Год Фестрала

Лондон, 17 мая 1997 г., суббота

       Ровно без четверти восемь пополудни отставной мракоборец Аластор Муди с лёгким хлопком возник из воздуха на заднем дворике супермаркета, ближайшего к небезызвестному дому на площади Гримо.       Выяснявшие отношения коты бросились врассыпную, тощая бродячая собака затявкала, поджав хвост. Какой-то бездомный пьянчужка, рывшийся в ржавом мусорном баке, вмиг протрезвел, осел на землю, разинув рот в беззвучном крике, и в очередной раз поклялся себе бросить пить. Немедленно и насовсем.       Аластор посмотрел на бродяжку грозно, для пущей важности повращав знаменитым глазом, и неспеша, с достоинством удалился, звонко цокая протезом по асфальту. Да, иногда он позволял себе подобные нарушения статута секретности, пользуясь полной безнаказанностью. Аврорат своих не трогает и в обиду не даёт.       Такие выходки, будучи откровенной дурью, безусловно, не добавляли ему солидности, портили и без того жуткую репутацию, зато, как правило, поднимали настроение.       К сожалению, не сегодня.       Сегодня Аластор шёл на очередное собрание Ордена Феникса с тяжёлым сердцем. По разным не зависящим от него причинам он пропустил три последних собрания. Так получилось. С того памятного вечера, когда в его дом вторгся Снейп, Муди виделся с Дамблдором лишь мимоходом, и теперь не очень представлял себе, как посмотрит ему в глаза. Муди боялся. Боялся выдать свою осведомлённость, боялся увидеть предчувствие близкого конца в синих глазах Альбуса, который, несмотря ни на что, чужим ему не был.       Муди много бы отдал, чтобы происходящее оказалось страшным сном, чудовищным кошмаром, бредом, просто ложью, наконец. Хотелось сбежать, вернуться домой к камину и книгам. Но когда это Грозный Глаз бегал от реальности, какой бы она ни была?       Аластор был одним из тех немногих, кто имел право входить в штаб-квартиру Ордена без стука и без приглашения, чем он в очередной раз и воспользовался. В прихожей дома Блэков царил полумрак, было тихо. С кухни доносились голоса и звон посуды, это Молли готовила ужин на всю компанию и кто-то ей помогал. Близнецы, судя по взрывам хохота и возмущённому тону миссис Уизли.       Мракоборцу удалось добраться до ярко освещённой гостиной почти бесшумно. Во всяком случае, портрет Вальбурги молчал. Это было большой удачей.       В гостиной, в полном одиночестве (что, судя по всему, его очень радовало), читал магловскую газету Артур Уизли. Он улыбнулся, встал навстречу, с искренней радостью пожал протянутую руку. Через минуту Аластора шумно приветствовали остальные присутствующие здесь представители рыжего семейства: Молли, Фред и Джордж.       Семью Уизли многие недолюбливали, чему, конечно, были причины, но Аластору нравилась эта весёлая, бесшабашная компания. Чем? Своей детской непосредственностью, пожалуй. Но Уизли нравились бы ему ещё больше, если бы не имели никакого отношения к Ордену Феникса. И не потому, что они были предателями крови, в конце концов, это их проблемы. Но очень уж бывший мракоборец не любил, когда шумят. Вот и сейчас Муди выдохнул с облегчением, когда Молли, забрав с собой сыновей, вернулась на кухню. Так тихо стало!       Спустя не более четверти часа тишины и покоя хлопнула входная дверь, в прихожей что-то с грохотом упало, ярко вспыхнули волшебные светильники на стенах и раздался такой знакомый всем голос: — Мерзкие, грязные полукровки! Девица с фиоле… О! … с алыми волосами и вонючий оборотень! Как смеете вы…       Всё ясно. Заявились Люпин и Тонкс. Цирковое представление началось.       Молли, поспешившая навстречу прибывшим, набычилась и готова была порезать портрет хозяйки дома на куски. Если бы это было возможно. Близнецы расхохотались и выскочили в прихожую усмирять Вальбургу. — Предатели крови! Как вы посмели переступить порог этого благословенного дома?! Горе, горе мне! — благим матом орал портрет до тех пор, пока близнецы не накинули на него ядовито-зелёную материну шаль. Вальбурга ещё немного поворчала и наконец затихла. Увы, ненадолго. Один за другим на Гримо прибывали члены Ордена Феникса. Они над чем-то смеялись, игнорируя возмущённое и далеко не всегда цензурное ворчание из-под ядовито-зелёного платка, болтали о всякой ерунде и знать не знали, что очень скоро всё изменится. Ах, если бы дело было только в близкой кончине Дамблдора! Муди понимал, что за этой смертью неизбежно и очень скоро последует война.       