Путешествие длиною в жизнь

Мы в такой заднице, что и думать страшно что произойдет дальше, — заметил Фегелейн дымя сигаретой. Да, — согласился Мюллер. — Мы как загнанные в угол крысы, которые из последних сил пытаются бороться с врагом. Но сделать ничего уже нельзя. Как вы думаете, если они (русские) узнают о бункере. Что нас ждет? — вопрос был задан так, будто Фегелейн давно уже смирился со своей судьбой. Я полагаю, что-либо смерть, либо плен. В лучшем случае, — пыхнул сигаретой Мюллер. Наконец, Фегелейн решил сменить тему. Думы о смерти, были очень ему неприятны. Тем не менее, он чаще других подымал эту тему. Как дела у нашего доктора? — он имел ввиду Вайта. Вайт болеет, к сожалению, фюрер приказал с ним не разговаривать. Чтобы тот не разнес, не дай Бог, бациллы, — ответил Мюллер все тем же холодным тоном. Я хотел узнать у вас. Вы ведь работаете с ним с 1921 года. Так, — отметил Фегелейн. Да, так оно и есть, — взгляд Мюллера стал еще холоднее, чем был. Насколько мне известно. Он и его родители родом из России. Не кажется ли вам, что он зная русских. Мог вступить с ними в переговоры еще до начала войны? С чего вы это взяли. Он работал на меня много лет и я ни разу не видел и не слышал, ни о чем подобном, — огрызнулся Мюллер. Понимаете, когда я изучал дела Вайта. Я нашел интересную подробность. Хотелось бы знать, какую? Вайт числившийся в Армии, как Петров. Умело манипулировал людьми и мог без труда менять хозяина. Особенно, в гражданскую войну. Вы на что намекаете? На то, что он мог легко и без зазрения совести и нас предать. Это все бредни. Я проверял Вайта много раз. Вам не кажется странным, что Вайт никогда не пытается ни с кем ссориться или выдвигать протесты. Это мне ни о чем не говорит. И все-таки? И все-таки, я считаю Фегелейн вас выскочкой и уродом. Вас продвигали лишь затем, чтобы вы стали фактически родственником Фюрера (он был супруг младшей сестры Ева Браун и тем самым считался особой близкой к Гитлеру). Возможно, хотя и не только поэтому. Его все и называли азартным игроком и скакуном. Коим он, собственно говоря, и являлся. Впрочем, иногда он умел делать правильные выводы. Что заставило Мюллера подумать, что он должен сам лично допросить Вайта. Как только тот выздоровеет. Знаете что Фегелейн. Пожулай, я проверю Вайта, еще раз. Но о нашем разговоре. Никому не слова. Вы поняли меня, — подчеркнул Мюллер. Охотно, — улыбнулся собеседник.