Мне нравится быть вампиром

Серьезный разговор во время отработки в пятницу Снейп и Поттер заводить не стали. Во-первых, Больничное крыло пополнилось дюжиной пострадавших на уроке зельеварения (ситуация с взорвавшимся котлом несколько вышла из-под контроля профессора Слагхорна), и им срочно требовалось сварить несколько лечебных зелий, чем и был занят Северус. МакГонагалл даже подменила его на последнем уроке, чтобы он приготовил снадобья как можно скорее. А во-вторых, после отбоя все равно планировалась вылазка на тренировку в замок, тогда и лучше обсудить все необходимые вопросы подальше от школы.

***

– Я не совсем понял – так старейшие дали тебе право на вмешательство только в отношении Дамблдора? – переспросил Гарри. Не применяя волшебной палочки, он нарочито лениво сотворил очередной огненный шарик размером с половинку грецкого ореха и заставил его зависнуть в воздухе напротив себя. Они с Северусом высушили и прогрели чарами кусок стены и уселись прямо на камень на уровне третьего этажа, свесив ноги вниз. – Нет. Вмешательство – это когда я использую свои вампирские свойства в полной мере не только для слежки, но и для каких-то действий. Например, применяя особые способности, у совы на лету перехватываю письмо и вношу в него изменения по своему усмотрению, а в результате адресат получает инструкции якобы от руководителя, но на самом деле – от меня. Или в спровоцированном мною же бою открыто применяю вампирскую магию. Подобное ведь при обычных обстоятельствах позволено только в крайнем случае, когда на кону стоит жизнь, – пояснил Северус. – А мне, грубо говоря, разрешили сбор информации из тени, а еще – могу ящики стола проверить, пока хозяин спит. И то лишь у светлой стороны. – Значит, теперь мы можем подсматривать за Дамблдором? – Не «мы», а «я». На тебя или кого-то еще это разрешение не распространяется, – уточнил Северус, фыркнув, когда очередной светящийся магический сгусток не подчинился Поттеру и шлепнулся на землю, рассыпавшись искрами. Использование времени беседы для тренировки навыков в вампирской магии было рациональным. – Ты не умеешь концентрировать внимание на двух действиях одновременно, – сделал он замечание, демонстрируя, как ему с легкостью удается одной рукой зажечь огненную сферу и поигрывать ею, словно горящим мячиком, а другой создать дымную завесу, при этом продолжая давать инструкции. – Когда ты уделяешь внимание разговору, то плохо контролируешь элементарное колдовство. В бою тебя будет легко отвлечь любой болтовней. – Мне некогда тренироваться, – буркнул Гарри, с легкой завистью проследив за демонстрацией умений Северуса. – Так я и не ругаю тебя, а только констатирую факт, – хмыкнул тот. – Выходит, тебе дали добро шпионить за Орденом в полную силу. А за Риддлом? Разве он не важнее для нас? И вообще… Выходит, не так уж много воли тебе дали, – Поттер попытался зажечь огоньки одновременно на двух ладонях – они получились разного размера: один – с яблоко, а другой – чуть больше горошины. – Мордред! – ругнулся он, а Снейп в очередной раз насмешливо фыркнул. Он понимал, что вампирское колдовство для Гарри – это новая область применения магии, но его забавляло, как тот эмоционально относился к своим неудачам. – Ты прав – у меня по-прежнему связаны руки, но то, что старейшие пошли навстречу – уже значительное достижение. Вампиры слишком сильные приверженцы традиций. И это в подавляющем большинстве случаев полностью оправданно из-за нашей природы и в целях безопасности клана. Дариус выжмет все из тех, кто согласится нам помогать на добровольных началах. Так что, надеюсь, мы все же добьемся принятия постановления о вмешательстве, – Северус, чуть дразнясь, принялся одной рукой жонглировать тремя разноцветными огненными сферами, словно и не глядя на них. – Хвастун, – Гарри улыбнулся, понимая, что его специально провоцируют. – Я все равно никак не пойму, зачем вампиры придумали для себя так много ограничений? Мы же настолько совершеннее в физическом плане, что могли бы без труда взять власть в свои руки не только в магическом, но и в маггловском мире. Для этого нам даже армии не нужны. Одна только способность пользоваться тенью чего стоит! – А зачем вампирам полная власть? – Поттер поднял очень важную тему, и