Мне нравится быть вампиром

Накануне суда, когда все предварительные допросы Дамблдора (по большей части заключавшиеся в выслушивании следователем его отказов давать показания) были позади, Волдеморт решил еще раз побеседовать с ним и окончательно выяснить, до каких хоркруксов тот сумел дотянуться. Взламывать память сильного окклюмента было бы неосмотрительно из-за вероятности довести его до безумия, как это произошло с Беллатрисой, но в распоряжении Темного Лорда имелись и другие средства, чтобы без столь катастрофических проблем добиться нужного результата. Прихватив с собой флакончик Веритасерума, он, желая избежать невыгодных встреч, ближе к полуночи вошел в камеру, где коротал свои дни арестованный, оставив Тикнесса дожидаться за дверью. Представшая глазам Волдеморта картина несколько удивила его: Дамблдор сидел на своей лежанке, забившись в угол, и дрожал так, словно видел перед собой нечто ужасное. – Что с тобой стряслось, старик? – вместо приготовленного заранее язвительного приветствия, спросил Темный Лорд. – Вс-се в порядке, – сфокусировав на посетителе недовольный взгляд, Дамблдор попытался взять себя в руки. Он выпрямился и даже отлип от стены, явно перед этим казавшейся ему надежной защитой и опорой. – Как скажешь. Ты ведь догадываешься, зачем я пришел? Мне нужны сведения – где мои хоркруксы? – сразу перешел к делу Волдеморт, не планировавший тратить время на бесполезную болтовню. – Я уничтожил их! – бравада выглядела неубедительной, жалкой, отчаянной попыткой скрыть свой страх. – Можешь убить меня, но я не стану говорить с тобой на эту тему. – Альбус, даже не старайся, ты не способен на самопожертвование. И ты это доказал, намереваясь создать свой хоркрукс. Боишься смерти? Не так ли? – Волдеморт изо всех сил старался не выйти из себя, насколько бы он ни жаждал как можно скорее получить ответы на свои вопросы. – Не волнуйся, я не убью тебя. Скажу больше: я заинтересован, чтобы ты еще пожил и увидел своими глазами, что я был прав в нашем споре – волшебному миру нужна крепкая рука, которая будет жестко удерживать его от глупостей, – заметив, что Дамблдор как-то обмяк, будто и не прислушивался к его словам, Волдеморт повторил свой вопрос: – Итак, где мои хоркруксы? Если ты не ответишь добровольно, то я напою тебя Веритасерумом, – он продемонстрировал флакончик с зельем. – Ты же понимаешь, что тогда завтра ты на суде выболтаешь даже то, о чем у тебя и не спросят. Действие выпитой тобой дозы зелья правды, которым тебя обязательно напоят, значительно усилится из-за сегодняшнего приема. Отвечай! – Что ты хочешь знать? – Дамблдор снова затрясся, будто его бил озноб или одолевал невыносимый ужас. – Сколько моих хоркруксов ты отыскал и где они сейчас находятся? – Темный Лорд ликовал – ему удалось сломить своего врага одним-единственным предупреждением. Он, естественно, видел, что тот вел себя непривычно, но не придал этому большого значения, хотя был бы искренне удивлен, если бы узнал, кого следовало поблагодарить за относительную покладистость Дамблдора. – Дневник передал Малфой. Поттер его уничтожил клыком василиска. Дневник, а не Малфоя, – зачем-то уточнил Альбус, принявшийся рассказывать без дальнейших уговоров и угроз. Он не смотрел на собеседника, вперив взгляд в свои руки, лежавшие на коленях и сомкнутые в замок, явно для того, чтобы не так было заметно, как они дрожат. Однако тон все же выдавал, насколько неравнодушен был говоривший к своим словам. Отчетливо слышалось и напряжение, вызванное необходимостью расстаться с тайнами, и злорадство победителя, в чем-то обошедшего соперника. – Я давно знаю об этом. Дальше, – заявление Волдеморта, произнесенное почти будничным тоном, заставило Дамблдора зыркнуть на него, выдав удивление и досаду – он ведь надеялся причинить боль своими словами, а, похоже, пока не вышло. – Кольцо