В Лондоне шёл дождь, нудный, серый, бесконечный. Чтобы добраться до дома, Мэри села в обычный магловский автобус, нашла пустое сидение, устроилась в уголочке и уставилась в окно. Ехать было далеко, почти час, но аппарировать не хотелось. Она провела ладонью по запотевшему стеклу и улыбнулась своим мыслям.
Поездка в Россию, можно сказать, удалась. Нежданно обретённая Мэри семья отнеслась к ней довольно прохладно, но без враждебности. Ей устроили долгий допрос с пристрастием, но остались довольны ответами. Положение бастарда не сулило ей особой материальной выгоды, но и не обременяло долгом перед семьёй. В глухую полночь был проведён обряд, Мэри приняли в род. Но это было не важно, совсем не важно, тем более, что каких-то изменений в себе она пока не чувствовала. Главное — её приняли в семью.
Её приняли.
Ради этого можно было вытерпеть бесконечную беготню по инстанциям для оформления документов.
Потом был долгий разговор с бабушкой, Анной Геннадьевной, сводившийся к тому, что Мэри, точнее теперь уже Марии, было бы очень неплохо выйти замуж, разумеется, за волшебника (а хоть за маглорождённого!) и родить хотя бы двух сыновей-волшебников. Почему двух? Первенец наследует род отца, ясно как божий день, а вот второй унаследует род отца матери, потому что…
Разбираться в хитросплетениях генеалогии и правилах наследования у Мэри не было никакого желания. Сам разговор на тему грядущего замужества был ей неприятен, но она была готова к этому. В конце концов, семья приняла её именно в надежде продолжить род, точнее, одну из его многочисленных ветвей.
Нет, она не отказывалась. Как любая женщина, она втайне мечтала о семье и детях, во всяком случае, иногда. Сейчас, например. Но то, что происходило в Британии, заставляло Мэри отложить подобные планы и даже мысли на неопределённое время.
Её поняли, это тоже было немалой удачей. Её не принуждали, это было счастьем.
А потом Мэри вызвал к себе Владислав Николаевич Велесов.
Дед оказался весьма примечательной во всех отношениях личностью. По самым скромным подсчётам, ему должно было быть никак не меньше девяноста лет. Выглядел Владислав Николаевич на все пятьдесят пять: высокий, стройный, подтянутый, с очень мудрыми ясными глазами, с роскошной, немного поседевшей пепельно-русой шевелюрой. Красивый.
Мэри уже заметила: все, в ком текла кровь Велесовых, выглядели заметно моложе своих лет, как и она сама, собственно. Причина была явно не только в наследственности: пришлые представители рода — чьи-то мужья и жены — обладали тем же качеством, но в меньшей степени. В подробности Мэри не посвятили, доступ к наследию рода бастарду не полагался, разве что её детям, если повезёт, а спрашивать было неудобно.
Решение этой задачки Мэри отложила на потом. Тем более что беседа с дедом вышла настолько содержательной, что сегодня, переместившись с помощью порт-ключа в Лондон, девушка боролась с искушением без предупреждения заявиться к Аластору и всё ему рассказать.
Благоразумие победило. В конце концов, она была одета не по погоде: в Москве стояла ужасная жара, а здесь лил дождь и было весьма промозгло. Мэри продрогла, пока ждала автобуса и окончательно окоченела, пройдя пешком два квартала от автобусной остановки до дома.
Она вытащила из почтового ящика кипу газет и, не глядя, свалила их на диван. Нужно было взять себя в руки, собраться с силами, чтобы всё просмотреть.
Похоже, напрасно она боялась. Пролистав уже с десяток номеров «Ежедневного пророка», она не нашла ни одного знакомого имени среди упомянутых погибших и пропавших без вести. Несколько насторожило разве что объявление о розыске некой Чарити Бербидж, профессора магловедения из Хогвартса. Насторожило по единственной причине: Снейп говорил, что должность профессора магловедения занята. Пока. Неужели освободили? Девушке стало немного не по себе.
Мэри вгляделась в колдографию. Нет, она её не знала. И ещё, эта женщина была жива: видно же.
Девушка взяла в руки очередную газету. В тот же миг что-то соскользнуло на пол.
