Они тушили огонь бензином

Над ухом слышится громкий, полный самой настоящей злости рык, а затем под ребра, видимо, со всей дури, ему загоняют кулак. Киришима сгибается пополам, морщась от боли до цветных пятен перед глазами, но его хватают за волосы, резко дергают назад, заставляя запрокинуть голову. — А ваше племя-таки нарывается на войну. Что, своих омег мало? У Киришимы в ушах звенит, а сознание куда-то уплывает, так что вопрос он слышит как сквозь подушку и плохо понимает вообще, кто перед ним и что он имеет ввиду. Он вроде собирается что-то сказать, но снова с болезненным стоном сгибается, на этот раз получая удар в живот. — Шиндо, прекрати сейчас же! Голос кажется Эйджиро знакомым, но сложно сообразить, когда тебя мутузят. Девушка… Тога, что ли? Что она здесь делает? И кто такой этот Шиндо? Стоя на корточках возле лежащего на земле и тихо скулящего брата, Тога зло сверкает янтарными глазищами в сторону прижимающего к дереву Киришиму парня. Вообще, сейчас она зла на них обоих, потому что эти неотесанные альфы могут думать только об удовлетворении собственных потребностей и ни разу о Бакуго. Хоть она и сама являлась альфой, но по натуре была более смирной, и сейчас хотела только, чтобы Кацуки наконец-то полегчало, а для этого его нужно поскорее доставить обратно на стоянку племени. Только вот как ей расцепить двух альф и при этом еще присматривать за братом? — Эта сволочь реально нарывается, Тога, и ты сама это понимаешь. О каком перемирии между нашими племенами может идти речь, если они воруют наших омег? — Кацуки сам сбежал, ты же тоже это знаешь, придурок, — огрызается девушка, поглаживая брата по спутанным взмокшим волосам. Бакуго скрючивается в комок, держится руками за живот и то и дело вздрагивает всем телом, тихо скуля от боли и возбуждения. Тога не может до конца понимать, насколько ему сейчас плохо, но по рассказам других омег примерно представляет. Тем более, что первая течка самая болезненная. — Я его… не трогал, — шипит сквозь зубы Киришима. Его глаза в темноте вспыхивают красным. — Просто не успел, — рычит Шиндо и снова замахивается, чтобы ударить, но Эйджиро резко отталкивается от дерева и кидается на него, опрокидывая на траву. Ярость, поднявшаяся в его душе после слов Шиндо, придала ему сил и сейчас полыхала так неистово, что чего доброго, он сейчас еще и запросто загрызет этого альфу. — Немедленно перестаньте! — рявкает Тога, но ее слова утопают в звуках возни двух сцепившихся парней. Девушка раздраженно рычит, поднимается с земли и, подойдя к ним, успевает перехватить занесенную для удара руку Шиндо. Злость внутри нее сейчас такая, что ее запросто хватает даже на то, чтобы справиться с другим альфой, который сильнее ее. — Я сказала вам прекратить, — эти слова она практически ревет, в темноте ее золотые глаза светятся от ярости. Очень сыграло на руку то, что она альфа, иначе в этом споре ее бы просто никто не послушал и сделать она бы ничего не смогла. — Или если хотите, оставьте свои разборки на потом. Кацуки нужно срочно доставить на стоянку. Услышав имя Бакуго, Киришима словно в себя приходит. С недовольным рыком спихивает с себя Шиндо, вскакивает и идет к скорчившемуся на траве омеге. — И куда это ты собрался? Руки от него убери, — рычит Шиндо, намереваясь снова наброситься на Киришиму, но дорогу ему неожиданно преграждает рука Тоги. Девушка все еще выглядит очень злой, а Шиндо хорошо ее знает, чтобы быть уверенным в том, что лучше ей сейчас не перечить. Тем более, тут дело касается ее брата, так что сомнений нет в том, что она будет делать все, чтобы помочь ему. Даже если для этого придется прибегнуть к помощи чужака. Тихо выругавшись, Шиндо смиренно смотрит, как Киришима присаживается возле Бакуго, склоняется над ним совсем низко и что-то шепчет. Омега почти сразу вскакивает, морщится и все еще выглядит сильно уставшим и бледным, но от чего-то счастливым. Кацуки вымученно улыбается уголками губ и позволяет Киришиме взять себя на руки, и, когда альфа его подхватывает, сразу же обвивает его руками, льнет всем телом и утыкается носом в шею. У Киришимы же мутнеет в глазах от близости Бакуго. — Тога, показывай дорогу, — хрипит он, разворачиваясь к девушке. Та, выдернув из земли копье и звякнув сережками, торопливо проходит мимо Киришимы и машет ему рукой, говоря следовать за ней. Эйджиро прямо чувствует, ощущает на себе чужой прожигающий взгляд, направленный ему в затылок, и от этого ощущения жутко хочется избавиться, обернуться, встретиться взглядами с тем альфой и рыкнуть, чтоб не вмешивался. Он же не виноват, что в свою течку Бакуго сбежал к нему. Для него это тоже было дико, ведь до этого Кацуки никак не выказывал того, что альфа ему хоть как-то нравится. Но в течку все настоящие чувства и желания выходят наружу. О том, что он добровольно идет в чужое племя, с которым его собственное находилось не в самых дружеских отношениях, Киришима старался не думать.