Овечка в волчьей шкуре

      В чём пойти? — этот вопрос меня донимал уже полчаса. Я придирчиво оглядел полупустые полки шкафа и со стоном бухнулся на кровать. Всё, что у меня было — это растянутые свитера и множество застиранных футболок. Я никогда не парился насчёт того, что надеть, и как это «что» будет выглядеть. Главное, чтобы было удобно и смотрелось не совсем убого. Но именно сейчас меня непонятно почему это беспокоило. Не то, чтобы я прямо метался от истерики под названием «нечего надеть», а просто на душе какой-то кот скрёб одним коготочком по одному и тому же месту, обещая-таки вырваться из моей внутренней тюрьмы.       Я уже было хотел расстроиться и пойти в чём попало, но вдруг вспомнил, что на день рождения, года так три назад, тётя подарила мне футболку, которую я ни разу не надевал. Я побежал проверить небольшой чуланчик, куда я скидывал всё ненужное, и (о боги!) она лежала там, в том же подарочном пакете. Я припомнил, почему я сразу же забраковал эту вещь — футболка была на мой вкус маловата, я же люблю огромные вещи, чтобы было уютно. А ещё она была ультрамаринового цвета, что казался мне очень ярким и крайне неподходящим моей внешности.       Я быстро переоделся и подошёл к зеркалу, чтобы взглянуть на себя и решить, стоит ли мне вообще жить. Однако, на удивление, чего-то отвратительного, как я не присматривался, обнаружить не удалось. Парень в зеркале не похож на меня, он ярче. Было немного странно видеть себя таким. Сейчас я в самом деле похож на девятнадцатилетнего студента.       Накинув сверху толстовку, я вылетел из квартиры. Прибыл я как раз к началу. Ректор говорил какие-то «важные» слова о честности игры и том, что победа — не главное, это же дружеский матч. Но все болельщики были явно не заинтересованы во мнении старика, поэтому, не стесняясь, обсуждали предстоящий матч. Затем выступили команды поддержки и, наконец, спустя добрую половину часа, началась игра. На поле выбежали игроки двух команд. Противники следовали за орлом — талисманом их университета, наши же — за волком (от автора: ну кто бы мог подумать, очень оригинально, ага). Сюмина было просто найти — он, как капитан, естественно был первым. Девчонки, сидящие сзади меня, завидев его, восторженно запищали. Я, закатив глаза, зажал уши руками. Сюмин приветственно махал рукой. Его лицо сияло фирменной широкой улыбкой, завидев которую любой человек станет счастлив.       Подошёл конец формальностям и приветствиям, и наконец раздался свисток. Если честно, то в спорте я профан, причём огромный. Я понимал только что такое «гол», а всякие карточки, пенальти для меня были вообще чем-то из области физики. Поэтому я решил просто наблюдать за Сюмином. Его лицо перестало светиться дружелюбием, я не узнавал такого Сюмина. Он вмиг стал сосредоточенным, в глазах загорелся огонёк, нет, целый пожар победы. Парень фокусировался только на игре, кажется, не замечая восторженных криков «Вперёд, Минсок! Мы тебя любим», которые раздавались повсюду. Во время коротких тайм-аутов он, после комментариев тренера, всегда говорил что-то своей команде, подбадривая их. Мне он показался хорошим лидером. Капитаном он стал не за просто так. Ещё один плюс в копилку его достоинств, а, значит, должен быть один минус. Эх, как же всё сложно.       Мне было приятно просто вот так сидеть и смотреть на него, как он бегает по полю, пинает мяч, иногда крича что-то товарищам. Казалось, что поле — место, которое было создано специально для Сюмина. Тут он выглядит слишком органично. Сильные мускулистые ноги, волосы, прилипшие ко лбу от пота, капельки на ровной коже лица, медленно скатывающиеся вниз, и этот взгляд. Наверное, больше всего меня цепляет его взгляд. Серьёзный, сконцентрированный, внимательный, острый и такой влюблённый, что-ли.       Я, вместе с Сюмином, цокал, когда в наши ворота прилетал мяч и радостно кричал, когда мы забивали гол. Мне было очень весело, чего я не ждал. Во время последней минуты третьего тайма счёт был 1:1. Сейчас должно было решиться, кто же выиграет, а кто уйдёт домой ни с чем. Я в радостном волнении теребил шнурок толстовки. Игрок нашей сборной перехватил у соперника мяч и повёл его через всё поле к вражеским воротам. 15 секунд, а бежать оставалось не менее 30 метров.       Болельщики начали громкий отсчёт.       