Birthday Wish

      Я провалялся в кровати еще бессчетное количество минут, боясь пошевелиться и разбудить Оливера, рука которого собственнически лежала поперек моего тела. Хотелось все-таки улизнуть из постели по-тихому. Совсем убежать от этого не получилось бы, но сейчас с тупой ноющей болью в башке и единственным желанием утолить жажду я был явно не готов хоть к какому-то разговору с ним.       Аккуратно выскользнуть из объятий мне все же удалось, хотя страдальческий стон, сорвавшийся с губ Сайкса, думаю, свидетельствовал о его пробуждении. Но, не задерживаясь надолго, я подхватил свои джинсы, покидая комнату максимально бесшумно.       «Это ж надо было так напиться…» — это, собственно, было единственной моей мыслью, пока я искал свое пальто, а позже и сигареты в нем. «Так напиться, чтобы трахнуться с другом…» — добавлял сверлящий мозг внутренний голос.       Первый стакан воды, который я осушил, я даже не заметил, словно это был ничтожный глоток, а со вторым уселся за импровизированную барную стойку, пододвигая к себе пепельницу и затягиваясь омерзительным дымом. Вкус во рту и так был не фонтан, а смешиваясь с сигаретами просто доводил до тошноты, но, несмотря на это, курить хотелось неимоверно.       В голове безостановочным круговоротом вертелись вчерашние события, и сейчас я жалел, что не выпил еще больше, чтобы на утро не помнить абсолютно ничего из произошедшего. Или столько выпить было просто за гранью моих возможностей, и я скорее подох бы от алкогольного отравления, чем смог забыть, как переспал с лучшим другом?       Мои мыслительные процессы прервал звук шагов за моей спиной, а позже у меня из пальцев пропала едва начатая сигарета. — Привет, — Оливер прошел мимо меня, направляясь сразу к кухонным полкам.       Он достал стакан, без промедления наполняя его водой и так же, как и я парой минут раньше, в несколько глотков выпивая содержимое. — Привет, — голос был тихим и скрипучим, как, в принципе, и всегда на утро после пьянки.       Я наблюдал за ним, замечая красные полосы на его спине и едва синеватые следы на плечах, там, где прошлой ночью в мертвой хватке сжимал собственные пальцы. Даже все многообразие татуировок не скрывало это полностью.       Меня накрыло волной стыда, и встретиться взглядом с другом, если сейчас он повернется, я просто не мог, поэтому уронил чугунную башку на сложенные на столе руки с мученическим стоном, непроизвольно вырвавшимся из меня.       Так стыдно мне было, наверное, только, когда… Нет, блять, мне еще никогда не было так стыдно. — Кофе будешь? — совершенно будничным тоном поинтересовался Оливер, так словно ничего необычного вообще не произошло, и я просто остался у него на ночь, будучи не в состоянии добраться до дома.       И такой способ поведения сейчас казался мне самым нормальным, ей-богу, не затевать же прямо сейчас разговор «ну и что мы будем делать дальше?». А впрочем, что мы вообще можем делать дальше, и какие к черту «мы»? — Да, два сах… — Я знаю, — не давая договорить, друг уже насыпал мне в кружку необходимое количество кофе и сахара.       Он все еще стоял спиной, а я теперь снова наблюдал за ним только исподлобья. Шатен разливал кипяток по кружкам, держа мою сигарету между губ и то и дело пуская дым, пока она не дотлела до фильтра и не полетела в раковину. Мне казалось, что он размешивает содержимое кружек дольше положенного, а может, ему, как и мне, так же стрёмно встретиться взглядами. — Держи, — он опустился напротив, пригубив свой напиток. — Благодарю, — и я, наконец, поднял на него глаза, встречаясь с каким-то уже больно спокойным взглядом.       И во всем этом самое неожиданное было то, что Сайкс чуть не оплевал меня кофе, подавляя смешок. — Ди, у тебя взгляд напуганного оленя, можешь успокоиться, я не собираюсь к тебе приставать, — подавляя откровенный ржач, произнес Оливер, пододвигая мне мою же пачку сигарет, — вот, можешь даже покурить, а то прошлую я одолжил.  — Ну, знаешь, не каждый день узнаешь, что на тебя запал лучший друг, а потом пару часов спустя оказываешься с ним в постели. — А тебя не так и долго пришлось уговаривать. — О-о, боже, — я снова уронил голову на стол, — не надо, а лучше дай мне вообще все это забыть. — Как скажешь, — слишком просто сдался шатен, хотя я думал, что он еще долго будет издеваться надо мной подобным образом, — и вообще, — снова отпивая кофе и доставая из пачки сигарету, продолжил Сайкс, — я сейчас дальше спать, ты меня разбудил, пытаясь беспалевно вынырнуть из постели.       