Срочно нужно поговорить! В Кабанью не ходи, это ОЧЕНЬ ОПАСНО!!!
Без веских на то причин Мари не паниковала никогда, за что Фил уважал её безмерно. В чём таится угроза, девушка не написала. Следовало либо выяснять, что случилось, либо сбежать. Будучи человеком осторожным, Филипп предпочёл второе. — Что-то случилось, мой мальчик? Вы так побледнели… — Простите, господин директор, срочный вызов! Состояние одного моего пациента резко ухудшилось, я должен идти! Немедленно! — О, разумеется! Долг превыше всего! Но мы ещё увидимся, не правда ли? Филиппу пришлось остановиться за ближайшим углом, чтобы отдышаться и привести мысли в порядок. Напиться хотелось ещё больше, но «Три Метлы» не очень для этого подходили. Да, были в Хогсмиде и другие пабы, но появляться там, тем более напиваться, приличному человеку было бы крайне нежелательно. Филипп Шартье своей репутацией дорожил. В «Трёх Мётлах» чистенько и очень уютно было всегда, но сегодня местные домовые эльфы себя превзошли. Кружевные занавесочки на окнах едва заметно колыхались от малейшего движения воздуха, каждый столик был украшен новой белоснежной скатертью и маленьким букетиком самой настоящей лаванды. К запаху цветов, знакомому с детства, более чем органично присоединялся аромат традиционной французской кухни и почему-то (тут явно не обошлось без волшебства) моря. Пахло югом Франции. Домом. Родиной. По родине Филипп скучал всегда. Немногочисленные в этот час посетители приветствовали, приглашали присоединиться, но Фил Шартье сегодня не был расположен к общению. К сожалению, его надежды на одиночество не сбылись. Не успел Филипп устроиться в самом дальнем и тёмном углу, а к нему уже спешил местный пивовар, Джек Спаркс, с которым они в последнее время приятельствовали. — Здорово, друг! — лицо Джека сияло привычным энтузиазмом, — Давненько ты здесь не был! — Работы много: осень, простуды, погода портится… — ответил Фил, пожимая протянутую руку, — устал как собака! Послушай, если не секрет, по какому поводу такая красота? — Ты что, на самом деле ничего не знаешь? — расхохотался Джек, — Третьего дня хозяйка заведения из Франции вернулась. Сейчас я тебя с ней познакомлю! Эй, Розмерта! Глянь, кто пришёл!***
Пронзительные крики чаек, свист ветра в прибрежных скалах, грохот прибоя. Холодные волны бились о серый каменный берег, рассыпались на тысячи сверкающих осколков, и возвращались в море, оставляя после себя обрывки водорослей, обломки ракушек и хлопья белой пены. Осень брала своё. Погода портилась: с запада небо медленно, но верно затягивало белёсой дымкой, обещавшей к ночи шторм. Было около трёх пополудни. Едва начавшее клониться к западу солнце сверкало неестественно ярко, рассыпало по поверхности воды ослепительные блики. По этому расплавленному металлу в полумиле от берега скользили на досках под яркими треугольниками парусов два магла, не то смелые, не то безрассудные. Северус глубоко вдохнул солёный воздух: это место он безуспешно пытался найти с тех пор, как получил право самостоятельно аппарировать. То, что Велесов притащил его для разговора именно сюда, случайностью быть не могло. Об этом следовало подумать, но позже: мысли путались. Между тем некромаг самым бессовестным образом сверлил взглядом его затылок, это раздражало. Очень хотелось возмутиться, но в горле стоял предательский ком. Снейп судорожно сглотнул. — Вы узнали это место, как я посмотрю! — спокойно сказал Влад. Северус кивнул и хрипло ответил, всё так же глядя на море: — Мать приводила меня сюда, пока могла аппарировать. — Разумная женщина! А что, без матушки, значит, вы здесь не были? — Увы! Кстати, где мы? — Северный Уэльс. Могу дать координаты, если хотите. — Спасибо, это лишнее. Солнечные блики слепили, ледяной солёный ветер беспощадно выбивал слёзы. Если Велесов их увидит, он может что-нибудь не то подумать. Северус украдкой вытер глаза, придал лицу привычно-бесстрастное выражение, повернулся к Владу лицом и неожиданно прочитал в его глазах понимание. — Скажите, Северус, ваша матушка когда-нибудь говорила вам, что это за место? — спросил некромаг. — Нет. — Вы бывали только здесь, на берегу, или… Там, на холме, есть развалины, маглы туда не ходят, боятся, место, говорят, нехорошее. Снейп усмехнулся. Разумеется, он догадался, куда клонит