Гонтов я уничтожил, развеяв по ветру твою часть души, что хранилась в нем, – прозвучало более злобно, чем предыдущее признание. – Чушь! Моя душа при мне. Ты лишь разрушил магическую копию. Да и сам получил по рукам за свою глупость, – насмешливо парировал Волдеморт. Он уже смирился с потерей этих двух артефактов, поэтому практически не чувствовал раздражения при упоминании их судьбы. – Продолжай. И не забывай, что я пойму, если ты соврешь. – Медальон Слизерина. Я нашел пещеру, где ты его спрятал, – Дамблдор умолк, будто решал, стоит ли продолжать. – И что ты с ним сделал? – не заметить, что тон Волдеморта стал жестче, было нельзя. – Там лежала подделка, – Дамблдор воспроизвел по памяти содержание обнаруженной им записки в найденном медальоне. – У меня нет сомнений, что тот, кто опередил меня, уничтожил и это хранилище твоей сущности. – Не факт, – бросил раздосадованный Волдеморт, понимая, что судьба этого хоркрукса, похоже, так и останется неизвестной, хотя стоило признать – вероятность, что тот разрушен, была велика. – Что еще ты мне расскажешь? – Я уверен, что все твои якоря в конце концов постигнет та же участь, что и перечисленные мной, – прошипел Дамблдор и вздрогнул, будто тут же испугался собственной смелости. – И кто же еще в курсе, что их нужно искать? – Волдеморт повертел флакон с Веритасерумом, что-то прикидывая в уме. – Поттер! Он ведь Избранный, которому под силу справиться с тобой! А еще Снейп, шпионивший много лет в мою пользу! Они наверняка доведут мое дело до конца! – Альбус и сам не знал, почему его захлестнула волна чистейшего удовлетворения, когда он решил бросить эти имена в лицо Темному Лорду. Какое-то смутное ощущение заставляло его искренне радоваться, что тем теперь придется держать ответ за свое поведение: Поттеру – за дерзкую строптивость, а Снейпу – за то, что прервал ритуал. – С Поттером все понятно, а про Северуса я знаю побольше твоего, доверчивый старик, – прокомментировал его заявление Волдеморт. – Но ты сказал мне не всю правду, не так ли? – Мне больше нечего тебе сообщить, Том, – Дамблдор снова передернул плечами, словно отгонял холодок страха, струившегося по его спине. – Проверим! – выплюнул Волдеморт, не терпевший обращения по имени. Это напоминало об отце-маггле, бросившем его мать, что в итоге привело ее к смерти. Чары заставили Дамблдора запрокинуть голову и раскрыть рот, в который тут же щедро полилось зелье, хотя и было достаточно всего нескольких капель. – Теперь ты не рискнешь мне соврать. – Но ты же обещал… – Альбус подавился своими словами, его взгляд стал рассеянным – подействовал Веритасерум. Следующие двадцать минут Темный Лорд повторно выслушал все, что было рассказано до этого. – Кому ты рассказал о моих хоркруксах? – Поттеру. – И все? Ты ведь говорил, что и Снейп в курсе. Вот же! – Волдеморта немного раздражал недостаток допроса с применением сыворотки правды – требовалось постоянно задавать конкретные вопросы. – Ты рассказывал Снейпу о том, что я создал хоркруксы? – Нет. – Снейп знает о хоркруксах? – Да. – Лучше бы я залез тебе в память! – раздраженно бросил вполголоса Волдеморт, уже склонявшийся к мысли так и поступить, но его удерживал лишь тот факт, что Дамблдору, во-первых, еще предстоит предстать перед судом, а во-вторых, сумасшедший не сумеет оценить того, как магическая Британия склонится перед победителем – перед ним, Темным Лордом. – Откуда Снейп знает о хоркруксах? – Я рассказал ему о Поттере. Пришлось выдержать не меньше пяти минут изощренной пытки, как это воспринимал Темный Лорд по отношению к своему терпению, пока наконец не прозвучало то, о чем ранее Дамблдор даже не заикнулся. – Поттер был хоркруксом. – Что?! Не может быть! Спустя полчаса Дамблдор казался еле живым – настолько его измотал жесткий допрос и действие большой дозы Веритасерума, довольно грубо