10…       9…       8…       С каждой секундой моё сердце колотилось всё бешенее. Я губами отсчитывал секунды, напряжённо вглядываясь в поле. Сюмин что-то громко кричал тому, у которого был мяч.       7…       6…       5…       Тот передал мяч Сюмину, а тот рванул быстрее молнии, чтобы приблизиться к воротам.       4…       3…       Время, казалось, остановилось, я перестал слышать что-либо, губы пересохли, и я сжал кулаки. Минсок вдруг оскалился и мощно, но при этом точно, пнул мяч. Как по мне, попасть было просто невозможно.       2…       1…       Гол на последней секунде! Я вскочил с места со счастливым «Ура!» на губах и запрыгал, скандируя вместе с остальными имя Минсока.       Матч был выигран, поэтому ребята от счастья подхватили Сюмина и начали подбрасывать его вверх, от чего тот звонко засмеялся. Смех раздался в моей голове, когда на самом деле ничего, кроме рёва толпы расслышать было невозможно. Вскоре игроки направились в раздевалку. Минсок осматривал трибуны, ища кого-то взглядом. Он быстро наткнулся на меня и его улыбка стала ещё шире (хотя куда там ещё шире). Я засмущался и потупил взгляд, но затем нашёл в себе силы и посмотрел на него, скромно улыбаясь. Он развернулся и последовал за своей командой.       «У заднего входа в стадион через 15 минут» — пришло сообщение от него.       Но там уже стоял какой-то парень, по видимости тоже ожидавший друга с матча. Он слушал музыку, прикрыв глаза и облокотившись на забор. Через пару минут он достал телефон, чтобы переключить трек и увидел меня. Не ожидавший компании, он сначала шарахнулся от внезапности и поехал спиной по забору, очерчивая макушкой чуть ли не идеальную линию окружности. Встав прямо, чудом избежавши участи быть поцелованным лопухом у забора, он вытащил наушники и представился: — О, привет, ты, наверное, Чондэ?.. — после моего короткого кивка он продолжил, — А, а я Чанёль.       Я посмотрел на руку, протянутую мне. Во мне боролись два чувства: неприязнь и интерес. Второе победило, поэтому я постарался пожать ладонь с наиболее радушным выражением на лице.       Друг Минсока представлялся мне совершенно по-иному. На меня с искренним интересом смотрела этакая радиобашня с ушами-спутниковыми тарелками. Этот друг лыбился на меня так, будто перед ним не я, а ДжиДи собственной персоной. Это, что, заболевание на двоих? Но в лыбе не было натянутости, презрения или ещё чего-то неприятного, она была искренней и отчего-то радостной. Казалось, был бы у него хвост, обязательно такой, длинный, как метёлка, он бы непременно уже размахивал им из стороны в сторону, поднимая пыльное облако, как будто мы в Сахаре.       Но мы не в Сахаре, у Чанёля нет хвоста, и, соответственно, всё в порядке. Я пиздец чего-то застремался, но времени нет, надо бы узнать, чем дело пахнет, что этот Чанёль за собака, тьфу, человек, и лучше бы сделать это, пока не пришёл Сюмин. — Ммм… Давно здесь стоишь? — я постарался начать издалека. — Да сразу после матча пришёл, — ухмыльнулся Чанёль, и я понял, что задал слишком тупой вопрос. — Как тебе? Ну, матч, — немного поспешно протарабанил я, пытаясь замять свою тупость. — Да как обычно, они почти всегда выигрывают, — пожал свои широченные плечи парень, — А тебе понравилось? Спорю, ты ещё ни разу не был на матче нашей сборной.       Вот сука такая, если знает несколько фактов, думает, что всего меня изучил? — Да, это первый раз, — я пытался говорить небрежно, не выдавая своего волнения и злости. — Не было времени прийти раньше. — Знаю, — кивнул Чан.       Да что, блять, он знает? Почему он вообще так реагирует, будто бы мы знакомы всю вечность? Он для конспирации мог хотя бы подыграть? Либо он тупой, либо, если он даже здесь не скрывает о том, что знает, меня ждёт пиздец. — Как давно вы с С… Минсоком дружите?       Он непонятно почему хрипло засмеялся и ответил, глядя прямо в моё немного насупленное и непонимающее, что в этом смешного, лицо: — Где-то уже четыре года как лучшие друзья. В школе на дух друг друга не переносили, он всё моих девчонок тырил, а я ему фингалы раздавал за это. Весёлое было время, — он посмотрел на свои ноги, улыбаясь воспоминаниям. — Хм, и как же вышло, что вы подружились?       