собеседник, и не собирался изображать недоумение. — Это развалины Принц-холла, надо полагать? Да, я бывал там, но только снаружи. Внутрь развалин был ход, но мать меня туда не пускала. — Правильно и делала, не хватало вам ещё попасть под завал! Идёмте туда, там и поговорим. Очень уж здесь ветрено! Влад зябко передёрнул плечами. Он опять мёрз, чары не помогали. На холм поднимались медленно, молча. Влада мучила одышка, к тому же тропка была не слишком торная, местами почти совсем заросла пожухлой травой. Северус шёл и прикидывал, как бы поскорее отделаться от русского мага. За обедом Велесов ударился в воспоминания, а у Снейпа и так было достаточно проблем. Ему было о чём подумать и без печальной истории рода Принц, своей принадлежности к которому он не ощущал уже очень давно, и ничуть от этого не страдал. Что удерживало Северуса от бегства под благовидным предлогом? Только желание узнать, как Влад собирается доказывать ему, что Эйлин Принц не была изгнана из рода — исключительно ради памяти матери. И если выяснится, что мать, действительно, обманули, виновникам это с рук не сойдёт. Он отомстит. Если успеет. Тропка, по которой они шли, вела к небольшой живописной деревне, расположившейся на берегу уютной бухты. Отсюда, почти с вершины холма, можно было разглядеть крытые черепицей крыши, шпиль церкви, обилие рыбачьих лодок, катеров и прогулочных яхт у причала. Интересовавшие путников развалины занимали вершину холма справа от тропы. Окружённые давно одичавшим садом, почти заросшим бурьяном, они выглядели зловеще. Судя по состоянию тропы, местные маглы бывали здесь разве что случайно. Влад остановил Северуса, намеревавшегося пойти напрямик, через заросли чертополоха, крапивы и Мерлин знает чего ещё. — Не спешите! Поберегите одежду! Там есть тропинка, метрах в тридцати. — Тропинка? — Ну да! Должны же ваши родичи иногда посещать остатки родового гнезда! Кстати, вам я тоже очень рекомендую! Снейп скептически хмыкнул, но повиновался: брюк, действительно, было жаль. Неприметная тропинка вскоре нашлась, но значительно ближе, шагах в десяти. За плотной колючей стеной сбросившего листву терновника и кустов шиповника, усыпанных красными, как кровь, ягодами, скрывалась более ухоженная часть сада. Здесь растений тоже многие десятилетия не касалось остриё секатора, но сухие ветви и бурьян кто-то не так давно уничтожил магией. Развалины в глубине сада были затянуты плотным ковром ежевики, кроме остатков неплохо сохранившегося правого крыла некогда величественного особняка. Войти внутрь разрушенного дома можно было именно там, по обломкам красного кирпича через брешь в стене, где обвалилась кладка. Северус думал, что целью их визита было нечто, находящееся внутри, но Велесов указал спутнику на руины того, что когда-то было беседкой. — Присядем здесь, — сказал он, — если вдруг сюда забредёт кто-нибудь из Принцев, сразу нас не обнаружат, а мы их увидим и успеем скрыться. Сегодня нам ни к чему попадаться им на глаза. Влад вынул из внутреннего кармана пиджака старый потёртый конверт и бережно расправил его на колене. — Вот, Северус, тот документ, о котором я говорил, письмо, написанное вашим прадедом, Северусом Принцем, накануне его смерти. Это была весна шестьдесят второго, в те годы письма из-за границы у нас шли очень долго и часто терялись. Северус этого не знал, писал он очень редко, не любил, предпочитал живое общение, в крайнем случае, сквозные зеркала. Ваш прадед умер в в ночь с пятого на шестое марта, я узнал об этом от одного знакомого, в начале мая. Грешен: газет иной раз месяцами не читаю. Письмо я получил только в конце июня. Да, да, в те годы у нас случалось и такое. С тех пор, слава Богу, многое изменилось — в лучшую сторону. Велесов тяжело вздохнул. — Я пытался дотянуться до него за Гранью. Поздно. Он ушёл уже слишком далеко. Да. Знаю, вы не поверили бы мне, окажись у вас в руках копия, поэтому письмо подлинное. Копию, если захотите, можете снять, но письмо я вам не отдам, оно дорого мне как память. Что-то разболтался я сегодня. Устал. Старею. Читайте письмо, потом поговорим. Северус осторожно открыл конверт, вынул из него сложенный вчетверо лист пергамента. Зельевар с трудом перевёл дух: письмо было написано его почерком. Найти отличия было можно — если очень хорошо приглядеться и знать, куда смотреть, но общее впечатление… Сомнений не было: этот пергамент когда-то держал в руках его близкий родственник. Зельевар поднял глаза на Велесова. Влад был напряжён, нетерпелив, и заметно волновался. Северус украдкой облизнул губы и стал читать.***