Шеклболт и Снейп пришли почти одновременно, одними из последних, Аластору не удалось поговорить ни с тем, ни с другим. Следом с каким-то грязным мешком притащился Флетчер, от которого изрядно несло перегаром. Теперь ждали только Дамблдора и МакГонагалл.       Декан Гриффиндора и директор заявились с опозданием почти в полчаса. К тому времени часть народа злилась, другие беззаботно болтали о чем-то, а Снейп, кажется, вообще успел заснуть, дальновидно заняв удобное кресло в самом тёмном углу.       Дамблдор извинился, сказал что-то в своё оправдание и его все простили, а вместе с ним и Минерву. Очередное собрание Ордена Феникса было открыто.       Минерва МакГонагалл подготовила листы пергамента и прытко-пишущее перо. Она была бессменным секретарём, поскольку лучше всех умела обращаться с данным артефактом, у Муди даже возникали невольные подозрения, не она ли его изобрела.       Дамблдор долго и витиевато вещал о наступающих трудных временах, о вечном, воспетом легендами, противостоянии света и тьмы, о необходимости выбора и великом значении верного выбора в свете последних событий.       Муди слушал его внимательно, но столь же увлечённо наблюдал за присутствующими, поскольку было на что посмотреть.       Часть аудитории, занявшая, кстати, лучшие места в партере, внимала директору с благоговением и неподдельным восторгом в глазах. Среди таковых были Минерва МакГонагалл, Молли Уизли, а также почему-то Флетчер. А вот насчёт происхождения восторга в глазах Люпина и Тонкс, Муди, по правде говоря, несколько сомневался. Эти двое сидели друг к другу подозрительно близко, при этом крепко держались за руки, но так, чтобы этого никто не видел. Приблизительно так же вели себя Билл Уизли и эта французская девочка, его невеста (Аластор не помнил её имени).       Чуть позади парочки близнецы Уизли втихушку резались в карты, имея при этом самый что ни на есть невинный вид. Немного левее, у бутафорского окна, за которым очень красиво садилось солнце, Кингсли Шеклболт что-то искал в роскошном министерском ежедневнике с обложкой из кожи дракона. Готовился к собственному докладу?       На коленях главы семейства Уизли, сидевшего справа от Аластора, лежал простенький магловский блокнот. Артур старательно чертил в нём какую-то странную схему магловской же шариковой ручкой.       В самом дальнем углу, уютно устроившись в большом кресле, дремал Снейп.       Альбус закончил выступление призывом сплотиться вокруг сил света ради общего блага.       Окончание речи было встречено овацией. Что интересно, особенно усердствовали близнецы Уизли и Флетчер.       Директор с довольным видом раскланялся и предоставил слово декану Гриффиндора. Минерва сделала превосходный, очень подробный и длинный доклад о важности разъяснительно-воспитательной работы среди магической молодёжи и значении равенства в получении образования для маглорожденных, полукровок и чистокровных волшебников. Публика получила ещё полчаса для своих занятий.       Снейп спал. Монотонно поскрипывало прытко-пишущее перо.       Затем выступал Люпин. Его красочный и очень эмоциональный рассказ о путешествии по поселениям оборотней слушали гораздо внимательней. Кингсли закрыл ежедневник, близнецы Уизли отложили карты, Тонкс, оставшаяся в одиночестве, смотрела на докладчика ещё более сверкающими глазами, чем Минерва и Молли вместе взятые на Дамблдора.       Римус поведал публике о том, как он прятался от патрульного отряда местных кентавров в густых зарослях ольхи, где на него напала стая диких лукотрусов. В доказательство этого оборотень продемонстрировал многочисленные царапины, которыми были покрыты его руки. Женщины охали и ахали, мужчины реагировали по-разному. Снейп, например, кажется, даже всхрапнул.       Между тем рассказ Люпина подошёл к концу, причём кончился он столь же бесславно и до нелепости просто, как и его оказавшаяся невыполнимой миссия.       Вожак его послал.       