Спаси меня, Штейн!

      Люди с самого утра собирались у лестницы, ведущей к Академии. Они бросили все свои ежедневные дела и заботы, взяли с собой детей и ждали, когда же вспыхнет праведный огонь правосудия. Люси наблюдала за всей этой дикостью из окна кабинета профессора Штейна, где она пыталась собраться с мыслями и отрепетировать своё выступление перед независимой комиссией. Она-то считала, что возглавит слушание Шинигами-сама, но он сказал, что не имеет права делать это: судят преподавателя, который работает на него.       Такое решение было весьма справедливо, из-за чего слишком сильно давило на блондинку, которая боялась жителей этого города больше, чем всех своих предыдущих врагов. Они хотя бы боролись за какую-то идею, а всё, чего хотят эти люди — смерти. Ведь их не волнует, виновен Штейн или нет; главное — спокойствие и безопасность. И раз Нивая Грей заявила, что видела что-то, что могло бы быть мужчиной, они будут верить в это до последнего. — Люси, — заглянул в кабинет Спирит, за спиной которого виднелись Мака и Соул. Наверное, они тоже пришли поддержать её. — Уже время начинать. — Иду, — поспешно отозвалась блондинка, взяла со стола какие-то бумажки, на которых был набросан план речи. Вероятно, он ей не поможет: расчувствовавшись от ужасной несправедливости, которой хотят подвергнуть профессора, она начнёт говорить от себя. Наверное, эта речь будет страстной и не такой последовательной, но только она сможет поселить сомнения в душах членов комиссии. А только из сомнений может зародиться отказ от казни.       Хартфилия остановилась в проходе, неуверенно глядя на друзей из Академии. Албарн и её Коса надеялись, что волшебница сможет спасти человека, которого они не уберегли. Надежда была видна в глазах учеников, в том, как Мака положила руку на плечо заклинательницы… Надежда обрекала их на страдания.       Девушка закрыла глаза, чтобы не смотреть на них, и шагнула вперёд, оставляя ребят позади. Они, оставившие всё на человека, который даже не был особо знаком с законами этого мира, перевесили на неё всю ответственность тем, что не смогли сказать что-то против сложившейся системы.       Да, Академия смерти не «Хвост Феи». Они не могли сломать сложившиеся стереотипы и уклады, оставляя после себя какой-то непонятный вихрь из радости и физического и морального истощения. Как раз этот факт вере в закон, а не в друзей и близких требовал от Люси добиться какого-нибудь резонанса, чтобы люди перестали быть такими.       Со слабым ощущением уверенности, которое исходило скорее из собственного самолюбия Люси, чем из веры в то, что доказательств будет достаточно, девушка вышла из Академии к толпе людей, которая стояла и ждала, когда уже загорится. Они даже не знали, что проходит повторное расследование.       В одном из первых рядов Хартфилия увидела Грей, которую переубедить было бы просто невозможно. Очевидно, её пригласили в комиссию как человека, которому удалось выжить после нападения психопата. Такова была правда сегодняшнего дня: Франкен Штейн был всенародным врагом.       Заклинательница посмотрела на мужчину, который понуро стоял на ступеньках в сопровождении Кида и сестёр Томпсон. Они были плохим конвоем, потому что, если профессор планировал бы побег, они не подняли бы руку на него хотя бы потому, что не были уверены, что он убийца. Рядом с ними стояли Блэк Стар и Цубаки. Ближе к толпе стали Спирит, его дочь и Соул, чтобы контролировать людей и не позволять им лишнего. Шинигами-сама смотрел за всем с балкона. — Можем приступить к повторному рассмотрению дела о двух убийствах и нападениях, — сказал кто-то из членов комиссии, кто, очевидно, решил взять на себя роль руководителя.       Хартфилия обернулась, посмотрев через плечо на Штейна. Он не подавал никаких признаков волнения или страха; уверенности или поддержки мужчина тоже не излучал. Вообще-то, он был похож на безмолвную марионетку в кукольном театре: куда актёр поведёт рукой, туда он и отправиться.       