Год Фестрала

Лондон. 23 апреля 1997 г., среда.       Кингсли Шеклболт, мракоборец, ныне секретарь и телохранитель магловского премьер-министра Великобритании, выходя на обед, был как всегда подтянут, улыбчив и спокоен. Даже несмотря на эмоции, клокотавшие внутри. Ему было очень стыдно признаться, но то, что он узнал прошлым вечером, его порадовало.       С юных лет Кингсли мечтал о политической карьере, вершиной которой должен был стать пост министра магии, разумеется. У Кингсли Шеклболта,по мнению самого Кингсли Шеклболта, для этого было достаточно и ума, и образования, и воли, и магической силы. Самоуверенность? Ничуть. Отсутствие ложной скромности и объективная самооценка.       Мечты молодого волшебника не были пустыми грёзами. Они были целью, стимулом и планом действия одновременно, и никак иначе.       Уже в школьные годы он многого добился. Один из лучших студентов курса, староста факультета. Староста школы. Его уважали однокашники, наперебой хвалили профессора.       Вот только господин директор его не замечал. Почему? Иногда парню казалось, что виной всему цвет его кожи. Это было странно. Британские маги, в отличие от маглов, особого внимания на такие вещи, как правило, не обращали. Выходцы из колоний хранили традиции, чтили род и, главное, пользовались такими видами магии, которые коренным британцам были недоступны. Это вполне достойно уважения, не так ли?       Итак, Дамблдор по непонятным причинам недолюбливал молодого волшебника и никаких рекомендаций не дал. В результате, в Департамент Магического Правопорядка, который Кингсли небезосновательно считал лучшей платформой для собственного карьерного роста, его на работу не взяли. Кингсли взяли в Аврорат.       И вот тогда господин директор и председатель Визенгамота в одном лице неожиданно переменил отношение к бывшему ученику, даже пригласил его вступить в Орден Феникса.       Пытаясь разгадать столь внезапные перемены, Кингсли пришёл к неутешительным выводам: по каким-то причинам, если он и был нужен в Ордене, то как рядовой представитель Аврората с хорошей подготовкой в области боевой магии. Таких молодых людей, целеустремлённых, энергичных, обладавших качествами лидера и ставших по разным причинам мракоборцами, в Ордене было большинство. Почти никто из них, кстати, не пережил той, первой войны, что впоследствии навело Кингсли на гораздо более неприятные мысли.       Но тогда, хорошо подумав, он смирил свою гордость, загнал поглубже подозрения и обиды, и с радостью принял столь лестное приглашение. Пожалел ли он об этом? И да, и нет. Да — потому что Дамблдор контролировал все его продвижения по службе, часто помогал, но всеми доступными ему методами и средствами не позволял покинуть Аврорат. Нет — потому что Кингсли всё же рассчитывал со временем сделать политическую карьеру. Он считал Дамблдора своим основным конкурентом и соперником, а потому предпочитал не выпускать его из поля зрения. Так было безопаснее.       Несколько раз просмотрев прошлым вечером воспоминания Снейпа, помимо всего прочего Кингсли понял одну очень важную для себя вещь: впереди, наконец, замаячила столь желанная для него свобода.       В маленьком кафе, пропахшем крепким кофе и горячей выпечкой, было полно народа. Хорошая кухня, скромные цены и удачное расположение делали это заведение весьма популярным у офисного планктона фирм, ютящихся в ближайшем квартале. Впрочем, забегаловкой не брезговали даже некоторые боссы и прочие представители руководства: по-настоящему крупных солидных корпораций в округе попросту не было.       По мнению Аластора Муди, кафе обладало ещё одним несомненным достоинством: здесь никому ни до кого не было дела. Вот и сейчас никто не обращал внимания на двух солидных джентльменов, неспешно беседующих о чем-то очень серьёзном за столиком в глубине зала. — Только не говори мне, что вот это вот не выбило тебя из колеи! Мы все видели руку Альбуса. Он что сказал? Накосячил с заклинанием, получил откат, рука работает, со временем пройдёт. Слушай, что за перстень такой, что он его вот так просто на себя напялил? — Кто ж его знает, Ал! Что касается перстня — понятия не имею. С камешком сложнее. Там плохо видно кое-что. Есть у меня одно подозрение, но я сомневаюсь, мне бы с Северусом поговорить… — Ха! Слушай, у него тоже какие-то там подозрения. Что-то проверять собрался. — Вот и устрой мне с ним встречу! Не знаю, как у тебя, у меня вопросов много. — Например?       Кингсли медленно провёл пальцем по краю кофейной чашки, ковырнул ногтем еле заметную щербинку. — Аластор, я никогда не сталкивался с магией такого рода, но кое-что читал. Скажи-ка мне вот что. Неужели крестраж можно создать случайно? Я всегда считал, что для этого требуется ритуал, и ритуал не самый простой. Я, конечно, никогда не вникал и, конечно, могу ошибаться, но… — темнокожий волшебник недоуменно пожал плечами. — Может быть защита, которую поставила Лили… — Ал, ты меня поражаешь! Ну какая защита? О чём ты говоришь? За доли секунды, не самая сильная маглорожденная ведьма? Это просто смешно! Я думаю, спонтанный выброс. Не удивлюсь, если это убило и Тома, и её. Как ещё ребёнок уцелел! — Ну да, в этом что-то есть. Не Авадой же дом разнесло! — Именно. Но откуда крестраж? А ведь он по всем признакам есть, если хорошо подумать! — Как мы раньше не заметили? Эти его сны, странная связь с лордом… Кингсли, мы идиоты! — Никогда с этим не сталкивались, вот и не заметили. Почитать бы чего на эту тему! — Это точно. И дело о гибели Поттеров поднять.       Чернокожий маг усмехнулся: — Само собой. Но… Есть ещё одно «но». Точнее, один интересный вопрос, он мне покоя не даёт с той минуты, как я узнал о крестражах Тома. Скажи мне, Аластор, почему эту информацию Альбус скрыл от Ордена? Допустим, он хочет дать мальчишке ещё немного пожить относительно спокойно. Это я могу понять. Но почему бы нам, взрослым и не самым слабым магам, не найти и не уничтожить остальные якоря?       Муди задумался. — Допустим, если Гарри, сам будучи крестражем, станет уничтожать другие, Том этого не почувствует? — Отсутствие постороннего вмешательства? Возможно. Сомневаюсь, если честно, но… может быть. Хорошо, пусть парень их уничтожает сколько угодно, но почему бы нам их, я повторяю, не найти? И, главное, а вдруг есть способ перенести осколок души из живого организма в неодушевлённый предмет, этот самый организм не разрушая? Почему мы не ищем его всем орденом? — Хорошо, я понял тебя. Северусу при встрече скажу, что у тебя к нему разговор. Будем надеяться, он не передумал. — Будем надеяться, что Альбус его не раскусит. — Хотел бы я знать, Кингсли, чего Альбус добивается на самом деле.       Кингсли Шеклболт тяжело вздохнул и заказал ещё кофе.