Высунув от усердия кончик языка, Олечка прикоснулась волшебной палочкой к виску, аккуратно извлекая тоненькую ниточку воспоминаний о сегодняшнем дне, осторожно упаковала её в тёмно-синий флакончик из-под духов, торжественно водрузила на место гранёную стеклянную пробку. Флакончик немедленно отправился в недра розовой бархатной косметички, расшитой золотым стеклярусом, где затерялся среди своих многочисленных собратьев. Последний штрих: черкнуть пару слов специальными чернилами в любимый блокнотик, изукрашенный розовыми сердечками — пояснения к содержимому только что спрятанного флакона. Она проследила, как две строчки, написанные каллиграфическим как у школьницы-отличницы почерком, втянулись в страничку, не оставив на поверхности ни малейшего следа. Олечка довольно хмыкнула, закрыла блокнот и сунула его в сумку. Риск, конечно, был. Не дай Бог, вернётся этот Снейп (Школьный учитель — неплохо, да? Бедные дети!), и, вместо того, чтобы просто почистить память и напихать в сознание закладок, возьмётся прежде эту память дотошно изучать! Бр-р-р…! Но кто не рискует, тот не пьёт шампанского, а шампанское, особенно французское, то, что подороже, Олечка очень любила. Эти мужики, святая простота, сколько угодно могли считать её дурочкой. Да Ради Бога! Да всегда пожалуйста! Вечером Олечку ждёт интересное кино. Сегодня, когда портал сработал во второй раз, выплюнув Снейпа едва ли не на голову Машке, — хо-хо! — картинка была та ещё! Замечательно! Этот хмырь на неё ещё и понёс, путаются, мол, всякие под ногами! Неплохо! Ух, Олечка-то на месте Машки ему бы поворчала! Она бы ему так поворчала, что мало бы не показалось, а эта клуша… Эта клуша только посмеивалась. Ну, смейся, смейся! Досмеёшься! Дурочка! М-да, ворчать-то носатый ворчал, но поднял Машку и на ноги поставил осторожненько-осторожненько, как фарфоровую китайскую вазу времён династии Мин. И с чего бы это? И к чему бы это? Любопытненько! Олечке ситуация показалось ужасно смешной, и она неосторожно захихикала. Эти двое заметили и тут же замолчали, прям как по команде! Машка быстренько нахмурила бровки и приказала доложить профессору Велесову об их прибытии. Даже волшебное слово не забыла, коза такая: «Немедленно!» А Олечка что? Олечка эту нахалку в тот момент любила до самозабвения, куда ж деваться-то? Она уже почти ринулась сломя голову выполнять указания, чувствуя внутри какую-то извращённую радость, но наткнулась на взгляд сумасшедших чёрных глаз мрачного гостя. О, это был такой взгляд, что девушка немедленно отбросила не только едва зародившуюся мысль о возможном флирте, но и хорошо продуманные планы мести за манипуляции с собственным сознанием! С таким свяжешься… И всё же в этот день Олечке несказанно повезло. Она не только услышала уйму интересных вещей, но и получила реальный шанс позже о них вспомнить. Плотненько пообедав, шеф оставил Машку изучать какие-то бумаги, забрал носатого, и свалил вместе с ним в неизвестном направлении, пообещав вернуться через пару часов. Грех было не воспользоваться! Гость не факт что вернётся, а без него Велесов наверняка опять будет вводить Машку в дела рода, а это уже скучно, об этом уже не грех и забыть, если вообще стоит подслушивать, так что всё идёт как надо! Олечка издала счастливый вздох, загнала поглубже ставшее привычным желание варить борщ, блаженно потянулась в кресле, и, с чувством исполненного долга, наконец-то углубилась в чтение любовного романа.***
Здравствуй, Влад! Я так давно тебе не писал, что ты, должно быть, удивлён. Надеюсь, в твоей семье всё благополучно? У нас всё как всегда великолепно. Погода, правда, подкачала: весна слишком ранняя, значит, будет затяжной и дождливой. У меня к тебе, друг мой, очень важное дело. Точнее, просьба. Влад, нет ли у тебя в Москве знакомого специалиста по наследованию? Магл, волшебник — всё равно, для меня важна только компетентность. Не беспокойся, ничего не случилось. Мне только нужно удостовериться,Прощай! С надеждой на скорую встречу, С.Л.П. 5 марта 1962г.