Северус тут же стал предельно серьезным, прекратив отвлекать его внимание своими мелкими фокусами. – Мы сможем диктовать свои правила и устанавливать необходимый нам порядок в мире. Нам не нужно будет прятаться, притворяться, подстраиваться под других. Никаких войн и противостояний – разве это того не стоит? Спокойная жизнь… – Гарри, представь то, что ты нарисовал. На самой вершине управления сидит горсточка тех, кто кое в чем достиг более высокой степени развития. К тому же представители этой расы питаются кровью остальных, они не способны иметь потомство без содействия подчиненного ими народа. Каковы твои прогнозы – насколько устойчивым окажется такой мир? – Если все хорошо продумать… – Поттер скривился, сообразив, что пытается отыскать существенные положительные стороны предложенного им же самим варианта и не находит их. – Если посмотреть на это под твоим углом зрения, то картина получается не обнадеживающей, – сдался он. – Против такого правительства постоянно будут возникать бунты. Его постараются свергнуть. Вампиры в глазах остальных станут диктаторами и кровопийцами в прямом смысле этого слова. Подчиненные не смирятся, пока… Ладно, я все понял, – он тяжко вздохнул. – Нам лучше действовать, притворяясь и скрывая свои способности. Спокойнее и больше удовольствия от жизни, – он кивнул собственным словам. – Но можно ведь и не признаваться, что власть захватили вампиры… – А для чего нам такая власть? Привлекая к себе пристальное внимание, только осложнишь личную жизнь. Вампиры и так занимают некоторые важные посты в обычном мире. В магическом для нас все немного сложнее. Поэтому мы привыкли просто держаться от него в сторонке, обращаясь к волшебникам в основном только тогда, когда планируем обзавестись ребенком, – Северус разъяснял Гарри прописные истины, которые рожденные немертвые постигают еще до того, как вступают в пору принятия силы. – Но ты живешь в мире волшебников и планируешь в нем и остаться. Так ведь? – допытывался Поттер. – Планирую, – согласился Северус. – Еще и не откажусь занять должность посерьезнее теперешней, – напомнил он о своих амбициях. – Зачем тебе это? Среди магглов ведь проще затеряться. – Я люблю колдовать и не представляю жизни без этого. А именно здесь это можно делать открыто. Скорее всего, у меня так сильно развита любовь к волшебству из-за отца – Тобиаса. Он запрещал матери применять в быту магию. Постоянно напоминал нам с ней, что мы не такие, как он. Сейчас я понимаю, что его снедала жгучая зависть из-за невозможности стать таким, как его родной брат и мы с матерью, но тогда… Запретный плод сладок. Я это испытал на себе. К тому же следует добавить юношеский максимализм и жажду идти наперекор тому, что в моем понимании было неверным и несправедливым – чем я и обладал в полной мере, – Северус усмехнулся. – Ты и сейчас готов бороться с неправильностью, – заметил Гарри, тепло улыбнувшись. – Хотя и сам порой ведешь себя… – он покачал головой, не желая произносить вслух окончание фразы. Все и без того было слишком очевидно. – Да, я такой. Весь – сплошное противоречие. – Ладно. Я понял и твои мотивы, и мотивы клана, не стремящегося к абсолютной власти. Но что мы будем делать дальше? Когда тебе шпионить за Дамблдором, если ты почти все время занят? – Гарри взмахом руки подвесил в воздухе еще несколько магических огоньков, буквально пару секунд полюбовался «светлячками-переростками», уже целым роем окружившими их, а затем одарил Снейпа озабоченным взглядом. – Придется выкручиваться. По ночам, в перерывах между занятиями, на твоих отработках буду заглядывать к Альбусу, на выходных пройдусь по известным мне домам членов Ордена – благо тех остались считанные единицы. Возможно, удастся нарыть чего-то свежего. – Меня больше волнует Дамблдор. Он что-то задумал, – кивнул его словам Гарри. – А дальше что? Если ты не узнаешь ничего особенно важного? Риддл ведь на месте сидеть не будет, а открытая война все ближе. – Я пока не стал делиться дополнительной информацией со старейшими, но если понадобится подстегнуть решительность совета клана, то я и о хоркруксах им расскажу, – заявил Северус таким тоном, что у Поттера не осталось ни единого сомнения, что в конце концов тот добьется своего. – И о том, что я был