***
В гостиной, где он теперь лежал на диване, было очень уютно и, вероятно, очень тепло от пылающих в маленьком камине дров. Северуса жутко знобило, но это уже мелочи. Его изобретение сработало эффективнее, чем можно было надеяться, оставалось самую малость его доработать, добавив, в частности, реагент, препятствующий выпадению осадка при сильном встряхивании. Тут у него есть несколько вариантов, завтра он решит, которым воспользоваться. Всё. Пора уходить. Он собрался с духом и сел, уронив плед. Со лба свалилось мокрое полотенце, о наличии которого он почему-то даже не подозревал, упало на пол. Так. На нём из одежды только полурасстёгнутая рубашка и брюки. Он не помнит, когда его раздели, значит, какое-то время был без сознания. Плохо. От этой проблемы зелье должно избавлять, как и от повышения температуры. Значит, он введёт ещё пару-тройку компонентов. Пустячок. Интересно, как ему удастся их сочетать и не получить в итоге отраву? Северус потёр кончиками пальцев виски, провёл ладонями по лицу. Как и следовало ожидать, слабость от этого не прошла. Всё. Хватит. Вон отсюда. Немедленно. К себе — и спать, спать… Он осторожно поднялся, опираясь на спинку стоявшего рядом стула. — Ну и зачем вы встали? В руках Мария держала большую глиняную кружку, наполненную чем-то горячим: над поверхностью клубился лёгкий пар. — Где моя одежда? — голос Снейпа прозвучал резковато, даже грубо, зато слабость скрыл. Наверное. — В вашей комнате, — внимательно разглядывая его, ответила девушка. — В моей — что?! — Комнате. Здесь есть такая. Забыли, значит. А вы, что же, к себе в подземелье собрались? — Не ваше дело! — привычно огрызнулся он. По правде говоря, никуда Северусу не хотелось. А хотелось ему выпить это варево, так приятно пахнущее малиной и мёдом, лечь на мягкий диван, укрыться этим тёплым пледом и, наконец, согреться. И не думать ни о чём. И не двигаться. И остаться здесь навсегда. И спать, спать, спать. Но это было неправильно, противоестественно, бессовестно с его стороны и совершенно невозможно. Он не удержался на ногах и плюхнулся на диван. Девушка усмехнулась. — Разумеется, это не моё дело! В мыслях не было вас удерживать. С чего бы? Идите, конечно. Но у меня для вас есть одна новость. Насколько я знаю, вы завтра собирались встретиться здесь с Аластором, так? Северус скрестил руки на груди, чтобы не было видно, как дрожат пальцы. — Допустим. Хотите сказать, встреча не состоится? — Отчего же? Муди будет вас ждать, как договаривались, у него к вам куча каких-то вопросов. Дело не в этом. Я хотела воспользоваться тем, что вы всё равно здесь будете. Короче говоря, у меня тоже есть к вам одно дело. Северус удивлённо приподнял бровь. Марья поставила кружку на стол, удобно устроилась в кресле. — Владислав Николаевич, дед мой, значит, при нашей последней встрече разрешил мне научить вас нашей анимагии, если вы, конечно, этого захотите. Я проболталась, что вы интересовались, а он проявил инициативу. Ну вот, я и хотела показать вам завтра эту методику, если конечно… У Северуса дух захватило от открывающихся перспектив, поэтому он не заметил, как девушка украдкой улыбнулась, увидев в его глазах алчный блеск. -…Если, конечно, вы не против. Но, знаете ли, для этого нужны силы и очень ясная голова, а я думаю, завтра вы будете не в форме, — тоном, не допускающим возражений, заявила она, — Ну, потом так потом, спешить некуда. Мне только нужно знать, вы-то сами научиться хотите? — С чего вы взяли, что нет? — пожалуй, слишком поспешно ответил Снейп, — И если это для вас так важно, могу успокоить: завтра я буду в полном порядке! — А то как же! От слабости будете с ног валиться, а так всё нормально! — Марья фыркнула, — Или у вас в Хогвартсе есть ещё какая-нибудь