В какой-то степени так и было. От слов волшебницы зависела его жизнь. — Я считаю, что мой подопечный, — начала говорить умными фразами блондинка, которые видела в детективных романах. Но жаждущие правосудия горожане лишь зашептались в этот момент, считая её простым сухим человеком, которому поручили это дело. — Я уверена, что профессор Штейн не совершал этих преступлений. Во-первых, он не был знаком с жертвами лично, а на поведение маньяка это не похоже: они обычно выбирают жертв по одному внешнему или психологическому портрету, а наши жертвы совершенно разные. — Отклоняется, — уверенно заявил второй человек из комиссии, — все три жертвы были одинокими женщинами, не имеющими никакой защиты. Так что это тоже может сойти за параметр выбора.       Люси раскрыла рот от удивления. Как они могут та легко отклонять её слова, словно они ничего не значили? Одиночество — не параметр. Ведь так много людей одиноки и беззащитны, а выбор пал именно на эту троицу: Клариссу Вон, проживающую несчастную жизнь жены алкоголика с судимостью, Кейт Хилл, страдающую паранойей и мнительностью, и Ниваю Грей, которая потеряла жениха и ребёнка из-за несчастных случаев. — Но ведь это такие подробности жизни, про которые он просто не мог знать! — воскликнула блондинка, чтобы заглушить буйную толпу, которая принялась поддакивать комиссии. — Ничего подобного, — заявил главный член комиссии, с вызовом посмотрев в глаза заклинательнице. Кажется, он собирался всеми способами сжечь сегодня Штейна. Неужели у него имелись какие-то личные мотивы желать смерти мужчине? Если так, то блондинке невозможно будет его пересилить. — Жизнь этих людей была предметом обсуждений, так что любой мог узнать.       Спирит зашипел на этого дотошного человека, который искал любые лазейки, чтобы опровергнуть слова Хартфилии. Он очень сильно мешал доносить до людей правду. — Но профессор почти всё время проводил в своей лаборатории. Это вам может подтвердить любой, — сделала ещё одну попытку переубедить людей Люси, но её слова растворились в общем шёпоте. Горожане были неумолимы. — Ладно. Во-вторых, на момент совершения преступлений у профессора Штейна есть алиби. — Мы примем эту улику, если у вас будут доказательства, что ваши слова не пустой звук, — согласились в комиссии.       Блондинка неуверенно оглянулась на Штейна. Да, они так и не смогли собрать доказательства того, где он был, ведь в его лаборатории нет камер видеонаблюдения. Да и сам мужчина не жалует лишних посетителей во время работы. — Во время убийства Клариссы Вон профессор находился в лазарете Академии, где занимался лечением отравленного человека, — Хартфилия нервно сминала в руках бумажку, где был план её выступления. Всё равно всё пошло не так, как она планировала. Оставалось лишь надеяться на то, что сейчас можно исправить ситуацию. — В каком состоянии находился человек и был ли в лазарете кроме самого подозреваемого? — Человек был без сознания, — честно призналась блондинка, хотя у неё была идея подговорить Маку или кого-нибудь из сестёр Томпсон, чтобы они сказали, будто лечил Штейн их. Впрочем, лишь честностью она могла спасти жизнь мужчины. — И кроме него никого не было. — Тогда эта улика отклоняется, потому что он мог отлучаться, а свидетелей не было, — возразил один из членов комиссии, который до сих пор молча слушал всё, что говорила волшебница. — Продолжайте.       Заклинательница распереживалась ещё больше, поэтому старалась не смотреть на Спирита и студентов Академии, чтобы не видеть, как сильно они надеются на неё. В конце концов, если сегодняшний суд будет проигран, она станет злейшим врагом для всякого, кто верил в неё: она погрязнет в презрении и скудной жалости, словно она убогая нищенка, которая протягивает руки в надежде получить милостыню от богатых. — Во время второго убийства профессор Штейн следил за тем, как двое учеников Академии отбывали своё наказание за драку, — Люси считала, что это отклонить они наверняка не смогут. Всё-таки есть свидетели. — Допустим, — глава комиссии ненадолго задумался, — но в отчёте по первому расследованию сказано, что точные дата и время убийства неизвестны.       