Конверт.
Она вынула палочку, медленно поднялась с дивана, проверяя на наличие проклятий. Никакой магии.
Внутри был сложенный вчетверо лист тонкого пергамента, какой-то пустой бланк из Министерства. На листе корявым почерком Аластора Муди было нацарапано следующее:
Ко мне не приходи, связаться не пытайся. За мной следят. Найди скамейку в парке, на которой мы с Кингсли сидели, когда ты устроила разборки с нашим маленьким пернатым другом. На второй спереди дощечке сидения у правого края скамьи (ближе к мусорке), снизу, магловским скотчем приклеена магловская пластиковая карта. Это порт-ключ. Он сработает ровно в полдень, на следующий день, после того, как ты прочтёшь это письмо. Он перенесёт тебя в лес (одевайся соответственно!). В том месте есть поваленное дерево, не то липа, не то вяз. В стволе большое дупло. Внутри засунута бутылка из-под французского коньяка, который мы пили на прошлое рождество. Это порт-ключ. Код активации «коттедж». В месте назначения я буду тебя ждать. Если получится, до нашей встречи постарайся уладить формальности с новыми документами (я знаю, что всё удачно, видел Надежду Росс), у нас очень много дел!
Прочитала? Теперь сожги это письмо заклинанием, каким угодно, хоть Адским Пламенем. Это будет мне сигналом, и завтра я буду тебя ждать.
Муди.
Это ещё что за шпионские страсти? Нынче Аластор сам себя превзошел! Значит, что-то нехорошее всё же произошло за две недели её отсутствия! Муди, сволочь такая, и не подумал написать, как там остальные! Трудно ему, что ли?
Газеты лгали, причём лгали в том же стиле, как и две недели назад. Что ж, это говорило о том, что Скримджер всё ещё у власти. Так что у Кингсли, скорее всего, всё в полном порядке.
Так. Тётю Надю он видел. А Тонкс? И зачем её только понесло в этот треклятый Орден? А Снейп? Случись что с ним, в прессе сообщений не будет. А Филипп Шартье? Ох!
Смятая газета полетела на пол. Девушка спрятала лицо в ладонях и сидела так какое-то время, пытаясь взять себя в руки.
Нет, так не годится! Мэри знала лишь одно средство против собственных страхов: заняться делом.
Она неспеша оделась, приготовила документы и отправилась в министерство, регистрировать своё ставшее двойным гражданство. Покончив с ненавистной бюрократией, девушка прогулялась по парку, забрала порт-ключ. Он, кстати, был у левого, а не у правого края скамьи, впрочем, если стоять лицом к скамейке, всё верно. Ближе к вечеру отправилась к миссис Росс. Просидела у неё до темноты: им было о чём поговорить.
Ночью Мэри снились кошмары.
Ну, как кошмары, ерунда какая-то.
В том сне она шла в Министерство Магии просить должности профессора магловедения в Хогвартсе. Вход в министерство был замаскирован под общественный туалет, более того, чтобы попасть внутрь, следовало встать ногами в унитаз и нажать на рычаг смыва. Ну, не бред?
Посреди атриума возвышалась огромная статуя Дамблдора, на постаменте которой значилось:
«Как феникс из пепла во имя Общего Блага!». У ног статуи, до блеска отполированных служащими и посетителями министерства (проходя мимо следовало потереть башмак — на счастье), Филипп Шартье самозабвенно целовал немолодую, но хорошенькую женщину. Мэри была уверена, что знает её, но не помнила, откуда.
В Министерстве Магии было многолюдно, но Мэри никто не замечал. Она долго плутала по лабиринтам коридоров, и всё же нашла нужный кабинет. В его дверь, на манер магловского дверного глазка, был вставлен глаз-артефакт Аластора, его страшное всевидящее око. Из глаза по тёмному дереву двери медленно текли слёзы. Мэри подошла поближе и увидела, что слёзы были алыми…
Девушка вскочила в холодном поту и чертыхнулась, увидев, что часы показывают без четверти семь.
Время тянулось ужасающе медленно. Она пыталась что-то делать, но всё валилось из рук. Мэри одолевали дурные предчувствия, и она ничего не могла с этим поделать.
