Замена вашего менеджера

      Дождавшись, пока Накатани-сенсей представит ее, Кана осмотрела всех присутствующих мутным взглядом, после чего тихо вздохнула и показательно глубоко поклонилась.       — Я надеюсь, мы сработаемся и я смогу стать достойной заменой Ватанабэ-чан, — выпрямившись, произнесла она таким голосом, словно читала речь на похоронах.       Баскетболисты еще некоторое время помолчали, обдумывая, как им действовать. Первым подать голос рискнул тот старшекурсник, который подсказал Кане дорогу.       — Рад встречи, Мацуока-сан, — ровно произнес он. — Спасибо за то, что согласилась помочь нам.       Кане захотелось громко фыркнуть и заявить, что все решилось без ее согласия, а саму ее притащили в баскетбольный клуб чуть ли не в принудительном порядке. Но, вновь изменяя своим принципам, девушка промолчала, решив, что откровения о том, куда она послала баскетбол, при знакомстве будут лишними.       — Не нужно благодарностей, — тем же бесцветным голосом отозвалась Кана, и тут же запнулась, поняв, что совершенно не знала, как обращаться к этому парню.       Старшекурсник понял причину заминки, на его серьезном лице мелькнуло подобие улыбки.       — Отсубо Тайсуке, — представился он, запоздало поклонившись в знак уважения. — Капитан баскетбольной команды Шутоку. Нам предстоит тесно работать вместе.       Кана ощутила жгучее желание хлопнуть себя по лбу. Можно было догадаться, что он был капитаном, раз первым вышел ее встречать. Да и в своих сообщениях Ватанабэ часто упоминала его имя. Отсубо Тайсуке-сан, тот самый, который тоже не питает теплых чувств к Мидориме.       От мысли о том, что она наконец встретила своего «единомышленника», девушке захотелось ехидно улыбнуться. Но, вспомнив свой маленький план, который касался сглаживания углов в отношениях с Мидоримой, Мацуока быстро растеряла все пылкое воодушевление.       — Мацуока-кун не новый человек в баскетболе, — наконец начал пояснять Накатани-сенсей. — Но у нее нет опыта работы менеджером. Поэтому я попрошу вас помогать ей по началу во всех организационных вопросах.       — Думаю, тогда стоит показать Мацуоке-сан обустройство зала, — задумчиво предложил Отсубо.       Несколько пар глаз тут же обратились на Кану. По девушке словно ток пропустили.       — Нет, — мгновенно оживилась она, вскинув руки и мотнув головой. — Не хочу прерывать тренировку. Продолжайте, я втянусь в процессе.       Отсубо промолчал, но в какой-то момент Кана отчетливо разглядела во взгляде его карих глаз неподдельное одобрение. Она сама никогда не любила, когда кто-то «левый» нарушал ритм тренировок, поэтому и отказалась от экскурсии по спортивному комплексу. Видимо, Отсубо-сан тоже не поддерживал идею сорванного занятия.       — Тогда продолжаем! — рявкнул Отсубо, и голос его завидным эхом прокатился по всему помещению спортивного зала.       Баскетболисты, не сговариваясь, начали расходиться в разные стороны, вставая в пока что непонятную Кане композицию. Девушка и сама сделала шаг назад, надеясь прижаться спиной к стене и незаметно исчезнуть, просочившись сквозь нее. План был нарушен: едва она сдвинулась с места, как знакомый голос волной хлынул ей в уши:       — Ну и круть, Мацуока-сан!       Кана вздрогнула и остановилась, испуганно поджав плечи. Не прошло и секунды, как перед ней, обогнув по кривой траектории зазевавшихся семпаев, появился Такао. Забавно. Сама лично Кана даже не общалась с ним, но из-за общения с Ватанабэ ей настолько стал знаком его голос, что сейчас девушка не могла отделаться от навязчивого чувства, словно видела перед собой старого друга. И даже внешность, пусть встречались они тоже нечасто, была для Каны такой же узнаваемой: зауженные серо-голубые глаза, во взгляде которых читались хитрые мыслишки, и отросшая черная челка, сейчас прибранная тонким ободком для волос. Воодушевленный внезапным пополнением в своей команде Такао подобрался к Мацуоке так близко, что между ребятами не поместилось бы и кленового листа. Такое наглое нарушение границ личного пространства заставило Кану занервничать.       — Не ожидал, — на повышенных тонах признался Такао, не снимая с лица улыбку до ушей. — Вот правда не ожидал, что увижу тебя здесь! Кто угодно, но точно не ты!       — Я тоже, — сдавленно и в разы тише ответила Кана. — Тоже не ожидала, что окажусь здесь.       Праздное выражение быстро исчезло с лица парня, вместо него загорелось явное непонимание прозвучавших слов. Мацуока уже на полном серьезе была готова признаться, что баскетбол этот в гробу видела. Неловкость от возможного восприятия этого заявления капитаном и тренером ушла вместе с отошедшими в сторону Отсубо и Накатани-сенсэем, а скромничать перед Такао Кана не видела смысла. Все-таки он и так имел представление, что Мацуока за человек. Но Такао опередил ее в своих начинаниях и, вытянув руку для рукопожатия, продолжил:       — В любом случае приветствую скептиков в наших рядах!       Кана бросила недоверчивый взгляд на его растопыренную ладонь, приподняла брови и слегка сжала пальцы парня своими.       — Ага, — немногословно хмыкнула она, после чего спрятала обе руки за спину.       — Идем, Такао, вот что.       Услышав буквально под ухом этот голос, Кана удивленно вздрогнула и подняла взгляд.       Мидорима стоял за спиной Такао и смотрел на Мацуоку таким взглядом, что девушка сама удивилась, как еще не превратилась в кучку пепла.       Это он с самого начала там стоял? И почему она его сразу не заметила?       Такао обернулся через плечо, посмотрев на друга.       — Ага, Шин-чан, секундочку, — пообещал он, и, повернувшись снова к Кане, выпалил: — Тебе здесь понравится, Мацуока-сан! Ты только смотри на меня, моя игра тебя просто заворожит.       И Такао заговорщически подмигнул.       Мидорима, не вытерпевший этой сцены, повернулся на пятках и пошел в сторону выстроившихся баскетболистов. Обнаружив его пропажу, Такао волчком развернулся на месте, спеша следом.       Кана страдальчески закрыла глаза, наконец отойдя к стене.       Работа менеджером все еще казалась ей жуткой нервотрепкой.              Следующие тридцать минут Кана, привалившись спиной к той самой несчастной стенке, провела в наблюдениях. Рядом с ней, сложив руки на груди, стоял Накатани-сенсей и молча лицезрел процесс тренировки.       Первое время Кана не без опаски рассматривала своего учителя по английскому уголками глаз. За исключением свистка, появившегося у него на шее, мужчина ничем не отличался от того преподавателя, которого девушка знала на уроках. Те же ленивые эмоции, некая отчужденность и даже шлейф безразличия — Накатани-сенсей вел себя так и на занятиях, из-за чего Кана сомневалась, что он был хорошим тренером.       Но потом Мацуока вспоминала, что Шутоку были известны как один из самых сильных баскетбольных клубов префектуры, и вообще носили звание Королей Востока, после чего отодвигала свои подозрения на задний план и решала не оценивать Накатани-сенсея так поверхностно.       Все-таки не зря говорят, что тихие люди самые опасные. Никто не знает, что у них на уме.       Перестав изучать учителя, Кана переключилась на события на площадке. После разминки ребята выполняли серию силовых упражнений. Нагрузка оказалась внушительной. Даже Кана, которой занятия спортом были совсем не в новинку, боязливо поджимала губы, глядя на то, как рослые мальчишки потеют над выполнением упражнений. Все казались жутко серьезными. Даже Такао, который Кане казался лишенным чувства такта и собранности человеком, молча трудился, высунув кончик языка. Капитан Отсубо в свете происходящего и вовсе оказался мировым героем — обливаясь седьмым потом, он умудрялся бодро на пару с тренером давать замечания и какие-то указания. Глядя на все это, Кана невероятно радовалась тому, что она просто наблюдатель. Если бы ее заставили выполнять эти задания, то она непременно через полчаса уже валялась бы где-нибудь на полу, распластав руки в разные стороны. И это ведь у нее была какая-никакая физическая подготовка!       Слова Ватанабэ, брошенные около месяца назад о тяжелом отборе в команду, вдруг приобрели смысл. Шутоку держали высокую планку и вряд ли собирались сдавать позиции.       — Многое у нас держится на самостоятельности, — вдруг изрек Накатани-сенсей. — Мы никого не заставляем что-то делать, каждый работает на совесть, ради друг друга и общей победы. Эта истина заставляет работать клуб как слаженный механизм. Это и называется командой.       