Путешествие длиною в жизнь

Рейхсфюрер подошел к окну и посмотрел на разрушенный от бомбежек город. Интересные они русские. В Брестской крепости сколько держались за каждый сантиметр. Так во всяком случаи, говорили офицеры и солдаты Армии Гудериана. Еще рано делать выводы, но ему кажется, что они (русские) не так просты. Ведь если девчонка, которую к нему ведут окажется на самом деле русской или еврейкой. Если она так действительно так умна как говорят, то он не будет спешить с ее уничтожением. Лучше сейчас понять, кто есть кто. Ведь если немец превратился в русского и не помнит ни языка, ни истории, то он уже не немец. Не хочется повторения польского сценария. Но что еще хуже, если мы будем действовать по сценарию Альберта Форстера Гауляйтера и рейхсштатгальтера Данцига — Западной Пруссии. Онемеченные поляки. О чем думал фюрер, когда согласился с политикой этого «бунтаря». Тем не менее экономически полезные евреи нам выгодны (то есть, евреи служащие на благо режиму). — Рейхсфюрер к вам пришли, разрешите пустить? — Пускайте, — ответил он.

***

— Хайль Гитлер, — произнесли два человека в униформе. Я лишь кивнула головой, не уверенно пройдя в помещение. Оно было очень даже не плохо обустроено. Большие стеллажи с книгами, картины, огромные окна с видом на главную улицу, стол из дуба, который стоял в самом центре комнаты. Я с некой опаской осмотрела комнату и мой взгляд встретился с черными, хмурыми глазами. Лампа над головой трещит, мигает пару раз, грозясь окунуть их в глухую темноту. — Хайль, — ответил им фашистским приветствием Гиммлер. Он снова затягивается, склоняет голову к одному плечу, затем к другому, внимательно изучает мое лицо. Мужчина ухмыляться снисходительно, почти одобрительно, однако эта ухмылка тает уже через мгновение, будто и не было вовсе — вспыхнула и пропала. Лицо ужесточается, он исподлобья сверлит меня немигающим, тяжелым взглядом. И рассматривает. — Вы мне хотели показать девочку, — выдает он, кидая окурок в пепельницу, — Как я понимаю, это она? — Да, Рейхсфюрер, — ответил СС-овец, немного толкнув меня вперед. — Можете назвать свое имена и должности, чтобы мне легче было к вам обращаться. — Унтерштурмфюрер СС Гельмут Вайт, — отметил СС-овец. — Фельдфебель Клаус Ингман, — указал второй. Больше он ничего не говорит, и мне кажется, что он над чем-то серьезно размышляет. Настолько серьезно, что даже теряется, уплывает внутрь себя, прекращает реагировать на какие-то звуки извне, на чье-либо присутствие. Его пустой, холодный взгляд проходит сквозь меня. — Документы. Я сделала шаг вперед и нерешительно протянула ему маленькую книжечку, которая и есть моим спасением, моим шансом на жизнь. Гиммлер начал просматривать документы и что-то про себя бубнить. Дети в 14 лет не умеют так хорошо лгать. У обычного человека изменилось бы лицо. Но сейчас она волнуется и это понятно. Другое дело, если я задам вопросы поддерживает ли она идеи национал-социализма. Это будет проще. Однако, мне кажется, что может вызвать из параллельного кабинета Зюсса-Ингмара, специалиста по евреям. Он может раскусить человека без особого труда. Тем не менее, девочка напугана. Задам ей наиболее легкие вопросы, — просчитал Гиммер. Я прошу оставить нас вдвоем, хочу устроить девочки тест. Если вы не возражаете? — сказал Гиммлер. Да, Рейхсфюрер, — ответили двое. — Так, девочка, если ты немка, то сможешь ответить на несколько моих вопросов. Я кивнула головой в знак согласия и села на стул перед мужчиной. — И так, как тебя зовут? —уже намного добрее спрашивает он. — Только не лги мне. Пока это лишь тест и если ты