красивая бутылочка с дурно пахнущей жидкостью, не менее эффективной, чем та, которую вы сегодня выпили? Сколько ехидства! Это что, она еще и надсмехается над ним?! — А вы, конечно, знаете способ избавиться от последствий Круциатуса безо всяких зелий! — ответил он со всем сарказмом, на который был способен. — Ой, это так примитивно и совсем неинтересно! — наигранно отмахнувшись, рассмеялась Марья. — Может быть, опытом поделитесь? — его голос сочился ядом. — Вообще-то, это большой секрет, но, так и быть, расскажу. Надо бы с вас, конечно, непреложный обет взять, да ладно. Только, чур, никому не рассказывать! Значит так. — девушка подалась вперёд, вытаращила глаза и перешла на громкий шёпот, — Вам надо сбить температуру, плотно поесть и как следует выспаться! Ну вот откуда она такая на его голову? Снейп поморщился. — Что-то очень уж бойко вы рассуждаете о последствиях применения пыточного заклятия. Можно подумать, вы не раз испытывали это на себе! — Хотите, чтобы я рассказала? Ладно. При одном условии: вы сейчас пьёте вот это и ложитесь. Жар спадёт — ступайте, куда хотите, но сейчас это просто неразумно, согласны? После секундной заминки он кивнул и потянулся за кружкой. До Северуса уже дошло, что таким нехитрым способом его пытаются оставить здесь до утра. Спорить не было ни сил, ни желания. Последнее слово осталось не за ним, это было досадно, но взять реванш он ещё успеет. — Та-ак. Малина, мёд, смородина, корица… Что ещё? Что это вообще? — Жаропонижающий сбор с небольшим успокоительным эффектом. Не бодроперцовым же мне вас поить! Уговорили. Рецептом поделюсь, так и быть. Завтра. Помочь вам лечь? — Сам справлюсь! — проворчал Северус, вернув пустую кружку. — Это обнадёживает, — очень серьёзно сказала Марья, укрывая его пледом, — Так вот, свой первый Круциатус я получила попавшись совершенно случайно. Думаю, это было что-то типа тренировочного рейда для молодых Упивающихся, вам лучше знать. Круциатила какая-то мужеподобная рыжая девица лет на пять меня старше. Получалось у неё из рук вон плохо, так что я попросту сбежала, когда она отвлеклась. Это было лето незабываемого восемьдесят первого, четырнадцать мне на тот момент ещё не исполнилось. А вот сестрица единоутробная лет через пять приложила всерьёз, когда почему-то вбила себе в голову, что я на её ухажёра глаз положила. Дело было в Хогвартсе, я трое суток провела в больничном крыле, директор дело замял, с сестрицы даже баллов не сняли. Потом ещё случалось, но это уже не интересно, я бы сказала, скучно. Буднично. Ну всё, хватит болтать. Отдыхайте. Скоро ужинать будем. — Спасибо, я не голоден! — буркнул Снейп, но возмутившийся такому произволу желудок выдал его с головой. Марья, не сумев сдержать смешок, фыркнула и молча ушла на кухню, оставив Северуса несколько обалдевшим.***
Поужинав, они в полном молчании долго пили чай, думая каждый о своём, пока Снейп не вспомнил об одном очень важном деле, намеченном на завтра. — Марья, вы помните, что я должен проверить вас на наличие ментальных закладок? — Да, конечно, и вам сейчас, правда, лучше отдохнуть. — Не спешите. Скажите, вы с кем-нибудь из начальства уже общались? — Ну, так, мимоходом. Яксли заходил, Амбридж тоже, так, по делам, не по мою душу. Мне повестку дали, вроде бы, на шестнадцатое. Там комиссия какая-то, кажется. А до того я никому, похоже, не интересна. — Ясно. Должен предупредить, вас вызовут раньше дня на три-четыре. Способ деморализовать, эффект неожиданности, понимаете? Держите зелье, которое я вам дал, при себе и будьте очень бдительны. Вызов может быть по пустяковому поводу, на самом деле вам устроят допрос с применением веритасерума. Это понятно? — Да, спасибо за предупреждение. И проверять меня завтра вы всё