Кана настолько погрузилась в мыслительную деятельность, что не сразу приняла прозвучавшие слова на свой счет. Накатани-сенсей продолжал смотреть на площадку, словно не фонтанировал только что разумными мыслями.       И после краткого осмысления, девушка поняла, что ее что-то задевало. Никто никого не заставлял… Неужели тренер так явно видел ее нежелание работать менеджером? Разве ее напускная серьезность не должна была отвести от этого взгляд?       Кана нервно прикусила нижнюю губу и негромко подала голос:       — Вы думаете…       — Я не думаю, — спокойно прервал ее мужчина. — Я говорю только то, что ясно вижу.       Девушка уязвлено умолкла. Теперь у нее не оставалось сомнений, что Накатани-сенсей видел ее насквозь как стеклышко. Это немного напрягало.       Баскетболисты к тому времени уже закончили силовые упражнения и перешли к тренировочной игре, разделившись на команды основного и запасного составов. Кана решила переключиться на это событие, жадно начав ловить глазами каждое событие, и не забивать голову словами учителя. Пусть он даже и знает, что девушка такой работе не рада, но пока Кана будет честно выполнять свои обязанности, к ней не с чем будет придраться.       Когда первая четверть игры начала подходить к концу, Мацуока пришла к выводу, что пора пародировать своего менеджера из средней школы. Кана поправила очки, и, деликатно кашлянув в кулак, попыталась привлечь внимание тренера.       — Извините, — вслух обратилась она, когда поняла, что все ее попытки надорвать горло более чем бессмысленные. — А где хранятся бутылки?       Накатани-сенсей искоса посмотрел на нее и приподнял брови. Точно не ожидал логичного вопроса.       — В кладовой, — ответил он. — Первая дверь в коридоре от входа. Фонтанчик ты уже должна была видеть.       Кана коротко кивнула и, развернувшись на пятках, потопала прочь из спортивного зала.       Накатани-сенсей проводил ее неотрывным взглядом. Губы его дрогнули в хилой усмешке, которая практически сразу растаяла. Ватанабэ была крайне ответственным и исполнительным человеком, который отдавался работе без остатка. Но все же чего-то ей не хватало. Глядя на Мацуоку, мужчина понимал, что та не горела желанием маяться с бумажной работой и полотенцами, но это восполняло нечто иное. Любовь к баскетболу. То, чего недоставало у Мадоки и что было в избытке у Каны. Масааки был уверен, что не ошибался в своих доводах. Не первый год он работал тренером, а потому уже научился читать своих учеников.       Эта девочка определенно их всех еще удивит.       Закончив с размышлениями о Мацуоке, Накатани снова вернулся к наблюдению за площадкой и потянулся за свистком. Мияджи уже в третий раз тормозил с реакцией, что прибавило к преимуществу основного состава шесть очков. Стоило обратить на это внимание.       Тем временем Кана выбралась в выложенный кафельной плиткой коридор. Дверь в кладовку сразу привлекла к себе внимание, пусть раньше Кана ее вовсе не замечала. Дернув на себя ручку, Кана чихнула, проваливаясь в пахнущую пылью и спортом тьму помещения. Уборка бы здесь не помешала.       Пошарив по стене рукой в поисках выключателя, Кана дождалась заветного щелчка и сощурилась от яркого света, озарившего небольшую комнатку. Взгляд сразу же зацепился за вереницу белых пластиковых бутылок, выставленных на нижней полке. Выцепив за металлическую ручку переноску для воды, Кана сгрузила в нее бутылки и, окинув беглым взглядом полки кладовой, схватила стопку полотенец. Захлопнув носком туфли дверь, девушка поспешила к фонтанчику.       Когда бутылки были прополощены, Кана осторожно налила в каждую воды, закрутила горлышко и поставила каждую в отведенное ей место. Скинув полотенца поверх крышек, Кана, припомнив в голове количество игроков, пересчитала бутылочки и, подхватив тяжелую ношу, отправилась обратно в зал.       К ее возвращению первая четверть только-только закончилась, что заставило Кану даже удивиться скорости выполнения своей работы. Уставшие от безостановочного ритма игры ребята передвигались по залу как ожившие мумии, и заметили ее только тогда, когда Кана с громким стуком поставила переноску на ступеньки, ведущие на сцену. Парни, сгруппировавшиеся вокруг тренера чуть дальше, обернулись на металлический звук с глазами ищущих воды антилоп повалили в сторону новоявленного менеджера.       — Девушкам нельзя таскать такие тяжелые вещи, — прохрипел незнакомый ей парень с растрепанными светлыми волосами, после чего выудил из переноски бутылку и присосался к ней как теленок.       Услышав эти слова, Кана растерялась и не нашла, что ответить.       — Семпай верно говорит, — заметил подошедший Такао, тоже взяв свою порцию воды. — Ты бы хоть частями носила, Мацуока-сан.       Кана махнула рукой, будто бы списывая тяготу своей поклажи на житейские пустяки.       — Такао, — прозвучал у нее за спиной уже слышанный сегодня голос.       Вот здесь Кана среагировала мгновенно. Взяв в руку пластиковую емкость, девушка резко развернулась, взметнув волосами, и протянула стоявшему позади Мидориме. Осознав произошедшее, Мидорима нахмурил брови и бросил на девушку недобрый взгляд. Кана едва сдержалась, чтобы не послать что-нибудь едкое в ответ. Только дернула плечом, чтобы сбросить ауру раздражения. Бутылку Мидорима все же принял. Жажда пересилила неприязнь к невоспитанной выскочке.       Мацуока спокойно отвернулась. Первый шаг ее плана был сделан. Оставалось еще девятьсот девяносто девять самых сложных.       — Полотенца? — осторожно спросила девушка, когда парни осушили все принесенные запасы.       Промокнув влажные лица, баскетболисты вернулись на площадку, чтобы начать вторую четверть. Кана прибрала весь беспорядок и отодвинула переноску в сторону, решив сходить за новой партией позже, чтобы вода не успела нагреться.       Утерев рукавом пот со лба, девушка вернулась на исходную позицию рядом с Накатани-сенсеем. На секунду ей показалось, что она увидела что-то одобряющее в глазах тренера, но проверить не решилась. Происходящее на площадке начало беспокоить ее куда больше прежнего.       Мидорима невольно приковывал к себе пристальное внимание. И дело было не в необычном цвете волос или чересчур внушительном росте, нет, вовсе нет. Была вокруг него какая-то невидимая обычному глазу, но чувствующаяся игроку с опытом атмосфера.       Разрушительная сила. Потенциал гения, давящий на плечи всех, кому посчастливилось его видеть. Даже Мацуока, находившаяся в другом конце зала, кожей чувствовала это нарастающее напряжение.       Она инертно вздрогнула, когда мяч оказался в руках Мидоримы. Будто бы сама почувствовала шероховатую поверхность у себя под пальцами. Расстояние от кольца было внушительным, выходило за пределы трехочковой линии приблизительно на полтора метра. Да и обстановка для броска была неудачной, слишком суматошной. Кана честно призналась самой себе, что она в такой ситуации бы не бросила.       А Мидорима бросил.       Момент броска отложился в памяти смазано. Зато Кана хорошо запомнила чувства, которые охватили ее в тот момент. То была неясная смесь беспокойства, волнительного трепета, некой нервозности, когда мяч только взлетел по дуге вверх. И небывалого облегчения, слабости в коленях и затормозившего адреналина, когда оранжевый шар на серьезной скорости попал точно в цель. Кана приоткрыла рот, но так ничего и не сказала. Такое зрелище ее, бывалого атакующего защитника, должно было привести и восторг, заставить испытывать всепоглощающее восхищение или хотя бы ошарашивающее удивление. Бросок ведь получился идеальным. Но Кана чувствовала страх перед такой безупречностью.       Как и всегда, когда она видела игры Поколения Чудес.       Оттолкнув наваждение, Кана отвернулась от кольца и поняла, что Мидорима смотрел прямо на нее. Смотрел тем нехорошим взглядом, из-за которого хотелось выпрыгнуть в ближайшее окно. Губы Каны лишь сломались в недовольную кривую линию в ответ. Зрительный контакт продолжался не дольше секунды, но и за это время он успел напрячь всех своих участников. Мидорима поправил очки и вернулся к игре. Кана коснулась пальцами своего плеча, пытаясь понять, что это было.       И пусть техника выполнения у него была на высоте, во всей этой прекрасной истории было то, что перечеркивало у Каны все ее какое-никакое восхищение.       Мидорима играл один.       