Ну, как послал? Велел убираться туда, откуда пришел. Лесом, разумеется, деревня же в лесу! Да, без ужина, и да, на ночь глядя. На робкое возмущение Римуса вожак заявил, что волка ноги кормят, полнолуние только в будущую среду, а дверь в этом доме одна. Но если гость заплутал, то кто же откажется ему помочь? Люпин был вынужден уйти немедля. — В лесу была темень, я долго искал тропу, по которой пришёл, в чаще изодрал мантию о ветви, — Римус продемонстрировал всем результат, — Вот.       Мантия была заштопана, отчасти магией, отчасти вручную. Судя по качеству ремонта, все немедленно догадались, что занималась этим Тонкс. Щёки и волосы девушки мило порозовели от смущения. — Наконец я нашёл тропу и двинулся назад, — продолжил было свою историю Римус после минутной заминки. — Не знаю, Лунатик, куда ты там двинулся, но, будь добр, избавь от ещё одной истории о битве с лукотрусами! — неожиданно перебил его Снейп из своего угла.       Кстати, сна в его глазах не было совершенно.       То, что на зельевара обернулись все без исключения присутствующие, нисколько его не смутило. А вот спокойный обычно Люпин взорвался. Устал он, что ли? — Да ты… Тебя бы туда, в этот лес… — оборотень задыхался от гнева, — Это тебе не Малфой-мэнор! Лес опасен, действительно опасен! — Ты прав, Люпин, это не Малфой-мэнор, — приподняв бровь, изрёк Снейп бархатным голосом, — В Малфой-мэноре не только лукотрусов, там и кентавров не водится. Только белые павлины и Тёмные Лорды. — Мальчики, мальчики, успокойтесь! — как нельзя вовремя разрядил обстановку Дамблдор. — Римус, Северус кое в чём прав! Время позднее, нам ещё есть о чём поговорить, так что давай обойдёмся без подробностей!       Снейп хмыкнул, как-то по-кошачьи повозился в кресле, устраиваясь поудобнее, и демонстративно закрыл глаза. Поглядев на него, Дамблдор с ласковой укоризной покачал головой и обратился к Люпину. — Ты должен понимать, Римус, задание тобой не выполнено. Это недопустимо. Наше положение очень серьезно, поддержка оборотней нам необходима. Тебе придётся сделать ещё одну попытку. К понедельнику будет готова партия ликантропного зелья, отвезёшь в подарок от Ордена, ещё раз попробуешь поговорить. — Но профессор! — вскочила Тонкс, — в среду полнолуние! — Знаю, Нимфадора, знаю. Тебе придётся поспешить, Римус! Примешь зелье вместе с вожаком и теми, кто рискнёт присоединиться. Это вызовет доверие с их стороны, не так ли? — Но, сэр… — Альбус, Нимфадора! Для всех вас я просто Альбус, моя девочка! Мы здесь одна семья, верно? И не нужно этих церемоний!       Люпин, грустно улыбнувшись, вернулся на место, почти силой усадив рядом взбешенную подругу.       Дамблдор, откашлявшись, продолжил. — Итак, теперь твоя очередь, Кингсли. Что нового у маглов? — У маглов без изменений. — ответил темнокожий волшебник, вставая. — Беспричинные самоубийства и приступы немотивированной агрессии, особенно среди подростков и молодёжи. — Дементоры. — констатировал Муди. — Совершенно верно, Аластор. Влияние дементоров. — А Волдеморт? — абсолютно спокойно спросил Дамблдор.       Большинство присутствующих вздрогнуло, услышав это имя. Не Кингсли. — Никакой активности вот уже две недели, — он перевёл дух, — и мне это не нравится. Очень не нравится. — Что я слышу, Кингсли! Тебе не нравится, что вот уже две недели нет убийств? — Тонкс всё ещё не могла успокоиться.       В гостиной повисла гробовая тишина. Муди заметил, что Снейп не сводил очень напряжённого взгляда с Дамблдора. А вот Дамблдор, пожалуй, вопреки всякой логике, был не просто спокоен. Он выглядел довольным. — Да, мне не нравится. Это очень напоминает затишье перед бурей, Тонкс.       Девушка презрительно хмыкнула и демонстративно отвернулась. — Что скажешь, Северус? — покровительственно улыбнулся Дамблдор. — Думаю, Шеклболт прав, — ответил зельевар, не отводя взгляда от директора. — Тёмный Лорд ждёт чего-то, так что обольщаться не стоит. Кстати, в следующий уик-энд планируется рейд. Надеюсь, Аврорат уже в курсе?       Кингсли кивнул. — Что за рейд? — Кэрроу завершают подготовку группы боевиков, — ответил Снейп, — планируется боевое крещение. Рядовой рейд, ничего глобального. — Ничего глобального, Северус? Тем не менее, речь идёт о человеческих жизнях, не так ли? Или это не слишком важно для тебя?       