P.S. Прошу, если жизнь сведёт тебя с моим правнуком и ему будет нужна помощь, помоги! Если я верно прочитал знаки, мальчишку ждёт непростая судьба. P.P.S. Хочу напомнить, мне очень понравилась та закуска, которую вы называете «сельдь под шубой». Могу я попросить твою супругу приготовить её для меня, и, если можно, записать подробный рецепт?***
— Ну что, удалось мне вас убедить? Глубоко задумавшийся Снейп вздрогнул от неожиданности. Убедить… Да уж, Северус только что убедился в том, что он полный идиот. Даже не зная о непреложном обете, данном Октавиусом Принцем, можно было догадаться, что в середине семидесятых они с матерью всё ещё оставались членами семьи. Разумеется, иначе Октавиус не забрал бы Северуса к себе в дом на каникулы, когда тот остался сиротой. Тем летом Северус об этом, конечно, не задумывался, он был сломлен разрывом с Лили и смертью матери. Лето после пятого курса зельевар до сих пор вспоминал как самый ужасный период своей жизни, не считая осени восемьдесят первого, разумеется. Кое-что в поведении родственников теперь становилось понятным, но прощать Северус никого не собирался. Если кто и мог желать окончательного разрыва Эйлин Принц с семьёй, то это её старшая сестра, Стелла. Называть это чудовище тётушкой не поворачивался язык. Безвольный и трусоватый Октавиус безропотно плясал под её дудку, и, пожалуй, нарушил бы даже Непреложный Обет, потребуй этого дочь. Впрочем, после смерти матери Северусу было уже всё равно. Став совершеннолетним, о Принцах он постарался забыть, и у него получилось. Но вот о том, что Октавиус ещё не так давно был жив, а значит, Непреложных Обетов не нарушал, Северус знал наверняка. Года два назад они случайно встретились в Лютном, в одной из лавок, торгующих контрабандными ингредиентами для зелий. Северус не сразу вспомнил, где мог видеть этого старика прежде. Глава рода Принц сильно сдал и выглядел теперь значительно старше своих лет. Столкнувшись с внуком, Октавиус остолбенел, словно инфернала увидел, даже за сердце схватился. Теперь-то ясно, почему. — Северус, вы слышите меня? Да что с вами такое? — в голосе Влада звучала тревога. — Простите, задумался. Северус встряхнулся, потёр ладонями лицо. — Понятно. Знаете, а у нас есть ещё один способ проверить, принадлежите ли вы до сих пор роду Принц, — улыбнулся некромаг. Северус горько усмехнулся: какая, собственно, разница? Если бы была жива мать, то выяснить стоило бы, но теперь… — А зачем? — сказал он вслух. — Неужели не любопытно? — хитро прищурился Велесов, — Впрочем, вы правы: смысла что-то выяснять нет никакого. Кровь не водица, вы принадлежите к этому роду не смотря ни на что, покуда живы. Понимаете, о чём я? Что бы ни случилось, ваши предки останутся вашими предками. Других не предвидится. А отлучение от рода… Вы, британцы, придаёте этому, гм, термину чересчур большое значение. Северус мысленно застонал. — Да, теоретически таким путём можно создать провинившемуся немалые проблемы, — ничего не замечая продолжал Влад, — но кровным родственником он быть не перестанет. Строго говоря, существует особый ритуал, сложнейший в исполнении, очень энергозатратный и крайне опасный, направленный на качественное изменение самой сути магии изгнанника. Он давным-давно запрещён во всём мире, потому что относится к одной из самых тёмных разновидностей магии крови и предполагает человеческие жертвоприношения. Его и в прежние времена применяли только в самых исключительных случаях, а уж в наше время… Северус слушал в пол-уха. Он думал о матери, о том, что непозволительно мало уделял ей внимания, особенно в последние пару лет её жизни. Все его мысли тогда занимала Лили. Стоила ли она того? От этой крамольной мысли у Северуса на миг потемнело в глазах. Да что с ним такое? Перед матерью он виноват, очень виноват, не меньше чем перед Лили. Эйлин жила ради него — и медленно угасала. Сколько бы она ещё протянула, сложись всё иначе? До его совершеннолетия, до дня, когда он окончит Хогвартс — кричала интуиция. А он даже на похоронах не был — «спасибо» Дамблдору! Он запомнил её такой, какой видел тогда, во время своих последних рождественских каникул, проведённых дома. Исхудалая, слабая, неухоженная, раньше времени постаревшая… Как же он стыдился её перед Лили! Как же она раздражала его своей, как ему казалось, чрезмерной опекой! Каким же он был идиотом! — В наши дни изгнание из рода сводится к банальному лишению наследства, титула, если таковой имеется, и кое-каких благ цивилизации. — между тем продолжал лекцию Влад, — Глава рода может запретить, например, пользоваться семейной библиотекой, кое-какими артефактами, лабораториями, мастерскими. На деле же, как правило, ограничиваются лишением доступа к семейным сейфам, да и то временно. Ну и общественное порицание, разумеется, обеспечивается, чтоб неповадно было. Остальное непутёвых наследников, как правило, мало интересует, но некоторые со временем