Они тушили огонь бензином

Входя в класс рука об руку, эти двое моментально ловят сразу несколько разных взглядов. И вот сейчас об одном из них. Стоило Киришиме переступить порог кабинета, следом втаскивая за руку Бакуго, как на них тут же уставились несколько пар глаз. И эти глаза смотрели с восхищением. В их искрящихся глазах парни подмечают неподдельную гордость за их поступок и, может, совсем немного легкой зависти, ведь не каждому хватит смелости на то, что совершили Кацуки и Эйджиро. Не каждый рискнет полюбить не своего соулмейта. А даже если и рискнет, то может не суметь терпеть постоянную боль от контакта не со своей родственной душой. А эти двое смогли все. Они преодолели, вместе, первый порог страха и неловкости. Они смогли принять эти чувства, признаться, для начала, самим себе, а потом и друг другу. Они не испугались боли, потому что любили и хотели быть счастливыми. Они, словно два несгибаемых героя, вытерпели все, что на них свалилось и в итоге вышли победителями. Они шли против системы и общественного мнения. И, возможно, поэтому у парней находилось немало врагов. Но их это не волновало. Они продолжали крепко, до побелевших костяшек, держаться за руки и улыбаться друг другу, на зло всем дуракам, которые зациклились на том, что есть кто-то, где-то, когда-то, с кем они когда-нибудь встретятся и будут счастливы. А у этих двоих нет этого «кто-то» и «где-то». У них есть «мы» и «сейчас». Они вместе сейчас и навсегда, они живут настоящим и не задумываются о будущем, потому что так далеко смотреть оба не привыкли. Да, они сидят на обезболивающих, потому что иногда терпеть боль от слишком частого телесного контакта становится сложно, но это мелочи по сравнению с возможностью постоянно держаться за руки, целоваться и обниматься, ловя на себе осуждающие взгляды тех, кто им попросту завидует. Бакуго показывает им средний палец, а Киришима смеется в лицо. Они громко обсуждают придурков, которые светят своими надписями на запястьях и открыто называют их «мечеными». Это слово до них по отношению к соулмейтам никто не использовал, но сейчас, парни то тут, то там, слышат это слово в разговоре, видят его выведенным яркой краской на стене дома и даже написанным на запястьях поверх имени. Киришима говорит, что это революция и называет Бакуго Сойкой-пересмешницей, за что получает тычок под ребра. И смеется. Заливисто и счастливо и все еще всем на зло. А Бакуго, глядя на него, понимает, что ни с кем и никогда он не смог бы быть таким же, какой он сейчас. Он открылся только Киришиме. Он улыбается только Киришиме. Он касается только Киришимы, хотя и чувствует после этого легкую боль. Но разве она может перекрыть чувство эйфории, которое он испытывает, когда утыкается носом в шею Эйджиро, когда вдыхает его запах, целует, просто держит за руку… Бакуго знает, что готов терпеть любую боль, лишь бы Киришима вновь и вновь его касался. Эйджиро чувствует ровно то же самое. Иногда от количества прикосновений у него кости ломит и боль думать мешает, но он даже таблетки не пьет, снова и снова касаясь Кацуки. Он верит, что их любовь — лучшее обезболивающее и другого им не надо. В классе их тоже считают героями. Восхищенно провожают взглядами и обсуждают, ставят в пример и тихо говорят, что тоже так хотят. Но никто до сих пор так и не решился. Но это только половина их класса. А ведь есть еще и другая.