равно будете? — Буду. Марья долго молчала, зачем-то сосредоточенно мешая ложечкой чай, в котором сахара не было ни крупинки, а потом вдруг спросила: — Скажите, Северус, почему они так взъелись на грязнокровок? Снейп побледнел, медленно поставил чашку, опустил глаза. — Никогда не произносите этого слова. Марья нахмурилась, глядя на него. — Простите. И всё же… — И всё же… Я не знаю, почему, мисс. То, что сейчас происходит в министерстве — отвратительно, жестоко, глупо и ни к чему хорошему не приведёт. Но ведь вас не это интересует, вас интересуют причины происходящего и роль в этой истории Тёмного Лорда, так? — Так. Снейп кивнул, со вздохом откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза. Сегодня он слишком устал для такого разговора. Или просто слишком устал. -Тёмный Лорд не имеет никакого отношения к происходящему в министерстве. Инициатива министерских чинов. Некоторых. Той же Амбридж, насколько мне известно. — Да ладно! Им-то зачем? — Выслужиться перед новым руководством и перед самим Тёмным Лордом, разумеется. Напрасный труд. Лорд подобных инициатив не любит. Если он до сих пор не приструнил эту милую компанию, то лишь потому, что, во-первых, не до них ему пока, во-вторых, их действия никоим образом не расходятся с его намерениями относительно маглорождённых. Вопреки расхожему мнению, Лорд не планирует геноцида, ему нужны рабы. — Рабы?! Но он убивал и продолжает убивать! — Это называется «террор», мисс. Запуганный человек становится покорным. Северуса неудержимо тянуло лечь, он чувствовал, что засыпает, но прежде… — Не могли бы вы ответить мне на один вопрос, мисс? Забавно было наблюдать, как девушка насторожилась, услышав его подчёркнуто-официальный тон. — Я вас слушаю! — Скажите, как долго я был без сознания? — М… Не знаю. Сравнительно недолго, минут пятнадцать, может, чуть больше. Снейп вытащил из кармана сюртука, который ему наконец вернули, ежедневник в потёртом кожаном переплёте, не без труда отыскал в нём нужную страницу, черкнул пару слов в таблицу, криво расчерченную от руки. — Так. И в это время я бредил? У меня были судороги? Вместо ответа она смерила его долгим и очень подозрительным взглядом. Она догадалась. Снейп внутренне напрягся, ожидая бурной реакции. Узнав о некоторых подробностях его научной деятельности, люди почему-то иногда начинали громко возмущаться, особенно женщины. — Вы что же, на себе это зелье испытываете, что ли? — чуть изменившимся голосом спросила Марья. — Ну, а на ком, по-вашему, я должен его испытывать? На провинившихся учениках? Отлавливать на улицах маглов, чтобы пытать их Круциатусом, а потом поить неизвестно чем? Я не такое чудовище, как обо мне говорят, мисс! Она нахмурилась и долго молчала, потом тихо сказала, глядя в никуда: — Судороги, да, были. Вы немножко метались, но не бредили. Зелье очень быстро начало действовать, уже минут через десять. Это отличное зелье, правда!***
Тот вечер Филипп Шартье запомнил надолго. День прошёл тихо и мирно. Стационар в лечебнице был пуст, за помощью никто не обращался, после обеда целитель навестил четверых больных, которым был предписан постельный режим, все четверо уверенно шли на поправку. Около пяти вечера Фил выпил чая с пирожными в «Трёх мётлах», заглянул в цветочную лавку и вернулся к себе с огромным букетом белых роз для Мари. В последнее время девушка пребывала в дурном расположении духа. Ей следовало срочно поднять настроение, для этого у Фила, помимо цветов, имелся шикарный набор швейцарского шоколада и бутылка отличного старого вина, привезённые им из Франции. Там, на родине, он ужасно скучал по своей девочке, и возможно, только теперь понял, насколько она ему дорога. Он обязательно должен рассказать ей об этом! Филипп ничуточки