Путешествие длиною в жизнь

Бункер в последние его дни, напоминал кабак. Все кто не воевал, пил. Кто же не пил, заигрывал с сестрами. Другие же лежали в госпиталях/лазаретах. Раненые/убитые были фактически скомканы в одно место. Тем не менее, даже отсутствие или недостаток патронов не ломал у солдат волю к сопротивлению. Особенно, фанатики. Они готовы были умереть на полях сражений, а не быть застреленными как крысы. Они стояли у входа в бункер, словно охраняли его и готовы были застрелить любого, кто сунется сюда. Гюнше вышел из кабинета Гитлера и прошел несколько метров. В одной комнате, он увидел пьющих офицеров и солдат в обнимку с какими-то девицами. В другой, самого Бормана, Бургдорфа и Кребса. Все они спали, а рядом с ними на столе стояли графины с водкой или еще каким-то напитком. Единственный, кто был не пьян это Рохус Миш. Он сидел в наушниках и слушал передаваемые сообщения. Все было вперемешку. Были слышны волны немецких отрядов и советских тоже. Рохус хоть и не знал русского. Однако, слышал как солдаты не то молят о помощи, не то кричат о приближении и атаке русских. Рохус понимал только отдельные слова, которые произносили русские. Такие: Кузькина-мать, Мать Вашу, Блин и так далее. Уже по этим словам было понятно, в каком положении находятся части Вермахта, СС и Фольксдойче. Все шло так плохо, что Миш хотел застрелиться. Но сил уже не было. Гюнше взял другие наушники и тоже стал слушать. Миш только на мгновение отвел глаза в его сторону, но ничего не сказал. Очевидно, он был не предрасположен к разговору. Гюнше, это понимал. Вдруг, канал неожиданно изменился. Появилась английская и французская речь. Рохус Миш и Отто Гюнше лишь успели переглянуться. Стало ясно, что американцы, англичане и французы на подходе. Возможно, что они уже встретились с русскими. Это значит, что все пути к отступлению отрезаны. Бежать некуда. Так два часа они и просидели за наушниками с рацией.