подавлявшего волю принявшего его мага. Зато у Темного Лорда появились вопросы к Снейпу. Не то чтобы он на него был зол, однако кое-что прояснить считал не лишним. Ситуация выглядела неоднозначно. Дамблдор был уверен, что Поттер стал хоркруксом в ночь развоплощения Волдеморта. Однако возрождение почему-то произошло не в теле мальчишки, как тайно надеялся директор. Сделать из Поттера жертву, чтобы с помощью этого хода уничтожить Темного Лорда, Дамблдору тоже не удалось, потому что тот вдруг перестал быть хоркруксом. – Видимо, нужно внести в свой график работы встречу с Поттером, – задумчиво произнес Волдеморт, наблюдая за Дамблдором, уснувшим сидя. «Да и его друзья знают слишком много, об этом стоит позаботиться. Девчонка и так у нас в руках. Но действовать надо осторожно. К ним и так приковано внимание слишком многих волшебников. Лучше всего перетянуть их на свою сторону», – подумал он. – Когда ты окажешься в тюрьме, Альбус, – обратился он к спящему, – им не на кого будет опереться. Так что мне даже не понадобится их убивать. Это только ты орал на всех перекрестках, что я – кровожадное чудовище, – невзирая на слова, Волдеморт в настоящий момент чувствовал потребность выплеснуть свое негодование и расстройство из-за обстоятельств, что так и не выяснил судьбу всех своих хоркруксов, хотя бы в парочке пыточных заклинаний. Однако память о том, к чему это привело в прошлый раз, заставила держать себя в руках. – Ладно. Посмотрим завтра на вашего Избранного. Уж он-то обязательно будет присутствовать на твоем суде, – Темный Лорд ни за что не отказался бы от возможности наблюдать за тем, как Дамблдора ткнут лицом в грязь, которую он же сам и развел, манипулируя общественным мнением. – А с тобой мы еще не закончили. Не надейся так легко отделаться, – злобно бросил он и покинул камеру.

***

Зная наперед дату проведения суда Визенгамота по делу в обвинении Дамблдора, МакГонагалл специально так подкорректировала расписание экзаменов, чтобы в этот день были свободны все, кому, вероятнее всего, придется свидетельствовать на суде. Как исполняющая обязанности директора Хогвартса, она была прекрасно осведомлена, кого вызывали в Аврорат для дачи показаний. Пятнадцатого июня к назначенному часу самый большой зал заседаний Министерства был полон. Судьи в мантиях сливового цвета тихо переговаривались в ожидании, когда председатель начнет процесс. Свидетели заняли свои места и разглядывали обстановку, ведь большинство из них были здесь впервые. В специально выделенной для этого зоне довольно внушительного размера собрались министерские чиновники, репортеры, общественные деятели и обычные зеваки, которым повезло достать пропуск на столь знаковое мероприятие. Снейп, окидывая ряды присутствующих безэмоциональным взглядом, вдруг наткнулся на пристально уставившегося на него Темного Лорда. Тот сидел на самом верху сектора с разношерстной компанией, которой предстояло стать источником сведений для общественности о том, как прошел суд. Вблизи него устроились Нотт, Малфой и Макнейр, однако было сложно сказать, догадывались ли они о том, кто поглядывал им в спины, расположившись двумя рядами выше. Северус слегка склонил голову, приветствуя Волдеморта, явившегося в Министерство в своем настоящем облике. Тот, как ни странно, ответил ему таким же жестом. И все же в душе Снейпа закопошилось неприятное предчувствие – слишком уж назойливо Лорд сверлил его глазами. Улучив момент, когда Волдеморт все же принялся разглядывать остальную публику, Северус на грани слышимости и почти не разлепляя губ сообщил Поттеру, усаженному распорядителем между ним и МакГонагалл, что в зале присутствует Темный Лорд. Он, само собой, пояснил, на кого следует обратить внимание, ведь Гарри смутно представлял, как тот сейчас выглядит. Когда служебные двери зала открылись, все на мгновение