Ради общего блага

Я возвращался с тренировки уставший, но счастливый. Мышцы немного ныли, и больше всего мне хотелось добраться домой, сбросить пыльную, пропитавшуюся потом одежду, и стать под теплым душем, чувствуя, как льющаяся вода ласкает кожу. Блаженство!.. Ради таких моментов и стоит жить. Сегодня моя команда юниоров показала класс. Как они дали жару ребятам из Эдинбурга, хоть среди тех и были достаточно сильные противники, и их тренер работает с подростками уже лет десять. Правда, это только разминка, решающий матч состоится через неделю… но мы прорвемся! Уже прошло четыре года с тех пор, как я перестал работать помощником и живу нормальной жизнью обычного человека. Иногда коллеги и знакомые говорят мне: «И не обидно тебе, Том, существовать в тени супруги? Она с такими важными птицами чаи распивает – не ревнуешь?». Я только плечами пожимаю. Говорю, что люблю Кэт и доверяю ей. Что у нее получается найти общий язык с кем угодно – от трудных подростков до первых лиц государства. Я бы, например, такой работы не выдержал, а она – как рыба в воде. Но никому я не скажу другую часть правды – что если ты жил в предчувствии близкой смерти, все эти мелочи вроде ревности, или амбиций, или кто сколько получает и кто с кем знаком, становятся неважными. Много ли значило для нас, что раньше Кэт была помощником экстра-класса, а я – так себе? Категория не защищала ровным счетом ни от чего. Змей каким помощником был, его врачи по всей Британии стремились получить в свою клинику… и что? Завершил на первой. От судьбы, увы, не убежишь. Именно об этом я подумал, когда зашел домой и услышал, как в гостиной Кэт говорит по телефону: «Я буду рада увидеться с вами на благотворительном концерте в пятницу, Лейтон…». Что-то странное есть в этой ее дружбе с министром Уэсли. Конечно, свою роль играет работа в близких сферах и то, что они часто видятся по работе. Но… он старше ее на хороших двадцать лет, он человек другого поколения… он родился и вырос в «мире снаружи», а для наших, хейлшемских, это еще кое-что значит, мы и теперь держимся своих, как до всех этих перемен. Кстати, о переменах… Это случилось так быстро. Для наших, во всяком случае, как гром с ясного неба. Но Кэти будто знала заранее! Стоп. Кажется, я просто слишком устал. Да и день был жаркий. Солнцем голову напекло. Я дождался, пока Кэт договорит по телефону, позвал ее. Мы обнялись, перекинулись парой слов на ходу. Я пошел в душ и слышал, как она на кухне включает чайник, достает чашки. По радио играли какую-то веселую танцевальную мелодию. Журчала вода, я расслабился… сполоснулся, вытерся мягким полотенцем, переоделся в чистые футболку и шорты. Красота! Сидя на кухне, я пил чай. Теперь уже телефон звонил у меня. Брайан приглашал в субботу заглянуть к нему, посмотреть гонки. Фред и Тобиас уже пообещали прийти. Вот и отлично. Классные ребята, мы когда-то работали вместе. Не мешало бы увидеться и поболтать. Правда, Брайан недавно женился на какой-то начинающей актрисе, которая снимается в рекламных роликах. Тина курит, как паровоз, и временами выпивает, да и ругается как не всякий мужик на футбольном матче. Странноватый выбор для «нашего». Хотя вроде бы неплохая девчонка, несмотря на все ее причуды. Так или иначе, в субботу мы сидим в исключительно мужской компании и болеем за «Макларен». * Дни проходили в привычных делах, одних и тех же занятиях. Я тренировал команду юниоров, время от времени навещал приятелей, вместе с Кэти ездил за покупками, в кино или за город на пикник. Мы жили почти так, как это представляли себе, мечтая об отсрочке. Вместе смотрели фильмы, или ходили в