Ах, если бы только...

- Напомни, что мы делаем в театре? - шёпотом уточнил у Фулгрима Пертурабо, пытаясь поудобнее устроиться на ма-аленькой табуреточке и не сломать её в процессе. - Ангрон пригласил нас на финал конкурса "Золотая Пуанта". - Он вышел в финал? Сколько он заплатил судьям? - удивился железный примарх. - Это они ему заплатили, чтобы он топоры от их лиц убрал...ох, скажи, лекарство Мортариона проверено? - Более чем. Пять часов мы не сможем ржать над балетом Ангрона, а большего и не надо. - Кстати, а как он его тестировал? - на всякий случай уточнил Фулгрим, отправляя в рот таблетку подозрительного чёрного цвета. - Показывал запись разговоров Экклезиаст и Робаута - пять часов никто не смеялся. - Тогда ему можно верить. Ну, третий звонок, смотрим. Ангрон подал заявку на участие в конкурсе "Золотая Пуанта" на следующий день после свержения Императора. Как он обошёл сорок три других коллектива - загадка тысячелетия, но вот он в финале. И, как финалист, достал два билета в лучшую ложу и презентовал Фулгриму. Тот хотел пойти с Феррусом, но тот договорился с Экли, она приготовила ему десяток шоколадных конфет сорта "Хорус Луперкаль", и ему они, в отличии от Хоруса, принесли счастье и покой. А билеты дорогие, так что пришлось искать желающего среди других братьев. Пертурабо не успел сбежать - и его потащили в театр. Судя по программке, коллектив Пожирателей Миров танцевал "Жизель". И в роли Жизель был сам примарх. Должно быть, именно поэтому зал был забит до отказа, даже стоячие места были заняты, даже на люстре кто-то сидел. Пертурабо не понимал, зачем сюда прибыли все аристократы Терры с семьями: ну увидят они десантников в колготках, ну умрут со смеху или от топоров злых артистов, и будет оно того стоить? Лица у соседей по ложе были воодушевлённые. И вот начался балет. Пертурабо в балете не разбирался. Поэтому целиком и полностью положился на мнение своего брата. А тот шёпотом объяснял ему, что происходит. Действительно шёпотом: только Пертурабо и мог слышать этот шёпот на грани слышимости, и то, лишь с помощью усилителей слуха. - Начало вроде неплохое, ноги тянут, не ошибаются. Идея поддерживать равновесие с помощью топоров действительно оригинальна. Без доспехов они не такие большие, как мне казались. - Где тут Ангрон? - шёпотом спросил Пертурабо. - Сейчас должен выйти...да, вот он. Надо будет поблагодарить Мортариона, я действительно не хочу смеяться. Хотя Ангрон не в колготках, а в чулках на подвязках. - Красивое платье напялил, ему даже почти идёт, если не смотреть на лицо. - Бедный Кхарн...он ведь героя-любовника играет...не надорвётся, как думаешь? - Мог бы - ещё б на репетициях надорвался. А раз тогда не случилось, значит, поднимет, куда ему деваться? О, поднял. Закружил. Ну-ну, я-то вижу, что у него сейчас рубашка от напряжения порвётся. - Не порвётся, она очень плотная. Мне Ангрон говорил. - Что ж, если он в этом уверен...надо же, действительно не порвалась. Так, танцы с топорами... - Варварство, но варварство культурное и даже эстетичное. Безусловно, это не классическая постановка "Жизель", но с топорами балет приобретает интересный подтекст... - Это ты в этом разбираешься, не я. Обрати внимание: никто не смеётся, все настолько поглощены балетом, что даже не верится. - Ещё бы, они ведь ценители. А вот те, на первом ряду - эксперты. Они, судя по всему, тоже приняли по таблетке...как Мортарион назвал это чудесное лекарство? - Кажется, Антиржач. - Хорошее название. И очень точное. - И не говори. Скажи, почему вот у тех десантников волосы заплетены в косы? - Потому что они изображают юных селянок. - Ясно. У них очень грустные лица. - Я бы тоже погрустнел, если бы мне пришлось танцевать в таком безвкусном платье. Мало того, что при махах видны панталоны, так ещё и нижние юбки неаккуратно отпороты, это и отсюда видно. - Не привередничай. Почему они ритмично и с мрачными лицами поочерёдно поднимают-опускают ноги? - Это канкан. Тише, сейчас будет самая драматичная сцена. Ну... - М-да...