Breathe for me

      Когда менеджер вышел из здания клиники, вид у него был совершенно не веселый. Я сразу все понял. В психушках этих все не так просто, иной раз кажется, что врачам оттуда тоже необходимо лечение. - Они не выпустят его, пока не будут уверены, что он ничего с собой не сделает, - констатировал факт менеджер, а из меня будто весь воздух выбили. - Да, я пытался договориться, чтобы его выпустили. И забашлять тоже пытался, но ничего из этого не сработало. Они держат его в общей палате, кроме него там еще четверо парней, все с депрессией. И под круглосуточным присмотром. Юнги, - он положил руку мне на плечо, но стало еще тяжелее, - может, так будет и лучше для него. Да, для группы это может обернуться крахом, однако нужно быть уверенным, что с Хоупом все будет в порядке.       Нет, он все таки не понимает, как устроены психушки. Действительно думает, что так может быть лучше. Нихера подобного! Моему отчаянию не было предела, в голове не было ни одной нормальной мысли. Она просто раскалывалась от наплыва какого-то бреда. Пока я бесшумно сходил с ума, мы направлялись в концерт-холл. - Юнги, ты должен выступить, по моим подсчетам твой выход через 9 минут. Так что беги. Ничего, что без мейкапа. Ты должен. И в групповых выступлениях тоже участвуй, они не справятся впятером.       Разбитый, будто жизнь прошлась по мне асфальтоукладчиком, я все же вышел на сцену. Улыбался. И сжимал кулаки так сильно, как только мог, чтобы заглушить душевную боль физической. Бессмысленно. Я готов был отдать свою жизнь, лишь бы с ним все было хорошо. Лишь бы этой ужасной депрессии никогда не было в его жизни. Лишь бы ему никогда не было больно.       Концерт тянулся как-то бесконечно долго, я уже не выдерживал, к тому же эти вопросительные взгляды остальных парней добивали меня окончательно. Я не знал, как каждый из них относится к Хосоку, только вот мы жили друг с другом уже немало времени, даже если у нас и были какие-то терки, все равно мы были привязаны друг ко другу.       Признаюсь, я был самым ненавистным и самым негативным из всех. Хосок меня бесил, Джина я вообще не переносил на нюх, на остальных как-то мало внимания обращал. Но сейчас я понял, насколько был неправ тогда, совершая классическую ошибку - начиная ценить только тогда, когда теряешь.       Я не хотел ничего объяснять парням, снова разжевывать это все, когда каждое слово давалось мне с трудом. Тут уж я благодарен менеджеру, что он взял на себя этот труд и сообщил обо всем остальным, призывая держать все в тайне, планируя представить все фанатам как воспаление легких. Мемберы были шокированы. Джин снова плакал, Намджун был все так же собран и обсуждал детали с менеджером, Тэ и Чонгук, забив на то, что их видят, стояли в обнимку, Чимин, казалось, тоже вот-вот расплачется.       Выяснив, что все возможное они уже испробовали, Намджун и менеджер куда-то удалились, а все остальные, включая меня, пошли к машинам. Видеться с Хосоком запрещено, поэтому нам ничего не оставалось, кроме как ехать в общежитие. Всю дорогу я не мог заставить себя успокоиться, слезы сами катились из глаз. Джин сел рядом и обнимал меня, искренне сопереживая. Весь негатив к нему растворился в тот самый момент.       Никто не знал, что именно я чувствую к Хосоку, все знали, как он меня бесил раньше, поэтому удивлялись, почему я так бурно реагирую. Уже по прибытии в общежитие Намджун сказал мне что-то вроде: - Не переживай так, группа не распадется.       Знал бы он, что группа - последнее, о чем я переживал. Нет, я не могу сказать, что мне было абсолютно плевать на судьбы мемберов, которые слишком многое вложили и продолжали вкладывать в развитие группы, только вот состояние дорогого мне человека беспокоило куда больше. Поймав момент, я смотался в студию, где принялся думать, что делать и как обойти все эти особенности психушки. Сбежать оттуда хоть и реально, но бесполезно - вернут и закроют на пожизненный срок. Беглецов нигде не любят. И все же мне пришла одна мысль.       Собравшись с силами и мыслями, я направился в туалет, прихватив с собой коробку таблеток. Что ж, если я не могу вытащить его оттуда, у меня не остается другого выхода.