***
Олечка спрятала новенький фонендоскоп на книжной полке за большим англо-русским словарём и торжествующе улыбнулась: теперь она готова к приёму гостей. Подавив острое желание пойти на кухню и немедленно сварить борщ, девушка поправила причёску, взяла недочитанный дамский роман и села в кресло — ждать. Прошлый визит профессорской внучки для Оли закончился странно. Обливейт от шефа девушка получала регулярно, привыкла уже. Она много раз пыталась объяснить Владиславу Николаевичу, что любопытство не порок, но разве он поймёт? Мужчина! Так вот, шеф стирал память мастерски, но на сей раз с Олей поработал виртуоз. Первое время она даже радовалась: никакой головной боли, никакой бессонницы. Сны, правда, снились странные, ни один сонник не растолкует, но это даже интересно. Наличие ментальной закладки она почувствовала не сразу, недельки через две. Подсунувший её менталист обладал весьма своеобразным чувством юмора. После его манипуляций, всякий раз, когда у Олечки появлялось намерение что-то подслушать, за кем-то подсмотреть или порыться в документах, куда ей нос совать было не велено, у девушки возникало непреодолимое желание пойти на кухню и сварить борщ. Сопротивляться было трудно. Начав варить треклятый суп, Ольга неизменно чувствовала крайнюю необходимость максимально сосредоточиться на его приготовлении. Несчастную преследовала навязчивая идея, что в процессе варки она раз за разом допускает какую-то роковую ошибку, ужасную и непоправимую. Разумеется, Олечка нажаловалась профессору Велесову, разумеется, она попросила его о помощи. Лучше бы она этого не делала! Шеф смеялся долго и убирать закладку отказался наотрез. Был у Олечки в Лондоне один приятель, студент-артефактор, Серёга Лешаков. К большому сожалению Серёги, мастерство в области ментальной магии ему не светило по причине недостатка врождённых способностей, но на уровне любителя он много чего умел и очень этим гордился. Полазив по сознанию Олечки (что вызвало у неё жуткую головную боль), Серёга виновато опустил глаза и сказал, что закладки убрать — дело нехитрое, ломать не строить, но в результате этого действа разум может рухнуть, как карточный домик. Тут глазки Серёги заблестели, он потребовал, чтобы Олечка познакомила его с тем, кто сотворил с ней такое, ему, мол понравился нестандартный подход. Парень не отказался бы поступить к этому человеку в ученики, послав к чертям собачьим кельтские руны, изучением которых он занимался в Британии. Оля обиделась и не разговаривала с Серёгой целых три дня. Неведомого менталиста Олечке вспомнить так и не удалось. В памяти всплывало что-то мрачное, чёрное, большое — и только. Не суть. На тот момент девушку больше интересовало, почему Серёга говорил о закладках во множественном числе. Второй подарочек обнаружился не так давно, в тот светлый миг, когда в присутствии Олечки какая-то добрая душа упомянула Марию Константиновну Велесову. Олечка немедленно почувствовала к ненавистной доселе выскочке Машке всепоглощающую беззаветную любовь. Нет, это было не то тёплое расположение, какое чувствуешь к близкой подруге, и не та греховная страсть, которую некоторые девушки испытывают к представительницам своего пола. Это было позорное и бездумное обожание, испытываемое рабыней к милостивой хозяйке. Олечке мучительно хотелось предугадывать малейшие желания, малейшие капризы своего «кумира», хотелось услужить, услужить… Слава Богу, наваждение проходило быстро. Ох, попадётся ей этот чёрный! Как ни крути, в жилах Олечки текла кровь Велесовых, пусть и сильно разбавленная. Из удивительных способностей древнего рода ей досталось немного. Например, великолепная, потрясающая интуиция, которая воскресным утром двадцать шестого октября кричала о том, что причина всех её бед заявится в этот дом сегодня в компании по-прежнему ненавистной, но (иногда) так горячо любимой Машки. Сосредоточиться на любовных похождениях героини недочитанного романа Олечке так и не удалось. Портал сработал ровно в одиннадцать. Дважды.***