Привыкшей к командной работе Кане это было очевидно настолько, что ее левый глаз уже норовил начать нервно дергаться.       Пусть очки, забиваемые им, и уходили в пользу основного состава, да и определенная координация в действиях пяти игроков имелась, без лишних слов было ясно, что рассчитывал Мидорима только на себя. И именно это заставляло Кану, гневно раздувая ноздри, продолжать начислять Мидориме в карму баллы высокомерного пижона. Где-то в груди девушки напряженно звенело хрупкое представление о командном духе.       — Мацуока-кун.       Голос тренера вытащил ее из мутных мыслей о пересчете отрицательных качеств Мидоримы. Кана рассеянно поморгала и подняла взгляд на Накатани-сенсея. Мужчина смотрел на нее так, как смотрят на новую полку в гостиной. Подойдет или стоило прибить в другое место? Проглотив горькую ассоциацию, Кана кивнула, всем своим видом показывая, что она здесь.       — Зайди в тренерскую по окончании. Нужно будет еще кое-что обсудить.              Когда тяжелая тренировка закончилась, с ног валились все, включая Кану. Игру выиграл основной состав, но разница в результатах составила всего три очка, что здорово удивило Мацуоку. Она лично осознала, какой силой обладали Шутоку и в очередной раз поняла, что звание королей у них было заслуженным.       Отдав приказ расходиться, Накатани-сенсей скрылся в тренерской, негромко хлопнув за собой дверью. Баскетболисты, быстро приведя за собой инвентарь в относительный порядок, тоже понемногу потянулись в раздевалки.       — До скорой встречи, Мацуока-сан, — услышала Кана, собирая пустые бутылки.       Подняв голову, девушка увидела капитана Отсубо, махнувшего ей рукой на прощание. Сообразив, что надо бы тоже попрощаться, девушка повторила этот скромный жест и вернулась к своему занятию.       — И чтобы через пятнадцать минут духу вашего здесь не было! — крикнул на весь зал строгий голос, вновь отвлекая Мацуоку от работы.       Источником этого крика оказался тот самый светловолосый семпай, который наказывал ей не носить тяжелые вещи. Он стоял к Кане вполоборота, обращаясь к группе кохаев, грозно уперев руки в бока. Рядом с ним стоял еще один баскетболист, тоже блондин. Поймав взгляд Каны, он вдруг нахмурился, кажется, недовольно хмыкнул и демонстративно отвернулся. Мацуока предпочла этот выпад проигнорировать. Команда «королевская», а игроки в ней просто обнаглевшие.       Когда парни уже ушли, Кана вдруг краем сознания отметила, что они были довольно похожи друг на друга. Странно. Братья, что ли?       Свернув грязные полотенца, девушка осмотрела зал и поняла, что Мидорима с Такао уже направляются в сторону выхода. Вспомнив о своем плане, Кана недовольно скрипнула зубами, и в голове ее уже мелькнула мысль отложить все на потом. Они же теперь — к сожалению — постоянно будут встречаться? Почему не заняться этим потом? Но Кана не была бы самой собой, если бы отступила от дела, за которое уже принялась. Она уже сделала первый шаг, сдаваться не в ее стиле. Это ведь ради Ватанабэ, верно?       И ноги сами понесли ее вперед.       — Мидорима-кун!       Добежав до отдаляющегося первогодки, Мацуока тяжело остановилась и спрятала руки за спиной.       Мидорима тоже притормозил, и обернулся. На лице его явно отразилось то, что дружеский суффикс в обращении был лишним. Да и само обращение тоже. Шедший рядом Такао тоже заинтересовался ситуацией.       — Я хотела с тобой поговорить, — пояснила Кана.       Мидорима вскинул брови. Поговорить — это не о Мацуоке. Девушка обычно просто огрызалась и грубила без причины. По крайней мере, так считал сам Шинтаро. Кана же растянула губы в вежливой улыбке, сдерживая себя от громкого заявления, что ей и самой этот разговор не сдался да и лицо его она еще лет двадцать видеть бы не хотела.       — Тогда говори, вот что, — подал голос Мидорима.       Услышав ответ, Кана сжала заведенные за спину руки в кулаки и глубоко вдохнула. Жизнь готовила девушке самое страшное на ее памяти унижение.       — Наша первая встреча прошла немного… Холодно, — издалека начала она, изо всех сил стараясь смотреть Мидориме в глаза. — И последующие тоже вышли слегка недружелюбно. Но… Мы же теперь в одной команде, верно?       