Соул злобно зарычал от негодования, удерживая за руку Повелительницу, которая несомненно бы влезла в процесс восстановления доброго имени Штейна, чем навредила бы суду. Да, Албарн действительно злилась: эти люди делали всё, чтобы сегодня сжечь человека, словно пытались выполнить какой-то план. Это раздражало, заставляло нервно топтаться на месте.       Штейн, конечно же, подавал вид, что вся ситуация его значительно напрягает, но в целом выглядел довольно равнодушным и спокойным, будто не его судьба решалась в этот момент. Многие горожане приняли такое его отношение за хладнокровие убийцы. — Мы примем это к сведению, но веским доказательством это быть не может, — пояснил глава комиссии. — У вас есть что ещё сказать следствию?       Если бы рядом была стена, то Хартфилия точно стукнула бы по ней рукой. Но поскольку её не находилось, то приходилось сдерживать свои эмоции. Блондинка ещё некоторое время молчала, словно пыталась что-то сопоставить в своей голове. — Да, — подтвердила волшебница, — я хочу сказать, что ваше законодательство не даёт человеку права на оправдание. Вы не хотите даже рассматривать в должном порядке улики, которые действительно указывают на невиновность профессора Штейна. Убийца — другой человек. И если вы сейчас не откажетесь от своей навязчивой идеи, то погубите человека, а настоящий преступник окажется на свободе. Разве это справедливость?! — пытаясь перекричать толпу, которая уже начала скандировать «зажигай», повысила голос девушка, из-за чего начала выглядеть чересчур взволнованной. — Навязчивая идея? — с возмущением заговорила Нивая Грей. Кажется, всё слушание она сомневалась в том, что мужчина может быть виновен, но теперь она больше не колебалась. Доверия не вызывал у неё ни один человек из Академии смерти. — Извините, мисс детектив, но вы пытаетесь оправдать и защитить своего друга. — А что в этом плохого? — взорвалась Люси, для которой дружба и преданность были одними из самых главных черт в человеке. — Почему я должна отдавать невиновного на растерзание озлобленной толпе невежд, которым нужно лишь мнимое чувство свободы и спокойствия?! — Вы говорите, что он невиновен, но ведь после его поимки убийства прекратились, — попыталась настоять на своём Грей. Её мысль была поддержана толпой зевак. И только ученики Академии, стоявшие в первом ряду, озлобленно старались сдержать себя, чтобы не испортить тяжёлую работу заклинательницы. — А вы думаете, что убийца дурак? — удивилась наивности местных блондинка. — Конечно, пока под арестом другой человек, он заляжет на дно. Это же логично! — Девушка, — вдруг окатил Люси холодным безразличием глава комиссии, глядя на неё так высокомерно, как не удавалось даже Лаксусу с высоты его второго этажа. — Мы не детектив пишем, а решаем реальное дело. Если у вас нет больше улик, то позвольте нам вынести своё решение. — Ладно, — зло ответила волшебница, уже догадываясь, каким будет приговор.       Несколько минут комиссия совещалась, словно они действительно собирались учесть слова блондинки, а толпа, жаждущая справедливости (не ясно, они свято и наивно в это верили или просто подчинялись стадному инстинкту), продолжала скандировать: «Зажигай». От такого стало не по себе всем, кто пытался поддерживать Штейна, но сам мужчина особо виду не подавал. Кажется, за три дня в тюрьме он знатно смирился со своей судьбой. — Мы посовещались и пришли к выводу, что доказательств, предоставленных мисс Хартфилией, недостаточно, чтобы оправдать профессора Франкена штейна. Он приговаривается к смертной казни!       Цубаки тут же потеряла сознание. Наверное, она слишком сильно переволновалась из-за последних событий. Мака одновременно и подругу пыталась перевести в чувства, и удержать на месте Соула с Блэк Старом: если бы они пошли устраивать разборки, то натворили бы огромных бед. Ещё порция проблем для Академии была бы губительна.       