теперь я понимаю, зачем здесь топоры. - Красивый бой, не спорю, хотя сюжетная трактовка...своеобразная. - Ну вот, Ангрона даже не задели, а он всё равно упал. - Это по сюжету нужно. Что ж, хотя бы здесь всё правильно. - Зачем Кхарн пинает нашего брата? - В программе сказано, что он проверяет, жива ли его возлюбленная. - Сильно пинает. - Так в программе и написано: "Впав в неистовство у хладного тела, продолжал бессмысленные попытки, нанося телу всё больший вред". - А теперь все встают и опять танцуют с топорами. Я так понимаю, сейчас будет антракт? - Ну да. Пошли за мороженым? - Пошли. Что было дальше? А дальше они действительно съели по мороженке, меланхолично рассматривая лепнину и мозаичный потолок, обсудили ситуацию в мире, в том числе и подготовку первого поколения женщин-астартес, и сложную моральную диллему Робаута - сначала дописать Кодекс или сначала жениться, и грядущие переговоры с эльдар, которые взяла на себя Экклезиаст. Причём в то, что у неё все получится, верил даже Конрад Кёрз. ОСОБЕННО Конрад Кёрз. Он всё так же не хотел рассказывать о пережитом в её теле, огрызаясь и бормоча себя что-то нехорошее под нос. Ангрон, опять же, танцует... Вторая часть была шедевральна. Пертурабо не сомневался, что если бы не средство Мортариона, зал бы лежал пластом и тихо поскуливал от дикого ржача, вытирая выступившие слёзы рукавами и пуская слюни на дорогой ковёр. Но так как все приняли по солидной дозе Антиржача, то воспринимали творящийся на сцене беспредел с абсолютно серьёзными лицами. Даже когда на сцену выплыло несколько десятков Пожирателей миров, закутанных в белые тряпки, но всё в тех же чулках и панталонах. Даже когда они начали гоняться за бедным Кхарном, размахивая топорами. Даже когда Ангрон, кажущийся ещё страшнее из-за савана и весьма своеобразной раскраски, похожей одновременно на татуировки диких племён Ваала и боевой макияж Детей Императора, начал исполнять свой сложный танец, даже тогда никто не засмеялся. Мортарион явно скоро станет миллиардером. Наконец, всё закончилось. Жюри, сидевшие на первом ряду, переглянулись, внимательно посмотрели на выступавших, покосились на топоры и, никем ни принуждаемые, приняли единственно-верное решение... А потом был банкет во славу победителей конкурса, Ангрон сиял, его десант наедался про запас, Фулгрим делал памятные пикты, Пертурабо разглядывал тортики (в исследовательских целях), прочие гости восхищённо обсуждали представление, а жюри нервно потягивало вино с валерьянкой. Одно радовало комиссию: в следующий раз судить будут явно не они. - Экли! Экли! Экклезиаст! Корнишон! - При чём здесь корнишоны? - недоумённо уставился на Лемана Дорн. - Не знаю, но в прошлый раз она отозвалась после этого слова. Экли! Экли, Ну куда ты запропастилась? Они её опять потеряли. Никто не понимал, как самая обыкновенная человечка, даже не псайкер, ухитряется прятаться не хуже Коракса. То, что она гораздо проворнее, чем кажется, примархи поняли довольно быстро: когда выясняли, как она ухитрилась с помощью простыни сбежать из комнаты, спуститься на три этажа ниже и протиснуться в узкую форточку. После этого на её периодические удары головой и прочими частями тела о косяки и стены стали смотреть весьма скептически: с координацией движений у Экли гораздо лучше, чем она хочет показать. Тем не менее, терялась она вроде бы не специально. Хотя, кто её знает? Альфарий - и тот разводит руками: не понимает, что ею движет, кроме любви к Робауту. Нет, его она любила вполне искренне: нельзя просто так взять и добровольно (!) сверять ему бумаги, и помогать ему разрабатывать Кодекс, и готовить ему супы, и котлеты, и пирожные, и чистить ему доспехи, и проводить тренировки его Легиона...