Мидорима, будучи, возможно, самую малость заинтригован, неотрывно смотрел на Мацуоку. Удивленный происходящим Такао слегка протер глаза, будто бы понимал, к чему девушка клонит. Кана же, сообразив, что больше тянуть нельзя, еще раз набрала полные легкие воздуха и быстро выпалила:       — Поэтому я предлагаю забыть старые обиды. Прошу прощения за свое поведение. Надеюсь теперь, в интересах общего клуба, мы поладим. По рукам? — и улыбнулась так, что, казалось бы, лицо вот-вот треснет.       Такао и Мидорима оказались в серьезном оцепенении от такого заявления. И если у Мидоримы это проявлялось только в вытянутом лице и широко раскрытых глазах, то Такао раздался богатой палитрой мимики. Брови его взлетели так стремительно, что на блестящем от высохшего пота лбу образовалось сразу несколько морщин. Нижняя челюсть отвисла, как у героя какого-то старейшего аниме, типа которого обычно крутят по телевизору по утрам выходных, а изо рта вырвался изумленный полустон-полукрик. Поняв, что внятного ответа на свое предложение мира она сейчас не дождется, Кана приступила к стратегическому отступлению.       — Ну, мое дело предложить, — протараторила она, пятясь назад. — Просто теперь мы часть одного коллектива, и бессмысленные ссоры уместными не будут. Так что ты здесь все осмысли пока, а потом скажешь, достойна ли я прощения. До скорого!       Бросив последнюю фразу, девушка вихрем вернулась за грязными полотенцами и на всех парах унеслась в прачечную. По дороге она с недовольством призналась самой себе, что провалилась в театре одного актера, сойдя с мотива дружбы на тему изощренной издевки.       Слегка отошедший от такого «представления» Такао вопреки всем ожиданиям не начал сыпать во все стороны глупые вопросы, а только звонко усмехнулся.       — Говорил же, что она забавная, Шин-чан, — протянул он, сцепив руки за затылком.       Проводив сбежавшую Мацуоку настороженным взглядом, Мидорима посмотрел на одноклассника и изобразил на лице крайнюю степень сосредоточенности.       — Подозрительно, вот что, — заключил Шинтаро. — Меньшей хамкой она все равно не стала.       Первый шаг на долгом пути к перемирию был сделан.       Залетев в прачечную, Кана машинально забросила полотенца в открытую стиральную машину и присела на корточки. Теперь ей нужно было отсидеться здесь до того, пока все баскетболисты не уйдут. Еще одного серьезного разговора с Мидоримой сегодня в ее «идеальном» плане по строительству шатких мостов не было. Слишком уж раздражало Кану его высокомерное лицо.       Сведя брови, Мацуока вновь повторила себе, что она делает это исключительно из-за просьбы Ватанабэ. Попытавшись отвлечься от мыслей, Кана начала разбираться в панели управления стиральной машины. Но и здесь ее настигло разочарование — у нее дома стояла точно такая же! Захотелось усмехнуться — это у них школа такая богатая или у Араты доходы слишком маленькие, раз в таких разных местах посчастливилось стоять двум абсолютно идентичным моделям?       Со стиркой Кана разобралась быстро. Включив машину, девушка бесшумно прислонилась к стене и стала ждать. Крутящийся барабан быстро вытеснил из головы школьницы все хорошие и плохие думы, оставив только безмолвную пустоту. Кана не знала, сколько времени провела в помещении, ведь очнулась она уже после того, как гул машинки стих и лампочки на панели озорно замигали, давая добро на изъятие полотенец. Вытащив мокрый тряпичный ком, девушка быстро развесила все по отдельности на сушилке и, намеренно оставив открытой дверь, покинула помещение.       По возвращении в зал ее встретили только пустые бутылки. Кана, мысленно порадовавшись долгожданной тишине, сгребла все в переноску и радостно поскакала в коридор. Промыв бутылочки, девушка расставила их на полке, отложив все крышки в сторону, и пристроила переноску на свое место. Отметив, что все свои дела она успешно выполнила, Мацуока вернулась обратно за оставленной на сцене сумкой и направилась в сторону тренерской. Еще одни животрепещущие переговоры ожидали ее в конце этого тяжелого дня.       В этот раз Накатани-сенсей не сидел за столом. Он стоял к двери лицом, опираясь рукой о спинку своего рабочего стула. Лицо его казалось уставшим еще больше обычного. Кана без слов поняла, что ее уже довольно давно ждали.       — Долго, — спокойно резюмировал учитель. — Все успела сделать?       Мацуока кивнула головой.       — Выстирала полотенца и вернула бутылки на место, — отчитала она. — Инвентарь прибрали сами игроки. От меня еще что-то требуется?       Накатани-сенсей вдруг тяжело вздохнул.       — Я думал, ты сначала зайдешь ко мне, — промолвил он. — А ты уже ведешь себя как менеджер. Смело.       Кана вздрогнула. Накатани-сенсей только что сказал, что она все еще не менеджер? Или ей показалось?       — Расслабься, — махнул рукой мужчина. — Ты нам подходишь. Меньшего от кандидатуры Ватанабэ-кун я не ожидал. Просто я думал, что ты зайдешь за окончательным вердиктом раньше, чем примешься за уборку. Так стремительно поспешила наводить порядок…       Последняя фраза показалась ненужной, выбивающейся из контекста. Словно собственное наблюдение, случайно слетевшие с языка. Кана немного помолчала прежде чем попыталась объяснить свою поспешность:       — Просто хочу быстрее вернуться домой.       Тренер хмыкнул и развернулся к столу.       — Я тоже домой хочу, — протянул он, роясь в выдвижном ящике. — Но пришлось немного подождать тебя. Это, конечно, не твоя вина. У Ватанабэ-кун просто был ключ, а у тебя его нет. Этого, кстати, у тебя тоже нет.       Когда мужчина развернулся, Кана увидела в руках его чуть помятый бумажный лист, который Накатани-сенсей тут же протянул ей. Мацуока по наитию переняла бумагу, тупо вглядываясь в ее содержание. Какие-то прямые линии и квадраты выстраивались в сложную схему. Кана хлопнула ресницы и спустя секунду поняла, что перед ней турнирная таблица.       — Оставим все недомолвки, — продолжил тренер. — Теперь ты считаешься таким же менеджером, как и Ватанабэ-кун. Думаю, что это за таблица, объяснять не нужно. Это, конечно, будет тяжело, но за две недели тебе придется изучить всех наших возможных противников.       Кана вздрогнула, осознав, какая работа упала на ее плечи. В Межшкольных участвует три сотни старших школ. Естественно, что Шутоку не будет играть с каждой, но придется хорошенько попотеть, выискивая информацию о каждом последующем противнике.       — Попытайся подробно познакомиться с особо сильными конкурентами, — посоветовал Накатани-сенсей. — На следующей тренировке жду твои мысли.       Мацуока медленно кивнула и попрощалась со всеми своими беззаботными деньками в старшей школе. Для нее началась тяжелая рабочая смена, которая длилась аж до января. Кана подавила желание вцепиться руками в волосы. Как же это обернулось, как же так получилось…       — Думаю, я понимаю, почему ты так старательно открещиваешься от баскетбола, но надеюсь, что тебе понравится работать менеджером, Мацуока-кун.       Кану словно окатило холодной водой. Она вскинулась и посмотрела на учителя разгневанным взглядом. Накатани-сенсей же выглядел напротив очень спокойным.       — Вы не понимаете, — вспомнив, что она разговаривает с преподавателем, Мацуока постаралась ответить максимально вежливым тоном. Все равно получилось похоже на шипение маленького котенка.       Тренер либо предпочел сделать вид, что не заметил этого поведения, либо действительно не обратил на него внимание.       — Проигрывать всегда обидно, — умиротворенно произнес он. — Но каждый проигрыш — важный жизненный этап, помогающий стать сильнее и идти дальше.       Кана тяжело вдохнула и в защитном жесте сложила руки на груди, всем своим видом показывая, что не намерена продолжать разговор. Вот это мужчина уже явно понял и, тихо вздохнув, промолвил:       — Можешь идти. До завтра.       Получив разрешение, девушка попрощалась с учителем и поспешила выйти из спортивного зала. Внутри нее все клокотало от обиды и возмущения.       Накатани-сенсей ничего не знал и знать не мог. Его там не было. Он не видел всего, что происходило. И ему не довелось испытать те чувства, которые пережила Мацуока.       Ретировавшись со школьной территории на довольно высокой скорости, Кана остановилась и старательно попыталась привести дыхание в норму, чтобы не выместить проснувшуюся злость на окружающем мире. Отставить истерику. У нее и другие дела имелись.       Сегодня вечером ее в больнице ждала Ватанабэ.