не сомневался, что его Мари скоро сменит гнев на милость, и всё будет ещё лучше, чем прежде. Он вообще не понимал причин обиды: подумаешь, не рассказал о семье! Кому это интересно? Ничего, он поговорит с ней сегодня же. Наедине. Дело в том, что французу абсолютно точно было известно, что Муди шпионит за кем-то где-то на континенте и вернётся только завтра к обеду, а это значит, что его Мари сегодня в Мэноре одна (домовушку он за человека не считал). Это давало Филиппу шанс не только на серьёзный разговор, но и, скажем так, на развитие отношений. Да, он рассчитывал остаться в Мэноре до утра, пока нет Аластора. По непонятным причинам, мракоборец опекал свою ученицу так, словно та была его несовершеннолетней родной дочерью. В его присутствии им даже целоваться приходилось украдкой. Ну, взрослые же люди! Впрочем, девушку, похоже, такое положение дел полностью устраивало. Сегодня он попытается её переубедить. Филипп Шартье ждал вечера с огромным нетерпением, ещё не зная, что его надеждам сбыться пока не суждено. Первого пациента доставили в лечебницу около шести вечера. Двое молодых людей в чёрном отлевитировали на кушетку своего сверстника. Парень был страшно бледен, тяжело дышал и, кажется, был близок к обмороку. — Доктор! — один из сопровождающих схватил целителя за рукав, — Нужно что-то от судорог! Срочно! — Что с ним? — Филипп уже нащупывал у больного пульс. — Круцио. Долго и сильно. Скорее, сейчас приступ будет! И приступ случился. Фил отпаивал парня зельями, применял какие-то чары, а сам думал о том, что Муди был абсолютно прав: в «Трёх Мётлах» тем вечером ему чертовски повезло. До сегодняшнего дня о последствиях Круциатуса такой силы он только в книжках читал. Четверть часа спустя приступ у парня повторился, а в лечебницу привели ещё одного пациента с теми же симптомами и таким же безобразным клеймом на левом предплечье. В течение следующих полутора часов у Филиппа перебывало не меньше дюжины побитых, щедро разукрашенных кровоподтёками, ожогами и глубокими резаными ранами мужчин. К счастью, жертв пыточного заклинания было всего четверо. Их пришлось оставить в лечебнице как минимум до утра, остальные после оказания помощи были отправлены восвояси. Около девяти вечера, когда раненые были исцелены, а страдавшие от последствий пыточного успокоились и не без помощи зелий заснули, целитель, наконец, позволил себе вздохнуть свободно и выпить чайку в компании миссис Сеттон. Фил успокоился, расслабился, и совсем уже собрался было в Мэнор, но тут, как гром среди ясного неба, раздался нежный звон дверного колокольчика. Доктор Шартье пришёл в ужас: неужели привезли ещё одного?! Но — нет, всё было хуже. Гораздо хуже. По крайней мере, на первый взгляд. Вошедшего мужчину Филипп узнал сразу. Это был один из тех, кто… Яксли, кажется, так его зовут. Лекарю стало очень неуютно, но неприятный посетитель всего лишь хотел узнать о самочувствии своих товарищей и удостовериться в надлежащем качестве оказанной им помощи. Собственно, так он и заявил почти с порога. К счастью, результатом инспекции гость оказался вполне доволен. Яксли и сам выглядел неважно, но от предложенной помощи отказался наотрез, зато охотно присоединился к чаепитию. Корбан (Фил не сразу вспомнил его имя) был настроен вполне дружелюбно и оказался на удивление приятным собеседником. Говорили, правда, большей частью о пустяках, и всё же… Филипп, наконец, отважился задать вопрос, мучивший его весь вечер: а что это сегодня такое было? Яксли невесело рассмеялся и ответил, что по некоторым причинам настроение Тёмного Лорда последние дни оставляет желать лучшего, и сегодня он немного сорвался. — Кстати, странно, что здесь нет Снейпа. Не заходил? Нет? Понятно. В очередной раз напился своих зелий и уполз к себе. Получасовая нравоучительная беседа с применением Круциатуса — это, знаете ли… Филипп представил. Ему стало дурно. Четверть часа спустя Яксли заявил, что у него дела, поблагодарил за приятный вечер, к ужасу Фила, пообещал заходить почаще, и, наконец, ушёл.***