Элизабет Томпсон до последнего держала профессора за плечо, чтобы не отдавать его в руки «правосудию». Да, по вине убийцы произошёл несчастный случай с Патрисией, но сёстры путем небольшого совещания пришли к выводу, что это не мог быть их преподаватель. Очевидно, им просто не удалось как следует рассмотреть в темноте преступника. — Не смейте! — костёр должны были разжечь с минуты на минуту, как только Штейн был бы привязан к деревянной перегородке по центру. Блондинка сорвалась с места и попыталась вырвать из рук главного члена комиссии мужчину. — Не смейте! Вы не можете это сделать, он не виноват!       Она так громко кричала, что подумывали дать ей успокоительное или снотворное. Волшебница едва ли удерживалась от попыток нападения на представителей закона.       Спирит понял, что дело будет плохо, если кто-нибудь не остановит Люси, поэтому подошёл к ней со спины и постарался удерживать её за плечи.       Хартфилия вырывалась и фактически висела в руках мужчины, который с каждым разом всё крепче сжимал девушку. Она била Албарна по рукам, впивалась в него ногтями, чуть ли не выгрызала себе дорогу. Он шипел и иногда вскрикивал, потому что от неконтролируемых вспышек агрессии блондинки у него были расцарапаны все ладони. А девушка всё продолжала рваться на свободу и брыкаться, пытаясь достать хотя бы ногой. — Это несправедливо! — взвыла заклинательница. Относились её слова к удержанию Спиритом или казни Штейна — непонятно. Она просто хотела, чтобы эта мука прекратилась, чтобы больше не было этого закона и профессор мог выжить. — Вы казните не того человека!       Разумеется, что слова волшебницы так и растворились в громких криках горожан, которые были вполне довольны сложившейся ситуацией. Они были убеждены, что теперь все мучения будут закончены и больше никто не посягнёт на жизни других людей.       А Люси рыдала и пыталась кричать сорванным от крика голосом, ещё била Спирита по рукам, но уже не так сильно: она выплеснула всю энергию в первые несколько минут, что теперь, когда руки Штейна были завязаны с другой стороны деревянной перегородки, ей оставалось только предпринимать хоть какие-нибудь слабые потуги.       Рыжие языки пламени, разгорающиеся под ногами профессора, убивали во многих последние капли надежды. Элизабет тут же закрыла глаза сестре и приказала ей зажать уши как можно сильнее: ей не хотелось, чтобы детская психика Патрисии сломалась от криков сгорающего заживо человека. Мака просто отвернулась сжимая руку Соула, потому что так ей было намного проще пережить то, что предстояло увидеть. Парень был не против и попробовал встать так, чтобы преградить Повелительнице вид, но уже было поздно. Блэк Стар просто мелко дрожал, искренне радуясь лишь тому, что его подруга сейчас без сознания, иначе ей пришлось бы тяжело. Кид просто отвернулся, чтобы не видеть этого.       Руки Спирита ослабли, когда оранжевым кольцом начал разгораться костёр под ногами его друга. Мигом прошла вся боль, которую он ощущал от ударов блондинки, потому что очевидный страх и мнимое представление о том, что он сможет понять, насколько больно сейчас будет Штейну, были гораздо хуже всех тех попыток Хартфилии сбежать.       А девушка осела на колени, опуская голову вниз. Ей не верилось, что людям были настолько безразличны правосудие и справедливость; она злилась, но не только на всех безразличных людей к судьбе невиновного мужчины, но и на себя, что не смогла поработать лучше. — Вы… Вы ужасны, — по щекам девушки покатились слёзы. Она мелко дрожала и старалась не слышать криков, не чувствовать боли, от которой хотелось просто замертво свалиться прямиком на этих ступеньках. — К вечеру я приведу вам настоящего убийцу… И тогда вы все будете раскаиваться и винить себя, но к жизни это невинного человека не вернёт!