Я последовал его примеру, затягиваясь второй сигаретой, и остаток времени мы просидели молча, пока он действительно, докурив и допив кофе, не отправился обратно в комнату.       Я же направился в ванную в поисках возможно забытой собственной зубной щетки. Желания были минимальными, хотелось почувствовать во рту что-то кроме тошнотворного привкуса перегара и дешевого табака, слегка приглушенного вкусом кофе. А еще мне самому нереально хотелось завалиться куда-нибудь и в состоянии анабиоза пролежать еще пару-тройку часов. И не было совершенно никаких сил ехать домой прямо сейчас, поэтому я тихо вернулся в комнату, увидев, как Оливер развалился на кровати прямо в джинсах. Он лежал на животе, и все мое внимание вновь привлекли последствия вчерашней ночи.  — Ты слишком грубый в постели, тебе говорили? — едва приоткрыв глаза, куда в подушку пробубнил Оливер, а я осознал, что мой взгляд явно был уж слишком продолжительным.  — Не всегда, — тихо произнес я, заливаясь краской смущения, — и я просто за пледом зашел, ты же не против, если я останусь ненадолго?  — Нет.       Он снова уткнулся носом в подушку, на которой спал я, демонстративно шумно втягивая воздух. Чертов влюбленный фетишист…       Оставив его действо без комментариев, я достал плед из шкафа и поспешил покинуть комнату. Укладываясь на диване, я неосознанно прикинул, что куда удобнее было бы сейчас завалиться рядом с Оливером, но кажется, уже достаточно близости за столь короткий промежуток времени.       Полноценный сон меня так и не накрыл, я вырубался на полчаса или меньше, после каждого пробуждения снова и снова заставляя мозг отключиться. Это было всяко лучше того, что когда я не дремал, в голове безостановочным торнадо вертелась вчерашняя ночь.       К обеду любая попытка уснуть стала бесполезной, и, рывком скинув в себя покрывало, я поднялся, чтобы отыскать свой телефон в одном из карманов пальто.       И количество пропущенных звонков привело меня в ступор. Все они были от моей персональной дробилки мозгов, то бишь начальника, от которого одно название. Знаете, когда приходишь в компанию и попадаешь в подчинение человеку, которого повысили из должности, на которую ты пришел, так вот это ад. Парень отыгрывается на тебе за все то, что сам пережил, будучи мальчиком на побегушках.       Моя работа, в общем-то, состояла из принеси-подай и выполни все то дерьмо, что лень делать остальным. Ясно дело, что меня, человека без образования и опыта работы, на что-то более стоящее не взяли бы, но эта работа — настоящий пиздец. Я держался за нее только потому, что она позволяла мне какую-никакую, но свою жилплощадь, хоть и арендованную, да жаловаться в моем положении было просто непозволительной роскошью.       Я налил себе вторую кружку кофе, с обреченным вздохом набрал номер Дэвида, и после непродолжительных гудков услышал разгневанный голос «начальника».  — Чертов Бирсак соизволил перезвонить. Какого хрена тебя нет на работе?  — Эй, остынь, я же взял отгулы, — отпивая горячий напиток, я пытался не кричать на него в ответ.  — У тебя календаря под рукой нет? Потому что если был бы, ты знал бы, что сегодня твоя самовольная неделя закончилась. Я не знаю, каким хитрожопым образом ты вообще выпросил целую неделю выходных, но мне это осточертело, Энди, я был у босса и просил тебя вытурить. Ты гребаная неисполнительная заноза в заднице, Бирсак. Теперь можешь гулять дальше, только забери вещи, — сказать, что я охреневал с каждым новым словом, не сказать ничего. Я хоть и был способен воспринимать информацию, но точно не такую.  — В смысле? Какого хера? Я, что, уволен? — с этими вопросами, у меня возникала еще и масса других, и главным, пожалуй, был «что мне теперь делать без работы?»  — Именно, — он бросил трубку, не дав сказать мне еще хоть слово.       И теперь я просто сидел с физиономией полнейшего ахуя и осознанием, в каком дерьме оказался.       А самым херовым было то, что сейчас я снова хотел нажраться, чтобы съебаться от собственных проблем, которых в один момент оказалось в пару раз больше.       Еще вчера, проснувшись, я думал, как разгрести проблемы с учебой и удержаться на работе, а теперь у меня перевернулось все с ног на голову, озадачивая тем самым еще серьезнее.       