— Так вы разочарованы, Северус? — улыбнулся Влад, поудобнее устраиваясь в кресле, — Напрасно. Только очень сильные маги имеют в своём анимагическом арсенале волшебных существ. — Но какой от этого прок, если… — Ваши обращения в животных — не результат трансфигурации, это иллюзия, стойкая — но иллюзия, помните об этом! Да, метод имеет свои недостатки. Тем не менее, в облике василиска вы способны на какое-то время обратить живое существо в камень. Уже неплохо. — Подумаешь! Он и в человеческом облике так умеет! — хихикнула Марья, за что получила от зельевара взгляд, способный, как минимум, испепелить. Это не произвело на неё ровно никакого впечатления. — Кроме того, у вас есть яд. — усмехнувшись в усы, продолжал Велесов, — Да, он гораздо слабее яда настоящего василиска, но идентичен ему по характеру воздействия на организм. Вам этого мало? Поверьте, Северус, это большое достижение Не переживайте, всё идёт как надо. Я бы на вашем месте научился пользоваться тем, что у вас есть и попробовал бы использовать магию, будучи в аниформе. Вы же владеете невербальной беспалочковой магией? Вот и отлично! Начинайте с элементарных вещей, освоив их, переходите к более сложным. Я уверен, у вас получится! Наш метод анимагии помимо замеченного вами изъяна, имеет и немалые преимущества, со временем вы это поймёте. Снейп коротко кивнул. — Ну что, молодые люди, я могу перейти к тому, ради чего вас сюда пригласил? — задал вопрос хозяин дома, потирая руки в предвкушении важного разговора. Марья и Северус тревожно переглянулись. — Ещё один вопрос, Владислав Николаевич, если, конечно, можно. — Да, Машенька, разумеется. — Почему у Севе… у мистера Снейпа Патронус не совпадает ни с одной из аниформ? Улыбка сошла с лица Влада. — Вот так, значит! Покажите! Призрачная лань сделала круг по гостиной и растворилась в воздухе. — Занятно. Давно ваш Патронус стал таким, Северус? — Стал? У меня никогда не было другого. — Любопытно. Ну, хорошо. В каком возрасте у вас получилось вызвать телесного Патронуса? — Мне было двенадцать. Кажется. — Как рано… А ваша матушка, какой Патронус был у неё? — Я никогда его не видел. Сомневаюсь, что она владела этим заклинанием, может быть, в юности. После моего рождения её магия стала быстро слабеть, на моей памяти она никогда не применяла её без крайней необходимости. Но, позвольте, какое это имеет значение? — Огромное, Северус, огромное! Скажите, какая из аниформ далась вам легче всего? — Ворон, — не задумываясь, ответил Снейп. — Ворон. Так я и думал. Такой Патронус был у вашего прадеда, та же птица изображена на гербе вашего рода, такой Патронус, вероятнее всего, должен быть и у вас. Почему? Призывая Патронуса вы просите защиты предков. Логично, что защита рода является в облике его Тотема. Тотем вашего рода, судя по всему, ворон, птица во многих традициях священная, по некоторым предположениям наделённая магией не в меньшей степени, чем василиск. О чём это говорит? О древности и изначальной магичности вашего рода. Заставляет задуматься, не правда ли? Кстати, Северус, вам трудно обращаться в василиска? — Ничуть. — Вот оно как! Озадачили вы меня, молодой человек, весьма и весьма озадачили! Хотя… Просите за нескромный вопрос, как у вас с парселтангом? — К сожалению, никак. — Ясно. Этого, впрочем, следовало ожидать. А знаете что, попробуйте-ка его выучить! — Выучить?! — А что вас смущает? Получается, конечно, не у всех, для овладения языком нужны некоторые особенности строения гортани, но чем чёрт не шутит? Подобные причуды природы — штука наследственная. Кто