The Bad Boy's Girl

В субботу около шести часов вечера я сидела на полу, прижимаясь спиной к изножью своей гигантской кровати, листая что-то в телефоне, который держала в руках, и пыталась заставить свои мозги работать. Ага, как будто Меган и Бет настолько глупы, чтобы поверить в то, будто я заключила контракт с малярией всего на сутки [прим. переводчика: малярия — группа трансмиссивных инфекционных заболеваний, передаваемых человеку при укусах самками комаров рода Anopheles («малярийных комаров»)]. Последним, что я проверила в интернете, было, не страдает ли мой город от эпидемии комаров. Окей, малярию стоит вычеркнуть из списка возможных предлогов не идти на вечеринку. Я стараюсь заставить мозги работать сильнее, но для кого-то с 4.0 GPA [прим. переводчика: уровень знаний] это покажется жалким, — не вспомнить ни одно название болезни за ночь. После того, как я окончательно изнасиловала свой мозг, я решила открыть свой лэптоп и обратиться за помощью к святыне, где найдёшь ответ на любой свой вопрос, — Google. Я ввожу в поисковик «Самые распространённые инфекционные заболевания» и поисковая система сразу же выдаёт мне множество информации, связанной с ЗППП. Боже, нет! Я морщусь, смотря на некоторые картинки, и отворачиваю своё лицо от экрана. Хотя если серьезно, мы, люди, просиживаем свои задницы вместо того, чтобы попытаться покончить со всеми этими ужасными болезнями. Я быстро пролистываю все страницы с упоминанием ЗППП, находя возмутительным тот факт, что мои друзья могли бы поверить в то, что я не только потеряла свою девственность с каким-то случайным незнакомцем, но и подхватила от него какую-нибудь дрянь. Боже упаси, еще слух пойдёт, – это стало бы знаменательным событием для Николь. Я содрогнулась прежде, чем продолжить тщательно обдумывать план моего спасения от позора на вечеринке. Я быстро выбрала тиф как наилучшую отмазку, и после небольшого расследования в интернете окончательно решила остановить свой выбор на нём, поскольку вероятнее всего я могла бы подхватить именно такую инфекцию. Я могу сказать им, что это из-за чего-то, что я съела или выпила. И это будет убедительной причиной для того, чтобы пропустить мероприятие, устроенное Джаредом. Усмехнувшись, я вынимаю свой телефон и пишу как Меган, так и Бет, о том, что едва ли могу двигаться и что медленно умираю мучительной смертью, и объясняю, что не смогу пойти с ними сегодня вечером. Помедлив, добавляю, что я посетила врача, и он сказал, что я буду в порядке в понедельник. Я не могу пропустить школу из-за своего вранья. Тиф можно вылечить за день, правда ведь? Перед отправкой текста я останавливаюсь и быстро добавляю Коула в качестве получателя этого сообщения. Последнее, что мне нужно, – это его вмешательство и чтобы он каким-то образом разрушил мой гениальный план. Надеюсь, что он не распознал мою ложь и в первый раз в своей жизни оставит меня в покое. Я откинулась на постель, довольная тем, что провернула такое, и решила вздремнуть. Я почти не спала всю ночь, беспокоясь о том, что я могу сделать, чтобы отмазаться от вечеринки, ворочалась до рассвета. Коул не выглядел так, будто понимает, почему я не могла пойти туда, а мои лучшие подруги, похоже, избавились от частичной потери памяти, поскольку они никогда не поддерживали мое утверждение о том, что Николь превратит нас в маленькие отбивные барашка, если мы покажемся где-то поблизости от популярной компании. Я помню ее угрозы с предельной ясностью и никоим образом не хочу навлечь её гнев. Она больше не та милая малышка Николь, которая считала, что сигнал сотового телефона убивает пчел, что побудило ее не