в общем, Тараша Жиллиман, увидев невесту приёмного сына, пришла в восторг: лучше партии она всё равно не найдёт. Только Экли взяла за привычку периодически то ли теряться, то ли просто прятаться. А Леману Руссу очень, очень понадобилось с ней поговорить. После исчезновения Лоргара Колхида осталась без присмотра, не хочет ли она взять эту милую планетку под протекторат. - Ну, способ её вызвать ты знаешь, - пожал плечами Дорн, - У меня голоса нет, пой сам. - Гррр, как мне не нравится её репертуар... - Ладно. Попробую сам, - решил совершить подвиг во славу Империума Дорн. Леман его решение оценил, но уши благоразумно заткнул. Рогал прокашлялся, взял для пробы ноту "ля", отбил такт и пошёл по Дворцу, громко распевая надрывным дискантом: Ты мечтал увидеть этот мир волшебный: Что ж, смотри: он весь твой. Ты искал дорогу в край, в котором не был - Ты не осуждай его, что он другой... Леман всё равно скривился: Рогал Дорн всё-таки преуменьшал, когда говорил, что голоса у него нет. О нет, голос у него был. И притом мерзопакостный. А между тем он вошёл во вкус, перешёл к куплету. Теперь фальшивил он чуть меньше, потому что куплет пелся на полоктавы ниже. Здесь, пока ты спал, мы учились жить: К счастью напрямик мы искали нить, Цель, что движет все тела в мире Силились мы открыть... И тут откуда-то сверху раздался другой голос, гораздо мягче, приятнее, выше. И фальшивил он немного меньше. Мы её нашли, мы создали Мир-механизм, единый, земной. Логика, язык, прогресс стали Только тропой к той цели одной. В прошлом остался ты - Или родился вновь? Знаю, ты ждёшь ответа, Но не поймёшь всех слов: Мы перестали быть Теми, кого ты знал, Мы по-другому мыслим... Впрочем, чего ты ждал? Они задрали головы. На люстре висела тонкая белая фигурка в воздушном белом платье. Как бы Фулгрим не старался, она из множества вариантов всё равно выбирала длинные пастельные платья с широкими юбками. - Экли, слезай оттуда немедленно! - крикнул Леман, - Взяла и спустилась, тут невысоко! - Не могу, - грустно улыбнулась она, - Разве только спрыгнуть. - Так прыгай, мы поймаем! - Хорошо. Ловите! - она без вопросов отпустила люстру и не упала - плавно спланировала прямо в руки Дорна, - Спасибо. Ну, что нужно сделать? - Колхиду знаешь? - Знаю. - Не хочешь взять её под управление? Не спеши, подумай: там живут еретики и колдуны. - Я согласна, - ничуть не изменилась в лице Экклезиаст. - Ну, и как же ты будешь с ними справляться? Ты ж не псайкер, - резонно возразил Леман Русс. - А зачем с ними справляться? - улыбнулась игриво Экли, - Мы договоримся. - Как? - пытался было вернуть её с небес на землю Дорн, но Леман несильно ударил того под дых, как бы намекая: есть вещи, которые лучше не знать. - Так. Господин Рогал, а как пройти на кухню? - Лифт дальше по коридору. Зачем тебе туда? - Мы с Пертурабо хотели бисквитный тортик сделать, а я бисквиты ещё никогда не делала. Надо потренироваться. Ещё раз спасибо, что сняли, - и она неспешно уплыла в указанном направлении, чуть пошатываясь. - Ну, видел? Даже сейчас она продолжает жить в своём, лучшем мире. Эх, знать бы мне, о чём она думает... - Не получится, - покачал головой Дорн, - В её голове даже Император ничего не понял, помнишь? - Угу, чужая душа - потёмки. И с чего бы она Жилю выбрала? Он ж даже тебя скучнее. Правильный такой...