Марионетка

Один год со дня аварии… Сан-Франциско.       Она сидела на подоконнике, стараясь сосредоточиться на том, что написано на страницах книги, но мысли так или иначе не позволяли ей это сделать, всё время унося в прошлое.       В квартире была гробовая тишина, но она никак не давила на Эмму, наоборот — ей было комфортно. По крайне мере, она привыкла бывать одной, тем временем как Киллиан и Грэм решают какие-то вопросы как о дальнейшей работе, так и о комфортной жизни в Сан-Франциско.       Хоть они и уверяли, что к её приезду всё готово, какие-то нюансы всё же позволяли их раз за разом покидать её, оставляя дома одну.       Эмма откинула книгу в сторону, оставив все попытки продолжить чтение, и обвела взглядом пустующую комнату: небольшая спальня в бежевых тонах, маленькое зелёное растение на комоде и ещё одно неизвестное ей раскидистое в углу комнаты; светлый паркет, освещённый солнечными лучами — всё это дарило ощущение комфорта, настоящего дома, и согревало душу. За исключением одного — прикроватная тумбочка по-прежнему была забита различными лекарствами, а в частности большим количеством обезболивающих.       За несколько месяцев, проведённых в больнице, она ясно ощутила тоску по домашней обстановке. Да, несомненно, отношение персонала было тёплым, они всегда следили за её состоянием и прогрессами, но желание поехать домой появилось, как только ей позволили сидеть.       Реабилитация проходила долго и болезненно, но достаточно прогрессивно, и движения вернулись в её жизнь уже через полгода — именно тогда она и поехала домой, только вот на этом мучения не закончились. Ежедневные тренировки, массажи, ограничение в движениях и прочее по-прежнему находились в её жизни.       Сейчас, спустя год с того рокового дня, ей было дозволено жить полноценно: прогулки различного типа, спорт и любая нагрузка на ноги и поясницу — она могла позволить себе это, только вот последствия произошедшего навсегда останутся в её жизни. И, нет, речь не только о воспоминаниях, но и о боли, которая день за днём преследовала её всё это время.       Конечно, спустя год Свон приспособилась жить с ней. Грамотное расписание лекарств вперемешку с трёхразовым приёмом обезболивающего помогали жить и справляться с тем, от чего хотелось выть круглые сутки.       Тряхнув головой, она устремила свой взгляд в окно на снующих туда-сюда людей: кто-то прогуливался, рассматривая витрины магазинов, кто-то спешил, говоря по телефону — на улицах кипела жизнь, пока она просиживала свою в четырёх стенах, ожидая, когда хоть кто-нибудь вернётся домой и составит ей компанию в пока ещё неизвестном городе.       Эмма откинула голову назад, чуть ударившись затылком, и прикрыла глаза, тяжело вздохнув, но хлопок входной двери заставил её вновь вернуться в прежнее положение. Она аккуратно спустила ноги с подоконника и направилась к выходу.       В прихожей стоял Киллиан. Что-то сосредоточённо обсуждая по телефону, он старался снять кроссовки, держа в свободной руке два пакета с продуктами. Свон сложила руки на груди и облокотилась плечом о косяк, с особым интересом наблюдая за всей этой картиной, прекрасно зная, что он не позволит забрать у него сумки. — Хорошо, я понял тебя, — выдохнул он и поднял взгляд на Эмму, тут же подмигнув ей. — Как разберёшься, набери.       Джонс отключился и откинул телефон на тумбочку, куда через несколько секунд прилетели ключи, и закончил мучиться с кроссовками, скинув их. — Привет, — прошептал он, подойдя к Свон, и запечатлел на её губах лёгкий поцелуй. — Привет, — точно так же ответила она и, оттолкнувшись, последовала за ним на кухню. — Ты спала, когда мы ушли, — разбирая сумки, произнёс Киллиан. — Да, ночь была бессонной, — кивнула Эмма, разместившись на высоком стуле, и тут же нахмурилась. — Где Грэм? — Ему пришлось улететь в Бостон, чтобы уладить одно дельце. На днях должен вернуться. — Кил, может, нам всё-таки стоило остаться там, и проблем было бы меньше? — она прекрасно знала, что переезд в другой город был организован по большей части из-за неё, потому что весь Бостон — любая его точка — напоминал о том, что случилось и через что ей прошлось пройти как до, так и после аварии. — Мы обсуждали уже это, — выдохнул Джонс, явно борясь с желанием закатить глаза, — и, кажется, со всем разобрались. — Но… — Свон, — перебивая её, протянул он, отвернувшись к холодильнику, и Эмма закатила глаза, тут же замолчав.       С того дня, как всё случилось, Киллиан очень сильно поменялся, только вот совершенно непонятно, в какую именно сторону. Да, он стал заботливее и более внимательнее, но в то же время он стал домашним. Возможно, это Эмма сделала его таким за то время, пока проходила курс реабилитации, когда он носил её на руках от дома до машины и обратно, когда ухаживал, пока она не могла самостоятельно передвигаться, но сейчас-то всё это позади, и всё, чего ей хотелось — вернуть того Киллиана обратно. — Ты ещё долго на таблетке? — вдруг спросил он, выдернув её из раздумий. И Эмма глянула на часы. — Часа три точно, — пожав плечами, ответила она и непонимающе посмотрела на него. — Тогда пойдём, — он кивнул на выход, довольно ухмыляясь. — Куда? — по-прежнему непонимающе спросила Эмма. — Город познавать, куда же ещё, — заулыбался Джонс, заметив, как загорелись её глаза.

