Путешествие длиною в жизнь

Садитесь дорогая, — указал он на свободный стул, — не смотрите на меня так. Простите, святой Отец, — ответила Соня. Я вижу, что вы волнуетесь. Наверное, раньше вы не исповедовались или не делали это от души, — заметил священник. Это правда. Просто я не могла и не хотела. Проблема в том, что я всем вру, — подчеркнула Соня опустив глаза. Почему так? — спросил священник в его глазах играли огоньки. Я привыкла давить в себе все негативные эмоции. Это связано с моим детством, — сказала Соня. Расскажите мне. Не бойтесь, я не кусаюсь, — ответил священник наливая чай. Даже не знаю. Незнакомому человеку рассказывать о жизни… Скажите то, что считаете наиболее резонным. Я не буду вас допрашивать и смеяться над вами, — пояснил он. Уговорили, — ответила Соня. Мне однажды мой отец приснился и он меня ругал за то, что я совершила, — Сказала я и отпила чай. Чай был очень хорошим, что Соня хотела узнать откуда он. Однако посмотрев в глаза священнику поняла, что лучше не переводить тему. А что вы сделали? Я была плохим ребенком. Постоянно обманывала родителей и ругалась с сестрами. Мечтала быть не просто женщиной, а политиком или служащем. Вы понимаете меня, — подчеркнула Соня. Понимаю, — заметил священник. — Вы молоко будете или может вам добавить коньяку или рому. Обычно помогает, когда человек напряжен? Нет, спасибо, — ответила я, — я пью чай без всего. Вы удивительно скромны. Хотя по внешнему виду, так и не скажешь. Вы похожи на герцогиню или принцессу из сказок. Прекрасная в душе и снаружи, — улыбнулся он. Да, но я не такая, — ответила Соня. Что вас беспокоит, дитя мое. Вы совершили нечто ужасное, что боитесь рассказать. Но судя по глазам, вы точно не убийца. Возможно, что против своей воли оставили родной дом. А может и страну, которую любили всем сердцем. Я молчала и не знала, что сказать. Священник был прав. Как он так быстро обо всем догадывался. Может он экстрасенс. Нет, вряд ли. Священник посмотрел в глаза Сони и сказал: Значит было нечто такое, что вас заставляет мучиться и по сей день. Да, всю свою жизнь я и моя семья были объектами гонений. Потому что мы не такие как все, — объясняла Соня. А что в вас не так? Все только потому, что мы евреи и должны интегрироваться в другие народы, чтобы выжить. Понимаете, — заметила Соня с тоской в глазах. Я вас понимаю. Тяжело, когда тебя и твой народ обвиняют во всех смертных грехах. Хотя причем тут вы. Мне непонятно, — священник подлил еще себе молока в чай. Простите, я наверное взболтнула лишнее, — указала Соня. Нет, что вы. Говорите, говорите. Я слушаю вас, — отметил он с некоторым любопытством. Я начала свой рассказ о том, когда я была совсем маленькой и с теми проблемами с которыми мне пришлось столкнуться. Священник слушал спокойно и не перебивал. Лишь временами дополнял вышесказанное. Не знаю почему, но я была с ним наиболее искренней, чем с Вайтом. О Генрихе я вообще молчу. И все же, меня так и не оставляло чувство что что-то тут не так. Я волновалась и пыталась собраться с силами. Но ничего не произошло. Священник так и оставался спокоен. На его гладко выбритом лице, не появилось ни одной морщинки. Все указывало на то, что священнику было не впервой слушать подобные воле излияния. Он знал свое дело и понимал, что в жизни бывает всякое. Ну еще, ему было жаль девушку. Он понимал, через что ей пришлось пройти и с какой силой она все это смогла преодолеть.