использовать рингтон до шестнадцати лет. О нет, она теперь Николь, сумасшедшая кошатница со множеством проблем со мной. Я как раз собиралась окунуться в самый мирный сон за последнюю неделю, когда моя дверь распахнулась, заставляя меня подскочить от неожиданности. Мое сердце забилось со скоростью ракет в суматохе, и мое желание стать больной почти приблизилось к выполнению, разве что, возможно, диагнозом будет не тиф, а сердечный приступ. — Что с тобой не так, черт возьми? — Почти кричу я на Коула, который стоит в дверном проходе, ухмыляясь мне. — Могу спросить у тебя то же самое, Тесси. Ты разве не должна умирать мучительной смертью? О-оу… Он не дает мне возможности ответить, вместо этого он идет вперед, размахивая корзиной для пикника позади него, что вызывает у меня небольшое беспокойство. — Смотри, я получил твоё сообщение и понял, насколько серьезно твое состояние, — он садится у подножия моей кровати, положив корзину возле моей руки. — На самом деле я начал волноваться, я имею в виду то, что тиф – это не шутка. Кассандра была рядом, поэтому я спросил у нее, что я могу сделать, чтобы ты почувствовала себя лучше. Я сглатываю. Кассандра – это мама Джея и мачеха Коула. Я уже упоминала, что она врач? Да, наверное, это было не самой лучшей идеей – врать сыну доктора… — Кстати, она желает тебе скорейшего выздоровления и передает свои лучшие пожелания. Видимо, они сотворили чудо, — я слишком напугана даже для того, чтобы взглянуть на то, как он открывает корзинку и первым делом достает оттуда небольшой кувшин, наполненный жидкостью цвета, который совсем не внушает доверия. — Мелкая, это сок из десяти видов брокколи. Выпей это, — и тебе станет достаточно хорошо для того, чтобы съесть остальные вещи, которые я принёс для тебя, — он снова усмехается, оставаясь довольным собой, а я кутаюсь обратно в свои простыни, так сильно натягивая на себя одеяло, что оно скрывает половину моего лица. Я не могу позволить ему увидеть ужас и явное отвращение в моих глазах из-за этой мерзости в его руках. Сок из брокколи? Я не могу просто есть этот овощ, а тут он предлагает выпить сок из него? Возможность равна нулю. — О, перестань! Тебе нужно выпить это. Тиф – серьезная херня. А если что-то случится с тобой, что я буду делать? Теперь не будь эгоистичной мелочью и пей, — он выглядит так, как будто разговаривает с трехлетним ребенком. Я морщу лицо в откровенном отвращении, когда он наливает приличное количество сока в стакан и протягивает его мне. — Открывай широко, — он поет [прим. переводчика: песня «Open wide»] , а я чувствую, как мой завтрак подступает к горлу. Мысль о том, как слизистая горькая жидкость стекает вниз к моему желудку, вызывает у меня мурашки и пот, и я уверена, что мое сердце бьется как ненормальное. Прежде чем попробовать эту гадость, я откидываю одеяла и выпрыгиваю из постели. — Убери это от меня! — Говорю дрожащим голосом, глядя на стакан так, будто его содержимое в состоянии ожить и напасть на меня. — Ты только посмотри на это! — Коул хлопнул себя по колену в изумлении и кинул на меня широко насмешливый взгляд. — Тебе уже лучше. Видишь, я говорил, что это сработает. — Хватит нести чушь, Стоун. Ты выиграл, только убери это от меня, — кисло говорю я, просто все еще немного боясь, что он действительно заставит меня выпить сок из брокколи. Он глядит на меня минутку, прежде чем разражается смехом во весь голос; он катится по моей постели, сжимая живот, когда его смех поражает шумом мою комнату. Он продолжает делать это около пяти минут, пока в его глазах не появляются слезы, и он как бы задыхается, потому что, по-видимому, забыл, что