знает, каких кровей в вас намешано? Принцы, насколько мне известно, очень древний род, к тому же происхождение вашего отца-сквиба — тайна за семью печатями. Так что с парселтангом поэкспериментируйте, вдруг получится! Пока не попробуете — не узнаете. Поройтесь в доступных вам библиотеках, только очень аккуратно, не дай Бог, кто заметит. Или нет, сами ничего не ищите, это слишком опасно. Я сам вам пришлю, передам через внучку. Нет, не книгу, копию пары глав. Есть у меня на кафедре один любопытный документ… Минимум лексики, но вам пока будет достаточно. С транскрипцией разберётесь, надеюсь. — Учебник парселтанга? Даже так? — Что вас удивляет? Индусы в этом поднаторели, их книга. Не бойтесь, не на санскрите и даже не на хинди. Английский перевод вас устроит? — Владислав Николаевич, а я? Я тоже хочу! — Обойдёшься. Впрочем, попробуй, попытка не пытка. Велесовы, что удивительно, таких способностей никогда не имели, но твоя матушка тоже была сквибом, и тоже неизвестно к какому роду принадлежала. Так что — вперёд, но аккуратно, хорошо? — Ла-адно… — Влад, возможно ли, что одна из причин того, что мой Патронус не похож на Тотем рода Принц в том, что меня и мою мать изгнали из этого рода? — ненадолго задумавшись, спросил Северус. — Исключено. Во-первых, это не имеет значения. Во-вторых, никто вас из рода не изгонял. — Так говорила мать, не думаю, что она лгала! — Разумеется! Я даже догадываюсь, кто поставил её в известность. Но сказать — не значит сделать. Вы не изгнаны, и у меня есть тому доказательство, один прелюбопытнейший документ. Я вам его представлю сегодня же, но позже и не здесь. Тогда же мы поговорим о вашем Патронусе. Это должно быть абсолютно конфиденциально, прости, Машенька, так надо! Марья пожала плечами и кивнула. Не почувствовав в ней ни тени обиды, Велесов удовлетворённо кивнул в ответ. — Отлично. Что ж, давайте-ка обсудим кое-что. Я хотел поговорить с вами об Альбусе Дамблдоре. Скажите, Северус, как ведёт себя его портрет? — М… По-разному. Его поведение в отношении меня я описал бы одним словом: нагло. — Коротко и ясно, — улыбнулся Владислав Николаевич, — может быть, уточните детали? — Детали… Почему бы нет? В августе, когда я только вступил в должность и пытался разобраться в делах школы, он часами сверлил мне взглядом затылок. К началу сентября он научился комментировать мои действия, к середине стал гулять по другим портретам в кабинете, завешивать его шторой стало бесполезно. Теперь он бродит за мной по всему замку, следит за каждым моим шагом, продолжает комментировать мои действия и поминутно даёт советы. К вашему сведению, в Хогвартсе картины отсутствуют разве что в моих личных покоях. Сейчас у меня очень много административной работы: Альбус, знаете ли, себя не утруждал, приходится приводить документацию в порядок. К сожалению, я вынужден заниматься этим в кабинете директора, многие бумаги вынести из этого помещения невозможно. Приходится терпеть. Словоохотливостью Дамблдор отличался ещё при жизни, теперь я, пожалуй, назвал бы это качество болтливостью. Скажите, Влад, как некромаг, сколько времени ему понадобится, чтобы стать призраком? Хотелось бы поставить защиту от привидений на мои комнаты в подземелье, прежде чем он до туда доберётся. — Могу вас успокоить, господин директор, призраком он пока становиться не намерен, — беззвучно рассмеялся некромаг, — это из первых рук, так сказать: пообщались мы с Дамблдором пару недель назад. Быть или не быть призраком — дело добровольное. Альбус на это не пойдёт, у него другие планы. Видите ли, призраками становятся надолго, минимум на десятилетия, а он рассчитывает в ближайшее время вернуться к нормальной жизни в собственной материальной оболочке. Не исключено, что это ему однажды удастся. Он сильный маг, к тому