— Меня зовут Джеремми Морн, мне двенадцать лет. Я занимаюсь в школьном кружке по оригами и люблю овсяные печенья.
» — Вау» — подумал Дин — «пацан реально без скрепов. Но слишком открытый. Среди охотников такой долго не продержался бы.»
— У меня хорошая семья. Дедушка, папа и… — Джеремми сглотнул. — и…
— Мама? — подтолкнула педагог.
— Ну да…
В зале повисла тишина. Все дети, шесть человек не считая Дина, были совершенно разными, но имели общую черту — каждый о чём-то молчал. Они прослушали уже два выступления, сейчас говорил третий, но как и вчера — на прошлом занятии, каждый в какой-то момент замолкал. Вот и Джеремми тоже затих. А ведь начинал очень бодро.
Мисс Лоран — педагог занятий «внутреннего я», на деле групповой детский психолог, тяжело вздохнула. Нет, она определённо не хочет детей. Не тех, кто, возможно, будет сидеть в точности так же и о чём-то молчать.
С детьми всегда тяжело. Это она знала точно. Это воистину удивительные создания, вечно шумные и бешеные, но всегда,
всегда о чём-то молчащие.
Даже самый громкий и открытый ребёнок, у которого, кажется, нет вообще никаких проблем тоже молчит. Все по разному, все о своём. Кто-то таит в себе обиду, кто-то таскает на себе вину, у кого-то просто проблемы, о которых он не может рассказать. И все молчат по разному. Один будет говорить, но в какой-то момент утихнет, другой не будет, а третий вообще ничего и никогда не скажет.
Взрослые, они другие… Если они не говорят чего-то своим родственникам и друзьям совсем не значит, что они не расскажут это психологу или собутыльнику. Для взрослых есть возможность просто кому-то рассказать, открыться, даже если это будет таксист. Им главное рассказать, кому, это уже их выбор. У детей не так. Детям нужно, чтобы их поняли. Чтобы их услышали. Далеко не каждый взрослый сможет услышать ребёнка. Они слушают через призму «адекватного рационального взгляда», забывая, что дети видят мир иначе.
Порой Мисс Лоран желала сама стать ребёнком, чтобы научиться слушать их, ведь кто как ни дети лучше всего понимают друг друга. А потом она думает, что это мало бы что дало, ведь у неё появилось бы своё «о чём молчать». Всё же, чтобы облегчить эту жизнь, взрослым нужно научиться слушать детей, ведь как говорится: «Ребёнок ещё не был взрослым, и не знает, каково это, но ведь Взрослый знает, каково быть ребёнком».
— Ладно, Джеремми, ты всё равно молодец. Но мы продолжим. Браян?
Браян — большой мальчик, с первого взгляда на которого можно было бы сказать, что он если не главарь, то совершенно точно один из основных заводил школьных хулиганов. У него коротко стриженные коричневые волосы, сильные руки и немного туповатый взгляд. Таких обычно называют обалдуями. И нельзя сказать, что это мнение было бы неверным, он действительно был задирой, просто «задира» и «хулиган» это, всё же, несколько разные люди. Да, Браян был из тех самых «громкий» детей, которые не умели себя тихо вести и время от времени вызывали других на «дуэль», но в целом это был добрый, приятный мальчик, который мог угостить печенькой, оставленной родителями, или помочь с чем-нибудь. Например, перетащить стул из одного угла комнаты в другой.
Меня зовут Браян, мне тринадцать лет — начал басить он. Для его возраста у него был удивительно низкий голос. — Я люблю бадминтон, футбол, баскетбол, настольный теннис, большой теннис, воздушный теннис, крокет и бейсбол. — Дин мысленно хмыкнул. С каждым днём увлечений Браяна становилось больше. Вчера на занятии он не называл бадминтон, но вчера после занятий они играли в него. — Ещё я люблю пиццу. -все согласно кивнули- И обожаю есть пиццу и смотреть за бейсбольным матчем. -все опять согласно кивнули. Вкусная еда и отличная игра — настоящая американская мечта.
— Браян, есть ли что-нибудь, что тебя волнует? О чём ты хотел бы рассказать? — Спросила Мисс Лоран. Господи, она знакома с этим парнем уже полторы недели, и всё никак не могла понять, почему его мама попросила записать мальчика именно на эти занятия. Судя по рассказам, жизнь у него просто замечательная. Любящие родители, много друзей, хорошие отношения с одноклассниками и учителями, каждые выходные он с семьёй занимается чем-нибудь интересным. И личных проблем у него тоже не наблюдалось, хорошо читает, почти ничего не боится, смышлёный. Совершенно нормальный пацан. И всё же, его направили именно в этот кружок. Что же он не говорит? Ох, в нормальных условиях времени отведённого на одно занятие категорически не хватает даже на одного ребёнка, а тут сразу шесть, плюс этот новенький, абсолютно непонятный тип.