ему нужен кислород. Я на самом деле чувствую себя униженной и стою в углу, обнимая себя руками и понимая, что тиф, возможно, не был моей самой лучшей идеей. В свою защиту могу сказать, что я не являюсь экспертом во лжи и манипулировании. Это по части Николь. — О, Боже, Тесси, — он выдыхает между приступами смехами. Я смотрю на него, а затем начинаю переступать с ноги на ногу, что делаю всегда, когда нервничаю или безумно смущена. Полагаю, эти друзья – последние в моей жизни. — Из всех отмазок ты выбрала именно тиф? — Он все еще смеется, но, полагаю, он видит, каким красным становится моим лицо, и поэтому его смех стихает. Хотя уголки его рта все еще приподняты, он делает все возможное, чтобы оставаться спокойным, и этот маленький жест с его стороны немного греет меня изнутри. Пока он не открывает свой рот и не портит всё. — Если ты хотела сыграть в секси доктора, ты могла просто попросить меня об этом, — он подмигивает, и я стону от раздражения, что веселит его еще больше. Он встает с моей кровати, идет в мою сторону и останавливается только тогда, когда мы становимся лицом к лицу. Он берет меня за плечи, ведет к моей смежной ванной комнате и толкает меня туда, когда мы достигаем двери. - Представляю, как ты называешь меня мистер Сексуальность и становишься моей Бэмби. [прим. переводчика: не совсем поняла это предложение, но понятное дело, что он просто дразнит её]. Я съёживаюсь от одной только мысли, а он продолжает придумывать мне проститутские имена, пока я не выдерживаю и не кричу ему: — О, мой бог, заткнись, Коул! Он усмехается: — Я достаточно тебя выбесил? — Я активно киваю головой, и он кажется довольным. — Хорошо, теперь иди в душ. Вечеринка не ждёт, — он проходит мимо меня и идет по направлению к моей гардеробной. Это немного странно, что он знает, что и где здесь находится. А еще хуже то, что у него есть свободный доступ к моему дому. — Я не хочу идти, Коул, — говорю тихо, пытаясь давить на жалость. Я могу добавить немного слез, и это добьёт его. Ни один парень, даже такой садист как Коул, не сможет сказать «нет» плачущей девушке. — Со мной не прокатит, Тесси, используй щенячьи глазки с теми, кто не знает тебя всю твою жизнь, — он говорит, даже не смотря на меня и раздвигая двери, ведущие к моему гигантскому гардеробу. Я яростно топаю ногой и скулю: — Но, Коооул. — Range Rover, помнишь? Это всё, что мне требуется услышать, прежде чем поспешить в ванную. Мне действительно что-то нужно сделать с этой машиной. Обертывая полотенце вокруг себя, я посматриваю в небольшой зазор в двери, чтобы увидеть, здесь ли еще Коул. Когда поиск не приносит результатов, я возвращаюсь в спальню на цыпочках и нахожу наряд, выбранный для меня и разложенный на кровати. Взволнованно проверяю мой шкаф, боясь, что Коул все еще может быть там. Когда я не нахожу преследователя, я запираю дверь и изучаю одежду, которую он вытащил для меня, и понимаю, что это из «Нетронутой коллекции». Нетронутая коллекция состоит из одежды, которую моя мама купила для меня, когда я, наконец, сбросила весь лишний вес. Я думаю, у нее были слезы на глазах, когда у нее появилась возможность выйти и купить мне откровенные платья и бикини. Она немного переусердствовала, но я думаю, что это потому, что шоппинг для нее – это способ показать себя хорошим родителем. То, чего ей не хватает в материнских инстинктах, ее любовь к Стелле Маккартни перекрывает. Много одежды в нетронутой коллекции все еще с неоторванными этикетками, так как я ношу только джинсы и некоторые топы. Большая часть моей одежды по-прежнему поступает из тех же магазинов, в которых закупалась