одним из них? – Это я не стану обнародовать, – успокоил Снейп. – Я вообще не хочу никого посвящать в эту тайну, – он вздохнул. – Но нам может понадобиться помощь, если мы не сумеем отыскать зацепку, чтобы выяснить наверняка, сколько создано хоркруксов и где они спрятаны. – Мы обязательно это узнаем. Кстати, по этому поводу… Я тут недавно размышлял, и мне в голову пришла одна мысль… Хотелось бы извлечь пользу из того, что во мне долгие годы «квартировал» кусок сознания Риддла. Северус, ты уверяешь, что я был хоркруксом, но после обращения перестал им быть. Так? – Да, – без промедления заверил Снейп и, не зная точно, к чему Гарри это вспомнил, на всякий случай тут же повторил уже известные ему факты: – Отпечаток чужой сущности – это сгусток магической субстанции, находившийся в тебе, как в сосуде. Когда тебя укусил азема, ты фактически был обречен, все неустойчивые магические связи оборвались в первую очередь, и та, что удерживала частичку Риддла в тебе, должна была разрушиться в их числе. Даже если это не произошло сразу, то при обращении я работал только с твоими физическими и магическими данными, так что у постороннего слепка не имелось ни малейшего шанса уцелеть. Что позже и показала тщательная проверка. – То есть я уже не хоркрукс, чем являлся с годовалого возраста. Но уничтожение того отпечатка Риддла и мое обращение ведь не повлияли на мои способности, которые у меня появились ранее: я по-прежнему владею речью, не забыл алфавит, читаю, пишу, способен наколдовать все, что изучал с первого курса, да даже способность говорить на парселтанге никуда от меня не делась. Так же? – Гарри переспрашивал, словно ему требовалось подтверждение правильности его рассуждений. – Все, что ты выучил за свою жизнь с детства, осталось в твоей памяти; все, что ты умел, ты сможешь повторить и сейчас, – констатировал Северус, не понимая, к чему ведет Поттер. – Я раньше намеренно проникал в сознание Риддла по ночам, – признался Гарри, хотя это и не было тайной для Снейпа, занимавшегося с ним на пятом курсе окклюменцией. – Не то чтобы совсем уж осознанно, но, настроившись соответствующим образом перед сном, я в четырех случаях из пяти видел окружающий мир его глазами. А однажды я, так сказать, попал в голову его Нагини. Странные ощущения, скажу тебе – будто я и человек, и змея одновременно. Вернее, это я позже понял, что все казавшееся необычным являлось результатом восприятия мира глазами змеи, – Гарри чуть нервно хмыкнул. – И вот теперь вопрос: как думаешь, я смогу снова влезть в сознание к Нагини? – С ума сошел? Она же не человек! Жаждешь сжечь свои мозги? Раз задаешь такой вопрос, то ты уже сумасшедший, – несмотря на некоторое возмущение в тоне, особой эмоциональности и категоричности в словах Северуса не слышалось. Казалось, что он одновременно тщательно обдумывает полученный вопрос, но пока не знает верного ответа. – Нет. Она не просто животное, она – хоркрукс Риддла. А поэтому в ней есть и людское сознание. Иначе ты оказался бы прав – я еще тогда сошел бы с ума. Ведь в тот раз я сразу даже не понял, что не человеческими глазами смотрю. Думаю, если хорошенько настроюсь, как делал в прошлом, то у меня может получиться, – Гарри принялся беспечно болтать ногами. Он прекрасно осознавал, что его идея слишком фантастична, поэтому даже не смотрел на Снейпа, чтобы не видеть его насмешки. – Зачем тебе это? – вопрос заставил Поттера вздохнуть и признаться в собственных безумных догадках. – Я помню, как ты рассказывал, что Нагини появилась у Темного Лорда уже после его возвращения в мир живых. Ты даже высказывал мысль, что все, оставшееся от его сущности после событий в Годриковой Лощине, некоторое время пребывало именно в этой змее до того, как он смог обрести собственное тело. Ведь после возрождения он помнил все, что с ним случилось до его исчезновения. Вот я и подумал: раз он сделал этот хоркрукс последним, то в хранящемся в змее слепке его сущности должна иметься информация о том, где он спрятал остальные хоркруксы. – То есть ты хочешь найти эту информацию в голове змеи? Глупость, – в тоне Северуса не хватало уверенности в собственном заявлении. – Как ты это сделаешь? – Честно? Не знаю. Я никогда не был специалистом в легилименции, – признался в