умолкли, рассчитывая, что доставили Дамблдора, но затем снова зашушукались, увидев Грейнджер в сопровождении аврора. Так как лишь некоторые присутствовавшие были в курсе, кто она такая, то ее появление не вызвало никакой особой реакции, видимо, большинство посчитало ее кем-то из персонала Министерства. Гермиона, хоть и привела себя в порядок, все же выглядела настолько жалко, что Поттер не смог отказать ей в ободряющей улыбке, когда они встретились взглядами. Как бы там ни было, но он умел сочувствовать. Гермиона ответила ему кивком, показывая, что благодарна за поддержку, и сразу немного ожила, сбросив маску беспросветной тоски. Ее, словно сотрудника Аврората, усадили чуть в стороне от остальных свидетелей под присмотром охранника, поэтому вряд ли кто-нибудь заподозрил, что она пришла под конвоем, как это было на самом деле. Напряжение в зале нарастало с каждой минутой, ровно в десять наконец-то ввели Дамблдора. Кое-кто не сдержал возгласа удивления – бывший директор Хогвартса выглядел постаревшим лет на двадцать. Он сгорбился, передвигался хоть и без помощи, но какой-то нетвердой шаркающей походкой, будто это приносило ему мучение; лицо и без того немолодое, сейчас походило на полуистлевший скомканный пергамент; взгляд больше не горел уверенностью в себе, отражая лишь усталость и страх перед будущим. Не таким ожидали увидеть великого волшебника те, кто десятилетиями считал его несгибаемым борцом за собственные идеалы. Когда цепи оплели руки и ноги Дамблдора, усевшегося на специальный стул для преступников, он и вовсе обмяк, словно готов потерять сознание. Снейп почувствовал легкий толчок магии от Поттера, дававшего понять – тот догадывался, что именно так сильно подкосило старика, который даже на краю могилы строил планы, как задержаться в этом мире и прожить еще одну жизнь в чужом теле. Однако Северус не считал, что дело лишь в том, что он поселил в сознании Альбуса глубинный всеобъемлющий страх. Похоже, причина крылась в другом. Заметив едва заметную ухмылку на лице Темного Лорда, он убедился, что тот уверен в собственной причастности к столь плачевному состоянию Дамблдора. Председатель Визенгамота призвал соблюдать тишину всех принявшихся вслух строить предположения о самочувствии подсудимого, и открыл заседание. Сначала он прочел текст обвинения, напомнив всем, за что судят Дамблдора. Затем передал слово следователю, занимавшемуся этим делом. Надо отдать тому должное, он сумел довольно толково преподнести информацию, не упустив важных деталей, но и не разбавляя ее никому не нужными подробностями. Все прозвучало настолько весомо и обоснованно, что дополнительных вопросов по сути дела ни у кого не возникло. Оставалось выслушать свидетелей и самого подсудимого, а затем вынести вердикт, избрав меру наказания за совершенные преступления. – Учитывая, что на скамье подсудимых находится волшебник, имевший значительный вес в нашем обществе, к тому же отказавшийся от помощи адвоката, для того, чтобы избежать обвинений в подтасовке фактов или и вовсе незаконности обвинений, принято решение проводить часть допросов всех свидетелей и его самого с применением Веритасерума. Доза определяется в зависимости от объема данных, подлежащих уточнению, – объявил председатель, и по рядам присутствующих прокатилась волна недоуменных возгласов – подобного раньше не было, свидетелей никогда не принуждали принимать сыворотку правды, как это хотели сделать на этом процессе. Тем не менее большинство и судей, и обычных наблюдателей согласно закивали, ведь случай и впрямь был беспрецедентный. Первой вызвали на свидетельское место Грейнджер. Ее расспросили о том, что именно она видела в день задержания Дамблдора. Сначала дав четкие ответы под воздействием сыворотки правды, чтобы доказать присутствующим, что ее обвинения не выдумка, она рассказала обо всем, что тогда