Он взглянул на меня, в глазах плясали чертята. Я поёжился, не люблю, когда мне смотрят в глаза. — Как-то раз шёл по улице и увидел, как Минсока избивают два парня, и у меня вдруг такое чувство ревности возникло… — Чанёль выделил слово «ревность». — Я подумал: «Только я имею право избивать Минсока», ну я и подошёл к ним и навалял. Причём, эти двое ещё и младше нас были. Помню, тогда сказал им «Не вежливо так поступать с вашим хёном», — походу, он этой фразой гордился, но для меня это было худшее, что мог написать автор. — Потом тащил его на себе домой, прилично его побили, конечно.       Чанёль хихикнул, а я недоумённо на него глянул. — А из-за чего это всё? — Да он сам мне долго не говорил, сколько бы не спрашивал. Сказал только, когда уже год как друзьями были. Ты мне этот вопрос не задавай, это его личное. Придёт время, и он сам с тобой поделится. — Почему ты так уверен, что он расскажет? — Я просто знаю, — он смешливо зыркнул на меня и подмигнул.       Но я перестал понимать что-либо, мозг перегрелся, а я тупо уставился на Чанёля, пока он загадочно улыбался мне.       «Не к добру, ебать не к добру.» — Да ладно, чё ты, — он по-свойски хлопнул меня по плечу своей ручищей, отчего я покачнулся и уже готов был упасть к тому самому лопуху, но меня подхватили. — Мне кажется, или это теперь такой ритуал — падать, когда меня встречаешь? — над ухом раздался знакомый голос. — Это он просто повержен тобой. Окончательно и бесповоротно, — радостно прокомментировала радиобашня, за что я готов был лично пиздюлин прописать. — Вы уже познакомились? — спросил Сюмин, заглядывая в моё красное лицо. — Да, — буркнул я и посмотрел на свои ботинки.       Запищал телефон. — Сорянба, мне звонят, я ща приду, — быстро произнёс Чан, а потом ретировался, — Да, блять, какого ты не придёшь? Ты и матч пропустил и даже не посидишь вместе с нами? Она меня уже заебала, брось всё и приходи… — тараторил он телефону пока не ушёл достаточно далеко, и мы совсем перестали слышать его голос.       Я повернулся к Сюмину, а тот покачал головой, глядя на удаляющегося Ёля. Затем он перевёл взгляд на меня и просиял. — Ну и..? Что скажешь? — Это было… — я замолчал, пытаясь подобрать слово. — Прекрасно. Никогда бы не подумал, что мне сможет понравится футбол. Я, честно, не знаю, что там конкретно происходило… — теперь из меня лился неконтролируемый словесный поток, показывая, как я воодушевлён, — А ты… Как ты это всё делаешь? Как ты попал, когда находился так далеко от ворот? Я не верил своим глазам, когда видел, что происходит на последних секундах!..       Я даже не помню, что говорил, потому что перестал следить за этим, полностью отдаваясь чувствам, которые так и просили выхода из моей головы. Минсок с улыбкой наблюдал за мной, а после того, как мой словарный запас истёк, произнёс: — Спасибо, что пришёл, Чондэ-я. Это для меня важно, — я зарделся. — Если честно, то сам не знаю, как всё вышло, это просто везение.       Но я не поверил ему, ведь знал, как усердно он тренируется, так что точное попадание — полностью заслуга Сюмина. — А, хотел попросить тебя, расскажи мне обо всём! А то я в ваших пенальти ничего не смыслю…       Парень рассмеялся и пообещал, что всё объяснит при случае. — Хорошо выглядишь сегодня, не видел у тебя такой футболки, тебе идёт, — Сюмин улыбнулся так, что его глаза стали похожи на полумесяцы.       Блин, он заметил. А я так надеялся, что он не придаст этому значения. Я ничего не ответил, не умею принимать комплименты, по крайней мере, по поводу внешности. Вернулся Чанёль. Он выглядел так хмуро, что я даже отвёл взгляд, чтобы ненароком не привлекать к себе внимание и не умереть от его же руки. — Не придёт? — уточнил Сюмин.       В ответ парень лишь мотнул головой. — Не расстраивайся, ты же знаешь, учёба… — не успел парень договорить, как Чанёль прервал его. — Мы не виделись две недели! — хрипло проговорил он с болью в голосе, — Две недели, Минсок! И при этом мы учимся в одном, мать его, универе. — Так, — грозно произнёс парень. — Хватит ныть, пошли, вытащим его из-за учебников, ему необходимо развеяться.       Минсок схватил понурившегося Ёля под локоть. — Прости, Чондэ, надо зайти кое-куда. — Эм, ничего, я просто пойду домой, — я чувствовал себя крайне неловко. — Зачем? Идём вместе. — Оу, я подумал, что ты хотел… — Я никогда не откажусь от твоей компании. Пошли, — он кивнул в сторону.       