*** На берегу Чёрного озера было тихо, только лёгкие волны во влажном полумраке с тихим шелестом набегали на галечный пляж, да шуршал от ночного ветерка высокий камыш. Хогвартс уже погасил огни, лишь несколько окошек неярко светились: отбой был не меньше получаса назад. Но Фила манило совсем другое окно, маленькое, уютное, из которого на этот самый берег льётся удивительно тёплый свет. Филипп медленно шёл к дому и мечтал: сейчас откроется дверь, Мари выбежит ему навстречу неприбранная, простоволосая, счастливая уже оттого, что вот он, пришёл, нежданный (Фил забыл предупредить, что зайдёт), любимый. Она бросится ему на шею, будет жарко шептать сквозь слёзы, что извелась от волнения за него, он обнимет её, прижмёт к себе, станет успокаивать, а потом подхватит на руки, и… В шаге перед ним раздался хлопок: Люси. Замечтавшись, он едва не сбил её с ног, домовушка каким-то чудом успела отскочить. — А, это вы, доктор, сэр! — почти разочарованно протянула она (интересно, кого ушастая рассчитывала здесь встретить в этот час?), — Добрый вечер! И домовушка исчезла. Что ж, больше он не был нежданным гостем, однако навстречу ему никто не выбежал и на шею не бросился. Жаль. Мари сидела на диване с книгой и выглядела немного усталой. Она пригласила Филиппа присесть, и была очень приветлива, но разве такой встречи он ждал? Фил даже немного расстроился. — Простите, я немного припозднился, но… Вы представляете, Мари, что сейчас было? — затараторил он, чтобы начать разговор хоть с чего-нибудь. — Тише! — шикнула на него Мари, невербально набрасывая на них обоих звуконепроницаемый купол. — Вы что, не одна? Кто-то спит? — У Фила мелькнула мысль, что вернулся Кингсли, которого ждали со дня на день. — Северус. Он только что заснул. — Снейп? Здесь? Заснул?! Я должен его осмотреть! — целитель вскочил, — Возможно, ему необходима помощь, и немедленно! — Да всё с ним уже в порядке! Мы поужинали полчаса назад, на отсутствие аппетита он не жаловался. Спит он. Будить не дам. Фил, ну, правда! Дайте вы ему отдохнуть! — Но, Мари!.. — Хотите убедиться? Хорошо. Всё равно ведь не отстанете! Давайте войдём к нему, только тихо! В тесной необжитой комнатушке пахло сухими травами и горящей свечёй. Свеча была одна, жалкий огарок в маленьком медном подсвечнике. Благодаря наложенному заклинанию, он мог гореть ещё много часов, но света давал ничтожно мало: в комнате было темновато. На неширокой кровати, свернувшись калачиком, мирно посапывал Снейп, по-детски пристроив щеку на ладони. — Ему холодно! — Прошептала Мари. Ей в руки откуда-то приплыло одеяло, которым она осторожно укрыла спящего зельевара. Тот пошевелился, вытянул ноги, всхрапнул даже, но не проснулся. — Ну что, убедились? — еле слышно шепнула Мари, бесцеремонно выталкивая Филиппа в гостиную, — А теперь сядьте и расскажите уже, в чём дело-то! Филипп нервно прошёлся по комнате, потом бухнулся в кресло и во всех подробностях поведал о своих сегодняшних злоключениях. — Ужас какой! — ахнула девушка, когда гость закончил свой рассказ, — Вот что ни говорите, не понимаю я его! — Кого? — Лорда этого, Тома Реддла. У него что, сторонников слишком много? Лишние они у него? Он совершенно не дорожит своими людьми! — Он никакими не дорожит. По-моему, он просто психически нездоров. Говорят, в самом начале, в шестидесятых, он был совершенно вменяем, по крайней мере, так казалось. Да. Я слыхал, что был он к тому же очень красив, умён и, не побоюсь