Ради общего блага

Angels have faith I don't want to be a part of his sin I don't want to get lost in his world I'm not playing this game (A demon's fate - Within Temptation) (1) После разговора с Касимом Бали я сидел за столом, бесцельно перекладывая бумаги и вновь раскладывая карандаши по длине, хотя в этом и не было никакой надобности. Поглядывал в окно – за окном по-прежнему серел туман и моросил мелкий дождь. Форточка была приоткрыта, но из кабинета еще не выветрился запах дорогого одеколона и крепких сигар, в клинике кажущийся таким чуждым. Я перебирал в памяти подробности нашего разговора, будто все еще продолжая спор. Как же всё это бессмысленно, бесцельно, жестоко. Будь она неладна, моя работа! Всё в облике господина Бали говорило о том, что дорогу к богатству и известности он прошел нелегкую, пусть не из самых низов, пусть из вполне приличного среднего класса, но всего добивался своим трудом. Широкие плечи, достойные атланта, мощные руки с широкими ладонями и сильными короткими пальцами, на короткой шее круглая бритая голова типичного борца. Ни грамма жира, наметанный взгляд медика даже под модным костюмом от кутюр угадывает сильные мышцы. Рокочущий голос, уверенные спокойные интонации: - Я рассчитываю на вас, доктор Лоу. Мехмет у нас с супругой единственный сын, Айлин не переживет, если с ним что-то случится. Понимаете, доктор, я сам уже устал от его выходок, устал платить по его счетам, если бы всё зависело только от меня, я бы давно закрыл бы все его карточки и отпустил бы в свободное плавание. Пусть бы работал, как я в его годы! А лучше всего было бы заставить его пойти в армию, там бы из него выбили всю дурь. Но у Айлин нервы не стальные, у нее такие приступы бывают каждый раз, когда Мехмет что-то вытворяет. Я даже скрываю от нее, что этот балбес подсел на наркотики. Я выслушал его до конца, а затем сказал: - Мистер Бали, не буду от вас скрывать, зависимость – серьезная проблема. Сейчас ваш сын употребляет легкие вещества, так? Конечно, мы в клинике можем переливать ему кровь от донора, но это будет лечением симптома, а не болезни. Я бы посоветовал лечить зависимость в том числе, в Сент-Пол есть отделение, которое занимается такими проблемами. Специалисты высокого уровня и полнейшая конфиденциальность. - Конечно-конечно! Один раз Мехмет уже лечился в Уилтшире… я врал жене, что направил его туда по делам. Всё без толку. Делайте всё, что в ваших силах. Я готов платить любые деньги, - настаивал банкир. - Естественно, я приложу все усилия. Но что я хотел бы вам сказать, проблема эта отчасти и психологического свойства. Молодой мистер Бали не встречает сопротивления на своем пути, миссис Бали, судя по тому, что вы рассказывали о жизни в семье, не проявляет должной твердости. Юношам в этом возрасте нужно постоянное занятие, физические нагрузки, - осторожно доказывал я. - Не запру же я его в четырех стенах! – вспылил мистер Бали. – Я мог бы отправить его в Европу, чтобы отвлечь его от компании придурков, с которыми он водится в ночных клубах… да боюсь, французская родня Айлин узнает, будет скандал. В общем, вы врач, вам и карты в руки. - Я трансплантолог, а не нарколог и не психотерапевт, - тут уже и я позволил себе повысить голос. - Пока терапия подействует, Мехмету все равно понадобятся прошивки, иначе он и до тридцати не дотянет… - вздохнул Бали. * Когда я думал об этом разговоре, на душе становилось пакостно. Почему, если ты нормальный человек, не без недостатков, но и не полный моральный урод, тебе достаются родители, которые на тебя давят и выжимают из тебя все соки? Зато мудакам, которым только бы выпить, покурить, потрахаться и поиздеваться над себе подобными, везет – с них дома сдувают пылинки, объясняют их выходки нежной психикой и непонятой душой, вытаскивают их из всех неприятностей. Мой отец с самого детства требовал от меня результатов и достижений. Чтобы я всегда и везде был лучшим: в детских играх, в школе, в университете. «Если ты опозоришь меня, ты мне не сын!» - эту фразу я слышал по любому поводу. От матери помощи можно было не ждать, ее больше всего волновала собственная карьера, даже на семейных праздниках она не отвлекалась от телефона или документов. Наверное, если бы не Ник Райтхен, у меня бы еще тогда крыша поехала. Ник всегда умел развеселить меня, подбодрить, прикрыть меня, если я хотел вырваться в кино или на свидание с девчонкой. И главное, ему было совершенно по барабану, какие у меня предки, хотя многие из парней, которых я знал, сторонились меня именно из-за высоких требований моей семьи. Именно под давлением отца я в медицинском университете выбрал в качестве специализации трансплантологию. Вообще-то, мне самому хотелось стать неонатологом и работать в отделении детской реанимации, но родители были против: «всю жизнь с детьми возиться, что за специальность, нам за тебя перед знакомыми стыдно будет… а трансплантология – золотая жила!». Тогда я не нашел в себе силы возразить. Позже – смирился, в клинике по лечению тяжелых онкопатологий в Голстоне времени на философские размышления не было, я работал сутки через сутки, часами стоял у операционного стола и вырубался, едва добирался до кровати и опускал голову на подушку. И там я чувствовал, что нужен и полезен. Именно тогда у меня возникли первые самостоятельные идеи, к которым с восторгом отнеслись старшие коллеги. В Голстоне я встретил Эстер… Она стала для меня еще одной опорой, тем человеком, благодаря которому я не оставил работу, не бросился в поиски себя и на курсы переквалификации. Другие парни не решались подойти к ней, опасаясь ее холодной красоты, похожей на красоту ледяной статуи. Бледно-золотые волосы, светлый серо-голубой взгляд, тонкие губы и едва заметная улыбка – мне же ее спокойствие казалось тихой гаванью, которая после вечного напряжения и криков в родной семье была мне так необходима. Я осмелился показать, что Эстер мне небезразлична, и ни разу об этом не пожалел. То было мое самое счастливое время. Когда мне предложили перебраться в Лондон и работать в Сент-Пол, я обрадовался: меня оценили, я могу сделать еще больше и заниматься множеством исследований. И чем всё это закончилось! Передовыми исследованиями я занимаюсь тайком в полулегальном частном кабинете, и вместо того, чтобы спасать людей от тяжелых болезней, «прошиваю» моделей, звезд шоу-бизнеса, владельцев процветающих предприятий и их родственников и любовниц. «Прокачаться» стало модой, многие привыкают не беречь здоровье, а вместо этого вкладываться в возможность создать свою копию и в случае чего сделать пересадку. Но, конечно, о клонировании напрямую не говорят. Наши клиенты предпочитают не знать, откуда берутся кровь и органы. Как будто всё производится отдельно, в каком-то вакууме. Специфическая британская технология. То, о чем в международной прессе умалчивается: мы «используем передовые методы лечения», но только специалисты, напрямую задействованные в сфере, знают, какие. Умение красиво говорить, и в то же время не сообщать правду. Достигать и молчать о цене успеха. Вот в каком прекрасном новом мире мы живем.