Путешествие длиною в жизнь

Еще за неделю до прощания с Генрихом. Я встретила трех своих подруг из школы. Это были как раз те девушки, с которыми я познакомилась в 1941 году. Когда еще была жива Ингер. Они были старше меня. Двум было уже 17, второй должно было исполниться в феврале 1944 года. Они как всегда обсуждали свадебные платья и украшения. Как-будто им не хватает всего этого дома. Впрочем, я решила что не поздороваться неправильно. Лиза, Мэй и Мила были рады меня видеть. Я тоже, хотя понимала что разговор растянется на два часа. И действительно, когда мы начали говорить. Они не давали мне и слова вставить. Говорили они обо всем. О детях, которых у них не было. О парнях за которых они собирались якобы замуж. О работе и службе (в 1943 году член BDM и гитлерюгенда стали привлекать к обязательной работе на заводах). Правда платили там гроши. Работать приходилось по 60 часов в сутки. Это было правдой. Просто я Генрих еще и учились в институте. А обычным девушкам и парням, пришлось заменить выбывших рабочих, которых призвали на войну. Я конечно понимала, почему они изливают мне так душу. У них ничего нет и поэтому им нужно было рассказать кому-то о своих проблемах. Я лишь несколько раз ответила им, что сейчас у меня нет парня, чтобы избавить себя от дискуссий. Я сказала, что учусь в институте и у меня много друзей на производстве. Я не хотела рассказывать о Генрихе. Боясь накосячить. Я знала, как нужно отвечать, чтобы все выглядела натуральным и не приходилось задавать новые вопросы. И все же, Мэй как водится, не унималась. Постой, — сказала она, — но ведь мы видели тебя с парнем. Почему ты отрицаешь? Хорошо, да. Мы сдружились с Генрихом на почве работы. Но между нами ничего нет. Мы даже не целовались, — подчеркнула я. И ты думаешь, мы поверим в это, — поддержала Мила. Хотите верьте, хотите нет. Но я готова выйти замуж только тогда, когда Германия победит в войне, — пояснила я. А если мы победим через 10 лет, — проснулась Лиза, наконец. Женщины и позже выходят замуж. А мы успеем сослужить нашей стране хорошую службу, — сказала я собирая вещи. Мне пора на учебу, — сказала я. Ты не боишься, что до этого момента всех парней уведут у тебя и сбудется предсказание Ингер. Пускай, я верю в свою звезду, — подытожила я и вышла из беседки. Фу, — подумала я. Этот разговор мог бы идти и дольше. Честно говоря, я никогда не понимала немецких девушек. Все они только и думают о детях и последующем замужестве. Неужели, вся их цель быть женами и все. Конечно, у меня не было детей сейчас. Но даже после войны, я продолжала работать. Таская детей везде. Никто не возражал. Да и времена в Америке были такие, что нам пришлось зарабатывать на различных работах. Богатые родственники Генриха отказали нам в помощи. Хотя Генрих и не просил их. Я тоже. Так вышло, что после войны все искали эсэсовцев и солдат вермахта бежавших из страны. Нам пришлось сменить фамилии, чтобы никто нас не нашел. Это спасало нас много лет. Пока мы не объявились перед американской родней Генриха, сказав чтобы они держали язык за зубами. Все дело в том, что Генрих незадолго до смерти Гитлера был назначен последним Штандартенфюрером СС дивизии Гитлерюгенд. Он так и не получил нашивки. Поскольку, Гиммлер (не Вайт), на этот раз. Он приказал оставаться в нейтральной Швейцарии. Как потом выяснилось, приказы противоречили друг другу. Гиммлер и Геринг предали фюрера в апреле 1945 года и решили договориться о мире за спиной Гитлера. Гитлер же узнав об этом, приказал их арестовать. Что странно, и в том, и другом приказе Генриха сделали полковником СС. Но в одном случаи, ему приказали остаться в Женеве, в другом сейчас же прибыть в Берлин. Мы остались все предварительно обсудив. Тем более, пограничники объявили, что на территорию Германии и Австрии никого не пустят без разрешения американцев. Мы отправились к одному из сотрудников спецслужб Аллену Даллесу (американский дипломат и разведчик, руководитель резидентуры Управления стратегических служб в Берне (Швейцария) во время Второй мировой войны, директор Центральной разведки (1953—1961). Как только мы ему все рассказали. Он ответил, что готов принять нас как граждан Швеции. Тогда многие немцы называли себя гражданами Швеции, чтобы сбежать из страны. Мы с Генрихом не бежали, а были направлены как супруги Хофферсон. Хофферсон — это девичья фамилия матери Генриха. Поэтому, все выглядело вполне реалистично. По документам, я стала Эльзой. Генрих стал Альбертом. Гиммлер требовал, чтобы мы попытались выехать не через Германию, как водится, а через Швецию. Так и получилось. В марте 1945 года. Мы с матерью Генриха проплыли по балтийскому морю и оказали в нейтральных водах Швеции. После подготовки документов, мы с Генрихом арендовали частный самолет и полетели в Швейцарию. Пилот был смельчаком и не боялся погибнуть. Мы чуть не попали под обстрел как русских, так и немцев. Однако долетели. Мы готовы были компенсировать пилоту потери. Он отказался, сказав: «что моя компания компенсирует все. Я летал в самых опасных регионах мира и не боюсь смерти». Таким образом, мы как авантюристы оказали в Швейцарии. Никто нас не заподозрил, а швед все уладил. Пограничный контроль знал этого человека уже давно. Hur kan vi tacka dig? — спросили мы. Gör det inte Detta är mitt jobb, — ответил он. Vänta, vad heter du? , — желая узнать имя спасителя. pappa yorgenson, — ответил пилот садясь в самолет. Du är inte rädd för att bryta. Kan de få ner dig? — заволновался Генрих. Jag är inte rädd för döden. Jag är bara 50, — отдал честь пилот и взмыл в небо как птица. Удивительно, но этот человек оказался на деле членом коммунистической партии Швеции. Под псевдонимом Виктор. Оказывается, в СССР были те, кто желал сохранить нам жизнь. Паппа Йоргенсон был как раз такой ячейкой, которая имела связи с большой землей.