случилось. Дополнительных вопросов у судей не возникло, но Гермиона и без них так разволновалась, что едва не довела себя до истерики. Колдомедик, дежуривший в зале во время заседания, вынужден был дать ей успокоительное. В целом картину преступления Гермиона в своем выступлении обрисовала достаточно ярко, чтобы у большинства присутствующих появилось желание придушить Дамблдора. – Для дачи показаний вызывается профессор Снейп, декан факультета Слизерин школы волшебства Хогвартс. Северус занял место за трибуной и с бесстрастным видом позволил капнуть ему на язык пару капель Веритасерума. Ему нечего было опасаться, на вампиров подобные зелья не имели влияния. Он четко дал ответы на все вопросы, заданные ему судьями, рассказав, при каких обстоятельствах оказался очевидцем совершения тяжкого преступления Альбусом Дамблдором. Затем он честно признался, что ранее заподозрил того в неблаговидных замыслах, но не имел никаких доказательств, кроме каких-то смутных оговорок самого Дамблдора, и именно поэтому, когда выдался случай, обыскал директорский кабинет. Найденные улики он передал аврорам. Кто-то заикнулся, что он не имел права рыться в чужих вещах, но Снейп сумел выкрутиться из ситуации. Судьи согласились, что кабинет, в сущности, является общей рабочей зоной для администрации школы, а не личными апартаментами. Так что он своими действиями не нарушил каких-либо правил, мол, не стоило Дамблдору оставлять свои вещи там, где они могут попасть в руки его коллег. На вопрос, почему он решил прервать действия Дамблдора, если, по его же показаниям, сразу не опознал произносимого тем заклинания, Снейп без заминки заявил, что, кроме обучения студентов, в его обязанности входит и их защита от любых нападений. Затем опросили Поттера и профессоров МакГонагалл, Флитвика и Спраут, являвшихся главами школьных факультетов. Свидетелям задавали вопросы не только по поводу убийства председателя Попечительского совета школы Теренса. Поттера расспрашивали о подруге – мисс Грейнджер, интересуясь, не могла ли она добровольно согласиться на обряд, а преподавателей еще и о неких опасных волшебных приборах – Улавливателях остаточной магии, которые Дамблдор отказался возвратить в Отдел тайн для их уничтожения. – Итак, мы выслушали всех приглашенных свидетелей. По заключению целителя, вчера самочувствие подсудимого резко ухудшилось, чем и объясняется его нездоровый вид… – Да он просто боится Азкабана! – донеслось чье-то язвительное замечание из сектора, где расположились репортеры. Прерванный председатель лишь кинул в ту сторону взгляд, но ни комментировать, ни делать замечание не стал, а продолжил: – Целитель все же уверен, что мистер Дамблдор вполне способен ответить на вопросы заседателей Визенгамота. Дайте подсудимому сыворотку правды, – последовало распоряжение. – Перечень вопросов, – вполголоса сказал председатель и протянул своему помощнику пергамент – тому предстояло вести допрос. Дамблдор, осознавший, что сейчас собственноручно выроет себе могилу, признавшись в содеянном, забился в цепях, пытаясь отвернуться и не позволить аврорам влить ему в рот Веритасерум. Он все же до последнего надеялся, что поколения волшебников, обучавшихся у него и закончивших школу, которой он руководил, не допустят, чтобы его судили за такую малость, как желание продолжить борьбу за счастье волшебного мира. Но его расчеты не оправдались. Дамблдор выглядел как загнанный зверь, ужас исказил его лицо, иллюстрируя прозвучавшую ранее реплику. Авроры все же добились своего, и уже через минуту прозвучал первый вопрос. После формального установления личности, Дамблдора принялись расспрашивать по существу обвинений. Сыворотка правды, практически насильно влитая ему в рот, не позволила ни юлить, ни отказываться от дачи ответов, поэтому публика шокированно выслушивала его