умнеют. Хотите верьте, хотите нет, бывает и такое. — Но можно ещё выжечь провинившегося родственника с родового гобелена, не так ли? — не без ехидства встрял Снейп в затянувшийся монолог, — Насколько мне известно, последствия такого ритуала могут быть весьма плачевными! — Это да-а-а! — столь же ехидно улыбнувшись протянул Влад, — От такого, как вы выразились, ритуала в старинных гобеленах бывают дырки с обуглившимися краями! — Как?! И всё?! А как же случаи полной потери магии? А как же случаи со смертельным исходом? — Результат самовнушения, не более того. — по прежнему не замечая иронии, отвечал Влад, — Да, исключения бывают. Вспылив, родственничка можно и проклясть ненароком, особенно если есть за что, ну и откат получить соответствующий. Но на этот счёт вам волноваться нечего, выжигание с родового гобелена вам не грозит совершенно точно, точнее не бывает! Родовой гобелен Принцев сгорел вместе с этим особняком в конце второй мировой. Ладно, хватит. К сожалению, я весьма ограничен во времени, и пригласил вас сюда не ради беседы на свежем воздухе. Я хочу, чтобы вы сейчас, немедленно посетили ваш семейный алтарь. Он там, в развалинах, от пролома по коридору налево, затем вниз по лестнице, обитая металлом дверь. — Зачем? — Принц-холл, как вы понимаете, стоит на пересечении силовых линий, то есть, на Источнике. Многие поколения ваших предков жили в этом самом месте, что для Принцев даром не прошло. Вибрации вашего магического ядра настроены на вибрации этого источника, и наоборот. И нечего кривится: магия — штука наследственная, нравится вам это или нет. По матери вы Принц, никуда вы от этого не денетесь! Или вы предпочитаете считать себя продолжателем рода вашего отца? Нахождение рядом с семейным Источником снимает усталость, придаёт сил, я думаю, вам это необходимо. Только не задерживайтесь там надолго и не прикасайтесь к алтарю. Вы очень давно здесь не были, прежде нужна адаптация, иначе вам обеспечен как минимум обморок. Ступайте, я вас подстрахую! Не сдвинувшись с места, Северус оценивающе посмотрел на собеседника, криво усмехнулся. — Я одного никак не могу понять, — сказал он, — вы-то что рассчитываете с этого получить? — Да ничего, собственно, возможно, вашу благодарность! — И в чём она должна будет выражаться? Влад изумлённо посмотрел на зельевара. Внешне Снейп был абсолютно спокоен, неспешно вертел в длинных пальцах подобранный где-то сухой прутик, но от него чувствительно веяло горечью и разочарованием. — Скажите, Северус, а почему вы не допускаете мысли, что один человек может помогать другому просто так, от чистого сердца? Зельевар брезгливо поморщился, сломал многострадальную веточку, небрежно отшвырнул её в сторону и явно приготовился к бегству. Велесов нутром чуял, что бегство необходимо предотвратить, иначе этот их разговор окажется последним. — Личный опыт. — кратко и холодно ответил Снейп, — И сделайте милость, скажите, с чего вы взяли, что мне требуется помощь? Влад мысленно выругался. Только что он совершил глупую и непростительную ошибку. Он потерял нить беседы, углубился в собственные размышления, вместо того, чтобы следить за эмоциональным фоном собеседника. С правнуком Северуса Принца следовало держать ухо востро, но он повёл себя с ним как с подчинённым или младшим родственником, а потом и вовсе попытался командовать, не имея на это никакого права. Влад расслабился и позволил себе забыть, что перед ним не мальчишка-аспирант с его кафедры, а известный в своих кругах зельевар, разработки которого выделялись среди прочих практичностью и граничащей с гениальностью простотой, а публикации в научных журналах — отточенной логикой и доходчивостью изложения. Влад совсем упустил из виду, что перед ним не изнеженный отпрыск древнего рода, а немало испытавший за свои неполные сорок лет мужчина, обладающий железной волей, умный, гордый, упрямый, бесстрашный. И, да, опасный: его побаивается сам Дамблдор, наверняка имеющий на это кое-какие основания. Кстати, интересно, как Альбус умудрился сделать из такого субъекта марионетку? И на сколько, интересно, он преувеличивает степень своего влияния? И есть ли оно вообще? М-да… У Северуса Принца, при всех несомненных его достоинствах, был тот ещё нрав, но правнук превзошёл его и в этом. Ладно. Поразмыслить на этот счёт у него ещё будет время. Главное сейчас попытаться договориться хоть о чём-нибудь! Разговор обещал быть долгим, откровенным и не самым приятным в его жизни. Влад тяжело вздохнул: усталость и возраст, как ни крути, брали своё. — Значит так…***
