Они тушили огонь бензином

В отместку за то, что Киришима чуть не пробил им стену в коридоре, Бакуго буквально запихивает его в свою комнату, да так, что парень запинается об раскиданные на полу вещи и сразу валится на кровать. То, что надо. В качестве мести за такое грубое обращение, Эйджиро тянет подошедшего к кровати Кацуки за руку и заваливает его на себя. Тело его перед этим затвердело, так что блондин в прямом смысле падает на камень, тут же зашипев от боли. В красных глазах сразу же вспыхивает ярость. Киришима даже слышит небольшой взрыв, а потом чувствует тычок под ребра. Киришима в долгу не остается и, сильно надавив парню на затылок, наклоняет его к своему лицу и грубо целует. У Дерьмоволосого зубы острые, и Кацуки уже чувствует металлический привкус на языке. В ответ тянет зубами нижнюю губу Киришимы, кусая больно, желая сделать это так же, как он. Эйджиро ухмыляется и, словно показывая как надо, сам кусает Бакуго за губу, оттягивая ее, а потом слизывает выступившую кровь языком. Мстя приходит незамедлительно. Бакуго склоняется к шее Киришимы, присасываясь к ней, словно вампир. Втягивает нежную кожу, кусает, отлепляется с характерным чпоком и тут же зализывает место укуса. Эйджиро рвано выдыхает сквозь зубы, пальцами больно впиваясь в плечи Кацуки. Его колено медленно протискивается между ног Бакуго и надавливает тому на пах. Слышится тихий стон и мат. Киришима ухмыляется, а потом, положив руку блондину на спину, привстает и ловко меняет их местами. Нависает сверху над ошарашенным парнем, склоняется, мельком смотрит ему в глаза, а потом проходится влажными поцелуями от щек к губам, дальше к подбородку и опускается к шее, цепляя кожу острыми зубами. Царапает, кусает, зализывает, оставляет свои отметины взамен за яркое пятно у него на шее. Бакуго под ним ерзает и все пытается прожечь ему что-нибудь, но пока только слегка подпалил футболку. Киришима краем мозга думает, что если он начнет мстить Бакуго за испорченную одежду, тот еще долго ходить не сможет. Эйджиро шипит, когда уже сквозь прожженную ткань, ладонь Кацуки обжигает его плечо. Стоило отвлечься и этот говнюк уже разошелся. Киришима делает кончики пальцев твердыми и ведет ими по шее Бакуго, проводит по ключицам и, достигнув ворота футболки, одним рывком рвет мешающую сейчас ткань. Громкий треск заставляет их обоих поморщиться, а Бакуго еще и заматериться. Еще бы, любимая футболка. А затвердевшие пальцы тем временем уже исследуют открытые участки кожи. Скользят по груди специально царапают соски, от чего Бакуго дергается и тихо стонет, прикрывая глаза. Киришима, как загипнотизированный наблюдает за его лицом, за подрагивающими ресницами, приоткрытыми губами, которыми парень жадно хватает воздух. Блять, да ему уже этого достаточно чтобы кончить. Член в штанах затвердел настолько, что, кажется, того и гляди, лопнет. Киришима тянет руку вниз, как может поправляет его сквозь ткань джинс, но не успевает убрать руку, потому что поверх его собственной ложится чужая и надавливает. Киришима закусывает губу, сдерживая стон и переплетает свои пальцы с чужими. Резко придавливает руку Бакуго к кровати и жалеет, что у него нет наручников или хотя бы веревки. В голову лезут мысли, что пора бы уже, наверное, посетить местный секс-шоп. Бакуго смотрит на него недовольно и ощутимо пинает коленом в живот. — Долго пялиться будешь? А Киришима всегда любил пялиться на Бакуго. Любил подолгу рассматривать его лицо, причем не важно, во время секса или просто так. Любил рассматривать его тело, внимательно, каждую родинку, каждый шрам, представляя, как зацелует каждый его миллиметр, как только они хоть где-нибудь уединятся. В реальность его возвращает очередной пинок. Бакуго терпеть не может ждать и если Киришима сейчас же ничего с ним не сделает, парень психанет и выставит его вон. Со стояком. От которого он не хочет избавляться сам. Поэтому, пересилив желание и дальше наслаждаться прекрасным телом, Киришима быстро расстегивает мощную пряжку на брюках Кацуки, потом пуговицу, ширинку. Чувствует на себе пристальный взгляд Бакуго и краем