письмо
20 апреля 2018 г. в 18:41
Примечания:
с днем рождения, мой лучший мальчик.
кстати, не понял, чего такого я прошлым драбблом натворил, что не получил ни одного отзыва. ну да похрен
Привет, Кацуки ;)
Я не имею понятия, когда ты это прочитаешь, потому что в большинстве случаев почта доставляет письма не вовремя, поэтому тупо надеюсь, что я все-таки успел. Сразу говорю, я не написал тебе на электронку или еще куда, потому что я чертов ценитель писем на простой бумаге. Согласись, так ведь приятней.
Итак, зачем я пишу…
Я просто хочу сказать, что очень сильно люблю тебя, Кацуки.
Мне нравятся наши с тобой посиделки на кухне до шести утра, когда мы болтаем обо всем и ни о чем, дымя сигаретами изо рта в рот.
Нравится слушать, как ты обещаешь выебать тех, кто обещал выебать меня.
Обожаю, когда рявкаешь на Каминари, если тот без умолку отпускает в нашу сторону гейские шутки.
С ума схожу, когда ты ходишь по квартире в моей одежде.
Никогда не говорил, но сейчас можно: я готов удавиться, когда вижу, как кто-то, кроме меня, тебя касается. Пусть то Каминари, Серо или еще кто, меня все равно жутко это бесит, ведь ты мой, мой и только мой.
Люблю, когда ты готовишь что-нибудь вкусное, при этом стоя у плиты в дурацком фартуке и напевая песни Placebo себе под нос.
Я помню наизусть каждую нашу встречу, знаю каждую твою фразу, которую ты говоришь, думая, что я не вспомню.
Я тайком спиздил у тебя футболку, ну, ту, которую ты до дыр заносил уже и все хотел выкинуть, но не выкидывал, потому что она тебе нравится. Теперь ее до дыр изношу я, потому что даже сейчас, строча эти слова, я сижу в ней.
Мне очень хочется тебя увидеть.
Хочется крепко обнять, прижать к себе, вдохнуть твой запах, зарыться пальцами в твои колючие волосы. Обхватить ладонями щеки, расцеловать каждый миллиметр твоего идеального лица, видя, как ты смешно из-за этого морщишься.
Ты не любишь свои руки, потому что кожа у них грубоватая и в мозолях, но я твои руки просто обожаю и готов часами перебирать твои пальцы, как ты любишь перебирать мои волосы.
Помнишь то утро, когда мы в очередной раз бухали на кухне после того, как оба удачно сдали сессию? Я ведь именно тогда впервые сказал, что люблю тебя, но ты был в дрова, поэтому, естественно, ничего мне не ответил. Я сначала расстроился, но потом понял, что так даже лучше, потому что я все-таки еще не совсем был к этому готов. Да и тупо это тогда вышло, если честно, так что хорошо, что все получилось так, как получилось.
Кацуки, я люблю в тебе абсолютно все: твою громкую ругань; бормотание себе под нос, когда ты чем-то недоволен; звон чашек по утрам, когда ты варишь себе кофе; твой запах; раскиданные по квартире вещи; то, как ты накрываешь меня, если я снова засыпаю за работой; твою улыбку, ту самую, искреннюю и легкую, которую вижу только я; люблю, когда ты закидываешь на меня руку или ногу, когда мы спим вместе; ты поешь в душе и, черт возьми, это самое прекрасное, что я когда-либо слышал…
Господи, да я долго могу перечислять все то, за что люблю тебя и что мне в тебе нравится, потому что ты невероятный и плюсов твоих не счесть. Я знаю про тебя абсолютно все, выучил наизусть каждый твой бзик, каждую мелочь, все что ты любишь и не любишь, и, надеюсь, что на свете нет других таких людей, кто может похвастаться этим же.
Я знаю, что ты не любишь длинных писем, где много текста сплошняком, поэтому заканчиваю свое послание. Я так же знаю, что ты любишь медовик, поэтому купил его и одну свечку (знаю я и что ты не любишь утыкать торт свечками).
С днем рождения, Кацуки.
Я люблю тебя…
В конце стоит многоточие и Бакуго думает, к чему оно там, когда неожиданно чувствует, как со спины его обнимают чьи-то теплые руки. Он дергается и резко разворачивается, намереваясь заехать этому человеку по морде, но тут же обмякает, когда видит родную острозубую улыбку и копну ярко-красных волос.
— Скотина, — шипит Бакуго и снова заносит руку, чтобы шлепнуть Киришиму. Тот смеется, перехватывает его руку и подносит к губам, целуя тонкие пальцы.
— С днем рождения, родной, — тепло шепчет Эйджиро.
Они стоят посреди кухни, окруженные теплым солнечным светом, и обнимаются.
А на столе стоит торт, медовик, и лежит одна-единственная свечка.