Ради общего блага

Эйфория первого дня сменилась монотонной рутиной. Я приехала в Лондон, чтобы сдать донорский браслет, оформить документы и карточку на получение пособия. Всем донорам в возрасте от восемнадцати лет, не прошедшим выемку, по новому закону полагалось пособие, рассчитанное на год. В течение этого срока выпускники интернатов должны были найти жилье и решить, оставаться ли работать в медицине, пройдя курсы и заняв подходящие должности, или переучиваться для работы в другой сфере. Томми свой выбор сделал сразу. Он хотел пойти на курсы и стать инструктором по физкультуре. Когда он об этом говорил, его взгляд сиял от счастья. «Больше никакой медицины! Я сыт этими клиниками по горло… и могу свободно это сказать!». Но большинство парней и девушек, которых я встречала в Центральном управлении, показались мне растерянными, подавленными. Они не знали, что делать с доставшимся им драгоценным подарком, и я их понимала. Когда миссис Лири спросила, что намерена делать я, я смутилась. - У меня есть любимый человек. Мы уже решили, что поженимся. Он пойдет на курсы. - А вы, Кэти? – поинтересовалась пожилая леди, пристально глядя на меня. – У вас есть план для себя лично? Я молчала. Миссис Лири продолжила: - Вы проработали помощником довольно долго. Вы располагаете опытом и знаниями о своих коллегах и их проблемах. В рамках реформы создается центр социальной реабилитации для бывших доноров. Как вы смотрите на то, чтобы там работать? Я вспомнила, какими мы, выпускники Хейлшема, были когда-то – растерянными и беспомощными перед всем многообразием мира снаружи. Вспомнила встречу с Лорой, ее рассказы о скитаниях из клиники в клинику и трудностях общения с людьми. И многих других помощников, которые «не справлялись». Да, нашим теперь нужен кто-то, кто станет для них опорой. И я решительно сказала: - Я хочу попробовать себя в этом, миссис Лири. Это напоминало сон, и я больше всего боялась, что опьянение счастьем развеется, как дым. Держала Томми за руку, когда мы вместе шли присматривать себе съемное жилье и выбирать множество необходимых домашних мелочей, о которых раньше не задумывались. То и дело мы сбивались с пути, заходя в магазины подержанных вещей, как когда-то в Норфолке. Перебирали старые диски, книги и альбомы репродукций. Устав от походов по магазинам, зашли в кафе и просто сидели, пили кофе, ели мороженое, радуясь тому, что нам больше не нужно куда-то спешить или напряженно ждать звонков. Даже пусть я ездила на встречи будущего комитета по делам адаптации доноров, у нас оставалось время, чтобы пойти в кино или театр, как обычные молодые люди нашего возраста. И я смотрела на людей, проходивших мимо… теперь мы – такие же. Мы с Томми оказались одной из первых пар бывших доноров, кто решил пожениться. И внимание общественности было уже неизбежным. Даже страшновато становилось. Столько лет мы никому не были нужны, существовали сами по себе – и тут вдруг для нас организовывали церемонию и свадебный обед, репортаж о празднике должен был попасть в сеть и на первые страницы журналов. - Миссис Лири говорила, сам министр здравоохранения явится нас поздравить! – Томми ходил туда-сюда по нашей квартире, поправляя безделушки на полках. – Мне кажется, я вот-вот сквозь землю провалюсь. - Не волнуйся, - я подошла к нему со спины, обнимая. – Всё будет хорошо. Мы вместе, нас никто больше не разлучит, а остальное неважно. Он глубоко вздохнул. - Ты так спокойна, Кэт. Будто заранее знала, что так будет. Я тихо засмеялась. - Да ладно тебе. Просто мечтала. Ну, и без женской интуиции не обошлось. Томми прижался ко мне и прошептал: - А всё же это так странно… когда мы с Кэрри были в клинике и смотрели выступление министра, нам обоим показалось, что он очень похож на Заганоса. Думаешь, мистер Уэсли мог бы быть его