ну чем ей я не по нраву? - Ты - пьяница, матерщинник, жесток и плохо воспитан, - объяснил оказавшийся за их спинами Конрад Кёрз, - У неё своеобразные вкусы... - Ну ладно, а Сангвиний чем плох? Он сильнее, красивее, и крылья у него прикольные, они ей вроде нравятся... - Что-то ей его клыки не понравились, - фыркнул Конрад, - К тому же она, судя по всему, воспринимает его как пушистую клыкастую подушку, а не как мужчину. - То-то он удивится, если узнает... - Постой, ты её понимаешь? - замер Дорн, - Ты действительно её понимаешь?! - Да, - процедил Конрад, - Но нельзя сказать, что меня это радует. - Ты можешь сказать, что она такого нашла в Робауте? - Могу. Что бы мы не говорили, он из нас самый адекватный и, хм, человекоподобный. Не могу сказать точнее. - Ты и так нас сегодня очень удивил, - похлопал брата по плечу Леман, - А о чём она сейчас думает, можешь сказать? Будь это тот Конрад, которого они знали до встречи с Экклезиаст, он бы в лучшем случае огрызнулся и смылся. В худшем - выпустил бы когти. Сейчас же он просто нахохлился и наморщил на мгновение лоб. - Она думает о всякой чепухе. О бисквитном торте, о Робауте, о путях улучшения человечества, о Колхиде, о Коммораге, о Малале и о собственном Легионе. Выбирает название. - Очень много мыслей, - почесал голову Леман, - И всё это - в одно мгновение? - Не всё. О музыкальном сопровождении и порнографических фантазиях я даже не говорю. А что вы хотели, у неё в голове бардак похлеще, чем у меня был! Только ей он вообще не мешает! А мне пришлось практически отказаться от дара предвидения! - Конрад был возмущён. Он ещё не до конца привык к безопасности и проявлял порой прежние дикие черты. - Практически? Получается, ты ещё что-то видеть ухитряешься? Не понимаю, тебя ж на лекарствах два года держали! - Пророческий дар нельзя заблокировать совсем, - покачал головой Дорн, - Это всё равно, что запретить Магнусу колдовать, Сангвинию летать, а тебе пить. - Ужас, - проникся ужасом ситуации Леман, - Ну, и что же ждёт Империум? - Ничего действительно ужасного, - покачал головой Конрад, - Самое страшное, что я видел, было связано с уничтожением нескольких планет. Раньше сны были минимум об уничтожении секторов. - М-да, прогресс налицо. Кстати, а что ты там о порнографических фантазиях говорил? - подмигнул Леман, - Небось про Робаута, да? - Я тебе лучше покажу, - нехорошо улыбнулся Конрад и послал ему всего один короткий взгляд. И всё: Леман покраснел, потом побледнел, а потом позеленел и рванул в сторону ближайшей туалетной комнаты. Дорн проводил его ошарашенным взглядом. Ему больше не хотелось знать, о чём думает Экли вместо работы. Да какая разница, будто бы они сами всегда думают о работе. Чужая душа - потёмки, а в случае Экклезиаст душа и вовсе чернее чёрной дыры. - Вот, - гордо предъявил Фабий своё творение Экклезиаст. Он был безмерно горд, что именно его выбрали для работы над таинственным Двадцать Первым Легионом, но пока что он оправдывает надежды примархов и, в особенности, надежды самой девушки. На скамеечке сидели несколько девушек лет пятнадцати-шестнадцати в майках и шортах. Пока что он не успел имплантировать им разъёмы для брони и ещё несколько органов, но пока что результат был более чем удовлетворительным. Преимущества нового вида Адептус Астартес было налицо: крепче, быстрее отходят от кровопотерь, их болевой порог выше, трансформация проходит быстрее и не так болезненно. И, что он считал личным достижением, гормональный фон оставался практически в пределах нормы: они фертильны. Ростом под два метра, но пропорции вполне человеческие, разве что талия немного шире и обхват плеч равен ширине бёдер, как у их примарха. Экклезиаст внимательно их осмотрела. О чём-то поговорила с каждой. Сказала что-то такое, от чего они тихо засмеялись, но не над ней самой, а над чем-то другим. Довольная, она вернулась к Фабию и всего одним взглядом дала понять: отличная работа. - Вот, я вам бисквитов принесла, - она протянула ему мешок чего-то очень вкусно пахнущего, - Свеженькие. Только обязательно с ними поделитесь, они этого заслуживают. Я потом ещё пирожных принесу. - Нельзя так много сладкого есть. Им нужны