***

      Заходящее солнце ярко освещало улицы города, даря тепло всем прохожим, которых стало уже куда меньше, чем их было днём. На дверях многих магазинов уже красовались вывески с надписью «Закрыто», а товары, выставленные на витринах, скрыли плотные жалюзи, закрывая от глаз ночных бродяг. — Куда мы? — идя в обнимку с Киллианом, спросила Эмма, вскинув на него взгляд. — Я хочу показать тебе огни, — улыбаясь, ответил тот, подмигнув ей. — Огни? — Сейчас поймёшь.       Они свернули в переулок, скрываясь от глаз прохожих, и остановились у пожарной лестницы, которая вела прямиком на крышу. — Оттуда их будет куда лучше видно, — улыбаясь, произнёс Киллиан и, поймав мелькнувшую улыбку Свон, подсадил её, позволив ухватиться за железные прутья. — Мы как будто подростки, которые сбежали из дома ради ночных прогулок, — смеясь, произнесла Эмма, ступая на плоскую крышу четырёхэтажного дома. — Нам всего лишь чуть за двадцать, — подметил Джонс, остановившись рядом. — Что нам мешает почувствовать себя подростками? Не вечно же быть серьёзными взрослыми.       Она расплылась в улыбке, промолчав, потому что ответить было и нечего — Киллиан целиком и полностью был прав. — Идём, — он схватил её за руку, потянув дальше.       Лазая с дома на дом, забираясь всё выше, перешагивая и перепрыгивая через разные преграды, они и правда чувствовали себя детьми. Забыв о жестокой реальности и о существовании времени, они продолжали взбираться, смеясь и шутя друг над другом. Забыв о боли и оставив воспоминания где-то далеко, они полностью отдались ощущениям, идя по краю и крепко держась за руки.       Солнце уже зашло за горизонт, уступая место луне, и лёгкий ветерок моментально окутал опустевшие улицы.       Эмма остановилась и, поправив спадающие на лицо пряди, подняла голову в темнеющее небо, встречаясь со звёздами. От ощущения высоты казалось, что они небывало близко, словно можно было протянуть руку и прикоснуться к одной из них, ощутить в своих ладонях.       Киллиан внимательно наблюдал за ней, невольно улыбаясь, видя на её лице детскую радость. Её глаза светились счастьем, а улыбка сияла ярче, чем тысячи звёзд, и он не смог удержаться, чтобы не подойти к ней со спины и не обвить руками талию, тут же почувствовав её тепло.       Внутри была небывалая лёгкость от осознания того, что она искренне улыбалась, забыв об имеющейся боли и обо всём, из чего состояла её жизнь.       Эмма окончательно забылась, когда Киллиан нежно обнял за талию, прижав к себе, и позволил положить голову на плечо. Она прикрыла глаза, по-прежнему улыбаясь, и накрыла его руки своими, чувствуя, как их сердца бились в унисон, а его присутствие согревало изнутри.       Сейчас они оба отдали бы всё за этот момент, за этот вечер на крыше в совершенно незнакомом городе. — Посмотри, — мягко шепнул Киллиан, указывая ей на вид, открывшийся перед ними, и Эмма заметно затаила дыхание, открыв глаза.       Впереди было всё усыпано огнями города, словно тысячи светлячков расположились на каждой крыше небольших домиков, облепили окна стеклянных высоток и в завершении окутали большой навесной мост, погрузив город в ночную сказку, дозволенную увидеть лишь тем, кто смог забыть о взрослой жизни, полной нерешённых проблем и внутренней боли. — Невероятно, — спустя какое-то время прошептала Эмма, не отрывая взора от огней. — Это место… — шёпотом начал Киллиан, — оно позволяет понять, что жизнь состоит не только из рутины, проблем и работы. Жизнь состоит из красоты подобных мест, из людей, которые раз за разом позволяют этим огням зажигаться, из любви, которая стоит прямо сейчас рядом со мной.       Эмма подняла на него взгляд, заглядывая прямо в его голубые глаза, которые казались глубоким тёмным океаном, отражающим множество жёлтых огней. — Я люблю тебя, — прошептала она, мило улыбнувшись.       