же у него полно если не друзей, то верных почитателей, которые в нужный момент будут рады помочь. Либо будут вынуждены сделать это — брат его, например. — А если не удастся? — А если не удастся, Машенька, то всё: его потихонечку затянет в Навь, говоря проще, он умрёт. — Ну и умер бы! Что он теряет? И так уже, можно сказать, на том свете! — пожала плечами Марья, — Если у него, действительно, припасена парочка — другая крестражей, мог бы возродиться через один из них в новом теле — и никаких проклятий! — Резонное замечание, девочка! — кивнул Велесов, — Но он этого не сделает. Не сейчас. Во-первых, возродившись в чужом теле, кому бы оно ни принадлежало, Альбусу придётся долго доказывать, что это действительно он, а затем объяснять, как удалось провернуть такой фокус. Будь Альбус Дамблдор менее известной личностью, безусловно, трюк с крестражем мог бы пройти незамеченным, ну, вернулся и вернулся, и хорошо, случаи замещения души в физическом теле известны. Представьте себе, бывает. Редко, в очень критических ситуациях, но бывает. Однако возвращение величайшего светлого волшебника современности неизбежно будет изучаться в деталях, и что тогда? Создание якорей, крестражей, как вы выражаетесь, не самый известный вид магии, но специалисты имеются, кто-нибудь да догадается, и Дамблдор прекрасно понимает, чем это ему грозит. К тому же он, как бы дико это не звучало, далеко не совсем умер. Во-вторых… Что скажете, ради чего он создал якоря? — Ради бессмертия. — Нет, чтобы избежать смерти. Это разные вещи. Что нужно, чтобы возродиться, используя якорь? Умереть. Сколько крестражей создал — столько раз и придётся умирать, сохраняя ясные воспоминания о каждой из смертей. Придётся, придётся, даже если он как-нибудь раздобудет эликсир бессмертия! А вы как думали? Разорванная душа стремится к целостности, человеку с такой душой нет покоя ни в этом мире, ни за Гранью. Такова цена. Я никогда не рассматривал эту проблему в подобном ключе, а вот Альбус, с большим опозданием, но задумался. — Как утверждал Дамблдор, чтобы осколкам души соединиться, человек должен раскаяться в содеянном, — скептически приподняв бровь сказал Снейп, — это правда? Влад пожал плечами, хмыкнул: — А что? Пожалуй, да. Не знаю, какие ощущения сейчас Дамблдор испытывает, но он не просто раскаивается, он проклинает тот день и час, когда пошёл на поводу у Гриндевальда и создал первый якорь. И ваш Тёмный Лорд, судя по свидетельствам очевидцев, тоже испытывает горькое раскаяние по тому же поводу, проклиная в свою очередь Дамблдора. Потому и зверствует. Нет, Северус, ничего Альбус о своих сожалениях мне не рассказывал, но, не забывайте, я эмпат, а от него сейчас так фонит — никакой легилименции не надо! Велесов поднялся из-за стола, не спеша прошёлся по комнате, остановился у окна, сцепив руки за спиной. — Итак, из-за проклятия Гонтов Дамблдор вынужден торчать на Грани, пока чары не развеются. Чтобы не быть затянутым за Грань (а это естественный процесс), Альбус должен регулярно какое-то время проводить в мире живых. Но пребывание здесь возможно либо в виде призрака, что Альбуса по многим причинам не устраивает, либо в каком-никаком материальном обличии. Его физическое тело для этого сейчас не пригодно, оно серьёзно магически повреждено, и до сих пор не разложилось только потому, что находится под особой разновидностью Стазиса. Дамблдор нашёл, пожалуй, самый разумный выход из этой ситуации, для пребывания в нашем мире он использует собственные изображения, прежде всего, портрет в кабинете директора Хогвартса. — Жаль, что он им не ограничивается! — проворчал Снейп. — Он не собирается ограничиваться и Хогвартсом, о чём я и собирался вас предупредить. Надеюсь, не опоздал. Присутствия в школе слишком мало даже для того, чтобы быть