своей некомпетентности Гарри и улыбнулся, поворачиваясь к Северусу. – Нужно попробовать. Я же теперь вампир, а значит, мои ментальные способности стали на порядок внушительнее, – он фыркнул, насмехаясь над самим собой. – Тебе точно нельзя лезть к ней в разум, потому что ты не в курсе, как попасть в человеческую часть, ту, что принадлежит отпечатку сущности Риддла. А мое сознание уже контактировало с ней, так что вряд ли это опасно для меня. К тому же ты всегда говорил, что у меня в голове пусто… – Прекрати таким шутить, – оборвал его Северус. – Как ни странно, но я вижу некоторую логику в твоих рассуждениях, правда, еще не уверен, что предложенное тобой возможно в реальности. Следует подумать. Жаль, что область создания хоркруксов столь мало изучена, – он поднялся на ноги, взмахом руки отогнав наколдованных Поттером «светлячков» в сторону, чтобы не стоять прямо в центре облака из мелких волшебных светящихся сгустков. – Нам нужен подопытный из волшебников, чтобы я смог провести для тебя экспресс-подготовку по легилименции. – Считаешь, что из этого выйдет толк? – взгляд Гарри зажегся надеждой. – В следующую пятницу посмотрим на твои способности. Вампиры в этом плане легко обучаемы, они действуют практически на инстинктах, – Северус пожал плечами, давая понять, что не имеет представления о результатах их затеи. – А если у меня выйдет с волшебником, то… – Не будем забегать вперед и делать выводы на пустом месте. Но в твоем предложении воспользоваться отпечатком сущности в Нагини что-то есть. Хоть я и не знаю, что именно. Ты должен понимать, что если твои догадки верны, то ты гораздо вероятнее провалишься в разум Темного Лорда, а не в слепок, помещенный в Нагини. Все же там ты бывал гораздо чаще. – Я тоже не отбрасываю такой вариант. Если смогу незаметно пошарить в его памяти – это тоже способно дать нам необходимую информацию. Он же теперь не в силах меня читать, раз я вампир? – поинтересовался Поттер практической стороной вопроса, связанной с его личной безопасностью. – При обычном контакте сознаний – да. Но у вас с Темным Лордом была необычная связь, и, как я предполагал, она возникала лишь потому, что в тебе тоже находилась копия его сущности. Так что я на твоем месте не слишком надеялся бы на положительный результат. Хотя остается маленький шанс, что ты, так сказать, не разучился, объединять свое сознание с его разумом на расстоянии. Жаль, что я не могу проконтролировать эту связь. Возвращаемся в Хогвартс, – распорядился Снейп. – Хватит на сегодня умных разговоров. Я еще после той ночи не отошел. Знаешь ли, не очень приятно, когда старейшие других семей глядят на меня, как на выскочку, хотя сами и на половину сделанного мной не способны. Не то чтобы я не ценил их умений и вклада в дело клана, но… – Ты у меня самый-самый, и я говорю это не для того, чтобы подлизаться, – Гарри положил руку на плечо Северуса, показывая, что оценил степень проявленного им доверия. – Работать с Риддлом и Дамблдором напрямую, не дав ни одному из них повода усомниться в твоей преданности – это невероятное умение, доступное только тебе. – И все-таки – ты подлизываешься, – рассмеялся Северус, прижимая Гарри к себе. Пара часов, ежедневно проводимая ими в компании друг друга на липовой отработке, благоприятно воздействовала на их укрепляющуюся партнерскую связь. Настроение перестало прыгать, исчезла беспричинная раздраженность, растущее притяжение не причиняло дискомфорта, а лишь отдавалось в душе приятной щекоткой предвкушения. Объятия перестали носить характер жеста для успокаивания – теперь они дарили удовольствие иного порядка, стали символом единения и обещанием неразрывности уз в будущем. – Ну разве что совсем чуть-чуть, – сдался Гарри и потянулся за поцелуем. Ему было жизненно необходимо получить подтверждение, что он по-прежнему желаем Северусом, в чем тот тут же его и принялся убеждать весьма приятным способом. На несколько минут мир с его проблемами и трудностями перестал существовать для них. Они без усилий взмывали ввысь к звездам, растворяясь в бесконечности, купались в волнах океана наслаждения, сливались с ветром времени и ощущали себя центром вселенной. И даже прервав поцелуй, они не забыли тех неимоверных ощущений, которые он в них вызвал.