За полчаса до полудня она в полной боевой готовности (то есть в походной одежде) сидела за столом в гостиной, гипнотизируя взглядом замызганную пластиковую карту — заветный порт-ключ. А вдруг сработает раньше!
Порт-ключ активировался ровно в полдень: мелко задрожал, испуская голубовато-фиолетовый свет. Мэри выдохнула и взяла его в руку.
Незнакомое место: полянка как полянка. Дубы, клёны и вязы — лес вокруг, по краю заросли орешника, бересклета и ежевики. В кустах возня: дрозды-рябинники (куда ж без них!) и лукотрусы. По листьям шуршат капли дождя, пахнет листьями, мокрой землёй и какими-то цветами. Мэри натянула капюшон штормовки и порадовалась, что надела резиновые сапоги. Она не сахарная, она не размокнет, но в сухой обуви как-то приятней.
Посередине полянки чернеет поваленное дерево. Липа, говорите? Вяз? Да что понимает в этом Аластор! Клён это, самый настоящий клён. Бывший, ага. Под корой труха сплошная. Вот и дупло.
Бутылка тёмного стекла, надпись по-французски, пять звёздочек. Эту бутылку прислала Тонкс Аластору на Рождество. Хороший был коньяк. Мэри улыбнулась.
— Коттедж!
Низкие облака. Крики чаек, шорох свинцовых волн, набегающих на берег. Холодно. Ветрено. На противоположном берегу озера величественный мрачноватый замок. Хогвартс. Вот это да!
— Мэри!
Она обернулась. Ну, слава Богу, жив и здоров!
— Привет, Аластор!
— Ты бы оглядывалась, что ли, когда перемещаешься, а? — Муди был очень зол. — Сколько можно говорить, переместилась порт-ключом — оглядись! Ведёшь себя, как… как Тонкс!
— Да ладно тебе, Аластор, не злись. Просто не ожидала сюда попасть! Что случилось-то, а?
— Что случилось… Много чего случилось!
Аластор развернулся и дал знак ученице следовать за ним.
Только теперь Мэри заметила полуразвалившуюся хибарку на краю леса, Муди шёл явно в ту сторону. Девушка усмехнулась и зашагала следом.
Они сели на завалинку возле тронутой лишайником, потемневшей от времени и влаги бревенчатой стены. Наставник цепким критическим взглядом оглядел ученицу: промокшая штормовка, влажные волосы. Она неисправима!
— А заклинание на себя наложить, что, никак? Простудиться хочешь?
— Привычка, что поделаешь! — девушка невербальным заклинанием высушила одежду.
— Привычка… Знаю я эти твои привычки! Ладно, давай ближе к делу, некогда мне. Предвижу вопрос. Отвечаю. Следит за мной Орден Феникса, я вышел у них из доверия. Нет, предателем они меня пока не считают, кажется. Думают, что я выжил из ума.
— Ничего себе! Как ты этого добился? Опытом не поделишься?
— Как добился… Да очень просто! — ворчал Муди, не замечая иронии собеседницы. — Знаешь, чем планировали заняться эти идиоты? Мстить Снейпу за Дамблдора.
— Ну, это не новость, я так понимаю.
— Не новость, не новость. Они на прошлом собрании обсуждали эту самую «не новость» два часа! Понимаешь? Два! Моё терпение лопнуло, ну, я и сорвался. Мы поругались, они меня заподозрили… Не знаю, в чём они меня там заподозрили. Тему сменили, конечно, на целых пять минут. А зачем тратить время на обсуждение вопроса, как и где прятать Поттера? Да, конечно, защита скоро спадёт, но до его совершеннолетия ещё целых две недели, уйма времени, понимаешь? И, разумеется, Гарри отправится в Нору. Куда ещё может отправиться Гарри? А Том Реддл, он же идиот полный! Он ни за что не догадается, когда и куда спрячут его любимого Поттера! Ну, я тогда им и сказал, что недооценивать противника, особенно в нашей ситуации, это форменное самоубийство!
— И что они?