— «Абсолютно непонятная женщина» — в ответ думал Дин. — «Это ж, что должно в жизни случиться, чтобы захотеть стать психологом? Адвокат, ещё куда ни шло, но это…».
— Нет, всё хорошо, Мисс. Честно. — Ей оставалось лишь вздыхать.
Так и проходили эти занятия. Каждый о чём-то молчал, Дин молчал в целом. На первом занятии ему только сказали «Сегодня ты просто посидишь, послушаешь, поймёшь как проходят занятия», а на втором он просто напросто не смог из себя ничего выдавить. Теперь же ему не отвертеться. Браян сидел ровно по его правую руку, и теперь, когда он закончил говорить, подступила его, Динова очередь.
— Что ж, меня зовут Дин Винчестер, мне тринадцать лет и я ничем не занимаюсь.
— Как это, ничем? — Удивилась Мисс Лоран — В смысле, не ходишь ни в один кружок?
— Не хожу, и хобби у меня нет. — Дин сам удивился своей открытости. С каких пор он вдруг рассказывает едва ли не незнакомцам о своей жизни?
— А раньше ты чем-нибудь занимался? не может такого быть, чтобы ты никогда никуда не ходил.
— Ну, я занимался в первом классе в театральном кружке, но это продлилось только два месяца. С тех пор я только и делаю, что слежу за младшим братом. — Что? Ему определённо пора остановиться.
— Это тебя раздражает? Ты бы хотел, чтобы твоего брата не было.
— Что? Что вы такое несёте? — искренне удивился Дин. — да, порой он бывает просто невыносимым, но я люблю его, и уж точно не хочу, чтобы с ним что-то случилось.
— Хорошо, хорошо, это был просто вопрос. Обычно, когда старших просят следить за младшими они начинают их недолюбливать. Это вполне естественно. Но я очень рада, что у вас с братом всё иначе. Расскажи, пожалуйста, ещё про свою семью. Если хочешь, конечно.
Дин на какое-то время замолчал. Рассказывать кому-либо хоть какую-нибудь информацию было опасно. На них могут попросту подать в органы опеки, не говоря уже о том, что за каждой человеческой рожей может скрываться какая-нибудь тварь. Но молчание тоже может вызвать подозрение. Стоит попробовать немного рассказать, чисто так, для приличия. Но информацию тщательно отсеивать. — У меня так же есть отец. Мамы нет, и не хочу говорить об этом. Мы часто переезжаем, но на каникулы обязательно заезжаем к друзьям семьи, к Бобби или Пастору Джиму. В целом, у нас всё хорошо, мы самая обычная, совершенно обыкновенная семья — Мисс Лоран приподняла бровь. Опс, кажется он перестарался. — Всё. Мне больше нечего рассказывать.
— Понятно. Но ты в любом случае молодец, Дин, для первого раза твоё выступление превосходно. Прошу, следующий.
— Меня зовут…
Так прошло ещё пятнадцать минут. Выступили Гарри и немного жутковатая девочка Лавиния. После окончания монолога последней, Мисс Лоран села поудобнее и сказала:
— Наше занятие подходит к концу. Вы все сегодня были большие молодцы, хорошо постарались. Я вижу, как наши занятия приносят пользу. Но у нас время нашей традиции. Давайте, ребята, закрываем глаза и дышим. И так, глубокий вдох… раз, два, три, четыре, выдох… Отлично. И, вдох… раз, два, три, четыре, выдох… Представьте, что вы стоите в коридоре с множеством дверей, не забывайте дышать, какую дверь вы выберите? Вдох, раз, два, три, четыре, выдох… Какая она? Пройдите за неё. Вы находитесь в неком месте, это ваше подсознание. Вдох, раз, два, три, четыре, выдох… Что вы там видите, человека, животное, что-то другое? Вдох, раз, два, три, четыре, выдох… Услышьте его, почувствуйте его. Вдох, …, выдох. Открывайте глаза. — Все сонно заморгали. — Урок окончен, Господа. Можете быть свободны. — все стали собираться. Некоторые таскали с собой тетради и ручки, зачем Дин так и не понял, и убирали их обратно в рюкзачки. Другие перевязывали шнурки. Дин встал, поправил сползающую лямку штанов — кто вообще придумал эту форму? — и уже собирался выходить из комнаты, как его окликнули. Дин обернулся. Мисс Лоран что-то записывала в свой блокнотик.