Киллиан расплылся в улыбке и накрыл её губы в нежном поцелуе, прикрыв глаза.       Она точно так же ответила на поцелуй, заставляя сердце замереть, а в животе зародиться неистовому чувству лёгкости и полёта.       Вот оно, счастье — стоять на крыше под усыпанным звёздами небом, под лёгким прохладным ветерком и целовать любимого человека, который помог преодолеть страхи, поддержал в трудный период жизни, несмотря на все истерики, и, конечно же, который однажды спас жизнь, вытащив из горящей машины.       Они стояли на крыше, обнимая друг друга, и продолжали любоваться огнями города до того момента, пока прохладный вечерний ветерок не уступил место холодному ночному и не начал пробирать до костей.       Браслет Эммы завибрировал, напоминая о таблетках, и она тяжело вздохнула, вернувшись в реальность, окружённую болью и лекарствами. — Нужно возвращаться, — выдохнула она едва слышно. — Давай заглянем в ещё одно место? — Далеко? — она подняла на него глаза, напрягшись, и Киллиан отрицательно покачал головой. — Нам нужно лишь спуститься вниз.       Он выпустил её из объятий, заставив тут же поёжиться от холода и ощущения пустоты, и взял за руку, уводя куда-то в сторону.       Аккуратно спустившись по железной пожарной лестнице, Джонс не позволил Эмме спрыгнуть с последней ступеньки на землю. Он подхватил её как раз в тот момент, когда она собиралась спрыгнуть, и лишил всякого удовольствия от этого. Свон лишь чуть закатила глаза, но не выдала ни одного слова в знак протеста.       Перейдя на другую сторону от того места, где они спустились, Эмма и Киллиан остановились напротив вывески круглосуточной забегаловки с яркой мигающей вывеской. — Пойдём, — Джонс коснулся спины Эммы, — я познакомлю тебя с самым пронырливым человеком из всех, кого я знаю.       Она хмыкнула, улыбнувшись, и направилась вперёд уже в предвкушении знакомства с очередным знакомым Джонса, ведь, как ей уже было известно, каждый человек, который входил в круг его общения, имел свои причуды.       В помещении было в разы теплее, чем на улице, но едкий запах алкоголя разом сбивал плюсы этого заведения, заставив Эмму поморщиться, но, казалось, остальных посетителей он никак не тревожил. Осмотревшись, она подметила всего пару свободных столиков и несколько пустых мест у барной стойки.       «Похоже, это место пользуется большим спросом», — промелькнуло у неё в голове, и перед глазами тут же предстали воспоминания о Ванкувере, когда она работала в подобном месте, варьируя между столиками с подносом в руках.       Они подошли к барной стойке, заняв свободные места, и Джонс нажал на звонок, подзывая бармена. — Вот так-то ты со старым другом, — ухмыляясь, произнёс он, когда к ним подлетела девушка лет тридцати с тёмными короткими волосами и в джинсовой куртке с рукавом до локтя, позволяя Свон тут же обратить внимание на татуировку, располагавшуюся на предплечье барменши. — Джонс! — изумилась она, расплывшись в широкой улыбке. — Хоть бы предупредил, что приедешь. Давно здесь? — Пару недель, — кивнул он. — И обратно пока не собираемся. — Вот так вот, — она подозвала молодого парнишку взмахом руки и указала на людей, сидевших в другом конце барной стойки. — Да, — протянул Киллиан и обратил внимание на Свон. — Это Эмма, ты уже знаешь о ней.       