День тянулся медленно-медленно. Олечка вся извелась, места себе не находила, зато Машка, красавица писанная, и в ус не дула: книжечку читала. Большущий такой старинный фолиант на старославянском, рукописный, без знаков препинания и промежутков между словами — жуть! Из семейной библиотеки Велесовых, не иначе. Ольге таковых не доверяли, это было обидно. — Не бойся, — сказала гостья спокойненько, когда Оля попыталась поделиться своей тревогой за шефа, — оба живы-здоровы, я их чувствую. Просто им есть о чём поговорить, вот и задержались. Скоро вернутся! — и она опять уткнулась в книгу. Вот как всё просто, оказывается! А она-то, дурочка… Профессор Велесов вернулся часа на два позднее, чем обещал, в отвратительном настроении. — Ну что, поговорили? — нахмурила бровки Машка, поднявшись навстречу деду, едва он вошёл. Ага! Чувствует она их, значит! Нормально, значит, у них всё! А чего это голосочек такой встревоженный? — Поговорили! — проворчал в ответ шеф, — Открой секрет, Машенька, как ты с ним общаешься? Машенька в ответ только плечиками пожала и весело так улыбнулась. Улыбайся, улыбайся, выскочка! Доулыбаешься! Олечке было жуть как интересно, о чём сейчас пойдёт речь в гостиной, но шеф только хмыкнул и захлопнул дверь у неё перед носом, так, что стены дрогнули. Вне всяких сомнений, подслушивать стоило. Девушка поздравила себя с тем, что догадалась заранее приготовить ужин и загнать его под стазис. Отсутствие Снейпа (тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!) давало надежду на то, что воспоминания о сегодняшнем дне останутся с ней. А борщ… Что борщ? Она сварит его завтра. Сегодня всё-всё подготовит, а завтра с утречка, на свежую голову… Честно-честно! Олечка заставила себя поверить в это враньё, и ей сразу стало гораздо легче. Но радовалась она рано. У бедного шефа от разговоров с этим, прости, Господи, Снейпом случился жестокий приступ ностальгии. Чем же ещё объяснить тот факт, что Олечку попросили приготовить селёдку под шубой, и немедленно? Ладно бы шеф эту закуску очень любил, так ведь нет, обычно нос воротил, а сегодня вдруг вынь да положь! Может, внученьку с русской кухней знакомит? Да, наверняка. Олечке что, жалко, что ли? Олечка запросто, Олечка быстренько, Олечке же не трудно! Но подслушивать придётся, так сказать, фрагментарно, за что вам, Владислав Николаич, огромное человеческое спасибо! Воткнув на газовую плиту кастрюльки со свёклой, морковью и картошкой (овощи при помощи магии варят только полные идиоты и закоренелые холостяки), девушка вернулась в холл. На удовлетворение любопытства у неё было целых двадцать минут. — Ну, не знаю я, как объяснить этому человеку, что видеть его в качестве очередного Тёмного Лорда я не хочу! Я… я отказываюсь, ясно тебе? — Велесов орал так, что его было слышно безо всяких заклинаний и специальных приспособлений, — Как объяснить ему, что он мне небезразличен, что он мне не чужой, если он отказывается это понимать? А он не чужой мне, Маша, нет, нет и нет! Снейп — правнук моего близкого друга, лучшего из моих учителей, понимаешь?! К тому же он мне симпатичен, что я могу с этим поделать? — Это потому, что он так похож на своего прадеда, да? Несколько секунд в гостиной было очень тихо. Шефа, никак, озадачили. — Простите! — Слушай, Маш, вот только честно, вы с Северусом, часом, не родственники, а? — неожиданно расхохотался Владислав Николаевич, — Ты только что повторила его фразу. Слово в слово. М-да. Может быть, вы с ним и правы. Видишь ли, какая штука, Северус похож на прадеда не только внешне. Ты не представляешь… Я заподозрил бы переселение душ, если бы не знал наверняка: Северус Принц ещё ТАМ. Снейп — Тёмный Лорд? Ого! Между прочим, ему пойдёт! Вроде бы на личико ничего так мужик, особенно если чуток откормить, причесать и приодеть, но нынешний его имидж — это нечто! Колдофоточку на стенку — и можно детей пугать, если будут плохо себя вести. Когда-нибудь Олечка так и поступит! А что? Раздобыть где-нибудь колдофото формата А3, ещё лучше — формата А1, чтобы у него там взгляд такой, как сегодня… Ух! Оля представила, прыснула в кулачок, и убежала на кухню проверять, не выкипела ли в кастрюльках с овощами вода. — …И пока не будет покончено с Тёмным Лордом, строить планы на будущее я бы на твоём месте поостерёгся. — Почему? Не думаю, что всё настолько плохо… Или я ошибаюсь? — Плохо? Ну, не знаю. Любые вооружённые конфликты волшебников больше напоминают партизанскую войну. Это обычные люди, маглы по-вашему, баррикады строят, ходят в атаку, роют окопы — нам-то зачем? А партизанская война, Машенька, это такая штука, которой вроде как и нет, но потом — раз! — и над домом Чёрная Метка, а в доме куча трупов, но кто убил, зачем, за что — поди разбери. Нехорошо сейчас в Британии. Нестабильно. Значит, небезопасно. — Ну, да. — Поэтому я предпочёл бы, чтобы ты сейчас жила в Москве. Я понимаю, Велесовы тебе пока никто, чужая семья. Не возражай, я знаю, что говорю! Навязывать тебе наше общество я не собираюсь, хочешь — в нашем доме комната для тебя всегда найдётся, хочешь — живи одна. Если что, та квартира на Старом Арбате твоя. Там расширение пространства так себе, но, думаю, на первое время сойдёт. К тому же недалеко Источник, и очень неплохой. С трудоустройством я тебе тоже помогу, без проблем. Выливая