***
Ребята вышли из здания. Вечерняя и летняя прохлада заставила поёжиться обоих. — Куда пойдём? — спросил Адриан. Маринетт впала в ступор. Пригласить-то — пригласила. А вот куда… не подумала. Пока девушка перебирила всевозможные варианты в голове, выбирая наиболее лучший и подходящий, Адриан не мог оторвать от неё глаз. Тусклый свет фонаря падал на бледную кожу, создавая эффект загара, а длинные ресницы продолговатой тенью лежали на щеках. Сейчас хорошо видно, что на носу всё же есть горбиночка, но она такая маленькая и такая миленькая. Адриан поймал себя на мысли, что считает девушку милой, но с её-то характером… Милый Пеннивайз, ей-богу. — Тут недалеко есть кафе. Называется «RedVelvet». Там вкусно готовят, и оно круглосуточное. Прям для нас, — усмехнулась девушка, видя сколько времени показывает её телефон. — Отлично, идём! Дамы вперёд, — Адриан шутливо поклонился, пропуская девушку спуститься со ступенек первой. -Ох, Месье, я польщена, — Маринетт наигранно похлопала глазками и спустилась. Дойдя до кафе, они остановились перед входом, на дверях которого висело «Закрыто на ремонт». Дюпен-Чен неловко поджала губы. — Меня долго не было, раз им понадобился ремонт, — попыталась выкрутиться она. Адриан огляделся и увидел фургончик с мороженкой, который был ещё открыт и стоял возле входа в парк. — Любите «айс крим»? — Никогда не ела, — сказала девушка, вызвав у Адриана смех. — Что? У меня был диатез, я редко ела сладкое! — Но «айс крим»! Это же пища богов! Девушка закатила глаза. О чём говорит этот идиот? Пища богов — заварная лапша. Агрест схватил Дюпен-Чен за руку и потянул её к фургончику. Та, упираясь и спотыкаясь, пыталась вырвать руку, но Адриан вцепился мёртвой хваткой. — Два пломбира, — улыбнулся парень, подойдя к продавцу и держа девушку за руку. — Вы такая красивая пара, — умильнулся мужчина за прилавком и начал черпать мороженое из контейнера. Оба непонимающе уставились на продавца, а потом на свои руки, сцепленные в замок и болтающиеся между бёдрами. Отпустили. — Мы не пара, — синхронность на высшем уровне. — Уверены? — продавец протянул им два стаканчика, смеясь. — Приятного вечера. — И вам, — улыбнулся Агрест и взял « айс крим». — Идёмте! Адриан, держа обе вкуснятины в руках, пошёл в парк. Отличная идея, правда? Одиннадцать вечера, тёмный парк. Только маньяка не хвает, чтобы начать снимать ужастик. — Вот, — парень протянул девушке свою «едубогов», та приняла. — Только не кусайте, мозг замёрзнет. — Ладно, — кивнула Дюпен-Чен. Маринетт посмотрела на белую воздушную массу в вафельном стаканчике и усмехнулась. Покрутив его в руках, она решилась и слизнула верхушку, в то время как Агрест уже втопил половину. — Сладко, — заметила девушка. — Даже приторно. — Да, вроде, нет, — пожал плечами Адриан. — Небось, вы столько его съели, что для вас это вполне обычно, — усмехнулась девушка и вновь лизнула. Адриан встал перед ней и пошёл спиной вперёд, держа одну руку в кармане. Ребята гуляли по небольшому, но очень зелёному парку, который был освещён луной и блеклым светом фонарей. Скамейки стояли слишком близко к друг другу, а дорожки окаймлены со всех сторон квадратно подстриженными кустами. — Не упадёте? — спросила Маринетт, когда увидела бордюр. — Я, — Адриан перепрыгнул препятствие. — Мастер. — Ну-ну, — усмехнулась девушка, и Агрест тут же врезался спиной в фонарный столб. Маринетт, смеясь, пошла дальше. Адриан потер ушибленное место, а потом побежал за коллегой. Встав перед ней, он остановил девушку. — Нравится? — Что? Адриан посмотрел на мороженое, а потом опять на девушку. — Да~, — смущённо улыбнулась Маринетт. — У вас красивая улыбка, почаще показывайте её, — парень пошёл дальше. «Что это было?», — встал вопрос у Дюпен-Чен в голове. Девушка быстро нагнала парня. — Когда я был маленьким, — начал Адриан. — Мама часто меня сюда водила поздно вечером, купив что-нибудь сладкое. Это была маленькая тайна, ибо мне нельзя было есть то, что запрещал диетолог. «Ты — модель, выгляди соответственно» я слышал чаще, чем «Как дела?», — парень грустно улыбнулся. — А потом Мама ушла, просто исчезла… Я решил, что найду её, когда вырасту… Поэтому