Огромными глотками я допил горячий кофе и, выкурив одну из последних сигарет в пачке, не удержался от матерного комментария всего происходящего.       Сайкс все еще спал, когда я зашел забрать оставшиеся в комнате вещи, и будить его не было никакого желания. Нацепив на себя кофту и пальто, я вызвал такси, чтобы, наконец, покинуть квартиру друга.       В мыслях был полнейший кавардак без единого просвета здравых мыслей о том, как мне выкручиваться.       Водитель то и дело поглядывал на меня через зеркало заднего вида, и я согласен с ним, выглядел я сегодня не лучшим образом. Помятый сам по себе после чересчур бурной ночи, у меня на роже еще и читалась вся гамма чувств подавленности и безысходности.       Я бесцельно пялился в окно, и сейчас мне казалось, что все события прошлого вечера и ночи какой-то иллюзорный, рожденный парами алкоголя сон, из которого меня вышвырнуло в реальность. Было желание вернуться к Оливеру, не потому что я чувствовал к нему то же, что и он, а потому что в его компании мои проблемы всегда казались в разы проще. Я вспоминал, как проходило время, когда я жил у него. Тогда у меня все проблемы ограничивались лишь ссорами с девушкой и учебой. Как наивно я полагал, что тогда мне было плохо, тогда у меня, в общем-то, все было просто, блять, потрясающе.       Расплатившись едва ли не последними деньгами, которые у меня были, я по дороге заглянул в магазин, пополняя запасы сигарет и не удержавшись от пары бутылок пива.       Молодчина, Энди Бирсак, тебе двадцать лет, а ты уже просираешь все из-за пристрастия к алкоголю, просто браво, чувак.       В моей квартире творился настоящий срач, который уже даже я мог назвать только свинарником, а не легким беспорядком.       После первого стакана пива появились силы на то, чтобы хотя бы избавиться от пустых бутылок и прочего мусора, который был повсюду. Отвлекаясь на своеобразную уборку, я пытался не думать о том, что мне делать дальше, но не мог выкинуть мысли из головы даже поганой метлой.       Раз за разом я пытался выстроить цепочку моих действий, которые бы спасли мое бедственное положение, но каждый раз упирался в образовавшиеся на пути проблемы.       Я не мог бросить учебу, ради которой переехал в этот город, но даже если сейчас я исправно начну посещать занятия, мне тупо негде жить и не на что существовать. А новая работа снова отнимет все время, и мои завалы с учебой просто приведут к моему отчислению, на грани которого я уже сейчас. Банально сдаться и позвонить родителям с новостью, что я чертов долбоеб, похеривший все на свете, не позволяла гордость. Да и напрягать их, зная, что ничем конкретно помочь они мне не могут, было бессмысленной затеей.       Стипендия гасила плату за мое образование, но в нынешнем положении я мог на это не рассчитывать. Хвостов накопилось столько, что до сессии я смогу их разгрести, только если буду просиживать за материалом все двадцать четыре часа в сутки, а еще Оливер…       Чертов Оливер Сайкс каждый раз внезапно врывался в мои размышления. Я просто не мог и не хотел лишиться единственного близкого человека в этом чужом городе, без него я бы загнулся еще на первом курсе, когда меня выставили из общаги за шумную тусовку.       Теперь я даже не мог ему позвонить, чтобы просто высказать ту срань, что я наворотил, ведь вчера я самолично натворил еще больше херни, когда напившись до состояния дров целовал его за клубом. Никто меня не заставлял, я не мог спихнуть всю вину на него. Я своими же руками вернул его, когда он уже готов был уйти, потому что мне хотелось утолить свое любопытство и поцеловать парня, которого всегда считал лишь лучшим другом, почти братом, но никак не предметом воздыханий.       Я провалился по всем фронтам своей жизни, едва начав жить самостоятельно, просто отлично, вручите мне премию придурка года.       Безысходность давила на меня таким тяжелым грузом, что даже мыслить рационально казалось непосильной задачей. Я пытался найти выход, но загонялся только больше и больше, виня свое раздолбайство. Я, как подросток, оставленный родителями без присмотра и пустившийся во все тяжкие, вот только я уже должен был осознать, что несу ответственность за свои действия сам, и никто не прикроет, когда я накосячу. А накосячил я, признаться, нехило. Я мог думать только о том, что мое светлое будущее летит в тартарары, пока я просто наблюдаю за этим, сидя в крохотной пропитанной сигаретным дымом кухне и допивая вторую бутылку пива.