глаза видит, как тот облизывает пересохшие губы. Ох, сколько раз эти самые губы ублажали его орально. Казалось бы, куда уже больше, но стояк Киришимы еще увеличивается от этих мыслей и воспоминаний о том, как Бакуго, стоя на коленях, отсасывал ему. Стаскивая штаны, Эйджиро снова получает пинок куда-то в шею, потому что возится слишком долго. Наконец скидывает брюки на пол и, взявшись за лодыжки Бакуго, сгибает его ноги в коленях и разводит в стороны. На черных обтягивающих плавках блондина виднеется мокрое пятно, а ткань натянута до предела. Киришима склоняется и обхватывает член губами прямо через ткань. Бакуго выгибается и стонет уже громче, нетерпеливо запуская пальцы в лохматые красные волосы. Киришима ухмыляется и, зацепив ткань плавок зубами, тащит их вниз. В нос ударяет сильный запах Бакуго, от которого у него начисто отключается самообладание. Избавив парня от остатков одежды, Эйджиро проводит руками по стройным ногам, переходит пальцами на внутреннюю сторону бедер и, достигнув паха, обхватывает пальцами член. Бакуго давится стоном и матами, вцепляется руками в края матраса, грозя спалить его к чертовой бабушке. А Киришима тем временем опускается ниже, снова же любуясь толстым, блестящим от смазки, с гладкой багровой головкой, членом. Таким идеальным и красивым, что хочется вылизать все вплоть до последней венки. Бакуго редко позволял делать ему минет, потому что да, каким бы супер бесстрашным чуваком он ни был, он все еще очковал, что Киришима в порыве страсти отхватит ему его достоинство. Ну или даже просто прикусит. За те два раза, что Киришиме удалось выпросить, ничего такого не произошло, но страх Кацуки почему-то так никуда и не делся. Вот и сейчас, почуяв неладное, Бакуго открыл глаза, глядя на то, как этот нахал уже собрался взять в рот. Блондин дергается, привстает на локтях и гневно смотрит на Киришиму. — Э, Дерьмоволосый! Я тебе разрешал, что ли?! Киришима поднимает на него взгляд и облизывается. — Кацуки, пожалуйста. Вспомни прошлый раз. Все же прошло хорошо. И к тому же, — тут Эйджиро быстренько касается языком влажной головки, — тебе нравится, как я это делаю. Бакуго готов удавиться от того, что даже от этого короткого прикосновения этого невозможного языка, он уже едва не кончил. Потому что да, блять, ему охренеть, как нравится то, как Киришима сосет. Как будто, сука, всю жизнь только этим и занимался. Или нет, словно он был рожден для этого. — Блять, ладно, — с рыком соглашается Бакуго, запрокидывая голову. В паху уже невыносимо ныло и тянуло, поэтому выкаблучиваться не было ни сил, ни желания. — Делай, че хочешь. Говорить ему такую фразу весьма рискованно. Потому что Киришима много чего хотел сотворить с этим телом, всего арсенала секс-шопа мало будет. Но конкретно сейчас можно и просто отсосать. Киришима трется носом о каменный стояк, глубоко вдыхая запах, бегло целует по всей длине, слушая рваные стоны и ругань у себя над головой. Слизывает с головки выступившую смазку, растирает ее большим пальцем, отодвигает крайнюю плоть и аккуратно берет в рот. Бакуго закусывает собственную руку и что-то мычит, его кулаки слабо дымятся. Киришима обводит головку языком по кругу и берет глубже, уже на половину. Ни к месту вспомнил, как в первый раз подавился и вытолкнул член обратно, так толком ничего и не сделав. Бакуго тогда поржал над ним и сам отсосал ему. А потом еще долго напоминал ему о своем превосходстве в этом деле. Но сейчас-то Киришима уже наверстал упущенное и даже ни капли не сомневается в своем мастерстве, потому что Кацуки стонет и мечется по кровати, то и дело запуская пальцы в его волосы. Рукой направляет, надавливает ему на затылок, заставляет заглотить глубже. Киришима на удивление послушно поддается, расслабляет горло и пропускает член до конца. — Черт!.. — почти вскрикивает Бакуго и раздается мощный хлопок. Господи, он всегда такой шумный во время секса. Да и всегда, собственно. Член в горле пульсирует и дергается, Кацуки вот-вот кончит, но Киришима не даст ему этого сделать. Выпускает член изо рта, от него к губам тянется нить слюны, стекая