Темноволосая перевела взгляд на спутницу своего друга, и её карие глаза показались Эмме зловещими, они как будто испепеляли её, оценивающе осматривая. Свон стало не по себе, но виду она не подала, хоть и хотелось сжаться. — Наконец-то я могу познакомиться с тобой лично, а то я устала слушать рассказы парней, — она подмигнула ей, ухмыльнувшись, и протянула руку. — Я Рони. — Парней?! — Эмма вопросительно вскинула бровь, ответив на рукопожатие, и ухмыльнулась, наклонив голову набок. Бывалое неудобство вмиг куда-то испарилось, и она почувствовала себя более-менее спокойно. — Джонс, Хамберт, — она пожала плечами, вновь уперевшись ладонями в стол, и вскинула указательный палец, закатив глаза, — и, конечно же, Джефферсон. Первое время ты у него с языка не слазила. — Не знала, что ко мне столько внимания, — чуть поёжившись, произнесла Свон, заставив Джонса и Рони рассмеяться. — Ты и Джеффа знаешь? — А как же, этот паршивец мой брат, — глаза Эммы заметно округлились. — Не родной, конечно, но, так или иначе, мы выросли под одной крышей. — Вот это открытие, — изумилась та, покачав головой, и чуть замялась перед следующим вопросом, — и ты тоже… — Рони наши глаза и уши, — пояснил Киллиан, внимательно смотря то на Эмму, то на подругу. — Прямое отношение не имеет, но роль играет не маленькую. — Джефф мозговитый, Киллиан сильный и холоднокровный, Грэм… — она замялась, явно придумывая описание и ему, — он более пронырливый, знает лазейки, ну, а мне осталось только хлопать ушами, когда начинается шумиха. Интересно, какую роль займёшь у нас ты? — Хах, думаю, роль ходячего недоразумения, — усмехнулась Эмма, заставив Джонса и Рони издать смешок. — Я слышала, ты любишь скорость? — Рони внимательно посмотрела на неё, заставив напрячься. — Она неплохо лихачит, — подметил Киллиан, улыбаясь. — Ну да, конечно, до недавнего времени, — закатила глаза Эмма и укоризненно посмотрела на него.       Между ними повисло молчание. Свон прикрыла глаза, стараясь выкинуть из своей головы представшую картину из воспоминаний, когда машина Грэма резко вывернула на обочину и улетела в кювет, а огромная фура неслась прямо на неё, лишая какой-либо возможности избежать аварии. — Мы все переживали за тебя, — вдруг выдала Рони, с жалостью смотря на неё. — Пусть в наших рядах ты совсем недавно, это не мешало нам надеяться, что всё обойдётся. Ну, по-видимому, так и есть, — её губ коснулась улыбка. — Почти, — уверенно кивнула Эмма, улыбнувшись в ответ, опуская то, чего ей стоило пройти курс реабилитации и в прямом смысле вернуть себе ноги, чтобы не остаться в инвалидной коляске до конца жизни. — Так, ладно, это позади, ты у нас на ногах, а значит, произошедшее можно оставить там, где ему и место — в прошлом, — хлопнув по столу, произнесла Рони. — Что будете пить? — Виски, — не задумываясь, выдал Киллиан и перевёл взгляд на Эмму, заставив её чуть замешкаться. — Физ, — кивнув, выдала она, поймав на себе удивлённый взгляд новой знакомой.  — Ты, как обычно, банален, а вот она мне нравится всё больше, — рассмеялась та. — Но для начала можно стакан обычной воды? — нерешительно спросила Свон, сжав на коленках ладони в кулаки. — Без вопросов.       Киллиан перевёл взгляд на неё, внимательно смотря в её глаза. Эмма мельком посмотрела на него, но, казалось, этого ему вполне хватило, чтобы увидеть в них боль, которая вновь вернулась к ней после того, как действие обезболивающих закончилось ещё на крыше.       Она, глуша больной ком в горле, сунула руку в задний карман брюк и вытащила оттуда небольшую пластинку с белыми таблетками. Так или иначе, а без них из дома она сейчас уже не выходила, дабы предотвратить нестерпимые боли в покалеченном и буквально собранном по частям, как пазл, бедре.       При каждом новом визите к врачу он вновь уверял её, что спустя время она сможет вернуться к жизни без обезболивающих, но чем больше проходило времени, тем меньше ей верилось в это.       Некоторое время после того, как Эмма всё же приняла таблетку, и Рони подала им заказанные напитки, Свон молчала, едва слушая то, что Джонс обсуждал с подругой. Большую часть её внимания было уделено мыслям, хотя они и были совершенно пустыми и бесполезными, но пока боль терзала её тело, принимать какое-либо участие в разговоре ей не хотелось. — Есть какие-то новости о… — Киллиан кинул взгляд на Эмму, не решаясь закончить свою фразу, боясь вновь пробудить воспоминания о том дне. — Да, — негромко протянула Рони и опустила взгляд вниз, заметно сглотнув, — есть. Но давай не здесь.       