Путешествие длиною в жизнь

Были конечно и негативные тенденции. В этом вопросе, я буду более корректна. Мы с Генрихом посетили Израиль и арабские страны под чужими именами. Мы помогали народам и встречали даже коллег из КГБ. Иван, в том числе. Мне жаль было еврейский народ и я поддерживала его деньгами. Генрих в меньшей степени. Тем не менее, мы сами оказывали помощь раненым и убитым. Сиротам и инвалидам. Мы были как туристы, которые ездили официально на отдых. Неофициально на работу. С Иваном мы встречались, когда он использовал общего нашего друга Касселя из Германии. Тот самый с кем я работала. Он был добрым и гостеприимным хозяином. Теперь его звали Ион Селин. Это звучало очень красиво. Мы не боялись погибнуть под пулями. Я и Генрих неформальными участниками войн на Ближнем Востоке. Конечно, многие нас хотели убить. Но арабы и евреи знали, что мы можем оказаться полезными. Поэтому, через нас и вели переговоры о мире. Правда, наши имена нигде не фигурировали. Вся слава политикам. К сожалению, как и любые агенты и сотрудники. Мы так и оставались неизвестными. Главное, что за нами не вели настоящей охоты. И Слава Богу. Такова жизнь тех, кто связывает себя обязательствами. Помощь ближнему это главное. В любом случаи, войны которые продолжались были активной стадии «холодной войны». Или как говорят многие эксперты, это Третья Мировая устроенная и базирующаяся на других методах. И что самое страшное, она до сих пор не закончена. Полагаю, что никогда она не закончится. Ядерная и водородная бомбы не являются гарантом защиты. Но в далеком 1944 году. В марте 1944 года Вайт вылет в Минск снова. Так получилось, что ему представили адъютанта, в которым он не нуждался и передали приказ Рейхсфюрера не отступать. В случаи отступления, расстрел на месте. Адьютант был бывшим киномехаником и техником. Он служил в Бухенвальде и убивал его узников. Это был типичный без башенный подросток 17 лет отроду. Он должен был убить Вайта при первой возможности. Одно, сначала проследить за ним и если он останется один выстрелить. Гансу Винтеру сказали, что Вайт на самом деле, русский агент. Убейте его быстрее, но без свидетелей. Приказ шел от Шелленберга. Теперь остается заманить его в нелюдимое место. Иначе меня засудят и самого признают предателем, — подумал Винтер. — В квартире я сделать это не смогу. На выстрел прибегут люди. Вайт понял, почему ему этого дрища подсунули. Не имея доказательств. Они хотят убить меня, чтобы узнать «а что потом будет?». Нашли способ, ничего не скажешь, — улыбнулся Вайт. Правда это улыбка не была заметна сорванцу. Винтер выдавал себя своим глупых видом и глазами полных агрессии. Вайт знал, что этот взгляд. Видел, когда новенькие людей расстреливают. В общем, ни с чем не спутать. Ладно, — посчитал Вайт, — буду в толпе, а потом возьму приказ Гиммлера о наступлении. Тогда я сниму и сорванца, и Дензеля. После этого, я буду вторым лицом в Белоруссии и узнаю подробно о состоянии частей Вермахта и СС. Винтер не мог понять о чем думает Вайт. Ведь Вайт смотрел приказ, который ему милостиво передал Винтер. Вайт имел привычку читать книги или документы так внимательно, что его трудно было отвлечь. Его научили этому, когда он был совсем маленький. Именно поэтому, он и поступил на психологический факультет. Сын врача знал, как и где нужно себя вести. Так, подумал Вайт. Я знаю, как убить этого молодчика. Заманю его и Дензеля в лес. Там начнется стрельба и их застрелят. Конечно, и меня могут убить. Но ничего. Я уже отдал Кларе документы и детям тоже. Они-то отправят их по назначению. В моей работе главное, чтобы вовремя не сбежать и не попытаться думать о морали и нравственности. Майер тоже может погибнуть. Так, но я не гарантировал ему жизнь. Я говорил Анне, если… Если что, я сам его убью или случайно попаду в спину. Тогда он точно не выкарабкается. Анна будет переживать, но что поделаешь война. Ладно, все решится на месте. Пока я буду тих и спокоен, подобно обезьяне. Ведь мы от них произошли. Наконец, сев в Аэропорту Минска. Вайт и его адьютант вышли из самолета. Судя по глазам Дензеля и Майера было ясно, что ситуация сейчас тяжелая и не нужно ждать теплого приема. Вайт сделал кислую мину и тут же задал не вопрос, нет. Сказал: Я только что от Рейхсфюрера, вы можете рассказать об общем состоянии на фронте, — объяснял Вайт. Да, — отметил Дензель, — ситуация катастрофическая. Мы находимся в состоянии полной дезорганизации. В смысле? — рассердился Вайт. Господин Вайт, генерал Коллер отказывает нам в помощи. Мы может только использовать украинских и белорусских коллаборационистов, — продолжал Дензель. Это что значит. Где Коллер? — с еще большим гневом говорил Вайт. Извольте, мы отвезем вас, — сказал водитель мерседеса. Быстро. Винтер, за мной, — крикнул Вайт. Есть, — ответил насмерть перепуганный Винтер. Все десять человек