толстушка Тесси, только теперь они на пять размеров меньше. Я приятно удивлена одеждой, которую Коул выбрал для меня, несмотря на то, что она противоречит всем правилам феминизма, где мужчине не позволено решать, что тебе надеть, давайте это проясним. Однако я не чувствую себя оскорбленной или деградированной из-за его выбора, на самом деле я впечатлена. Ему удалось собрать вещи, которые я на самом деле носила бы, если бы меня приглашали на вечеринки раньше. Серое свободное платье-майка до колен с длинными рукавами, с блестящей иллюстрацией: белый ловец снов с черным танком под ним. Под это Стоун выбрал черные сияющие лосины и закончил наряд черными туфлями на высоких каблуках. Я пытаюсь придраться к его выбору, чтобы немного его позлить, но все это так идеально, – я не могла выбрать лучший наряд на эту ночь. Я примеряю одежду, пока полотенце сушит волосы. В тот момент, когда я открываю дверь, я снова встречаюсь с Коулом, и он держит тарелку в руке. — Тебе нужно прекратить твои попытки заставить меня съесть эту отраву, — сужу глаза на бутерброд, на котором сконструирован смайлик из огурцов и помидоров, сделанный на верхнем ломтике хлеба. Эта вещь выглядит обманчиво симпатичной и вкусной, но я знаю Коула, и он, вероятно, подсыпал туда слабительного. — А ты должна больше верить в меня, — говорит, кладя руку себе на сердце и выглядя при этом жутко грустным. Я закатываю глаза, но все равно забираю у него тарелку, поскольку мой живот урчит громче, чем живот моего дяди Эрла в рождественский ужин. Я замечаю тот взгляд, которым он одаривает меня, блуждая глазами по моему телу, и я внутреннего ликую от его явного одобрения. — Откуда внезапная необходимость в игре Top Chef? — Спрашиваю, садясь на пол со скрещенными ногами и скептически оценивая его кулинарное творение. Это похоже на безвредный куриный сэндвич с салатом, но ужасы, скрытые глубоко внутри него, могут быть просто не видны человеческому глазу. Он сидит напротив меня и склоняет голову набок, как будто изучая меня: — Я знаю наверняка, что ты ничего кроме батончика с мюслями с утра не ела. Мой рот раскрывается, когда он говорит это, и паранойя овладевает мной. — Ты шпионишь за мной? У тебя есть скрытая камера или что-то другое в моем доме? Боже мой, есть ли она в душе? — Я задыхаюсь и тянусь, чтобы ударить его, но он захватывает мои запястья и отталкивает меня на место. — Я гад, но не настолько, мелкая. У меня просто хорошие источники, — он пожимает плечами, но мне нужно знать больше, мне нужно знать, откуда он обладает такими знаниями о моих привычках в еде. — Какие источники? В этом участвуют мои родители? — Источник предпочитает оставаться анонимным. Я почти снова бросаюсь на него из-за разочарования и досады, но дверь в мою спальню открывается, и Бэт с Меган врываются полностью одетые и выглядящие совершенно потрясающе. Меган впадает в состояние абсолютного шока, когда видит, что Коул и Бет ухмыляются, как будто она поймала нас на чем-то неправильном и грязном. Я понимаю, как это выглядит с отсутствием пространства между Коулом и мной, когда наши колени касаются друг друга, а мои запястья сжаты в его руках, но мысль о нас двоих в романтической обстановке почти доводит меня до истерики. — Ну, ты, очевидно, поправилась, — Бет говорит сухо, и я снова чувствую, как хочу удариться головой о стену из-за своей глупости. Тиф. Блестяще, Тесса. — Это всё благодаря моему особенному соку из брокколи, — Коул усмехается, и я рычу, вставая с пола. — Вы, ребята, выглядите потрясающе! — Я удивляюсь, когда вижу, что на них надето. Мы совсем не часто наряжаемся, поэтому вижу их такими довольно