воду из кастрюли с варёной картошкой, Олечка прикидывала, что шефу надо бы срочно намекнуть, чтобы был с внученькой-то поосторожнее. Машка — она какая-то мутная. А что, нет? Нормальная-то девка из серпентария, который называется Магической Великобританией, сбежала бы при первой возможности. Этой чёкнутой предлагают московскую прописку, квартирку в центре Москвы, работу хошь в МГУ, хошь ещё где, к тому же наверняка приличное приданое — а она нос воротит! Это как? То-то и оно, что ни в какие ворота! — Взять, скажем, твоего жениха. Как он тебе, кстати? — По-моему, хороший парень. Давно хотела спросить, он в курсе, что его немножечко женили? — Не-а. С ним связи нет с летнего солнцестояния. У них там свои дела, а в шаманские ритуалы, сама понимаешь, лучше не лезть. Николай пока ничего не знает, я всё расскажу ему при первой возможности, парень он правильный, поймёт. Я вас потом обязательно познакомлю. Только ты особых планов на него не строй, в невесты ты ему всё равно не годишься. Шаманы женятся только на обычных девушках, без магии, иначе дар пропадает. Так что наш Коля — полукровка уже потому, что потомственный шаман… Хорошенькое дело! Значит, тот субьект, чей портретик передали Машеньке, жених-то не настоящий, фиктивный! Ничего себе! А ведь Велесовы что-то замышляют! Вопрос: что?! Олечка потыкала вилкой морковку: твердовата. — Ха-ха! Инцест! Ну, ты загнула! Это же аристократы, образованные люди! — Но, Владислав Николаевич, мы говорим о начале девятнадцатого века, какая генетика? Да, такие союзы никогда и нигде не приветствовались, но далеко не везде были запрещены. Достижения не-магических наук до волшебников доходят с некоторым запозданием, откуда им было знать, какими именно неприятностями грозит близкородственный брак? К тому же британские маги, особенно некоторые семьи, буквально помешаны на… — На чистокровности? Ну, да, всё может быть. Во всяком случае, я не исключал бы возможности, что причина именно в этом. Если покопаться в родословных британских магов… Ну вот, началось, шеф оседлал любимого конька, теперь не остановишь. Понять-то его можно: шесть лет переживал, что сын умер бездетным, и вдруг обнаружился прямой потомок, к тому же в Англии! Это же какое обновление крови! Чтобы подыскать внученьке подходящую партию, не грех не только в Британских родословных порыться, но и во всех остальных. Олечке бы кто так жениха искал! Девушка вернулась в холл минут через пятнадцать, и убедилась в том, что была права: разговор продолжался. — О, Велесовы с кем только не роднились! Русские семейства перечислять не буду, всё равно ты пока что мало кого знаешь. Назову, пожалуй, Рюриковичей. Не самый удачный союз был, но, заметь, правящая династия! Николас Фламель нам родня, седьмая вода на киселе, но, тем не менее… Греки в роду были, евреи тоже, татары, финны… Даже француз один был. Да! Во время войны с Наполеоном умудрились породниться, неплохо, правда? А вот англичан не было, ты первая! Первая, двадцать первая, сто пятьдесят первая, англичане, французы, немцы, чукчи, папуасы, — ей-то какое дело? Слушать дальше уже не хотелось. Но, отлучившись на кухню ещё раз, Олечка пропустила самую увлекательную часть разговора. — Он очень хороший, правда! Он такой добрый, такой внимательный, милый… — Верю, Машенька, верю! Любишь его — и хорошо. Препятствовать твоему счастью я не собираюсь, не бойся. С кем сложится — с тем и будешь. Ты взрослая девочка, сама разберёшься. Но с предполагаемым зятем я должен познакомиться поближе. Во-первых, любопытно. Во-вторых, как глава рода, я обязан, если уж на то пошло. В-третьих, прежде чем назначать помолвку, он обязан просить твоей руки у меня: обычай есть обычай! Ха! Во-первых, Олечке тоже любопытно. Во-вторых, давно пора запретить использование Обливейта. В-третьих, ей пора заканчивать с овощами… Жаль. Когда Олечка вернулась в холл и в очередной раз приложила мембрану фонендоскопа к стене, в гостиной разговор шёл уже на другие, не самые интересные для неё темы. — Ну, не такая уж это редкость, я знаю десятки таких примеров, но… Хорошо, пока без конкретики. Когда мы сильно привязаны к кому-либо и жаждем такой же привязанности в ответ, мы интуитивно пытаемся соответствовать ожиданиям этого человека, иной раз в чём-то даже копируем его. На каком-то этапе взаимоотношений это вполне естественно, пусть и вовсе не обязательно, не так ли? При подобных обстоятельствах случается, что Патронус меняет видимую форму, становясь более-менее идентичным Патронусу объекта поклонения, что не удивительно, ты согласна? Очень хорошо. Например, ребёнок может во всём подражать… Стоп, это не то. Патронус сына копирует Патронус отца, Патронус дочери — кого-либо из предков по материнской линии. — А, ну да. Сцепленное с полом наследование индивидуальных магических характеристик отражается на форме телесного Патронуса. Понятно. Услышав последнюю фразу, Олечка спрятала свой фонендоскоп