по подбородку и шее. Парень облизывается и на четвереньках подползает к лицу Бакуго. Тот тяжело дышит, матерится сквозь зубы и гневно смотрит на него, чем вызывает у него широкую улыбку. — Сука, — шипит Бакуго, а потом рывком садится, надавливает Киришиме на плечи, опрокидывает его на спину и усаживается сверху. Трясущимися, то ли он нетерпения, то ли от злости, руками расстегивает ремень на штанах красноволосого. Тот не сдерживается уже, сам помогает Кацуки разобраться с ширинкой и одной рукой тянет штаны с задницы вниз. Бакуго привстает, уже как-то остервенело избавляет Киришиму от бесящих джинс, но, перед тем, как зашвырнуть их куда подальше, лезет рукой в карман и выуживает оттуда презерватив. Впивается в упаковку зубами, рвет и сплевывает упаковку. Киришима с ухмылкой смотрит на него, чувствуя, как член все больше каменеет. Вид сидящего на нем Бакуго, который с таким нетерпением раскатывает по его стояку презерватив, возбуждает до темноты в глазах. Кацуки смотрит на него, видит эту похабную ухмылку и, чуть оттянув резинку, отпускает ее. Киришима шикает и хочет приподняться, чтобы притянуть Кацуки к себе и больно впиться в его губы, мстя за эту маленькую пакость. Но блондин не позволяет ему этого сделать, на плечи надавливает, упирается в них сильно, а потом медленно ведет руками по подтянутому телу. На Эйджиро все еще надета футболка, но оба не хотят ее снимать, пусть остается. Чуть привстав, Бакуго обхватывает член Киришимы пальцами и осторожно, совсем чуть-чуть, опускается на него. Головка только слегка растянула узкий проход, но обоим моментально сносит крышу и парни стонут в унисон. Бакуго запрокидывает голову и опускается ниже, насаживаясь на член сильнее. Киришима вцепляется пальцами в бедра Кацуки, сдавливает до синяков и сам вскидывает бедра, проникая еще глубже. У блондина в глазах пляшут фейерверки, а ладони потеют настолько, что становится очень трудно сдерживать свою причуду. Отрезвляет разве что боль от сильных пальцев Киришимы. Он упирается руками в грудь Эйджиро и опускается на твердый член до конца. Замирает на секунду, а затем начинает медленно двигаться, приподнимаясь и снова опускаясь на каменный стояк. Киришима в долгу не остается и, одной рукой продолжая держаться за бедро Бакуго, второй обхватывает его плоть, начиная быстро водить по ней пальцами, доводя парня до разрядки. Комнату наполняют громкие стоны и пошлые шлепки друг об друга двух тел. Воздух, кажется, и вовсе накалился, того и глядя искры скоро посыплются. Да плюс, сильный жар шел от Бакуго, который разогрелся не хуже печки. Парень переставляет руки, упираясь ими теперь в бедра Киришимы и начинает двигаться активнее, как и пальцы красноволосого на его члене. Стоны уже просто оглушают, с той стороны закрытой двери даже, кажется, слышатся маты и ругань, чтоб они вели себя потише. Но парни этого даже не слышат, полностью утопая друг в друге. Бакуго хватает еще нескольких движений ловких пальцев, чтобы бурно излиться с громким протяжным стоном, пачкая спермой свой живот. Киришиме понадобилось еще несколько быстрых, рваных толчков, а потом он, крепко обхватив бедра Кацуки руками, до упора толкнулся в него последний раз и излился прямо внутрь. Они не шевелятся следующие несколько минут, пытаются перевести дыхание и унять калейдоскоп перед глазами. Первым оживает Бакуго, медленно вытаскивая из себя обмякший член, после чего обессиленно скатывается с Киришимы на кровать. В ушах звенит, сердце колотится, как сумасшедшее, вдохнуть нормально не получается, а тело словно гребаное желе. Но оба своими растекшимися мозгами думают, что это того стоило. И пусть они каждый божий раз мучают друг друга до такого состояния, что потом еще по несколько часов чувствуют себя вареными овощами, они будут продолжать так делать. Потому что для них в этой жизни соревнованием является все. И секс не стал исключением. И, наверное, это единственное, в чем у них не будет ни победителя, ни проигравшего. Потому что… — Это было охуенно, — почти в унисон выдыхают парни, следом смеются и тянутся друг к другу за поцелуем.