— А что они? Обозвали параноиком, паникёром и пессимистом, припомнили, что я уже не раз сомневался в идеях великого и светлого волшебника Дамблдора. Я посоветовал им научиться жить своим умом и ушёл. До сих пор стыдно! А на следующий день ко мне заявился Кингсли, устанавливать систему слежки. Хорошо, что он пришёл, а то когда бы я ещё слежку заметил! Он сам вызвался, за что ему большое спасибо. Так что у меня теперь прослушка по всей квартире и три сквозных зеркала, чтобы подглядывать. Спасибо Кингсли, оставил пару слепых зон в гостиной и ещё пару в спальне. Но тебе ко мне никак нельзя. На входной двери сигнальные чары, камин на контроле у министерства. Впрочем, что тебе до камина! Для связи мы придумали кое-что, не идеально, рискованно, но хоть что-то. Об этом потом.
Так. Дальше.
Поскольку из доверия я вышел, мы решили, что мне следует срочно умереть. Желательно, погибнуть смертью героя.
— Что?!
— Сидеть! Чего-то ты нервная нынче, не выспалась? Инсценировать мы мою смерть собираемся, инсценировать! Случая ждём. Собственно, похоже, уже дождались, Северус что-то мудрит с деталями и сроками, но об этом потом. Жить я перееду сюда, в этот во всех отношениях замечательный коттедж. Объясняю, почему сюда. Нам нужно скрытое убежище, штаб-квартира, так сказать. Понимаешь?
— Предположим. А почему не у меня? Нормальная же квартирка, в Лондоне, не засвеченная!
— Не засвеченная, говоришь? — Муди ухмыльнулся, — Скажи-ка мне, подруга, сколько раз у тебя в гостях была Нимфадора Тонкс, а? Тебе привет от неё, кстати. Она, кстати, на прошлой неделе замуж вышла. Кстати, за Люпина.
— За оборотня?!
— Ага, за него. Оборотень и метаморф — какова парочка, а? Тонкс тебя перед свадьбой искала, пришлось сказать, что ты в Россию поехала по важному делу. Да. А мы какое-то время у Филиппа встречались, у него же частная практика, полно народа всё время, больные, их родственники. Затеряться среди них проще простого…
— И чем же вам у него не понравилось? — спросила Мэри, прикидывая, как бы набиться в гости к доктору.
— За его домом установили слежку раньше, чем за моей квартирой.
— К нему-то чего привязались? К Ордену, вроде бы никакого отношения не имеет!
— Да не к нему! Они там Снейпа ловят. Надеются, что он заскочит к школьному приятелю, идиоты. Кстати, о Снейпе. Дамблдор поручил ему одно дело, крайне неприятное и почти невыполнимое. Отказаться он не мог, так бывает. Рассказать не могу, непреложный обет, прости, просто поверь. Если Северус не сделает того, что должен, мы погибли. Значит, будем страховать, помогать и всячески поддерживать. Почему отсюда? Он у нас нынче директор Хогвартса, об этом пока никто не знает, но это так.
— После того как он убил Дамблдора? Его же коллеги со свету сживут и студенты помогут!
— Он прекрасно понимает, на что идёт, поверь мне. В Хогвартсе нынче будет жарко, даже не учитывая присутствия Снейпа, а там, сама понимаешь, дети. Собственно, поэтому мы здесь. Удобное место, между прочим. В этих краях столько магии, что нам даже особо скрываться не нужно. Мы чары расширения поставили, я был в Хогсмите, даже оттуда не чувствуется, а уж из замка с его фоном… Кстати, Филипп на днях продал свою лондонскую практику и купил здесь, напротив Козлиной, тьфу, Кабаньей Головы. Местный колдомедик, итальянец какой-то, почуял, что пахнет жареным и смылся на континент, очень удачно.
— Как он сам?
— Итальянец или Филипп? Ладно, шучу, не злись! Наш доктор занят очень. Готовится к переезду. В сложившейся ситуации переезжать следует быстро и не оставляя следов. Его, конечно, быстро вычислят, но фора у нас будет, подстроиться к текущей ситуации успеем. Филипп, кстати, тобой интересовался. Он, кажется, на тебя глаз положил.
Мэри сделала вид, что это её не интересует. Аластор хитро на неё посмотрел, усмехнулся и сменил тему.