в курсе всех событий, и совершенно недостаточно, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию. — Контролировать?! Оттуда?! Как?! — Будьте уверены: у него получится! Альбус всегда был удивительно изобретателен и очень амбициозен, об этом следует помнить. В в ближайшем будущем он намерен посетить ваше министерство магии, жилища некоторых волшебников, возможно, побывать где-нибудь ещё. Да, до министерства он пока не добрался, но у брата, например, бывает регулярно. Насколько мне известно, Аберфорт Дамблдор держит в Хогсмиде какое-то питейное заведение, я не ошибаюсь? — О, Господи! — ахнула Марья, — Минуточку! Девушка вытащила из сумочки пухлый блокнот, быстро написала в нём несколько слов, закончив фразу тремя восклицательными знаками, и облегчённо вздохнула. — «Кабанья голова». Заведение называется «Кабанья голова». Один наш друг регулярно бывает в этом пабе с целью получения информации. — сказала она, отложив записную книжку, — Вот, предупредила, чтобы пока туда не совался, мало ли что. Аберфорт Дамблдор, говорят, становится болтлив, когда выпьет. Филипп, конечно, принимает специальное зелье, — Марья бросила на Снейпа короткий выразительный взгляд, — опьянеть он не должен, но может задать слишком каверзный вопрос, и тогда… — Хорошо, что предупредила, — кивнул Велесов, — А этот ваш приятель, он кто? Чем занимается? — Филипп Шартье, целитель, мы когда-то учились вместе, — ответил Северус, сделав глоток кофе, — у него лечебница в Хогсмиде, Упивающиеся Смертью бывают там почти ежедневно — в качестве пациентов. — Значит, стоит обезопасить и лечебницу, но начните со своего убежища. Альбус, похоже, научился путешествовать при помощи своих портретов в книгах, журналах — да где угодно! Дамблдор начал обследование Великобритании на наличие собственных изображений с окрестностей Хогвартса, он их чувствует, по его же словам, на расстоянии в пять — шесть километров, не больше, а обнаруженные использует как отправную точку для дальнейших поисков. Если Альбус доберётся до вашего Мэнора (надо полагать, это можно легко сделать из кабинета директора), он узнает много нового и интересного, правда, Маша? — Ну и что? Пусть! Против Тома Реддла мы на его стороне, он должен это понять! — Ага! Стороннички нашлись! — хихикнул Влад, — Отставной мракоборец, которого вся магическая Великобритания считает героически погибшим. Между прочим, опытнейший член Ордена Феникса, которому сам Бог велел встать во главе сопротивления. Ан, нет. Целитель, регулярно, прошу заметить, добровольно и, разумеется, не бесплатно оказывающий помощь Упивающимся Смертью. Безобидная на вид девица, которая, может быть, и не боевик, зато обладает некоторыми другими полезными способностями, этакая доморощенная Мата Хари, наотрез отказавшаяся иметь какое-либо отношение к Ордену Феникса. А ведь приглашали! Убийца Дамблдора и, по слухам, чуть ли не правая рука Тёмного Лорда. Не смотрите так на меня, Северус! Я знаю, что это была инициатива Альбуса, но он теперь предпочитает об этом не вспоминать. И, наконец, молодой перспективный политик, сильный маг, метящий ни много ни мало, в министры магии, покрывающий всю эту милую компанию. Я понимаю, что вы все через Шеклболта ненавязчиво снабжаете нынешнее весьма и весьма скромное сопротивление ценными сведениями, но со стороны это выглядит, если не знать подробностей, довольно странно. И будет выглядеть ещё страннее, когда вскроется вся правда о вас, когда Дамблдор воскреснет, а вы, дорогие мои партизаны, от него отвернётесь. Вы действительно думаете, что ему это понравится? Соратнички! Снейп сделал вид, что он тут ни при чём, Марья хмыкнула, но тоже промолчала: дед был абсолютно прав. Влад подогрел магией остывший чай, попробовал, подумал, добавил ещё одну ложку сахара. — Недооценивать