Снейп медленно поднялся, одёрнул сюртук и, заложив за спину руки, очень медленно пошёл к месту докладчика. — Это не разрушенный мост, Минерва, не рухнувший торговый центр и не взрыв в подземке в час пик. Это восемь юнцов, которых попытаются заставить пролить кровь. — Выпускники твоего факультета, надо полагать? — голос МакГонагалл был холоден и ироничен, тогда как глаза пылали праведным гневом. — Только один. Из остальных двое американцев, один австралиец, один рейвенкловец, и, уж извини, трое твоих, Минерва. Имён называть не буду, они ещё могут одуматься, — спокойно ответил декан Слизерина.       МакГонагалл покраснела и опустила глаза. Она к своему ужасу вдруг почувствовала, что Снейп не лжет, и не осмелилась спорить. — Ты не сказал главного, Снейп. — встрял Люпин, — Где и когда. — Я сказал, когда. Практически назвал дату. — Весьма расплывчато, не так ли? И, главное, где?       Северус устало вздохнул. — Сколько раз я должен повторять, чтобы до тебя дошло, что подготовки к таким рейдам нет? Они собирают людей по сигналу и аппарируют, куда захочет Беллатриса. — Но наверняка существует какая-нибудь закономерность, и… — Закономерность? В голове Беллы?!       Завязавшуюся перепалку поспешно пресёк Дамблдор, предложив успокоиться, поужинать, а потом спокойно всё обсудить.       Сегодняшнее собрание поставило Муди в тупик. Вопреки всем ожиданиям, Альбус вёл себя так, как будто ничего не произошло, они не стоят на пороге войны, а сам он будет жить вечно. Ещё пару лет назад Аластор восхитился бы самообладанием директора, но сейчас оно выглядело по меньшей мере странно. В ордене царило какое-то противоестественное благодушие, что в нынешней ситуации могло стать смертельно опасным.       Общего воодушевления не разделял он сам, Кингсли, разумеется, Снейп, и, кажется, Билл Уизли вместе с невестой.       Между тем рука директора выглядела теперь просто ужасно. Альбус, судя по всему, уже не мог двигать пальцами: мышц практически не осталось. От внимательных глаз отставного мракоборца не укрылось, что большинство присутствующих время от времени украдкой разглядывают обуглившуюся до кости правую кисть своего руководителя.       Когда ушёл Снейп, Аластор не заметил. Зельевар, как обычно, не имел желания ни с кем общаться. Остался лишь один человек, с которым можно было поговорить. Кингсли подошёл сам. Проследив за взглядом товарища, он сказал. — Всё правда. Именно то проклятие. Я говорил со специалистом. Полный некроз, необратимо, не остановить. Странно, что он жив до сих пор.       Муди согласно кивнул и улыбнулся. Шеклболт не видел, как Дамблдор, заметив их беседу, двинулся в их сторону. — От сегодняшнего сборища я в шоке! — продолжал он. — Не могу понять, что… — Да, они принесли мне очередную бутылку французского коньяка и большую коробку магловских конфет. Пробовал?       Замешательство Кингсли длилось доли секунды. — Конечно, и не раз, но я больше люблю горький шоколад. — Беседуете? — Альбус обнял Кингсли за плечо здоровой рукой, тепло улыбнулся Аластору. — Скорее, болтаем, — улыбнулся Муди в ответ. — О магловских лакомствах, которые ему носят бывшие коллеги, — добавил Кингсли, — Я думал, он там лечится, а он гостей принимает! — Кстати, дружище, как спина? Сто лет тебя не видел! — Ерунда. Весеннее обострение. Пройдёт. — Можно перекинуться с тобой парой слов наедине? Прости, Кингсли!       Муди и Шеклболт обменялись короткими, но красноречивыми, полными надежды взглядами. — Да, Альбус, конечно!       Волшебники отошли в сторонку и накрыли себя звуконепроницаемым пологом. — Вот что я тебе скажу, Аластор, — без предисловий начал Дамблдор, — Эти твои проблемы со спиной вовсе не пустяк. Знаю, ты не любишь колдомедиков, но нужно лечиться, друг мой. Хочешь, я попрошу Северуса сварить для тебя мазь?       Если сказать, что Аластор был изумлён и разочарован — значит, не сказать ничего. — Думаю, не стоит, Альбус, — усмехнулся Муди. — Не доверяешь ему? Напрасно. — Что ты! Мне кажется, он очень занят сейчас, буквально спит на ходу. Зачем нагружать его ещё больше? — Да, ты прав. Экзамены на носу, ещё кое что… Но, Аластор, если я его попрошу… — Нет, правда, это абсолютно ни к чему! — Ну, нет так нет! — Альбус улыбнулся и снял полог. — А теперь, мальчики, давайте за стол! У Молли давным-давно всё готово.