— Вот. И я очень надеюсь, что ты будешь жить здесь вместе со мной.
— Аластор! А моя работа в министерстве?
— У тебя будет постоянный порт-ключ, из твоей квартиры сюда. У Снейпа есть школьный приятель, неплохой мастер-артефактор. Для тебя уже готов полный комплект: сквозной блокнот, сквозное зеркало, портключ этот. Их осталось активировать. Снейп скоро будет здесь, обговоришь с ним, что и как.
— Снейп? — глаза Мэри стали круглыми, душа ушла в прятки. Как-то сразу вспомнилась дурацкая выходка с ментальными щитами в день отъезда. Если честно, она боялась последствий. Вот дура!
Муди всё понял по-своему:
— Не доверяешь ему? Понимаю. Странный человек. И сильный. Не приведи Мерлин иметь такого врага. — Муди криво усмехнулся, — Не думаю, что даже я мог бы выстоять против него в поединке, о тебе и говорить нечего. Но придётся потерпеть, сейчас мы в одной лодке. Ещё этот, дружок его. Тоже Упивающийся, между прочим. Он непреложный обет дал, что не навредит, я сам и скрепил на прошлой неделе, иначе близко бы не подпустил. Но тебе ещё не поздно отказаться, мы поймём.
Мэри грустно улыбнулась.
— Нет уж, вы от меня не отделаетесь! Снейп когда появится?
— Через часик, я думаю. Так что пошли-ка хозяйство наше осматривать.
Хибарка внутри оказалась почти дворцом. Муди светился от гордости. Что ж, не удивительно! Работа с пространством была его хобби, об этом мало кто знал, и это Аластору тоже нравилось. Мэри улыбнулась.
Уютная гостиная с миниатюрным по меркам волшебников камином (никто не собирался подключать его к сети!), четыре небольших спальни, просторная кухня, рабочий кабинет и по совместительству библиотека в мансарде, в подвале чулан и зельеварня. В комнатах пока было сыровато, пахло плесенью, пылью и мышами.
— Ну и как тебе наш коттедж? — не без тревоги спросил Аластор.
— Шикарно! Это не коттедж, это целый мэнор! Мебели, правда, маловато, шторок не хватает…
— Так и займись: шторками, мебелью, всем таким прочим! Заодно составь списочек того, что должно быть в этом доме, чтобы человек пять-семь могло прожить здесь с минимальным комфортом месяц-полтора не выходя к людям.
— Даже так?
— На всякий случай. Можешь обозвать меня параноиком, я к этому привык, но лучше иметь запас, чем его не иметь. Мало ли что!
— Значит, я тоже параноик. Я с тобой согласна. Сколько у меня есть времени на это?
— Три дня, не более. Думаю, на полное оборудование этого места у нас есть самое большее дней десять. Это очень, очень мало!
— Понимаю! Как будем доставлять?
— Этим занимается Кингсли, так что приобретение и доставка не твоя забота. С тебя только списки, ну и то, что может понадобиться лично тебе, конечно. Теперь пошли наружу, нам этот мэнор ещё на тебя настраивать.
— Что за чары? — поинтересовалась Мэри, когда они выходили.
— Антиаппарационный купол ставить не стали, без Фиделиуса решили тоже обойтись. Первое слишком заметно, даже здесь, второе, как показывает практика, малоэффективно. Отвлечение внимания, сбой координат, почти стандартный купол защиты. Всё. Сейчас на тебя территорию настроим и сегодня вечером защиту доделаем. Иди сюда, смотри!
Муди сделал несколько шагов в сторону берега и остановился, указывая тростью на что-то в траве.
— Ух ты!
Мэри лишилась дара речи. Перед ней, почти заросшее травой и лишайником, лежало самое настоящее святилище друидов, очень древнее, вросшее в землю настолько, что его священных камней уже почти не видно. Бросался в глаза разве что центральный камень, очищенный от почвы, растительности и мусора.
— Ну, как тебе? Впрочем, можно не спрашивать, да?
Мэри восторженно кивнула.
— Очень хорошо. Это наш алтарь. Да, да, под открытым небом, ну и что? Нужна пара капель твоей крови, — Муди достал палочку, — Ну? Готова? Нет, заклинанием не надо. Нож есть?