Мне пришлось просто последовать за ним. Мы уселись в машину Минсока, это была чёрная Mazda 6 третьего поколения. Марку и модель я знал только потому, что когда-то писал работу, где машина была очень важной составляющей, поэтому я прошерстил сотню сайтов, подбирая лучший вариант для героя. Это недешёвый автомобиль, достаточно безопасный и стильный. Чанёль угрюмо залез на заднее пассажирское, а мне Минсок предложил сесть рядом.       Пристёгивая ремень, я взглянул в зеркало на друга Сюмина. Тот нахмуренно глядел в окно. Вокруг него так и витала аура грусти, я вопросительно посмотрел на водителя, мол, говоря «Ну и что с ним делать?». Сюмин махнул рукой и завёл машину. Через десять минут мы остановились у общежития. — Иди, — повернулся к Чану Минсок.       Тот лишь пару секунд серьёзно вглядывался в друга, а затем выскочил из автомобиля.       Я тактично решил не касаться этой темы, пристану к Сюмину позже, при более хорошем настроении и более подходящей обстановке. Через пятнадцать минут его телефон пискнул, и парень, взглянув на экран, тяжело вздохнул. — Надо решить проблему, — Минсок больше не улыбался, он превратился в серьёзного парня, сосредоточенного, в того, кем был на поле.       Мы поднялись на второй этаж. Чанёль сидел у двери. Он лениво повернул голову в нашу сторону. — Отказывается, — сквозь зубы произнёс он.       Сюмин без стука залетел в комнату и, спустя пару минут, вышел оттуда. — Идём, он скоро спустится. — Как?.. — Ёль вскочил на ноги. — Просто поговорил.       Чанёль был не очень доволен, видимо потому, что вытащить друга получилось не у него, а у Минсока.       Меня занимало, почему же Сюмин позволил мне всё это увидеть. Я тут явно чужой. Чанёль не был против, что я тут, не относился ко мне как к прохожему, который только лишь мешается и ничего не понимает. Обычные люди не любят, когда кто-то явно не близкий лицезреет их в момент бессилия, они вообще не любят быть слабыми. Но они оба… Я ощущал себя так, будто я должен быть тут, это было ощущение дома, настоящего дома, в котором ты нужен, в котором тебе уютно. Вот что я чувствовал своим сердцем, но голова отказывалась понимать и принимать позицию сердца. Как я могу стать кому-то важен за такой короткий отрезок времени? Почему они доверяют мне? Известный факт — я люблю заёбывать себя, создавать проблемы. И поэтому я заключил, что мне нужно быть максимально осторожным, не выдавать много личной информации. Плевать на адрес, номер телефона, главное — это не дать им узнать мои слабости. Я уверен, когда они выпытают всё то, что им нужно, то приступят к самой важной части — к тому, к чему ведётся это с самого начала, к моральному убийству меня.       Пока я рассуждал, к нам вышел парень, который, между прочим, был моим одногруппником, который, между прочим, ни шиша не удивился когда увидел меня, а только устало махнул рукой в приветственном жесте. Ебать… Да когда же закончатся странности и начнутся нормальности?.. — Слушайте, ребят, — Минсок почесал голову, — давайте ненадолго заедем ко мне? Мне нужно переодеться, вечером же вечеринка… — Какая вечеринка? — не понял я. — А, точно, ты же не знаешь. У нас есть традиция — отмечать каждую победу в парке на окраине города. Там будет немало людей — вся команда, черлидеры, друзья. У нас там барбекю, пиво. Обычно очень весело. Я думал, ты захочешь пойти.       Я не знал, стоит ли соглашаться на такое предложение. Я хоть и не был ни на одной вечеринке, желанием никогда не горел. Алкоголь, наркотики и ещё много всякой дичи — даже представить себе страшно. Однако, с другой стороны, я ещё не разобрался с Ёлем, рядом с которым внезапно возник мой одногруппник, да и с Минсоком хотелось провести побольше времени.       Сидя в машине, я заметил, как Чанёль робко взял за руку того парня, а второй молча, так же аккуратно, положил свою голову на плечо. Хоть между ними и скользило напряжение, я видел их взгляды, брошенные украдкой друг на друга. Забота и любовь — именно этим были переполнены парни, сидящие сзади. Я отчего-то радовался за них, не было ревности и зависти, мне хотелось улыбаться. Я понял, что искренне болею за этих двоих. Затем я перевёл взгляд на нашего водителя. На лице была спокойная и счастливая улыбка, он тоже изредка поглядывал назад, чтобы удостовериться, что всё хорошо, и на меня, видимо, просто так. Умиротворённость, тепло, счастье — вот что абсолютно точно ощущал каждый из нас, даже я.