сели по машинам. Генера́льный комиссариа́т Белору́ссия или Генера́льный комиссариа́т Белоруте́ния (белор. Генэральны камісарыят «Беларусь», нем. Generalkommissariat Weißruthenien) — высший орган оккупационной гражданской администрации на территории генерального округа Белоруссия. Образован в конце июля — начале августа 1941 года. Состоял из пяти главных отделов: политики, управления, хозяйства, техники и труда. Руководящие должности занимали лица немецкой национальности. К 1944 году в нём были девять отделов: отдел политики и пропаганды отдел прессы отдел промышленности отдел сельского хозяйства и продовольствия отдел леса и древесины отдел использования отдел рабочей силы отдел права отдел культуры отдел здравоохранения и ветеринарии. Руководителем Генерального комиссариата Белоруссия с 1 сентября 1941 был бывший гауляйтер НСДАП из Бранденбурга Вильгельм Кубе. 22 сентября 1943 Кубе был убит в результате покушения, организованного партизанами, и его должность временно занял заместитель Высшего начальника СС и полиции Центральной России, группенфюрер СС Курт фон Готберг (27 сентября 1943[1] — июнь 1944). Де-факто до 30 марта 1944 Генеральный комиссариат управлялся руководством из Риги. Генеральному комиссариату непосредственно подчинялись областные комиссариаты, городской комиссариат Минска, силы полиции, служб безопасности и СД. Ему подчинялись пять главных комиссариатов (гаупткомиссариаты), пять городских (штадткомиссариаты) и 37 районных (гебиткомиссариаты): Главный комиссариат Минск (Городской комиссариат Минск, районные комиссариаты Глебоке, Вилейка, Борисов, Слуцк, Стары-Дороги, Минск-Ланд и Глусск) Главный комиссариат Барановичи (Районные комиссариаты Гродно, Лида, Юрацишки, Новогродек, Волковык, Слоним, Барановичи, Столбцы, Ганевичи, Телеханы и Береза-Картусская) Главный комиссариат Витебск (Городской комиссариат Витебск, районные комиссариаты Дрисса, Полоцк, Лепель, Городок, Езерище, Витебск-Ланд, Бещенковичи, Толотщино и Орша) Главный комиссариат Могилёв (Городские комиссариаты Могилёв и Бобруйск, районные комиссариаты Бобруйск-Ланд, Могилёв, Горький, Климовичи и Шлобин) Главный комиссариат Смоленск (Городской комиссариат Смоленск, районные комиссариаты Невель, Смоленск-Ланд, Ярцево, Росславль и Шуковка) Комиссариат претворял в жизнь политику, основанную на максимально эффективном использовании экономического потенциала, человеческих и материальных ресурсов оккупированной территории в интересах нацистской Германии, проводил различные политические и идеологические эксперименты, особенно в рамках политики вайсрутенизации. Руководство Генерального комиссариата было причастно к преступлениям против гражданского населения, в том числе и к истреблению евреев: так, оно составляло списки жителей еврейского происхождения и предоставляло их генералу вермахта, барону Густаву фон Бехтольшайму, который руководил массовыми расстрелами. Некоторые из членов Генерального комиссариата преследованиям не подвергались: после войны глава отдела сельского хозяйства и продовольствия Хайнц Рудольф спокойно занял пост социального министра в Нижней Саксонии, считая, что не совершил ничего противоправного, «сменив пистолет-пулемёт на перо». Через час машина подъехала к управлению Генерального Комиссариата. Еще через час, Вайт оказался со всеми десятью на ковре у группенфюрера СС. Вайт знал, что делал. Он понимал, что излишнее спокойствие сейчас создаст у других возможность заподозрить его в чем-либо. Однако сейчас это была лучшая возможность для него. Во-первых, убью сразу двух зайцев. Во-вторых, лишу фронт хороших солдат и офицеров Вермахта и СС. Вайт два часа объяснял свой план Группенфюреру СС Курту фон Готбергу, что если враг обнаружен. Его надо уничтожить, чтобы укрепить фронт. Курт фон Готберг все выслушал и сказал: Вы знаете, мы не можем договориться с военными. У нас нет сил и времени на это. Генерал Коллер не станет давать дивизии. Его и в Минске сейчас нет. Хорошо, будем действовать сами, — указал Вайт. Можете, только людей я вам не дам, — спокойно заметил Готберг. Ничего, оденем коллаборационистов. Я сам поведу отряд, — отметил Вайт. Хорошо, раз фюрер приказал. Пусть будет так, — дополнил Гауляйтер. Отлично, — сказал Вайт уже более спокойным голосом, — тогда завтра начало операции. Группенфюрер, я пойду с ним и Майер тоже. Я знаю где это находится, — обратил внимание Дензель. После трехчасового разговора, все разошлись по своим комнатам. Вайт поймал Майера за рукав: проследите, чтобы все раздали форму Вермахта, — приказным тоном заметил Вайт. Да, сэр, — ответил Генрих Майер. Все разошлись. Был уже вечер. Винтер, — позвал своего считай подчиненного Вайт. Подготовьте маскировочные халаты и камуфляжную униформу для нас. Будем воевать с этими уродами, — подытожил Вайт. Да, сэр, — сказал без особого удовольствия Винтер.