***

      Люси сидела на одной из крыш. Тёмная ночь, безлюдная улица и только один шанс на то, чтобы поймать преступника. Девушка почему-то была уверена, что именно сегодня, когда публичная казнь была закончена, истинный убийца проявит себя.       Блондинка пришла к такому выводу не сразу: сперва она несколько часов ломала голову над тем, к кому ведут все улики. В конце концов, девушка даже была готова признать, что это всё темные силы попали в этот мир вместе с ней или были порождены яйцами кишинов. В общем, варианты были разные.       Но теперь, когда по узкой дорожке к своему дому шёл единственный свидетель тому, какой собакой был убит ребёнок Ниваи Грей, — Майкл Кокс — Хартфилия нисколько не сомневалась в том, что тёмная магия и прочие атрибуты волшебного мира здесь не имеют никакого значения.       Мужчина шёл и нервничал, хотя старался вести себя уверенно и не показывать свой страх. Он знал, что Люси, Спирит и Локи охраняют его со всех сторон, что ему точно никто не сможет сделать больно, но всё равно сильно нервничал. А вдруг убийца почует обман?       Впрочем, это нисколько не волновало волшебницу. Она была уверена, что настоящий преступник должен появиться. Все знают, что первое правило всякого, кто совершает преступления, — не оставлять свидетелей.       Майкл Кокс оглянулся, мимолётно глянул на крышу, но быстро поступил взгляд, высматривая что-то на носках своих ботинок. В кармане куртки у него лежал скальпель, который он на случай самообороны прихватил с работы.       Как и предполагала Хартфилия, из закоулка вышел мужчина в майке-алкашке, которого им уже доводилось навещать с Локи на пару. Он уверенно направлялся к идущему медику, держа кухонный нож близко к ноге, чтобы его было сложно разглядеть в темноте.       Но на лезвие клинка упал свет смеющейся луны: каждый заметил блеск. Он заставил Майкла распереживаться. Его ладошки мгновенно вспотели — из влажных рук стал выскальзывать крепко зажатый скальпель. Да уж, быть хирургом проще, чем защищаться от убийцы на улице.       Когда мистер Вон понял, что его раскрыли и скрываться больше смысла нет, он поднял нож так, чтобы им удобно было нанести удар, и поспешил широкими шагами навстречу жертве. Кокс уклонился и громко закричал, чтобы привлечь внимание жителей домов.       В этот же момент из своих укрытий начали выбираться Люси и двое мужчин, чтобы защитить Майкла и арестовать убийцу. Встреча, надо сказать, было не из радостных. У Люси дрожали руки и плохо слушались ноги, была сильная одышка. Да, происшествие в сильно повлияло на неё. — Вам следует бросить оружие и сдаться, пока вас не пытаются арестовать силой, — дипломатично начала вести диалог Хартфилия, хотя настроения на это вообще не было.       Девушка сделала шаг вперёд, преграждая убийце путь к врачу. Там, за её спиной, Локи позаботился о том, чтобы отвести его домой: работа Майкла Кокса на этом заканчивалась. Как бы грустно это ни звучало, но он был обыкновенной приманкой. — Ага, бегу и спотыкаюсь, — огрызнулся мистер Вон.       Сегодня он не был настолько пьян, как пару дней назад, но как раз из-за этого он и выглядел ещё опаснее. Бывший уголовник, алкоголик и просто психопат — Джозеф Вон угнетал своими ужасной аурой и самолюбием. Он действительно полагал, что его жена — просто прислуга при нём, а дети — безвольные марионетки, груши для битья. Он был опасен не потому, что обладал какой-то чрезвычайной силой, а потому, что был убеждён в своём превосходстве над прочими людьми.       Джозеф Вон считал себя Богом — сам вершил «правосудие» над каждым, кто попытался высказаться против него. Очевидно, у него в голове уже разыгралась кровавая картина того, как он убьёт всех троих, выступивших сейчас против него.       