витамины! - Тогда сварю суп, - решила Экли, - Может, вам чего-нибудь хочется? Просите, чего хотите! - Я бы хотел сделать тебе электроэнцефалограмму. Возможно, так я смогу понять, что у тебя с мышлением. - А что у меня с мышлением? - А ты будто не знаешь! Я должен выяснить, как признаки лёгкого аутизма сочетаются с нормальным или даже высоким интеллектом. - Но ведь это очень просто! Я ведь не умственно отсталая - следовательно, я могу быть довольно умной, - улыбнулась Экклезиаст, - И ничего странного! - А спутанность сознания? Нет, это не женская логика, это больше похоже на древний вычислительный механизм из Тёмной Эры Технологий! Словом, полезай в машину, я должен найти правду. Против ожидания, Экклезиаст послушно залезла в механизм. Её генетические "дочери" настороженно поглядывали на Фабия, пока он возился с электроэнцефалограммой. А потом, когда он получил первые результаты, хихикали над его вытянувшимся лицом. Это было что-то странное. Таких показателей он никогда не видел! Цифры явно были неправильными: не может человеческий, даже сверхчеловеческий мозг работать с такой частотой. Фабий даже прибегает к древнему, безусловно варварскому способу починки техники - осторожно стучит по приборам. Нет, цифры правильные, это у Экклезиаст мозг работает неправильно. Но работает. И, судя по всему, портиться не собирается. Впрочем, может, для примархов это и есть норма? Мало, мало информации, Фабию нужны результаты других правителей Терры - так, для сравнения. Ещё надо сделать биопсию, рентген, УЗИ, взять анализы жидкостей. Для верности ещё бы и вскрытие, но Фабий реалист - живого вскрыть не получится, а умирать примархи почему-то не торопились. Ну и ладно, обойдётся без вскрытия, так всё посмотрит. - Ну, как? - улыбнулась она, глядя сквозь него. - Тебя головные боли, потери сознания, приступы амнезии не беспокоят? - Не-а. - Тогда всё в порядке, - выдохнул Фабий, - Разумеется, всё совершенно не в порядке, но если тебе это не мешает, то делать ничего не надо. Будто-бы что-то можно поправить... - Поправить можно больше, чем вы думаете, - подмигнула ему Экли, - Гораздо больше...Ну, я пойду? Завтра супчик принесу! - Ага, Легион! - потёр руки Леман, - Ну, как назовёшь? - Не знаю, - пожала плечами Экклезиаст и вернулась к одному из самых своих любимых занятий - тисканью крыльев Сангвиния. Робаут поглядывал с подозрением, но молчал. Примархам нечего было делать, а потому они быстро включились в дело придумывания названия. Настроение у всех было отличное, а потому в дело включился юмор. - Дочери Императора. - Нет, Фулгрим, у неё и Отца идейное противостояние. - Сиськомарины! - Леман, оставайся в рамках приличий! - Железные Воительницы. - Не спорю, вы дружны, но ей больше нравится идея биологического улучшения. - Э - Легион. - Даже не думай, Альфарий. - Сиськомарины! - Леман, заткнись! Это не название, это издевательство! - А какая разница? - пожал плечами Леман Русс, - Всё равно её Легион будут называть Сиськомаринами, так хоть не обидно будет. - Мы будем нести мир, - прошептала вдруг Экклезиаст, не отрываясь от белоснежных крылышек, - Мир и процветание. Значит, нас должны называть Вестниками Мира. - Неожиданно логичный вывод, - Отметил Робаут, немного удивившись, - Название достойное, ничего не могу сказать. Твой Легион будет действовать с помощью дипломатии и психологических атак? - Да, петь мы будем, - улыбнулась Экклезиаст и прижалась к пушистым крыльям, - И минирование, разумеется. - Что? - Мины. Минные поля. Много минных полей. Когда не помогает шёпот, помогает крик. - ... - Робаут осел на табурет. Что-то пошло не так. - Нет, конечно. Никаких минных полей, - рассмеялась Экли, - Только мирные методы. - И всё равно твой Легион будут называть Сиськомаринами, - предрёк Леман, - И это ещё довольно цензурный вариант.