Барти?! Что за собачье имя?!

Пухленькая ведьма давно ушла со своей тележкой, а Игорь продолжал сидеть, как истукан с острова Пасхи, бездумно вытаращив глаза. Покупать он ничего не стал, да и не смог бы, поскольку не знал, где хранил кошелек предыдущий владелец тела. А искать в чемодане, значило, попросту обыскать весь багаж. Подозрительно как-то будет, что он не разбирается в собственных вещах. Нет уж, вещи он осмотрит наедине. Постепенно Игорь приходил в себя. Что ж, живой, значит, уже хорошо. Умом он не обделен, разберется и в этом, новом для себя мире. Люди-то везде одинаковые. Не пропадет. Только, вот в кого же он попал? Очков нет, в чем он убедился, пощупав переносицу. Значит, точно не Гарри. А жалко, он бы тут намутил. Темный Лорд бы сам застрелился. Благо, фанфиков на эту тему читал много. Одежда мужская (и слава Богу!): темные брюки и рубашка с тонким свитером бутылочного оттенка. Еще на нем была форменная мантия Хогвартса и галстук, которые слегка смутили: а именно изумрудный оттенок последнего и красноречивая нашивка змеи на мантии. Значит, слизеринец. Отношение к этому факультету у него было неоднозначное. С одной стороны, в мире Роулинг, то есть по канону, Слизерин — это зло, ну, а в фаноне… Чего только не придумают неуемные фикрайтеры: и аристократы с пеленок разговаривающие со змеями, и девушки все как на подбор со внешностью Медной горы хозяйки, и наследники всех магических родов вместе взятых. Ладно, посмотрим, что там к чему. Что немного смущало Игоря, так это полное отсутствие у него волшебных способностей. А вдруг он и в этом мире остался обычным магглом? И что тогда делать? Косить под внезапного сквиба? Игорь сунул руки в карманы и нащупал то, что там лежало. В одном кармане мантии были всякие мелочи: платок, небольшая записная книжка, перстень с огромным камнем, похожим на изумруд, и почему-то наталкивающий на мысли о Томе Реддле, которые он старательно отгонял. Посмотрим, что в другом кармане. Ага, вот же она, его палочка! Настоящая волшебная палочка. Довольно короткая, он раньше думал, что они подлиннее. Потом Игорь вдруг вспомнил одну теорию фикрайтеров и слегка покраснел. Так, тянуть больше нельзя: пришло время узнать, волшебник ли он, или можно сматывать удочки и идти с повинной к Дамблдору, или кто там сейчас директор. Палочка удобно легла в руку, будто родная. Древко потеплело, и по телу тоже разлилось ощущение тепла. — Вингардиум Левиоса, — произнес Игорь, направляя палочку на перстень (как там говорил Флитвик? Кисть вращается резко и со свистом?). Он довольно улыбнулся, когда кольцо медленно поднялось в воздух и зависло там. Хм, а как его теперь опустить? Фух, само опустилось. Отлично. Как хорошо, что он знает многие заклинания из канона и фанфиков. — Темпус! В воздухе повисли очертания цифр: «14:33 01.09.1972»       Значит, это не время Мальчика, Который Выжил, и его друзей. Что тут примерно: Снейп, Мародеры, нет? В голове мелькнула страшная мысль, он быстро ощупал голову. Фух… Волосы короткие и чистые. Можно выдохнуть, он не Снейп. Недолюбливал Игорь профессора зельеварения, чего уж там. Ладно, отвлекся, неплохо еще было бы вещи осмотреть. Для начала попытался открыть записную книжку, но ничего не получилось. Наверное, на ней было какое-то заклинание. Потом посмотрит. Интересно только, почему он один? Где же все его друзья? Неужели у этого тела (пока он предпочитал так думать о владельце палочки) их нет? Семенов и сам не сильно отличался общительностью, но в купе точно бы один не сидел. Вроде бы, где-то здесь есть и общие вагоны, не купейного типа. Решено, сейчас он осмотрит свои вещи и пойдет искать новых знакомых. Но его опередили. Дверь распахнулась, и Игорь увидел двоих: мальчика и девочку, лет двенадцати в мантиях с нашивками Гриффиндора. Девочка в руках держала свиток. Игорь немного подумал и немедленно запаниковал. Тут юная блондинка откашлялась и официальным тоном начала: — Добрый день. Мы, ученики факультета Гриффиндор второго курса, Эмма Тейлор и Райли Уоррен, собираем подписи за открытие клуба обмена