редко. Меган надела бордовое кукольное платье с черными кружевами. Она обула балетки, чтобы добавить мягкий вид, а ее рыжие волосы каскадом спадая вниз крупными волнами, придавали ей старый голливудский образ. Бет сделала наоборот: ее фигуру обтягивало кружевное черное платье, которое заканчивалось на два дюйма выше ее коленей, она подобрала к нему черные кожаные ботинки, а ее иссиня черные волосы были собраны в модный пучок. В общем и целом я под большим впечатлением. — Ты думаешь? — Меган визжит и крутится перед моим зеркалом в полный рост. Я могу сказать, что она взволнована, и я чувствую себя виноватой за то, что лишила её этого опыта в старшей школе. Если бы она и Бет не дружили со мной, они были бы очень популярны, так как они обе были потрясающими изнутри и снаружи. — Теперь давай соберем тебя, больная, — Бет ухмыляется и достает косметичку из своей огромной сумки, которую всегда таскает с собой. — Согласен. Оставляю вас, дамы. Пойду приготовлю себе что-нибудь поесть, — говорит Коул и встает, но прежде чем уйти, он берет руки обеих моих подруг и целует тыльные их стороны. — Вы обе выглядите шикарно, — он улыбается, и я практически вижу, как они тают у его ног. Даже жесткая Бет, чье дыхание немного сбилось сейчас. Меган же выглядит так, как будто она вот-вот рухнет в обморок или так, будто у неё сейчас начнется полноценный приступ паники. Такой галантный, но остается высокомерным и раздражающим бабуином. — О, мой Бог, — Меган падает на мою кровать после того, как Коул выходит, и мечтательным взглядом смотрит в потолок. Я могу сказать, что она в обмороке, и я чувствую что-то в этот момент, но не могу понять что. Странно видеть, что она так реагирует на Коула. Похоже, мы больше не играем свои роли... Странно. — Как ты до сих пор не поладила с этим парнем? — Бет звучит недоверчиво, когда она сажает меня перед моим туалетным столиком и начинает работать над моими волосами и макияжем. — Легко, он преступник и хулиган, — я больше говорю своему отражению в зеркале, чем Бет, но вижу, что ее отражение качает головой. — Ты ему нравишься, ты в самом деле нравишься ему, Тесса, — серьёзно говорит она и начинает накручивать мои волосы на плойку. Я закатываю глаза и фыркаю: — Мы больше не будем говорить об этом. — Я просто не могу поверить, что ты этого не замечаешь. Я знаю, что твои навыки наблюдения требуют серьезной помощи, но это же так очевидно. Я собираюсь ответить, когда Меган решает встать на мою защиту: — Все видели, каким грубым всегда был с ней Коул, он всегда доставал её, и большую часть времени она плакала из-за его шуток. Я открываю рот, чтобы возразить и сказать, что я не плакала все время, но вспоминаю обо всех тех переломах костей и понимаю, что той боли достаточно для того, чтобы вызвать мои слёзы. — Это было тогда, сейчас все изменилось. То, как он ведёт себя с тобой. Теперь трудно представить то, что он когда-либо был груб по отношению к тебе. — Ты пропустила ту часть рассказа про сок из брокколи? — Я кривлю свое лицо в отвращении, и Бет вздыхает, накручивая следующую прядь. — Это безвредные шалости, которые он использует, чтобы привлечь твое внимание. Это все, что он может сделать, поскольку большую часть времени ты мечтаешь о Джее и ваших десяти детях. — Я не мечтаю об этом! — Восклицаю, едва справляясь с тем, чтобы не обжечь себе ухо плойкой. — Я тебя умоляю, — произносят Бет и Меган одновременно, и я опускаю голову от стыда. Я действительно должна прекратить мечтать о десяти детях, о доме с забором, о себе в роли успешного книгоиздателя и о Джее в роли известного бейсболиста. И о том, что мы наймём Николь