кафе, проводили отпуск на море… может, когда-нибудь мы полетим во Францию или в Испанию – Кэт об этом мечтает, откладывает деньги и присматривает туры, просто я пока не решаюсь. После того, как столько лет мир, который я знал, состоял только из Хейлшема, коттеджей и клиник, страшновато бывает осваивать что-то новое. Работа – это другое, с этим я уже сжился, тем более, я выбрал то, что любил и раньше, и со своими учениками я езжу на соревнования практически в те же города, где бывал в роли помощника. А вот привыкнуть, что никто не помешает тебе полететь хоть на край земли… Хоть в Америку! Пит завершил задолго до отмены донорской системы, и так и не увидел Нью-Йорк. Почему бы мне не исполнить его мечту? Это было бы своего рода данью тем, кого мы знали, любили и потеряли. Становилось больно когда-то, боль эта напоминает о себе и сейчас – завершивших доноров сжигали в крематории, нам некуда возвращаться, чтобы погоревать об ушедших… от многих даже фото не осталось, если не считать снимков на официальные документы, на которых часто человек не похож на себя. Портрет Рут, например, Кэти нарисовала по памяти. А еще у нее сохранились рисунки наших парней и девчонок из Хейлшема. Все же это здорово, что мисс Джеральдина учила нас искусству: хоть так мы можем возвращаться к воспоминаниям. В этом году мы с Кэти выкупили квартиру, которую до того снимали, и решили усыновить ребенка. Обратились с заявкой в детский дом и начали собирать все необходимые документы. В свободные дни я обустраивал одну из свободных комнат под детскую. Нанял рабочих, чтобы сделали ремонт, да и сам участвовал по мере сил. Просматривал целые пачки каталогов, выбирая мебель, а потом заказывал, ждал доставки, переживал, чтобы довезли в целости и сохранности, и именно то, что нужно. Выбирал всякие полезные мелочи, хоть было еще рановато, мы еще только собирались поехать и присмотреться к детям. Но мне хотелось, чтобы ребенок приехал не в пустой дом. Странное чувство: я строил планы на будущее, и всё равно временами, как в донорские годы, возвращался мыслями в прошлое. Может, из-за того, что мы решили принять в семью ребенка лет шести-семи, я вспоминал, какими мы сами были в этом возрасте, в какие игры играли, из-за чего радовались и расстраивались… Большая папка, в которой хранились рисунки наших одноклассников и друзей, лежала на полке. Я достал ее, сел на диване в гостиной и задумчиво перелистывал, без всякой цели, просто останавливаясь на картинках, изображавших нас детьми. Вот Кэти еще в десять лет изобразила Рут и Лору. Довольно похоже, она еще в младших классах хорошо рисовала. Артур и Молли. Не помню, кто их изобразил. Может, кто-то из параллельного потока – или, судя по почти фотографическому сходству, из старшего класса. Группа ребят, сидящих на траве, слушая музыку – помню, была у нас такая мода, когда кассетные плееры только-только начали появляться на Распродажах. Многие парни и девчонки нарисованы со спины, трудно разобрать, кто есть кто. Еще одна зарисовка с тех времен: мы с Кэти сидим на траве с плеером. На Кэт голубая спортивная куртка и синяя клетчатая юбка, на мне – серая футболка с принтом. Тоже вещи с Распродажи. Но воспоминания о прошлом почему-то не успокаивали. Столько лет прошло, а я живу со все тем же странным чувством: как-то слишком быстро всё изменилось, и Кэти знает больше, чем говорит! * …Мы с Кэти поехали в детский дом. Нас встретила дежурная воспитательница и повела на игровую площадку – дети как раз вышли поиграть и позаниматься спортом. Кэт сильнее сжала мою ладонь. - Помнишь, в нашем классе все тоже вот так собирались в маленькие