оригиналом? - Вероятно… - спокойно ответила я. – Если уж мы все скопированы с кого-то, почему бы и нет. Ты ведь помнишь ту женщину из офиса, похожую на Рут? - Конечно! Они тоже были очень похожи. Жесты, походка… так жаль, что Рут до этих дней не дожила. - Жаль, - согласилась я. – Она бы точно исполнила свою мечту. * Даже в самые счастливые минуты, когда нас поздравляли друзья, мы не могли не помнить о тех, кто завершил, не дождавшись свободы. О ком-то на память остались только пара старых фотографий, а о большинстве – лишь воспоминания. …День свадьбы выдался светлый, тихий и ясный. Дыхание осени чувствовалось лишь едва-едва. Мне казалось, что у меня крылья растут за спиной, когда мы с Томми шли в мэрию в сопровождении друзей и подруг, с которыми когда-то вместе работали. Парни держались еще немного настороженно, в их движениях была некая скованность – наверное, из-за ранее непривычных строгих костюмов. Девушки, наоборот, нарядились в яркие платья самых разных оттенков, будто наверстывая упущенное в прежние годы. У меня было золотистое платье с вышитым узором, стилизованным под осенние листья – белый цвет слишком ассоциировался с белыми больничными стенами, халатами медиков и стерильностью операционных. Томми выбрал бежевый костюм. - Вы так красиво выглядите вместе, - смущенно сказала мне Кэрри. И в эти минуты я с трудом сдерживала слёзы. Кэрри говорила мне, что придет на свадьбу с любимым человеком, но каково же было мое удивление, когда я увидела ее, держащую за руку… мистера Райтхена! И эти двое так смотрели друг на друга, будто больше никого во всем мире не существовало. Когда они успели?.. Я с улыбкой выслушивала поздравления журналистов, позировала фотографам… Когда к нам подошел министр здравоохранения с женой, Томми насторожился, сильнее сжимая мою ладонь. Миссис Уэсли мягко сказала ему: - Поздравляю вас, мистер Бриджуотер. Вы с супругой искренне влюблены друг в друга, это заметно. Такие браки совершаются на небесах… Бриджуотер. Именно на этой фамилии мы остановились – она напоминала о «Песнях после захода солнца» и дне, который мы провели в Норфолке. О том, что мы больше никогда не отпустим друг друга. - Я давно не видел такой восхитительной невесты, как вы, миссис Бриджуотер. Обещайте мне, что будете счастливы. Я помнила этот голос и знакомые нотки. И когда «мистер Уэсли» с видом дамского поклонника поцеловал мне руку, я ощутила знакомое прикосновение и тепло. Наши взгляды встретились всего на один короткий миг, незаметный для посторонних, но для нас двоих этого было достаточно. * После свадьбы мы с Томми провели медовый месяц в Норфолке. Жили в уютном домике, ходили по знакомым прежде улицам, заглядывали в те же магазины и галереи, а затем просто бродили по городу пешком или ездили на машине, наверстывая упущенное. А по вечерам, сидя в полутьме на диване и укутавшись в теплое одеяло, смотрели фильмы, иногда так и засыпали, не разжимая объятий. Вернувшись в Лондон, Томми занялся тренировками и учебой, необходимыми для курсов и получения инструкторского сертификата. Я с головой ушла в новую работу. У меня теперь был отдельный кабинет в современном центре, и каждый день я занималась массой дел. В основном я общалась с теми из наших, кто до дня реформы работал помощником. Дженнифер Синклер – прежде я ее знала как Дженнифер С. из Интерната Хоуп – помогала недавним выпускникам, кого время перемен застало в год окончания школы, в Коттеджах или на курсах. Несколько человек занимались вопросами, связанными с детьми, которые росли в интернатах. На этом направлении нам пока не хватало сотрудников, и мы планировали расширить штат, позвать к себе и заинтересовать тех из наших, кто еще сомневался и не знал, куда пойти. Будущее. Нам всем предстояло прочно породниться с мыслью, что будущее у нас есть.