в качестве няни после того, как она закончит работать за стойкой KFC, куда пришла после окончания старшей школы. Да, у меня просто очень доброе сердце. К тому времени, когда мы трое спускаемся по лестнице, на часах уже около восьми, и это подходящее время для того, чтобы отправиться на вечеринку. Мой дом ужасно тихий, за исключением звука телевизора, исходящего из гостиной. Мои родители сейчас на благотворительном вечере, которое повышает деньги для кампании папы, а Трэвис, очевидно, находится в каком-то случайном баре, напиваясь в милиооный раз. Коул откинулся на диван и внимательно смотрел Sports Center, поэтому он не услышал нас. Я немного нервничаю из-за того, во что сейчас одета. Серое платье-рубашка обнажает мои лопатки, а передние вырезы слишком маленькие. Бет заставила меня переодеть майку, сказав, что это слишком «по-ханжески». Лосины обтягивают мои ноги, как вторая кожа, не оставляя ничего для воображения, и сапоги внезапно кажутся слишком дерзкими для такой девушки, как я. — Девочки, это вы? — Спрашивает Коул, вставая и выключая телевизор. Я с трудом сдерживаясь, чтобы не сглотнуть, когда он идет к нам, в сторону лестницы. Бет слегка подталкивает меня, одаривая многозначительным взглядом. Она хочет, чтобы я вела себя более расслабленно в компании Коула, и под «более расслабленно» я имею в виду бурный флирт. Как если бы мой брат одним замечательным утром проснулся трезвым. Этому никогда не бывать. Я никогда не решусь флиртовать с Коулом. — Слава богу. Я имею в виду, что понимаю, что сделать Тесси красивой занимает много времени, но… — Его слова остаются в его горле, когда он поворачивает за угол и видит нас троих, стоящих там. Я почти уверена, что у нас разные выражения на лицах, когда лицо Коула выражает что-то, что кто-то назовет сродним восхищению. Это реакция на меня? Я не выгляжу иначе, кроме макияжа и волос. Я нанесла подводку для глаз и какие-то мерцающие тени, на моих щеках румяна, губы окрашены в цвет нюд. Мои светлые волосы уже не выглядят неопрятно, имеют правильный объем, когда они ниспадают на мою талию с обеих сторон по моим плечам. Еще раз подмечу, что я не превратилась в модель Victoria's Secret за всего-лишь час, я просто выгляжу как я. — Ты... Ты... Э-э, ты хорошо выглядишь, Тесси, — Коул неловко чешет заднюю часть своей шеи, и я сразу краснею, снова переступая с ноги на ногу, но на этот раз это определенно из-за нервозности. — Спасибо, — говорю застенчиво, и воцаряется неловкое молчание, пока Бет не кашляет и не кидает на меня самодовольный взгляд. Я смотрю на нее исподтишка, и она усмехается, играя своими бровями. О Господи, она действительно думает, что я интересую Коула в этом плане? Очевидно ведь, что единственная причина такого его поведения, - это то, что он видел меня только «пампушкой» Тесси или Тессой, которая никогда не наряжается и не красится. Он просто немного удивлён и чувствует себя не в своей тарелке. Это совершенно понятно. — Так, мы идём? — Невинно спрашивает она Коула, который все еще чувствует себя как рыба на суше. Я ловлю его за рассматриванием меня, и он понимает, что я заметила. Он пару раз качает головой так, будто пытается вытолкнуть воду из уха, и показывает Бет два больших пальца: — Все системы работают! Мы смотрим на него смущённо, и он стонет, потирая свой лоб: — Я имел в виду, пойдёмте. — Ооо, — мы втроем произносим в унисон и следуем за ним к машине. Будучи подлыми подругами, Меган и Бет садятся на задние сидения Вольво, не оставляя мне никакого выбора. Отомщение. Это то, что я с ними сделаю. Возможно, расскажу Коулу о том, что Меган запала на него, у неё на