опытом магглорожденных и чистокровных учеников школы Хогвартс. Игорь едва сдержался, чтобы не засмеяться. Во-первых, сказались нервы, а во-вторых, только вчера читал фанфик о том, какие плохие волшебники — расисты, проповедующие чистоту крови, и рабовладельцы, угнетающие домовых эльфов. Причем, хорошо было написано, прочитал с удовольствием и даже немного поспорил в комментариях о некоторых моментах. А тут, надо же, клубы по обмену опытом устраивают. Интересно. Пока он витал в облаках, ребята успели стушеваться и стали потихоньку отступать из купе нелюбезного слизеринца, укоризненно поглядывая на него. — Стойте. Куда же вы? Я согласен подписать вашу петицию. Малышня тут же засветилась от радости. Игоря радовало, что он все же порядочно возвышается над ними, а значит, учится на каком-то из последних курсов. Когда Семенов взял пергамент в руки, он увидел, что на нем сиротливо стоят едва ли десяток подписей. Поставил размашистую закорючку. Если он сможет чем-то помочь ребятам, то это хорошо. Улыбнулся гриффиндорцам. И тут пергамент в его руке вспыхнул зеленым пламенем. Он едва удержался от того, чтобы не заорать и не выкинуть свиток. Тот, кстати, довольно быстро погас, совсем не опалив кожи. Может, это такое заключение магического контракта? Попробуй тут подделать чью-то подпись… — Мерлин, Барти, у тебя такие глаза, будто дракла увидел. В купе протиснулся здоровенный высокий парень. — Эй, а что здесь делает Гриффиндор? — презрительно оскалился он, насмешливо глядя в сторону Эммы с Райли. — Тебя забыли спросить, Эйвери, — сморщила носик девочка, забирая пергамент обратно, — пойдем отсюда, Райли. Будущий Пожиратель Смерти шутовски поклонился, открывая парочке двери. Эм, во всяком случае, Игорь надеялся, что будущий. Он же не мог уже принять метку? Хотя парень здоровый, явно семикурсник, а тот же Малфой еще в шестнадцать метку принял, кажется. Он немного нервно вздохнул (и чего это с ним сегодня, вроде бы сам не робкого десятка?). Детина, вошедший в купе, будто прочитал его мысли: — Барти, да, что с тобой? И где обещанные тобой горы сладостей? Ты что, вообще, ничего из еды не купил? Хотели ж вдвоем поболтать. Он плюхнулся на полку. — Нет, так дело не пойдет. Я же с голода помру. Дожили... Друг, староста, между прочим, возвращается из утомительного рейда, еле живой от голода, а тут, его ждет такое разочарование. Хоть бы сухарик припас, тоже мне, друг называется. Парень продолжал возмущаться, а Игорь вдруг понял, как его только что назвали. Барти. У его тети так звали собаку. Смешную такую болонку с висящими ушками. Барти Крауч, что ли? Да еще и младший, если так. Ему срочно нужно зеркало. Очень срочно. Тут Эйвери внезапно прервал свою обвинительную речь и решил внести дельное предложение: — Раз ты такой бессердечный, Крауч, то пойдешь со мной в голову поезда, искать тележку со сладостями. И не дай Бог, все уже съели. С этими словами он поднялся на ноги и гордо прошествовал мимо Игоря из купе. Тому ничего не оставалось, как идти следом за ним. В коридорах иногда встречались ученики. По большей мере малышня, которая шарахалась от них, как от огня, стараясь лишний раз не попадаться под ноги. Семенов заметил, что в каждом вагоне была сборная солянка из учеников разных факультетов. Но встречались и такие, где было больше ребят из какого-то одного Дома. В одном из коридоров Игорь увидел на стене зеркало. Пусть и небольшое, но лицо он рассмотрел. Весьма добродушное, с выразительными, довольно крупными глазами, немного веснушек на носу, но это если присматриваться, а так кожа чистая и лицо бледное. Как написали бы в старинном романе, аристократическая бледность. И ему это шло. Волосы цвета растопленного меда — не блондин, и не рыжий. Но и нет того самого цвета соломы. Непонятно, как в фильме подбирали актера, но в целом Игорь был вполне доволен своей внешностью. Симпатичный, еще и довольно подкачанный, будто спортзал регулярно посещал. Улыбка тоже ничего. Он с трудом оторвался от зеркала. — Эй, ты чего там застрял? — обернулся к нему Эйвери, — пойдем