— Вы меня позвали?
-Да, хорошо что ты услышал. — Она посмотрела на него поверх своих красных очков, которые уже успела надеть. — Я хотела поговорить с тобой кое о чём.
— Говорите.
-Хорошо. В общем, я хочу предложить тебе заниматься раз в пару дней отдельно от группы.
— Исключать раз в пару дней других ребят из кружка, разве это законно?
— Не об этом речь. Я имею ввиду, чтобы заниматься с тобой отдельно, например, в тихий час. Как ты на это смотришь?
— Я не вижу причину, чтобы так делать.
— Ну, а я не вижу причин отказываться. Чем тебе ещё заниматься? Дин, просто послушай меня, я профессионал своего дела, и я сразу вижу людей, которым нужна помощь. Я не беру с тебя деньги, не требую ничего такого. Просто предлагаю время от время час-два разговаривать. Тем более, если я всё же ошиблась, и тебе на самом деле помощь не нужна, мы можем будем сразу прекратить. Ну так что, договорились?
Дин хотел отказаться. Нет, правда хотел. Но что-то внутри него взбунтовалось, и он не смог сказать заветное «нет». Вместо этого он сказал совершенно безрассудное и глупое «согласен».
/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\
В тот день они не играли. Могли были, но нет. Люси была чем-то взволнована, ей было совсем не до игр. Дин всё пытался выпытать, что же такое случилось, случиться? , но Люси только рукой отмахивалась и дёргала косичками.
Солнца не было. Оно как и игры, могло было быть, но не было. На небе ютились серые мягкие тучки. Они были совсем совсем тоненькие, но даже их хватало, чтобы перекрыть свет. Лёгкий ветер колыхал деревья и некоторые листочки отрывались, и плавно опадали на землю. Ветер гладил пожухлую траву и та, кошенная не так давно, но уже успевшая подрасти, нежно ластилась под ним, как кошка. Ветер играл в волосах Дина и с юбочкой Люси. Маленькие птицы, синички и воробьи весело прыгали по веткам кустарников. Им было всё равно на тучки и на ветер, они просто жили своей жизнью. Хотел бы Дин уметь так же, не обращая ни на что внимания просто жить, и может и не радоваться, но точно ни о чём не волноваться. Как птичкам всё равно на погоду, ему бы хотелось, чтобы ему было всё равно на монстров и бедность. На то, что они с Сэмом почти постоянно одни, едят эти чёртовы макароны.
Раньше бы он сказал, что хочет поскорее каникулы, поехать к Пастору или Бобби. Теперь у него есть Люси, и желание уехать далеко-далеко почти нет.
В один момент Люси подскочила и едва ли не рванула куда-то, но остановилась. Она смотрела в даль и немного подпрыгивала, толи от нетерпения, толи от переполнявших его эмоций. А может и то и другое сразу. Дин посмотрел в ту сторону, куда так всматривалась подруга и увидел темноволосого мужчину, одетого в брюки. Его розоватая рубашка чутка топорщилась и тоже колыхалась на ветру. Мужчина подошёл ближе и Дин смог разглядеть через очки в простой, но очень красивой тёмно-синей оправе очень знакомые глаза. В точности как у Люси.
-Папочка! — девочка бросилась ему на шею, а он обнял её своей большой, слегка мозолистой на вид рукой.
Дин поражённо смотрел на них. Неужели так выглядят отношения отцов и детей в нормальной семье? Без всяких «Да, Сэр», «Нет, Сэр» и «Конечно, Сэр»? Неужели можно подбежать вот так и обнять. Нет, конечно он помнил, что когда сам был маленьким он тоже мог так делать с отцом. Но он был уверен, что это привилегия маленьких. То, что ещё год назад Сэмми тоже так делал, а теперь уже нет, лишь подтверждало его мысли. Но Люси не маленькая. Она уже почти большая. Или у девочек так позволено дольше? Непонятно.
— Привет, малышка. — он обнял её ещё крепче. Малышка? Очередное доказательство его правоты. — А вы, молодой человек — обратился он к мальчику — должно быть, Дин.