глазах. УХАХАХАХА. Я смотрю на них двоих, когда сажусь рядом со Стоуном, который настраивает зеркало заднего вида и не может удержаться от обольстительной улыбки, когда видит своё отражение. Самовлюбленный бабуин. Он заводит машину, но потом внезапно переводит взгляд на меня, и я чувствую это. Рукой взволнованно трогаю свое лицо, гадая, могла ли я уже испортить свой макияж. — Что? — Спрашиваю, когда он все еще смотрит на меня. — Открой бардачок, — он указывает на него взглядом, и я слежу за ним. — Что там? Крыса или паук? Потому что я в состоянии справиться с этими двумя, но позволь предупредить тебя, что если там таракан, можешь попрощаться со своим маленьким другом, — дерзко говорю я. Он закатывает глаза: — Хотя твоя внезапная забота о младшем Коуле греет мне душу, мелкая, разговор сейчас не о нем. Открой бардачок. Это совершенно безопасно. Я медленно сжимаю и разжимаю руку, зажатую на ручке бардачка. Он не сделает ничего потенциально опасного для жизни, пока он сам находится в машине со мной. И он, похоже, любит моих друзей, поэтому он не убьет их тоже. Неохотно я открываю его, и на меня ничто не выпрыгивает, угрожая вырвать мои глаза, как я того ожидала. — Вот, — Коул наклоняется и указывает на что-то в углу, но всё, о чём я думаю, – это то, насколько он близко. Я чувствую запах его одеколона. Это Chanel Bleu, которым он всегда пользуется. Я не могу перестать думать о том, как не люблю этот аромат на других мужчинах, но на нём он пахнет на удивление хорошо. Я встряхиваю головой, мысленно проклиная себя за направление моих мыслей. Я должна прекратить слушать Бет! — Что конкретно я должна найти? — В замешательстве спрашиваю я, и он вздыхает и наклоняется ещё, заставляя меня прижаться к своему сидению. Меган вскидывает голову между промежутком двух передних сидений и смотрит взволнованно. — Вот это, тупица, — он вытаскивает черную фетровую шляпу и надевает ее мне на голову. Я дотрагиваюсь до шляпки, чувствуя себя на удивление хорошо в этом. Меган визжит: — Это выглядит так здорово! Я знала, что твоему наряду чего-то не хватало. Я смотрю на себя в зеркало заднего вида и улыбаюсь, осознавая, что это шляпа сделала мой образ больше похожим на меня. Я больше не стесняюсь, но это более Богемный шик, чем что-либо еще. Коул поправляет шляпу на мне, тепло улыбаясь при этом. Я снова ловлю его взгляд и краснею, отводя свой. Возможно, Коул понимает, что момент слишком интимный, поэтому решает разрядить обстановку. — Я знаю, я знаю, я – гений, — он поднимает руки в воздух, чтобы откланяться, и я не могу сдержать себя от легкого подкола. — Да, твои гейские инстинкты впечатляют, Стоун, — я ухмыляюсь и, кажется, впервые одерживаю верх в нашей словесной перепалке. — Тебе пора перестать говорить о моих яйцах и сексуальной ориентации, Тесси, или я могу подумать о чем-то не том, — он подмигивает мне и начинает смеяться вместе с моими подругами, когда видит цвет моего лица. Я хмурюсь, скрестив руки на груди и поворачиваясь к окну, всматриваясь в пейзаж за ним. Они продолжают смеяться, когда мы подъезжаем к дому, в котором проходит вечеринка, и я тоже не могу сдержать улыбку, когда вижу, как Коул разговаривает с Бет и Меган. Он так мил по отношению к ним. Он сделал Меган спокойной, а Бет мягкой. Я смотрю на них краем глаза и немного горжусь тем, что Коул смог сделать их счастливыми, когда я сделала их аутсайдерами. Это чувство собственничества по отношению к Стоуну выигрывает борьбу с чувством страха из-за Николь, и я удивляюсь тому, почему так. Странно, так странно… И это чувство в низу живота… Ощущение, будто эта ночь будет ещё более странной.