быстрее. Но тут дорогу им перегородила парочка. «Два молодца, одинаковы с лица» — подумалось Игорю. Пареньки и правда были очень похожи. Быстроглазые, темноволосые, одинаково угловатые и тощие. Примерно возраста Игоря и его спутника, может, ненамного младше, лет 15-17. — Привет, — улыбнулся тот, кто был постарше, — Эйвери, Крауч, а вы чего не в нашем вагоне? — А вам какое дело? — добродушно возмутился Эйвери, — пустите, Уилкинсы, жрать хочу. Мальчишки, однако, не расступились. — А Барти зачем с собой тащишь, обжора? — притворно вздохнул младший. — Правильно, топай за едой сам, — закивал старший, - а Крауч подождет в нашем вагоне. Там Белла какую-ту новость подготовила. Говорит, закачаешься. — А я, что, серый? Может, я тоже послушать хочу. — Да, подождем тебя, обжора. Айда к нашим. Только вас все и ждут. И мальчишки, развернувшись, решительно зашагали к голове поезда. Игорь едва поспевал за ними и здоровяком Эйвери, на ходу удивляясь: «Что еще за Белла? Неужели та самая, Блэк?» Эх, еще бы свой курс узнать, а то как-то все закрутилось, а потом не поймешь, в какую спальню идти. Тут запоздало пришла догадка, что на его вещах в купе может быть бирка с именем владельца и курсом. Эльфам ведь нужно как-то разбираться в вещах. Значит, нужно будет вернуться. — Крауч, не отставай! — Догоняю, — отозвался Игорь чужим голосом. Неужто, сейчас я увижу саму Беллатрису? Будем надеяться, слизеринцы меня не раскусят. Главное, побольше помалкивать. Эх, не зря мама всегда говорила: «Молчание — золото». Как же она была права. Следующий вагон был общего типа. Там, на небольших уютных диванчиках, сидели слизеринцы. Вели они себя совсем не как мировой оплот зла, а как обычные дети в поезде: болтали и смеялись, дурачились, поедали сладости. Игорь сделал еще несколько шагов за остальными, осматриваясь. При виде их пассажиры оживились, кто-то здоровался, кто-то кричал что-то типа: «Привет, Крауч, мантикора тебе в печенку!», «Эйвери, здоровяк, куда пропал?» или даже «Почему ты мне не прислал сову, морщерогий кизляк?». Из конца вагона им помахала рукой красивая брюнетка. Она сидела на диванчике рядом с высоким темноволосым парнем, положив голову ему на плечо. Рядом с ней устроилась кудрявая девчонка с пухлыми щеками и веселым улыбчивым лицом. А на местах напротив расположились еще двое парней. Вагон был необычный: три мягких лавки со спинками окружали каждый столик возле окна. Отличное место для большой компании. — Привет, — воскликнула брюнетка, — Джейми, куда запропастился? О, Барти, рада тебя видеть! Как ты изменился за лето, правда, ведь, Рабастан? Парень рядом с ней улыбнулся и протянул руку для приветствия: — Немного. Все так же похож на мать. «Это Беллатриса — мысленно выдохнул Барти, — какая красавица: похожа на хрупкую фарфоровую куклу, но видно, что внутри ее горит огонь, она такая, очень харизматичная, только танго танцевать и обязательно в красном. А рядом с ней, кажется, брат ее мужа, Рабастан Лестрейндж». Он уселся на свободное место с Рабастаном, благо, лавочки вмещали четверых, а если потесниться, можно и впятером сесть. Когда все перездоровались с новоприбывшим Барти, ребята откинулись на спинки диванчиков, а Эйвери отправился за едой (огромную кучу на столе перед Беллатриссой он отверг, сказав, что это ему на один зуб). — Угощайтесь, давайте. Что мы сидим здесь, как на похоронах? — возмутился парень напротив Игоря. — Так в школу едем, Вуд, — улыбчивая соседка Беллы первая схватила шоколадную лягушку. «Значит, это Вуд, может, даже родственник Оливера, который будет учиться на Гриффиндоре почти через тридцать лет», — подумал Игорь. «Вот, удивительно. Вуд — и на Слизерине.» Игорь раньше почему-то считал, что большинство детей учатся там же, где и их родители. — Ну, что, как лето провели? — спросил один из братьев, встретивших Барти в коридоре, тщетно сражаясь с шоколадной лягушкой, которая явно хотела свободы. — Нормально, — хмыкнула пухленькая, помогая ему удержать шоколадное земноводное, — я была во Франции, а вы? — Мы ездили в Испанию, — это оживился невысокий