компании? - Ага, - я кивнул. Здесь многое напоминало о Хейлшеме. Футболки и спортивные куртки, в которые были одеты некоторые ребята – одежда будто с чужого плеча, немного вытертая и полинявшая. То, как мальчишки спорили, кто будет играть футбольным мячом поновее. Стайки девочек, сидящих под деревом и прижавшихся друг к другу, секретничая. Одного парнишку мы с Кэти заметили почти одновременно. Светло-русый мальчик лет шести сидел на качелях, с тоской наблюдая за резвящимися одногодками. - Почему его никто не принимает в компанию, миссис Дженкинс? – спросил я у воспитательницы. Седая женщина в строгой темно-синей униформе пожала плечами. - Наверное, Чарли слишком застенчивый и послушный, в этом возрасте дети таких не любят. Им веселее с кем-то, кто может придумать интересную игру, или кто просто умеет пошуметь. Но мальчик хороший, добрый. Кстати, с усыновлением никаких трудностей не возникнет. Его нашли в «колыбели милосердия», о его родителях ничего не известно. - Когда мне было столько же, мне тоже было трудно ладить с мальчишками в классе, - сказал я. – Это обидно, видеть, как всем весело, и знать, что тебя не возьмут в игру… - Естественно, мы следим, чтобы дети не обижали друг друга, - с гордостью сказала миссис Дженкинс. – У нас ученики никого не травят из-за оценок, внешности или чего-либо еще. Но сами понимаете, мистер Бриджуотер, есть ребята, к которым все тянутся, а есть вот такие тихони, как Чарли. Этого уже никаким воспитанием не изменить. Миссис Дженкинс понемногу рассказывала нам о воспитанниках, чуть позже дети и сами осторожно приближались посмотреть, кто приехал. С некоторыми мы поговорили, другие, наоборот, побаивались незнакомых людей. Но первый шаг мы уже сделали. * Когда мы ехали домой, нам пришлось свернуть на заправочную станцию. Там уже стояло довольно много машин, и в ожидании своей очереди я вышел прогуляться. Я рассеянно разглядывал автомобили – люблю вот так вот постоять и посмотреть, иногда совершенно неожиданно можно увидеть интересный тюнинг. Но сияющие-синий «Бентли» привлек меня не из-за тюнинга. Ничего особенного в этой машине не было, просто я вспомнил старые времена, и… К «Бентли» приближались двое молодых мужчин. Что-то в их внешности, походке и жестах показалось мне знакомым. Нет, но ведь не может быть. Хотя, если ты знаешь, что и ты, и все твои одноклассники по школе и приятели по курсам созданы по образу и подобию кого-то, всегда есть вероятность увидеть «оригинал». Вот что еще удивляло меня в приятельских отношениях Кэт с мистером Уэсли: если министр – «оригинал» Заганоса, я бы подумал, что Кэти может быть больно видеть человека, из-за которого завершил ее хороший друг. Или в оригинале она ищет замену? Не знаю, хотелось бы мне пообщаться с «вторым я» кого-то из наших – Крисси, например, или Элис. Мне, скорее, было бы страшно. А на днях Тобиас сказал странную вещь. Впрочем, тогда, на вечеринке, он немного выпил, а пьянеет он быстро, так что, может, он ничего уже и не помнит. Но вот что он сказал: «Ты знаешь, Томми, уже столько лет прошло, а я каждый день радуюсь, что живу. И думаю иногда: всё так изменилось, будто кто-то из обычных людей наконец-то посмотрел на мир глазами таких, как мы. Будто кто-то из наших сделал что-то для нас всех!». Мысль была слишком дикая и невероятная. А если Уэсли на самом деле не тот, за кого себя выдает? О господи, и додумаюсь же я! Никому ничего и говорить не буду – засмеют. Да и… неважно. Главное то, что мы с Кэт – семья, и совсем скоро мы станем родителями, и поможем хоть одному ребенку стать счастливее, чем в свое время мы. Не это ли главное?