Должно быть, Дин согласно кивнул. Да, он определённо Дин. Это его имя. Его так зовут.
-Да, Сэр. — ответил он, когда вспомнил, что не вежливо отвечать взрослым кивком. -Мистер… Как я могу вас называть?
— Мистер Фандерберкер меня вполне устроит, Сэр — он шуточно отдал честь. И уже обращаясь к дочери — Малышка, попрощайся с другом, нам пора.
— Ты уезжаешь, да? — Дин расстроился.
— Только на эти два дня. В понедельник снова буду в школе.
— А, ну тогда хорошо. Удачи — Дин обнял её в знак прощания. — До встречи.
— Пока. -Она улыбнулась и взяла папу за руку.
— Приятно было познакомиться, Мистер Серьёзность, Сэр. Пока моя дочь дружит с таким как вы, я за неё спокоен. — Он пожал Дину руку.
— Я тоже рад знакомству с вами, Мистер Фандрбекрер. Чёрт… Простите.
Мужчина рассмеялся. — Не волнуйся, все поначалу путаются.
— Вас понял, Мистер Фандерберкер. Больше не волнуюсь.
— И правильно делаешь.
И они ушли. А Дин так и остался стоять в окружении тучек, травы, ветра и листьев. И чувства одиночества. Глубокого и неподъёмного.
/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\/\
Сэму было скучно. Чертовски скучно. Отец над чем-то работал, книг особо не было, Эша и Эллен он стеснялся, а Джо оказалась очень тихой. Она просто сидела где-нибудь и смотрела в одну точку. Либо, если они всё же разговаривали, а с ней не получалось разговаривать на интересующие его темы, она говорила несколько монотонно и чутка отстранёно. Её будто и не было. Сэм пытался разговаривать с ней о фильмах и книгах, о школе и людях. О том, о чём обычно говорят девятилетки. Но складывалось ощущение, будто фильмов она не смотрела, книг не читала, а в школе ни разу не была. О людях она вполне могла говорить, всё-таки дочка владелицы бара, от этого никуда не уйти, но говорила о них как «тётя», «дядя» и прочие интересные личности. Она говорила так, как считается обычно говорят дети. Но мало кто знает, что дети в девять лет и дети в тринадцать лет говорят примерно одним языком. Даже с учётом того, что Джо семь. Два года, невелика разница. По крайней мере, Сэм так раньше считал.
В бар им разрешалось спускаться только днём, когда там сидело два, максимум три голодных путника. Вечером же откуда-то появлялась целая толпа людей, с дюжину, а порой и больше. И всё они были Большие, пьяные и иногда с поехавшей кукухой. И если днём ещё можно было побегать вокруг бара, распугивая своими криками лягушек, коих тут водилось очень много, то вечером всего и оставалось, что сидеть перед теликом или пытаться поговорить с Джо. Папа под вечер спускался вниз, и Сэму совсем не нравилось это. Поесть можно и наверху, но он, видно, ходил не есть. Разговаривать с теми людьми, может выпить пару тройку рюмок. Сэм был далеко не в восторге.
Одним таким вечером Сэм решил отправиться спать раньше, чем обычно, ведь, как он рассудил, чем раньше ляжешь спать, тем раньше наступит новый день. И вот он стоял и умывался, когда вдруг почувствовал легкий страх. Это даже нельзя было назвать страхом. Так, напряжённость. Дискомфорт для гипоталамуса[1] и его собратьев (Сэм был очень горд, что выучил новое слово). Крохотный сдвиг в душе, заставившей волне холода пройти по коже, волоскам на шее пристать, а самого Сэма выпрямиться и посмотреть в зеркало. И разрази его гром, это он не увидел там что-то до жути пугающее. Какую-то тень, маячившую за его спиной. Но тени не было. Или она была повсюду. Обернувшись назад Сэм никого не увидел, да и в зеркале никого, кроме его отражения с широко распахнутыми глазами не было. И не сказать, что он чувствовал чей-то взгляд или присутствие. Он просто что-то чувствовал. И это сводило с ума.
Сэм выбежал в пустой коридор, в котором не горел свет, проскочил мимо комнаты Джо, попутно заметив, что та спокойно спит, забежал к себе и юркнул под одеяло. Чувство ещё прошло. Оно было где-то рядом, таилось там, в тени. Но Сэму было уже всё равно. К своему глубочайшему удивлению, он уже спал.
***
[1] отдел мозга, отвечающий за страх. По крайней мере, так говорит гугл, А грех гуглу не верить.