еврейка. Я обещаю, что передам твое дело Зюссу-Ингмару. Он занимается делами связанными с экономически полезными евреями. Просто говори правду. Последнее слово звучит легко, нежно, но это, словно приказ. Требование, которое исполнить лучше поскорее, иначе себе дороже. — Анна Шульц, — тихо отвечаю я, смотря ему прямо в глаза. — Год твоего рождения? — 1 апреля 1927 года. — Год рождения и имена родителей? — спрашивает он, доставая очередную сигарету из своего кармана. — Отец Альберт Шульц родился 22 мая 1881 года, мать — 1 декабря 1900 года. — Теперь вопросы посложнее от них зависит твоя дальнейшая судьба, — указал он. — Когда и где родился Адольф Гитлер? — 20 апреля 1889 года, деревня Раншофен, Австро-Венгрия. — Как было имя отца и матери Адольфа Гитлера? — Алоис и Клара Гитлер. — Они разделяли идеи национал-социализма? Он делает небольшую паузу, убеждаясь, что от него действительно ожидают ответа. А затем принимается говорить так, точно делает невероятное одолжение, точно совершает над собой усилие всякий раз, когда произносит хоть слово. — Да. Гиммлер, видимо, специально задал вопрос, поскольку хотел знать насколько все это соответсвует истине, ведь, если верить дневнику того же Альберта, который принес Унтерштурмфюрер СС и фельдфебель. Там было все. И когда родился Гитлер, имена его родителей и поддержка идей нацизма. Все было очевидным. Она действительно Анна Шульц. — Хорошо, ты свободна, — устало выдает он, провожая меня взглядом к двери. — Позовите мне Унтерштурмфюрера и фельдфебеля, пожалуйста. Я вышла из кабинета и сказала тем двум офицерам о том, что Гиммлер хочет их видеть. Они вошли в комнату, а я осталась сидеть на одном из стульев, который до этого занимал фельдфебель. Охранник СС-овец посмотрел на меня очень странным взглядом. И не странно. Я очень мало кушала, кожа да кости, так еще с мешками под глазами. Что немудрено, сейчас война и эти проверки личности для меня являются еще и большим стрессом. — На девочка, поешь, — подошел ко мне охранник и протянув плитку шоколада снова встал на свой пост. — Спасибо, дядя, —тихо отвечаю я и принимаюсь за сладость. — Не за что, но ее до дяди еще не дорос, — с легким сарказмом заметил он. — Не женат и детей у меня нет. Немец оказался очень хорошим человеком. Мы разговаривали с ним на разные темы, я рассказала ему о своей семье, о том, как попала сюда, а он в свою очередь рассказал свою историю. Особенную историю. СС-ман Иоахим Шуберт был родом из Ораниенбурга. Это был человек, который никогда бы по-своему желанию не пошел в СС. Он мечтал быть священником, как и его отец. Каждый день молился и читал библию. В школе его не любили и считали размазней. Все думали, что он из-за своего происхождения, не попадет в Армию. Но после смерти отца, его пригласили в Охранную Ставку (это была не дивизия «Лейбш­тан­дарт СС Адольф Гитлер», а специальные охранники для высоких партийных бонз). Одним из самых интересных факторов в самом СС был тот, что охрана собиралась не из военных и не полицейских элементов. А именно, из специальных доверенных лиц. То есть, их просто назначали. Военные СС (Ваффен СС) называли их «витриной» СС. Это как раз были высокие парни с голубыми глазами. В то время, как в дивизии брали людей с военным опытом. Хотя, как и в любой Армии и военных структурах. Элитные соединения всегда состояли из самых высоких и красивых солдат. В данном случаи, данный охранник не принадлежал ни к одной дивизии или военному формированию СС. Однако, он мог быть впоследствии переведен в другую часть и ему были даны соответствующие петлицы и знаки различия.