выбрал эту профессию. Первым делом стала «эксплуатация детского труда»… До сих пор эти дети перед глазами, — вздрогнул Адриан, смотря вперёд. — А Мама? Вы нашли её? — поинтересовалась Маринетт, вспоминая, как парень жалобно стонал во сне. — Нет. Либо я плохо ищу, либо она хорошо прячется, — улыбнулся Адриан. — У меня почти не осталось хороших воспоминаний из детства, — начала девушка, чем удивила парня, раньше-то даже «привет» не выбьешь. — В две тысячи третьем году был теракт. Люди с автоматами захватили небольшой магазинчик в центре города и потребовали выкуп. Каждый час они убивали по два человека. Пока очередь не дошла до моих родителей. Мама спрятала меня под один из прилавков. Я в щель видела, как пули прошли головы моих родных насквозь, оставляя приличные дыры. Я пообщела себе и бабушке, что найду тех уродов, которые смогли сбежать и избежать наказание. Моё первое дело — моё дело. Я за месяц нашла их, живых и здоровых, а потом засадила на пожизненный срок. С тех пор… Мне не полегчало ни капли. — Почему? — Не знаю… Просто я поняла, что месть вовсе не сладкая. Горькая, вязкая, уничтожающая всё хорошее, что в тебе есть. После таких откровенностей они молчали полчаса, гуляя по ровным дорожкам парка. А что им друг другу сказать? Всё позади? Нет, ничего не исчезает бесследно. Их детство, их страхи… режут без ножа. Адриан вновь повернулся к девушке лицом, идя вперёд спиной. — Что-то мы загрустили! — весело и живо сказал парень. — Хотите шутку? — Давайте… Адриан рассказал как-то старый французский анекдот и начал смеяться. Маринетт посмотрела на него, как на идиота. — Вы не поняли? — Вы же постоянно смеялись, как я могла понять? — усмехнулась девушка. — Ну ладно… Такую шутку упустили! — Уверена, я ещё пожалею, — с сарказмом произнесла девушка. — Адриан, акку… Не успела она договорить, ибо тот уже упал в кусты. Мистер Задом-на-Перёд. Маринетт так громко и звонко начала смеяться, прикрывая рот рукой, что это было похоже больше на крик умирающей чайки, нежели на человеческий смех. Адриан, лёжа в кустах, закатился от собственной неуклюжести. Хотел, как лучше, а получилось, как всегда. Маринетт угомонилась и протянула парню руки. Адриан неуверенно сжал маленькие ладони. Когда Маринетт помогла ему вылезти, то хотела остро подколоть напарника, но… Адриан, сжимая маленькие и холодные руки девушки, начал пристально разглядывать её квадратную улыбку. Маринетт неловко улыбнулась. Господи, сердце Агреста от этой улыбки уплывает в страну чувств. Рука парня перемещается на щёку девушки, охватывая и часть шеи. — Маринетт. — М-м-м? — Извините меня. — За что? — удивилась она. Адриан посмотрел в эти бездонные озёра глаз, встретившись с Маринетт взглядами. Она вновь смущённо улыбнулась. Хорошо, что он не видит, что Дюпен-Чен уже красная, как рак. Адриан неуверенно, но быстро прижался своими губами к обветренным и покусанным губам девушки. Маринетт зажмурилась и подалась вперёд, открываясь для поцелуя. Парень уверенно задвигал губами, задавая «темп», Маринетт просто поплыла по течению, слушаясь «коллегу». Адриан слабо прикусил верхнюю губу девушки, а потом, словно зализывая ранку, провёл по ней языком. Земля ушла из-под ног. Так приятно, когда кто-то отдаёт тебе, сосульке, своё тепло, от которого ты таешь. От такого дух захватывает. Адриан обнимал своими губами её, стараясь казаться ещё более уверенным. Что-то внутри подсказывало, что пора бы заканчивать, пока, например, мозг не умер от недостатка кислорода. Парень отстранился, оттягивая губу Маринетт и касаясь свои лбом её. Дюпен-Чен не может открыть глаза. Это то, что она точно ещё не испытывала. То мурашки покрывают все участки тела, то внутри такой трепет, что можно почувствовать, как руки трясутся от подобного. Так хорошо и страшно одновременно. Новизна всегда поначалу пугает. Ну, на то она и новизна. — Извини… — вдруг, тяжело вздохнув и неохотно отстранившись, сказал Адриан. — Я провожу тебя. Маринетт не могла ничего ответить.***