Альбуса очень опасно, — назидательно сказал он, — разумеется, колдовать он не может. Пока. Но, дорогая моя Машенька, знания — это страшное оружие в умелых руках. Поверь, Альбуса Дамблдора трудно, практически невозможно превзойти в умении пользоваться любой информацией в своих интересах. При необходимости каждое твоё слово он повернёт против тебя, иногда для этого более чем достаточно вырвать нужную фразу из контекста. Вот Северус, по глазам вижу, знает об этом не понаслышке. И учтите, вы, оба, с Альбуса сейчас не только непреложный обет взять не получится, но даже обычную магическую клятву о неразглашении. — Великий светлый волшебник, чтоб его! — Напрасно иронизируешь, Мария! — нахмурился Влад, — Именно великий и светлый! Дамблдор умён, изворотлив, практичен и очень опытен. Без этих качеств ему никогда бы не удалось занять нынешнее положение в обществе. И, да, светлый. Светлый! Альбус не желает никому зла — совершенно искренне. Если вы хотите иногда предугадывать, как он поступит в следующую минуту, это следует учитывать. Знаете, все разглагольствования о Всеобщем Благе для Альбуса не пустая болтовня, это смысл его жизни, его кредо, его цель, которая оправдывает любые средства. Любые! Не имею понятия, что двигало Альбусом, когда он только встал на этот путь, не знаю, что в действительности движет им теперь, тем не менее… Дайте срок, Альбус вернётся, соберёт всех магов, доживших до этого великого дня, и ровным строем поведёт за собой в Светлое Будущее, в Британии именуемое Общим Благом. И горе тем, кто рискнёт покинуть строй! А нам, простым смертным, пока следует решать насущные проблемы, и не забивать наши светлые головы тем, что мы не в состоянии понять. Так-то вот! Они долго сидели в полной тишине, прежде чем зельевар решился нарушить молчание. — Мистер Велесов, вы всё время говорите «мы», но ведь вы не британец, — с усмешкой сказал он, — какое вам дело до фактически мёртвого старика, воскрешение которого под большим вопросом? Какое дело до него нам — сейчас, когда… — Когда ваша страна находится в состоянии гражданской войны? — Велесов грустно улыбнулся, — Понимаю ваши сомнения, Северус. Вы, как я вижу, патриот, это похвально. К тому же вы попали в самую гущу нынешних трагических событий, безусловно, это накладывает отпечаток на ваше… — Простите, Влад, — холодно перебил его Снейп, — но вы не понимаете, вы не представляете, как ведут себя сторонники Тёмного Лорда по отношению к тем, кто им чем-то не угодил! На моей памяти это уже вторая война. Тёмный Лорд никогда не отличался гуманностью, но во время той, первой войны, не допускалось и половины тех зверств, которые сейчас в порядке вещей. Да вы, мистер Велесов, даже не представляете, что вытворяют… — Ошибаетесь, друг мой, — с грустной улыбкой перебил его некромаг, — Я представляю себе это даже слишком хорошо. Я прошел всю вторую мировую, и видел, что творилось тогда в оккупированной Европе. Ваше счастье, что Том Реддл не озаботился перенять опыт у гитлеровской армии! Гриндевальда мы проворонили в тридцатых, допустили до властных структур, позволили ему подмять под себя некоторые немагические правительства. Мы не можем, не имеем права повторить эту ошибку, Северус! — Но вы имеете в виду вовсе не Тёмного Лорда, не так ли? — Тёмный Лорд! Сколько пафоса! Ваш Тёмный Лорд запугал вас, устроил в стране бандитский беспредел руками горстки законченных фанатиков и кучки безбашенных юнцов. Думаете, я не понимаю, что большинство аристократов, когда-то по разным причинам вставших на сторону Тёмного Лорда, сейчас поддерживают его лишь формально и исключительно ради относительной безопасности семей? Реддл воспользовался тем, что волшебники по натуре индивидуалисты, им сложно собраться вместе и дать достойный отпор. А дальше-то