— А то как же! — Мэри вытащила из рюкзачка изящный стилет в кожаных ножнах. — Готова.
— Это вот, — Аластор кивнул на клинок, — носят вообще-то на предплечье, а не в этой дамской сумочке. Ладно, горе моё, готовься. Я начинаю.
Старый мракоборец, касаясь палочкой древнего алтаря, читал длинную и сложную формулу на латыни. На втором катрене девушка догадалась: он не просто даёт ей право доступа в эти места, он замыкает сложную систему защиты, рассчитанную на пятерых. Следовательно, заговорщики не сомневались, что она вернётся. Мэри улыбнулась.
В положенный момент она полоснула по левой ладони острым как бритва серебряным лезвием. Несколько капель крови упало на ровную серую поверхность алтаря и тут же впиталось в него без остатка. Из тёмной глубины обсидиана проявилось изображение пентаграммы, полыхнуло малиновым пламенем и исчезло. В этот миг Муди закончил свой монотонный речитатив коротким, не вяжущимся с колдовством «Амен», сделав замысловатый жест палочкой. Повинуясь его движению, над ними возник высокий полупрозрачный купол, по нему пробежали лиловые змейки молний и всё исчезло. На землю упали первые капли дождя.
Только сейчас Мэри заметила, что порез на ладони до сих пор кровоточит. Она одним движением залечила ранку и убрала следы крови — пока наставник не заметил.
— Ну вот и всё! Теперь можешь бывать здесь, когда захочешь! — Аластор уже убрал палочку и теперь довольно потирал руки, — А я пойду, пожалуй! Мои хвосты меня уже потеряли, волнуются, небось! Когда получишь блокнот, пиши!
Он явно собирался аппарировать.
— Подожди, Аластор! — взмолилась Мэри, — Я хотела поговорить. Мой дед мне кое-что рассказал. Это касается Дамблдора, крестражей, думаю, это важно!
— Это хорошо, но, боюсь, сейчас немного не до того. Хотя… Может эта информация подождать, скажем, до начала августа?
— Думаю, вполне.
— Тогда я предлагаю отложить этот разговор. Когда мы переселимся сюда, у нас будет полно времени. Тогда все вместе и поговорим! Договорились?
Их прервал хлопок аппарации, совсем близко.
— А, Снейп! — увидев, кто пришёл, Муди облегчённо рассмеялся и убрал палочку в ножны, — Ты как раз вовремя! Да, Мэри, ты запиши себе где-нибудь, о чём был разговор, или воспоминания куда-нибудь сложи, чтобы ничего не забыть. Сейчас, правда, некогда! Ну, счастливо оставаться! Снейп, головой мне за неё отвечаешь!
Лёгкий хлопок — и на поляне остались двое: зельевар и девушка. Он кивнул, приветствуя его, она ответила тем же.
— Значит, не вняли голосу разума! — голос Снейпа сочился иронией, — а отступать уже поздно: защита, я вижу, установлена, и завязана она, в частности, на вас. Что ж, что есть, то есть. Надолго я вас не задержу. Дела знаете ли. Итак…
— Может быть, присядем?
— Не стоит.
Они, не сговариваясь, медленно пошли к озеру по мокрой от дождя траве.
— Как вам, возможно, уже известно, мы создали систему связи. Для вас, мисс, изготовлено несколько артефактов. Для их активации нам необходим ваш биологический материал, желательно, прядь волос.
— Да пожалуйста! — Мэри вынула из кармана стилет, срезала локон и протянула его Снейпу.
Он удивлённо поднял бровь и напряженно рассмеялся.
— Что, вот так сразу? Такое доверие? Доверие к моей скромной персоне я не оправдываю, но могу хоть как-то объяснить. Допускаю, что мне выпала честь обучать вас зельеварению курса до пятого, а доверять профессорам вы привыкли. Вы, несомненно, ходили в середнячках: звёзд с неба не хватали, котлов не взрывали, на СОВ получили выше ожидаемого, высших зелий не изучали. Иначе я бы вас помнил. А вот моего друга, который изготовил для вас этот… э… комплект, вы и в глаза не видели. Муди, между тем, доложен был просветить вас, что мой друг, мастер-артефактор, является Упивающимся Смертью. Так?