Киллиан вопросительно посмотрел на неё, поняв, что дело хуже, чем он думал, раз сказать скрытыми фразами это не получится. — Джейк! — она вновь окликнула молодого паренька и хлопнула ладонью по барной стойке. — Я отлучусь на несколько минут, бар на тебе. — Без проблем! — кивнул тот, тут же вернувшись к работе. — Идём, — она кивнула Джонсу в сторону чёрного входа, и он перевёл взгляд на Эмму, задавая немой вопрос, ответом на который послужило то, что Свон решительно отставила свой стакан, поджав губы.       Они вышли в узкий переулок с переполненными мусорными контейнерами, лишённый какого-либо освещения. Единственным плюсом было полное отсутствие пронизывающего до костей ветра — лишь прохладный ночной воздух.       Эмма обхватила себя руками, словно желая от чего-то укрыться; Киллиан приобнял её, как будто защищая, и прижал к себе, позволив положить голову на плечо. Рони усмехнулась, увидев эту картину, и одним движением пальца вскрыла пачку с сигаретами. — Я летала на днях в Бостон, — начала она, выдохнув облако дыма. — Забежала к Джефферсону просто поболтать, а он выложил последние новости о том, что творится у вас там со дня аварии. Полиция, конечно, из рук вон делает вид, что ищет виновных, но как по мне, так дело давно отправилось в папку с замороженными делами. Как-никак, год прошёл. — Ну, мы давно пришли к такому заключению, — фыркнул Киллиан. — Как вы уже знаете, наши не смирились с тем, что это был несчастный случай, и сами взялись за это дело, имея свои связи в разных концах. — Джефф сам бил на это, — упомянула Эмма, заметно напрягшись. — Это не мог быть несчастный случай. Авария была спланирована, — резко выдохнула Рони, вновь выпустив облако табачного дыма. — Ты не должна была ехать первой в тот день? — Нет, — чётко ответила Свон, не задумываясь. — Значит, здесь либо фура всё же предназначалась Грэму, либо они заранее знали, какую машину нужно списать со счетов. — Они? — непонимающе спросил Джонс. — Подожди, ты хочешь сказать, что всё было подстроено, и та машина нарочно влетела во вторую машину в нашем ряду? Но если бы Грэм не свернул, они бы попали в него.       Он специально не назвал владельца машины, дабы не бить Свон в самое больное — и без того весть этот разговор причинял ей боль. — Это заказ, Джонс, — резко выдала Рони, серьёзно взглянув на него. — Здесь слишком много совпадений. Они могли даже подкупить полицию, чтобы закрыть расследование и заставить их сделать вид, что оно продолжается, чтобы отвести подозрения. Не мне тебе объяснять, что если это дело рук крупной шишки или мафии, деньги для них не проблема, да и мы бессильны в таком случае, потому что подстроившего ту аварию найти будет невозможно. Но, пойми, если это и правда так, то где-то среди наших есть поддельник… предатель — называй как хочешь, — она откинула догорающую сигарету в сторону. — И он докладывает обо всем, что происходит, а значит, им известно всё: кто мы, кто входит в наш состав, кто за что отвечает, и, конечно же, им известно то, кем является Эмма, иначе они бы не узнали о том, что вы будете именно в то время, в тот день на той дороге, — она кинула на неё взгляд, тем временем как Свон смотрела куда-то вдаль, находясь как будто не в этой реальности.       Между ними повисло молчание. Киллиан находился где-то в своих мыслях, стараясь принять и переварить услышанную информацию, тем временем как Эмма просто смотрела в пустоту, прокручивая случившееся в тот день. — Простите, ребят, но чутьё подсказывает, что под заказом находится вовсе не Грэм… Под заказом как раз находишься ты, Эмма, и не я одна так думаю, — с сожалением закончила Рони, коснувшись плеча Эммы и несильно сжав его.