свидетельства, поражаясь, какие жуткие идеи бродили в голове у того, кого всегда считали светлым волшебником, неспособным причинить осознанный вред кому бы то ни было. – Зачем вам понадобилось проводить ритуал, предполагавший последующее подселение вашей сущности в мисс Грейнджер? – Лишь я один могу остановить Темного Лорда и привести волшебников к всеобщему благу. Но я умираю из-за проклятия, поэтому мне пришлось принять меры, чтобы и после смерти моего тела я смог продолжить борьбу со злом, – даже невзирая на воздействие Веритасерума, обычно вводившего в состояние относительного безразличия, эмоции Дамблдора отразились в его на миг загоревшихся фанатичным огнем глазах. Многие в зале брезгливо покачали головами, сомневаясь в адекватности подсудимого, а проводивший допрос принялся задавать последние вопросы. – Вы признаете себя виновным в совершении убийства мистера Теренса, в проведении незаконного ритуала и в краже и хранении опасных артефактов? – Нет. Зал непроизвольно ахнул, а самопишущие перья репортеров еще быстрее заскользили по пергаментам, оставляя своими кончиками цепочки слов, складывавшихся преимущественно в гневные возмущения. Дамблдор настолько был уверен в своем праве вершить судьбы людей, что, видимо, возомнил себя вне закона. – Мы выслушали свидетелей и обвиняемого. Полагаю, у нас достаточно фактов, чтобы принять решение. У обвиняемого есть, что сказать суду? – то ли Дамблдор выдохся после допроса, то ли просто не понял, что обращаются к нему, потому что его не назвали по имени, но он никак не отреагировал на вопрос. – Нет? Хорошо. Это ваше право. Приступим к голосованию. Кто считает, что Альбус Дамблдор виновен по пунктам предъявленного ему обвинения и должен понести предусмотренное законом наказание в виде пожизненного заключения в тюрьме Азкабан? Прошу поднять руки, – окинув зал удовлетворенным взглядом, председатель продолжил: – Кто считает, что он невиновен? Никто. Воздержавшиеся? Тоже никого. – Итак, единогласным решением судей Визенгамота от пятнадцатого июня тысяча девятьсот девяносто восьмого года Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор признается виновным в совершении ряда тяжких преступлений и понесет наказание в виде пожизненного заключения в магическую тюрьму. Мистер Дамблдор имеет право в течение десяти дней обжаловать решение в установленном порядке, подав заявление на имя министра магии. Это время он проведет в камере Аврората. Выведите осужденного, – последовала команда ожидавшим аврорам конвоя. – Заседание закрыто. Присутствующие зашумели, наконец-то получив возможность поделиться своими мнениями с Дамблдором, еще не успевшим покинуть зал. Со всех сторон послышались выкрики: – Монстр! Чудовище! И мы ему доверяли своих детей! Пусть тебя дементор поцелует! Старый урод, да ты страшнее всех Темных Лордов вместе взятых! Двуличная сволочь! Дамблдор от такого урагана негатива, высказанного, по сути, ему в лицо, еще сильнее съежился, втянул голову в плечи и еле-еле передвигал ноги, словно силы истаяли окончательно, вынудив людей из охраны подхватить его под руки, чтобы он и вовсе не упал. Снейп взглянул украдкой на Волдеморта – тот явно был доволен реакцией зала, потому что не спешил на выход, наслаждаясь грохотом осколков разрушенного авторитета его соперника. «Какая ирония… Светлому Альбусу оказалось достаточно совершить пару грубых ошибок, не сумев скрыть свои неблаговидные поступки, как это удавалось раньше, и толпа проклинает его, невзирая на то, что еще вчера он был кумиром многих из них. Зато с Темного Лорда даже не станут спрашивать за каждое преступление в отдельности, засчитывая их за одно целое, и так же скопом простят их, если он вздумает заявить, что исправился, – саркастично подумал Северус, покидая свое место и направляясь следом за Гарри и коллегами. – Но мы внесем поправки и в его планы».