— Ага, — Мэри кивнула, с трудом сдерживая улыбку.
— Тем не менее вы, не испытывая ни малейшего сомнения, отдаёте мне то, что при желании может дать мне, либо кому-то ещё абсолютную власть над вами. Может быть, объясните, откуда такая беспечность?
— Зачем вам это, профессор?
— Предположим, мне хотелось бы знать, насколько осознанно вы поступаете.
— Что ж, извольте. Во-первых, вы меня просто не помните. Допускаю, что я несколько изменилась за те годы, что прошли после окончания школы. И да, зелий я не изобретала и котлов не взрывала, но СОВ сдала на «Превосходно», та же оценка стоит в моём дипломе. За это я благодарна вам, профессор, поскольку курс высших зелий я изучала именно под вашим руководством. Вы прекрасный учитель.
Снейп хмыкнул, но промолчал.
— Далее. Я понятия не имею, кто ваш друг, мистер Снейп. Допустим, он Упивающийся Смертью, ну и что? Вы тоже Упивающийся Смертью. Я узнала об этом очень давно, года за три-четыре до того, как вы стали учить меня зельеварению. Тогда же у меня появились веские основания вам доверять.
— Любопытно. Может быть, расскажете?
— Обязательно, но не сейчас. Это долгая история, а у вас, профессор, кажется, нет времени. Теперь о вашем друге. Во-первых, как я могу доверять вам и не доверять ему, если он ваш друг? Во-вторых, Муди сказал, что взял с него непреложный обет, что он не причинит вреда никому из нас. Так что заберите это у меня, мне надоело таскать в руке пучок собственных волос, они к тому же могут намокнуть.
— Кстати, почему вы не применяете на себя заклятий климат-контроля? Промокнуть не боитесь? — с насмешливой улыбкой спросил Снейп, протягивая девушке хрустальную пробирку, куда она немедленно, облегчённо вздохнув, засунула волосы.
— Да разве ж это дождь? Так, морось. Впрочем, вы правы! — едва заметным движением руки она высушила одежду. Ещё один взмах — и дождь уже не был ей страшен.
— Неплохо. Невербально и без палочки.
— Подумаешь! Мелочи жизни. Вам нужно что-то ещё?
— Координаты вашего жилища в Лондоне, это для порт-ключа.
***
— Какой красивый необычный цвет! — склонившись к оконному стеклу, за которым догорал тусклый день, Мальсибер с мечтательной улыбкой разглядывал пепельно-русый локон, заключённый в хрустальную пробирку, — Жаль, нельзя потрогать. Он, наверное, мягкий как шёлк! Сама-то девочка как, ничего?
Снейп пожал плечами.
-М-м… Не глупа, владеет беспалочковой магией, — он чему-то улыбнулся, — окклюментные щиты выше всяких похвал…
— Окклюментные щиты! — Мальсибер хлопнул ладонью о мраморный подоконник, на котором сидел, — Ну что ты за человек такой, Снейп! Я тебя о чём спрашивал, об окклюментных щитах? На личико она как? А фигурка?
Снейп неожиданно смутился.
— Я как-то не разглядел. — он пожал плечами, глядя куда-то за окно.
— Скажи, почему это меня не удивляет? — рассмеялся Мальсибер, — Подожди, братец, закончится эта заварушка, я за тебя возьмусь!
А Снейпу вдруг стало грустно. Это правда, скоро всё закончится, но вряд ли он узнает, чем.
Северус не боялся смерти. Отсутствие страха он считал защитной реакцией психики на то, что слишком часто его жизнь висела на волоске.
Но одно дело не бояться смерти, и совсем другое — понимать, что впереди осталось всего ничего, так мало, что мечтать о будущем бессмысленно и очень глупо. Снейпу, как дряхлому старику, оставалось вспомнить прошлое. Но, вспоминая свою недолгую жизнь, Северус часто задумывался, а можно ли это издевательство называть жизнью.
Жалеть себя он разучился годам к тринадцати-четырнадцати. Кто виноват в его бедах? Только он сам. А все эти Мародёры, Упивающиеся Смертью, Тёмные Лорды и Великие Светлые Волшебники — лишь результат его неверного выбора и неразумного поведения.