на полке с книгами и ушла на кухню. Приближалось время ужина. — Понятно ей! — проворчал Владислав Николаевич, — Генетику давай оставим на потом, речь сейчас не об этом. Давай возьмём другую ситуацию, не связанную с родством: ученик боготворит учителя и во всём ему подражает. Существуют области магии, где такой способ обучения является единственно возможным, некоторые разделы ритуалистики, например. Тогда временное изменение Патронуса ученика становится показателем успешности обучения. Ещё один, более распространённый случай — стремление добиться расположения лица противоположного пола, объекта любовной страсти, так сказать. Нет ничего противоестественного в том, что, скажем, влюблённая девушка пытается максимально соответствовать ожиданиям возлюбленного. Со временем это проходит, потому что любовь предполагает принятие партнёра таким, какой он есть, либо это что угодно, но не любовь. С другой стороны, если чувства остаются неразделёнными… — То это как раз наш случай? — Не совсем. В нашем случае скорее имеет место одержимость. Я сейчас уточнять не буду, потому что пока сам не вполне уверен, но что-то с этим делать нужно. Эмоциональная зависимость такого рода даёт очень чувствительный отток энергии, а Северусу это сейчас весьма некстати. Сам бы он справился, чертовски сильный характер, знаешь ли, но я подозреваю, что кое-кому очень выгодно максимально его ослабить, понимаешь? И этот Кое-Кто абсолютно точно знает подходящие рычаги манипуляции, чтобы… — Погодите, вот вы сказали, влюблённый человек, точнее, безответно влюблённый человек будет стараться соответствовать ожиданиям. — Так и есть. — Но я не представляю девушку, ожиданиям которой мог бы соответствовать мрачный нелюдим, холодный, бессердечный мизантроп, зануда, нахал, злодей… Северус вовсе не такой, но он таким выглядит! — Ну, не скажи, Машенька! При слове «ожидания» тебе должно быть представляется некий идеал, принц на белом коне, рыцарь без страха и упрёка? Действительно, чаще всего так и бывает. А что если эта девушка считала своим священным долгом возвращать заблудших на путь истинный? Ты только представь, какой повод собой гордиться, если получится! Боюсь, что наш друг был интересен ей именно как объект для перевоспитания, поскольку всегда был далёк от идеала. Идеалом он должен был стать исключительно под её чутким руководством и благодарить её за эту трансформацию до конца своих дней. Тебе не кажется, что девушка выбрала не тот объект для своих экспериментов и в этом корень всех бед? Это мои предположения, Машенька, я могу и ошибаться. Очень хочется попробовать помочь Северусу от этой одержимости избавиться. Скажу сразу: в успехе я не уверен, но одна идейка есть. И ты, Машенька, поможешь мне её реализовать. </i>***
Иногда Олечка до жути завидовала британским волшебникам. Не понимают они собственного счастья, ох, не понимают! Местные домовые эльфы — сущий клад, на них молиться надо! Послушные, услужливые, незаметные, они и пыль сотрут, и пол помоют, и постирают, и обед приготовят, и посуду потом уберут. Красота! Попробуй-ка заставить российского домового помыть посуду! Щаззз! Нарочно все тарелки переколотит и будет действовать на нервы своими нравоучениями, пока не надоест, а надоест ему не скоро. Велесов всё собирается сюда своего Михалыча пригласить, хорошо, пока не придумал, как провезти через границу! Михалыч — домовой молодой, но занудный, как вся их лохматая порода. Сейчас бы начал Олечке морали читать, мол, обычные-то люди всю домашнюю работу без магии делают, и не жалуются, а ей, лентяйке, палочкой махнуть неохота! Фонендоскоп бы отобрал. Шефу бы доложил. Зараза! Нетушки, хватит валять дурака, пора искать мужа из местных, да чтоб породовитей. Да. У местных лордов в мэнорах, говорят, целый штат домовиков! Красота! Рассуждая так, Олечка толкала магией с кухни в гостиную сервировочный столик, полный всякой всячины. Боясь что-нибудь уронить, двигалась она медленно и бесшумно, а потому услышала последние фразы разговора, для её ушей совсем не предназначенные. — Ты что же, Машенька, думаешь, я каждый раз ей память стираю? Я же не зверь какой! Да, Ольга очень любопытна, особенно до любовных историй. Не вижу в этом ничего крамольного, тем более что она не болтлива. Я стираю ей память очень аккуратно. и только в том случае, если услышанное может представлять собой какую-либо угрозу, в том числе, для неё. Да, и не сердись на Ольгу за то, что она тебе завидует! — Что вы! Разве я сержусь? Она же не знает, что завидовать нечему! Войдя в гостиную, Олечка заметила, что на ресницах Маши блестят слёзы. Ольге стало стыдно, очень стыдно, за всё. Был этот стыд её собственным, или закладка Снейпа проявила себя таким причудливым образом — непонятно. Олечка даже хотела уничтожить припрятанные сегодня воспоминания, но не успела. Шеф стёр ей память. Владислав Николаевич сегодня слишком устал, чтобы всё предварительно проверить.