курчавый паренек. — На родину предков, да, Забини? Кажется, парень обиделся на комментарий Рабастана. Зато, Лестрейнджу удалось всех немного рассмешить: погода за окном была мрачная, и веселья не прибавляла. Смуглый курчавый Забини Игорю очень напоминал венецианского мавра Отелло. Неудивительно, что друзья над ним подшучивают. Хотя, это и показалось Игорю ребячеством. Отлично, кудрявый это Забини. Тоже фамилия знакомая. Еще бы узнать имя. — Ну, и жара там. А море сказочное, белые пляжи. Вода такая теплая, аж горячая. Даже не хочется вылезать. Кстати, я там с такими девчонками познакомился. Все почему-то захихикали. — Будет врать, Эдди, — пухленькая, улыбаясь, покачала головой, — все знают, что ты потрясающе невезуч в любовной плане. — Хотите колдофото покажу? — возмутился Забини. — Только не подделку, как в прошлый раз. Помните эти фото с Хогсмида? — развеселился парень с места напротив, Вуд. Игорь про себя отметил, что он довольно красивый, с карими глазами и греческим профилем. Все захохотали. — Я все лето проторчал дома, — протянул незадачливый охотник на шоколадных лягушек, — отец заладил: все ЖАБА, да ЖАБА. Седьмой курс — не шутки. Это вот Белле, Рабастану, да, может, еще Николь с Барти готовиться не надо, и так все знают. — Скажешь, тоже, — усмехнулся Рабастан, впрочем, польщённо, — все равно заниматься надо. Рудольфус рассказывал, что на седьмом курсе он не спал и не ел почти. Но я думаю, честно говоря, что он только меня пугает. Чтобы Руди — и вдруг перетрудился? Хотя, сдал на отлично, драклы его покусай, просто ходячий пример идеального ученика. — Ой, а чего это Барти молчит? — вдруг спохватилась Белла, — Барти, ты был летом у дяди, как и собирался? Игорь замялся на пару секунд. Хорошо, что в вопросе и сама подсказка. — Да, провел каникулы у дяди. Да там, и рассказывать нечего. Отдыхал в основном, бездельничал. — А разве он у тебя не охотник на волшебных тварей? Упс. — Отдыхать тоже надо, — заметил кудрявый, — зато, теперь ты полон сил для новых свершений. — И для ЖАБА! — закатил глаза парень с греческим профилем. Все синхронно сморщились. А мальчишки, которые встретили Игоря в коридоре, Уилкинсы, кажется, еще и поплевали через левое плечо. — И куда этот Джейми запропастился? — возмутился паренек, сменивший лягушку на перечных чертиков, и, поэтому, полыхающий огнем при каждом слове, — мне уже не терпится узнать, что там Рабастан раскажет. И почему Белла уже знает, а мы нет? — Мне отец рассказал, а ты — терпи. — А вот и Эйвери, — сказал Игорь, первым заметив здоровяка. Гора сладостей и правда оказалась впечатляющей. — Называется — прощай, фигура, — безнадежно махнула рукой Белла, — обжора. — Ну, а фефтерь, рахкагывайте, — пробубнил с набитым ртом Эйвери, — а то я когда голодный, плохо соображаю. — Только ли, когда голодный? — съехидничал Рабастан. И едва успел уклониться от могучего подзатыльника. Белла примиряюще подняла руки: — Басти, рассказывай, все умирают от любопытства. — Ладно, слушайте, — вольготно развалился Рабастан на диванчике, — вообщем, можете поздравить меня. Мой брат, Рудольфус, с кем вы все имеете честь быть знакомы, теперь входит в Совет Попечителей. Причем, он — глава Совета, за большие заслуги перед Министерством. — Урра! — заорал дурным голосом Джейми, — можем теперь взрывать школу, и нам ничего не будет! —Джейми, я тебя лично убью, — кровожадно пообещала Белла, — до Азкабана не доживешь. — Подожжем Запретный лес! Выловим гигантского кальмара! Беллатриса поморщилась:  — Поздравляю, Рабастан, это действительно круто. — Хм, спасибо, конечно, но я не понимаю, почему ты против предложения взорвать школу… Разговор потек неспешно, все были снова какие-то сонные, убаюканные погодой за окном. Игорь иногда вставлял какие-то незначительные фразы, но больше слушал. Обсуждали каникулы, и вклад стран магической Европы в победу над Грин-де-Вальдом. Беллатриса стала очень интересно рассказывать об Ирландии, но как Семенов не хотел ее послушать, он задремал, прислонившись к стеклу под мерный стук колес и капель дождя о стекло.