что? Недавно один мой соотечественник, имеющий непосредственное отношение к нашим спецслужбам, имел несчастье лицезреть ваше чудо природы. Ну да, он попался, был подвергнут допросу с пристрастием, но так и не был раскрыт: его сочли учёным, сунувшим нос не в своё дело. В итоге наш сотрудник сумел-таки уйти и кое-что порассказал. Этот человек (имени назвать, к сожалению, не могу) — опытный эксперт во многих вопросах, в том числе, в области колдобиологии человека. По его мнению, у вашего Тёмного Лорда начинают проявляться некоторые признаки надвигающегося магического бессилия. Не знаю, сколько якорей он создал, но с их количеством он явно переборщил. К тому же его нынешнее физическое тело мягко говоря далеко до совершенства. Волшебник, который занимался его созданием, по всей видимости никудышный ритуалист и бездарный зельевар. Северус криво усмехнулся, утвердительно кивнул. — То есть, вы знаете исполнителя? — удивился Велесов. — К сожалению. — Ясно. Так вот. Нынешнее физическое тело Тёмного Лорда, если конечно в ближайшее время вам не удастся его уничтожить, через годик — полтора закончит своё существование, так сказать, естественным путём. Мы предполагаем, что уже сейчас в организме бедолаги нет ни единого органа, функционирующего нормально. Чувствует он себя соответствующе, и ни один колдомедик тут не поможет. Добавьте сюда нестабильную психику, воспоминания о тяжёлом детстве, сторонничков навроде вас… Тут кто угодно озвереет! К тому же мы предполагаем, что всякий раз, применяя более-менее сложную и энергозатратную магию, Тёмный Лорд приближает собственный конец. Но он же не может всегда ограничиваться Люмосом, и, скажем, манящими чарами, верно? У него нет будущего, Северус. Никакого. Следовательно, и угрозы для человечества он не представляет ровным счётом никакой. Поэтому Международная Конфедерация не делает попыток его устранения. — Но, Владислав Николаевич, неужели Конфедерации нет дела до того, что здесь, в Британии, гибнут люди? — Что ты, Машенька! Конечно, это не так! Но Конфедерация, к сожалению, не имеет никакого права вмешиваться в дела суверенного государства без официального требования его правительства. Иной раз мне это тоже не нравится, но как же иначе? Не будь такого пункта в международном законодательстве, было бы возможно оправдать любой произвол, понимаешь? — Влад тяжело вздохнул, устало провёл ладонью по лицу, — Я имею возможность говорить с вами, передавать вам полезную информацию и давать, я надеюсь, полезные советы только потому, что я сейчас лицо не официальное. Так-то вот. — То есть в возможном возвращении Дамблдора вы видите значительно большую угрозу, чем в нынешних действиях Тёмного Лорда, — подвёл итог Снейп. — Да, Северус, вы всё верно поняли. Знаете, когда-то Гриндевальд и Дамблдор были друзьями и единомышленниками. Случайность ли это? Я бы, скорее, списал на стечение обстоятельств их разрыв, если он, конечно, имел место в действительности. А чем, Северус, скажите, чем Альбус Дамблдор так уж отличается от Геллерта Гриндевальда? Разве что методами, которыми он добивается желаемого! Интересно, кто-нибудь когда-нибудь пытался сосчитать, сколько исковерканных человеческих судеб на совести нашего Величайшего Светлого Волшебника Современности? О, я думаю, тут правды не дознается даже эта ваша журналисточка, как её? Скитер? Дотошная дамочка, пронырливая, скажу я вам! Плохо кончит… Да, Северус, я не британец, как вы верно заметили. Русский я! Но — какая разница? Дорвавшемуся до власти Дамблдору очень скоро станет тесно в Великобритании. Ага. Как его портрету в директорском кабинете. Дорогие мои! От человека, у которого хватило цинизма сделать любовь инструментом для манипуляции окружающими, можно ждать абсолютно чего угодно! Попомните моё слово!