этого слова, харизматичен. Говорят, что у него даже имелась собственная политическая программа, представляете? — Ну, а почему нет? Аристократы же за ним пошли? Пошли! А это люди образованные и, в большинстве своём, очень рассудительные. У меня такое впечатление, что по-настоящему плохо с головкой у него стало в разгар той войны, да? — Матерь Божья! Мари, о чём мы с вами говорим! — воскликнул Фил, у которого были совсем другие планы, — почему, Мари? — Война, — пожала плечами девушка, глядя куда-то в пустоту, — Но, действительно, хватит об этом! Ужинать будете? — С удовольствием, если вы составите мне компанию! — Нет, мы с Северусом совсем недавно поужинали, так что кормить я буду вас, но от чая не откажусь! — А от вина? — Гм, почему бы нет? Вино было великолепно, но разговор у них так и не задался. Филипп планировал говорить о любви, хотел говорить о любви, но это вдруг показалось ему ужасно неуместным. Обняв Мари за плечи, он мысленно проклинал всех на свете Упивающихся Смертью, в том числе, мирно спящего Снейпа, и мучительно пытался найти способ аккуратно перевести разговор в нужное русло, но пока молчал, испытывая от этого жуткий дискомфорт. Мари тоже молчала, уютно склонив голову ему на плечо, и явно блаженствовала, как ласкающаяся кошка. Меж тем время близилось к полуночи, нужно было либо что-то делать, либо уходить. Филипп решил действовать напролом. Он просто развернулся к ней и впился в губы долгим страстным поцелуем. Помня рассказ Аластора о поступке её отчима, Фил боялся, что Мари оттолкнёт его, ударит и никогда не простит этой выходки, но — о, чудо! — она не отстранилась, ответила! И надо же было такому случиться, что именно сейчас в его кармане завибрировал и нагрелся сквозной блокнот, которым он пользовался для работы! Не ответить он не мог, не имел права. Мари отстранилась сама, улыбнулась, виновато заглянув ему в глаза. Да, его срочно вызывали в лечебницу: одному из его сегодняшних пациентов неожиданно стало хуже. Сообщившая об этом миссис Саттон была сильно напугана. Не вернуться к работе было нельзя. И он вернулся. Тревога не была ложной: самый молодой его пациент, парень лет двадцати, которого привезли первым, опять бился в конвульсиях и орал от боли, перебудив всех. Филипп пытался снять приступ, не без досады вспоминая сладко спящего в Мэноре Снейпа. Его мучил единственный вопрос: как?! Он освободился примерно к часу ночи, вымотавшись так, как никогда в жизни. Филипп хотел было лечь спать, но почувствовал, что не заснёт. Что ж, он накинул мантию и вышел немного пройтись, чтобы успокоиться. Какое-то время он стоял на пороге, вдыхая прохладный ночной воздух, и смотрел на по-осеннему яркие звёзды. После недели нудных затяжных дождей небо, похоже, очистилось от низких тяжёлых туч, обещая чудесный день, по крайней мере, завтра. Филипп уже собирался вернуться домой и лечь спать, когда его взгляд упал на гостеприимно распахнутую дверь «Кабаньей головы». Удивительно, это заведение рядом совсем, всего-то улицу перейти и на пригорок подняться, а он там не был ни разу. Злачное место, говорят, люди там странные бывают. А он не странный? Нет? Бросить практику в Лондоне, приехать в эту дыру, жить под одной крышей с тёщей, оказывать помощь пособником Того-Кого-Нельзя-Называть — это не странно? Не иметь близости с женщиной, в которую влюблён уже два месяца как — это не странно? И ему просто очень хотелось выпить. Филипп отбросил все сомнения и перешёл улицу. Из посетителей в пабе были только два каких-то бродяги, владелец заведения, до крайности чем-то расстроенный, протирал грязной клетчатой тряпицей плохо вымытые пивные кружки. Филипп без лишних слов присел к барной стойке и в компании седобородого хозяина напился вхлам.