Нет, Северус Снейп жалел не себя. Ему было жаль непрочитанных книг, которые так и останутся стоять на полке. Ему было жаль зелий, которые он изобрёл, но так и не успел сварить. Так жалеют о неродившихся детях.
Кстати, о детях. Говорят, каждый человек в этом мире должен построить дом, посадить дерево и воспитать сына. Он не сделал ничего. Шансов воспитать сына у него, пожалуй, не было. Для этого нужна жена, которая этого самого сына родит. Увы, он был нищим безродным полукровкой, лишённым привлекательной внешности и малейших следов обаяния. Такого как он можно было бы полюбить за талант и богатый внутренний мир, но кому это нужно?
Северус хотел построить дом. Да, небольшой одноэтажный дом из красного кирпича, с мансардой и подвалом, где, разумеется, будет располагаться его личная лаборатория. У него не было на это средств. Жаль. Вокруг этого дома он посадил бы целый сад, а не одно жалкое деревце, которое и тени в жаркий день не даст. Нет. Он насадил бы там яблонь, груш и слив, вишен, черешен и Мерлин знает чего ещё.
Он не успел. Ещё он не успел поставить приличный памятник на могиле матери. Сначала не было денег, а потом стало не до того.
Ещё он когда-то мечтал об учениках. Не тех обалдуях из Хогвартса, которым только пожрать в большом зале да поразвлечься. Он представлял себе увлечённых мальчишек, фантазёров и выдумщиков, способных разделить то, что было его страстью.
Было.
Северус вдруг поймал себя на том, что думает о себе в прошедшем времени.
Стоп. Так нельзя. Он ещё не умер. Да, у него практически нет шансов выжить, но пока что он жив! У него даже желания какие-то ещё остались. Например, ему бы очень хотелось, чтобы эта русская девчонка научила его своей странной анимагии.
Да, эта девушка… Мэри? Или Мария? Она хорошенькая, пожалуй, даже красивая. Вот только она совсем, совсем не похожа на его Лили.
Странно, ему вдруг показалось, что однажды он уже сравнивал их, Мэри и Лили. Кажется, это называется дежа вю? Он помотал головой, пытаясь сбросить наваждение.
— Сев, ты чего? — Лесли коснулся рукой его плеча, — всё в порядке?
— Что? А, ну да! Знаешь, я действительно знал её прежде!
— Кого?!
Судя по реакции Мальсибера, нить разговора Северус упустил давно и безнадёжно. Он усмехнулся.
— Эту девушку, Мэри, для которой ты делал портключ. И, знаешь, что-то тут не то. На вид ей максимум двадцать три. Значит, Хогвартс она закончила совсем недавно, не позже девяносто пятого. Но когда она в этом случае успела закончить какую-то школу в России и Академию Аврората?
«Любопытно, — подумал Мальсибер, когда они спускались в мастерскую, — он что, запал на неё? Да нет же, быть того не может! Это всё мать со своей навязчивой идеей всех переженить! Нашла время — с утра до вечера одно и то же! Свихнуться можно! Впрочем…»
А потом Снейп закончил готовить зелье, и они обработали его парами ежедневник, складное зеркальце и изящную заколку для волос.
— Ну, готов?
Мальсибер беззаботно улыбнулся.
— Готов.
— Обливейт!
***
Снейп не знал, что Мальсибер, отлучившись на минуту в кабинет (он, растяпа, забыл там защитные перчатки!) спрятал в личный сейф два миниатюрных фиала, в одном из которых были надёжно закупорены воспоминания о разговоре, касающемся одной представительницы древнего русского волшебного семейства, а в другом — несколько пепельно-русых волосков.
Зачем? Он понятия не имел. Уж точно не для приворота и не для подчинения. Так, на всякий случай.
Мальсибер никому не собирался причинять зла.
У него был друг. Лесли хотел, чтобы этот друг остался в живых. Как этому могла помочь прядь волос неизвестной ему девушки, он не имел ни малейшего понятия, но собственной интуиции доверял. Сейчас он почему-то был уверен, что однажды он очень пожалеет, если её не сохранит.