И вот мы вновь в квартирке Дюпен-Чен, чьи губы больше не девственны, ибо у неё украли первый поцелуй. И не кто-то там, а Адриан Агрест, чёртов оптимист и заноза в заднице. Девушка продолжала пялиться в потолок, пока ей в голову не пришла прекрасная идея… обратится к интернету. Девушка взяла ноутбук, и сев на кровати, открыла «Google». «Что делать после первого поцелуя?» — забила она в поисковую строчку. Ей тут же выдало больше миллиона ответов. Девушка кликнула на какой-то женский сайт. — «Радоваться». — «Постараться не забыть». — Что за бред? — ругнулась Дюпен-Чен. Девушка перефразировала свой вопрос. «Что делать, если после поцелуя перед тобой извинились?». Маринетт вновь кликнула на сомнительный сайт с женщинами, которые перечитали романы. — «Скорее всего, он сожалеет». — «Возможно, он слишком возбудился и таким способом хотел остыть». — «Он тебя использует». — «Ему не понравилось». — Срань Господня. Маринетт, читая другие, более ярые комментарии чуть в обморок от стыда не упала. Поэтому девушка быстро закрыла ноутбук и убрала его куда подальше. На телефон пришло сообщение. «Блондинка»: — Спишь? — Три ночи, конечно, нет. — Выпей со мной. — Буржуа, ты адекватная? У твоих подруг батарейки сдохли? — Если ты не придёшь, я буду сидеть тут до самого утра. Меня же могут изнасиловать. — Поверь, тебе нечего терять. — Хорошо, позову Адриана, надеюсь, он не спит. — Хорошо, я приеду.***
Маринетт зашла в незнакомый ей бар, ибо выглядел он дороговато. Дюпен-Чен по таким местам не ходит. Хлоя строила глазки бармену, сверкая глубоким декольте. Девушка села рядом с коллегой. — Что-нибудь будете? — спросил молодой парень. — Спокойствие, — закатила глаза Дюпен-Чен. — Ты понимаешь… ик… он меня выгнал? — пьянно заныла Буржуа. — Меня, Хлою… ик… Буржуа, ещё никто… ик… не отвергал! — Ужас, — закатила глаза Маринетт. — Этот грёбанный Агрест! — начала орать блондинка. — Что б чёрт его подрал! — Побрал… — И это тоже… Жо-Жо, ещё коньяка! Бармен взглянул на Дюпен-Чен, которая показала ему, что лучше не надо. — Я такая, значит, прихожу, — Хлоя посмотрела на Маринетт пьяными глазами. — Стучусь. Такая красивая вся. Даже маникюр новый сделала. Смотри, — Буржуа манула рукой перед носом Дюпен-Чен. — А он, значит, «Ты не в моё вкусе. Мне уже нравится другая девушка», — передразнила его блондинка. Маринетт слушала пьянную в стельку Буржуа и не понимала, почему чувствует такое облегчение. — Вот что во мне не так? Хлоя поднялась и, шатаясь, покружилась на высоких каблуках и в коротком платье. Потом прилегла на барую стойка, а когда бармен попытался её согнать, она с горя, конечно, засосала его, словно пылесос муху. — Действительно, что в тебе не так? — саркастично пожала плечами Дюпен-Чен.***
Когда Буржуа была доставлена в отель её отца, Маринетт вернулась к себе домой. Ворочаясь с боку на бок, вспоминая вечер со всеми мелкими деталями, она попыталась заснуть, но разные мысли так и лезли в голову, словно тараканы. Причём даже самые абсурдные. Из размышлений её выбило пришедшее сообщение. Подумав, что это опять Буржуа, Маринетт перевернулась на другой бок и провела по простыне, где спал пьянчужка Адриан.***
Агрест сидел, стоял, лежал, приседал, отжимался… Что угодно, лишь бы не думать о том поцелуе, но только он остановливается, перед глазами сразу же всплывают картинки, и он закусывает губу, взьерошивая волосы. — Идиотина, — ругал себя парень вслух. — Зачем полез? Терпение есть, но его количество равно нулю. Аййщ! Парень упал на кровать и раскинулся, как пятипалая звезда. Эта девушка его точно с ума сведет. Если не своим характером, то своей красотой. Парень лёг на левый бок и провёл рукой по подушке, на которой три дня подряд спала Маринетт. — Ай, ладно! Парень взял телефон. — Что написать? Точно, нужно спросить… «Для тебя это что-то значит?». Адриан неуверенно нажал отправить, откинул телефон на край кровати и сел ждать, как Хатико. Ответа всё нет и нет. (Почему-то мне это вас напомнило. Ждёте, а проды всё нет и нет) Адриан лежал, перекатывался, становился на мостик. Время шло и шло, пока друг не телефон не издал характерный звук. Агрест тут же схватился за сердце. Сняв пароль, он открыл диалоги. «Дюпен-Чен»: — Да. Вроде, в слове две буквы, а радости у Адриана, будто в лотерею выиграл. Хотя… кажется, куш он всё-таки сорвал.