И начать он собирался с блондинки, которую считал вполне себе безобидной. Занося руку вверх для удара, он громко закричал, словно это могло чем-то помочь, а потом побежал на девушку.       Люси увернулась в последний момент, тяжело выдыхая из-за резкой боли в плече. Да уж, с реакцией у неё в последнее время были очевидные проблемы. Заклинательница очень сильно испугалась, что эта рана доставит ей много проблем: учитывая то, в каком положении она находилась, любая кровопотеря могла быть смертельной. — Ты цела? — спросил у волшебницы Спирит. Она кивнула, поэтому тот обратил всё своё внимание на Джозефа, который был немного дезориентирован, когда пробежал мимо Хартфилии, но оказался не запачканным кровью.       Кровожадность пробудилась в нём, затмевая рассудок. Он тут же предпринял вторую попытку, но она была остановлена Албарном, который неплохо так ударил его по челюсти.       Сопротивление ещё больше злило мистера Вона. Такого ещё не было ни с одной его жертвой. Он любил, когда ему беспрекословно подчинялись. Он терял контроль, а из окон домов высовывались зеваки, которым мешали спать крики. Они были так шокированы тем, что у их квартир развернулась такая потасовка, что даже не находили в себе сил оторваться от окна, чтобы спрятаться.       В таких условиях Люси ещё больше не хотела использовать магию. Во-первых, следовало помнить, что её магический запас на сегодня и так неплохо пострадал — где-то очень глубоко внутри неё что-то больно обжигало рядом с лёгкими, из-за чего было почти что невозможно дышать. Во-вторых, волшебство может быть опасно для окружающих и целостности их домов. Да, когда-то в «Хвосте Феи» они колдовали так, что города разлетались в щепки. Здесь же такого допускать было нельзя.       Блондинка прописала Джозефу Вону свой фирменный удар с ноги, когда тот наклонился, трогая руками челюсть. Мужчина упал на землю, ударяясь головой о мостовую, и застонал от боли. — Стерва, ты сломала мне нос! — возмутился он, подтирая кровь, которая стекала из носа к губе. — А ты сломал жизни многим людям, — парировал Спирит, поставив ногу на голову мистера Вона, чтобы тот не дёргался особо и чувствовал боль каждой клеточкой своего тела, как чувствовали они скорбь от утраты Штейна. — Так что не жалуйся.       Как раз вовремя подоспел Локи, который принялся связывать за спиной убийцы его руки, чтобы в таком виде можно было его доставить к Академии.       Джозеф Вон брыкался и кричал, пытался сопротивляться, но против двух сильных мужчин он был просто беспомощен. Люди в окнах причитали, что давно пора было вернуть обратно за решётку этого ненормального человека, но волшебницу эти слова лишь злили ещё болше. — Вы все, — злобно начала Хартфилия, закрывая рану рукой. Но на этом силы заклинательницы закончились, и она устало выдохнула, что сделало её обращение ещё более пугающим. — Вы все сегодня рукоплескали и поддерживали комиссию во время суда над невиновным. Вы те, кто с лёгким сердцем и без зазрения совести казнили человека… Так вот он, ваш убийца, — махнула больной рукой в сторону мистера Вона блондинка. — Он понесёт своё наказание, но из мёртвых это не вернёт профессора Штейна. Так что вы все будете гореть в Аду за то, что были глупы и неразборчивы.       Люси так сильно напугала всех угрозами вечных мучений после смерти, что зеваки тут же замолчали и виновато скрылись в своих квартирах. Девушка усмехнулась, поражаясь тому, как просто решаются у здешних людей проблемы с совестью, но больше ничего не захотела говорить. Она пошла первая, а следом за ней Локи и Спирит вели под обе руки настоящего убийцу в подземелье Академии.