Астрал

      Рассвет нежными красками расписал небо, очерчивая пушистые облака, подсвечивая их словно ёлочные игрушки. Океан в этот ранний час был необыкновенен — синева воды, отражала алые краски и ярко-жёлтый диск солнца, что медленно поднимался на горизонте. Но не это зрелище наполняло грудь трепетом. Хотя наблюдая каждый восход солнца Бьякуран испытывал нечто сродни перерождению. Тому самому что испытывал погружаясь в иные реальности. На самом деле в них он мог проникать лишь во сне, наблюдать за жизнью своего двойника, временами встречая знакомые лица. Но и там, и здесь он содрогался от восторга, когда смотрел как хрупкая фигурка танцевала на глади, раскинув руки, хохоча звонко, напоминая перестук капелей и шёпот ветра.       Совершенно внеземное создание — каждый раз думал альбинос и сам с собой соглашался, наблюдая как солнечные лучи проходят сквозь полупрозрачное тело, как девочка спокойно могла взлететь или пройти по воде, как настоящее божество. А Чиэра казалось не замечала его восхищённых взглядов, она радовалась тому, что могла с кем-то поговорить, прикоснуться.       Она сбегала рано утром, чтобы встретиться с новым другом на побережье, а после шла за ним, попутно шаля, пугая прохожих, заставляя Бьякурана сдавленно фыркать. Парень уже привык, что на него косились на улице, когда он говорил с невидимой подругой, но ему было глубоко всё равно. Чиэра удивительным образом всего за пару дней заняла всё место в его жизни. Лишь временами, оставаясь в одиночестве, парень мрачно размышлял, что будет с ним после того, как Чиэра вернётся в своё тело или же умрёт. Всю свою жизнь он прожил в приюте, где дети унижали его и обзывали Дьяволом за белые волосы и фиалковые глаза, которые временами, в моменты злости, приобретали красноватый оттенок. Его ненавидели, зачастую не пускали на порог приюта, тогда мальчику приходилось спать в подворотнях, где в любое мгновение могли напасть, чтобы отнять последние крохи — одежду и обувь. Именно тогда он научился улыбаться на все унижения, колоть в ответ ехидными фразочками. Он научился запугивать людей не снимая маски добряка. Там, где не мог взять противника силой, он брал хитростью. А потом проснулась его способность видеть иные реальности, а следом появилась Чиэра. Девочка-призрак, ставшая его первым и возможно единственным другом.       — Бьякуран! — воскликнула девочка, скользя к нему навстречу по глади воды. Улыбка на её лице была настолько широкой, что невольно парень подумал, что рот таки просто обязан порваться. — Ты пришёл!       Чиэра маленьким вихрем влетела в объятия друга, крепко сцепив руки на поясе, ткнувшись носом в грудь, скрытую растянутой дырявой майки. Парень в ответ усмехнулся, погладив по чёрным волосам, развивающимся на ветру. Её кожа на ощупь была прохладной, без единого изъяна, словно у мраморной статуи. Она всегда была одета одинаково, но удивительно, что парень никак не мог запомнить во что именно, казалось всего мгновение назад помнил, а потом моргнул и забыл.       — Конечно же я пришёл, — лениво протянул парень, обнимая свою бесплотную подругу, радуясь, что никто из приюта, да всего мира, не мог её видеть. Только он, в это мгновение альбинос особенно остро чувствовал себя особенным. Возможно не для всего мира, но для мира в лице Чиэры, что тянулась к нему и хихикала. Ей был необходим постоянный тактильный контакт. Идя с ним по улице, она цеплялась за его руку или могла повиснуть на спине, обхватив за шею. Это не причиняло неудобства — вес призрака практически не ощущался, но лёгкий холодок приятно успокаивал. Она любила обниматься. Если Бьякуран останавливался на что-либо полюбоваться Чиэ обязательно обхватывала его за пояс и замирала, крепко приткнувшись к его груди или спине. Это очаровывало парня. Ещё никто не относился к нему с таким обожанием. И парень с каждым днём всё отчётливее понимал, что не желал терять этого ощущения. Возможно если однажды она исчезнет он просто сойдёт с ума.       — Как я мог не прийти зная, что ты меня ждёшь? — ласково спросил Бьякуран, растрепав тёмные волосы. Чиэра задорно фыркнула, слегка толкнув бедром. Но в следующее мгновение на её личике застыло обеспокоенное выражение.       — Тебе не достанется за то, что ты снова сбежал из приюта? Я могла бы сама к тебе приходить, тогда мы могли бы болтать сидя на чердаке, наблюдая за теми детьми, — парню каждый раз было непривычно слышать её голос — далёкий, звенящий, казалось он сливался с окружающей природой, обличая звуки воды и ветра в слова. Бьякуран хмыкнул, плутовски улыбнувшись, наблюдая за подругой сквозь занавес белых ресниц. Глаза его были полуприкрыты. Девочка знала эту маску, которую он надевал для окружающих, когда чувствовал себя неуверенно или готовился отражать выпады в его сторону. Чиэра не могла не замечать, что постепенно это выражение срастается с ним настоящим. Пройдёт время и Бьякуран не сможет вспомнить, что раньше жил не улыбаясь, глядя на мир широко распахнутыми глазами. Точно также Занзас сросся со своей хмурой миной, отпугивающей окружающих.       — О, не-ет, — обманчиво ласково протянул парень. — Ты же не хочешь делиться со мной подробностями о себе и месте, где лежит твоё тело. Я тоже не стану приглашать тебя в гости, где я особенно уязвим.       — Но я правда не могу, — заныла Чиэра, мысленно прейдя в ужас от всплывшей в голове картины, как Бьякуран заявился бы в замок Варии, сказав, что хочет увидеть её тело. Занзас без суда и следствия размазал бы его по стене. То, что брат понял, что она отделена от своего тела — радовало, но в тоже время напрягало — теперь он пристально следил за котом, который обычно отслеживал её передвижения и злился, если Чиэ не прикасалась к нему своим холодом, давая понять, что рядом. Многие начали поговаривать, что босс Варии сходит с ума. Из-за слухов, что он говорит с призраком, чувствует сестру, которая в коме, на него уже несколько раз совершали покушения пытаясь сместить с поста главы, видя слабость в отношении девочки. Все неверные были наказаны с особой жестокостью, сам Занзас не получил и царапинки, но Чиэре от этого было не легче. В конечном итоге она была виновата в нестабильном состоянии брата.       — Надеюсь однажды ты сумеешь открыться мне, — со вздохом произнёс Бьякуран, выдернув девочку из мыслей. Та улыбнулась слегка печально, но тут ж тряхнула головой.       — Я тоже надеюсь. Особенно если однажды приду сюда воплоти и смогу обнять тебя по-настоящему.       Парень в её объятиях застыл, но девочка не обратила на это внимание. Она смотрела на поднимающийся диск солнца и мечтала о том, как босиком пробежится по горячему песку, запрыгнет на спину другу, зарывшись пальцами в шухер белых волос, звонко чмокнет в щёку. Но больше всего на свете Чиэра хотела обнять Занзаса. Пусть он творил немыслимые вещи, убивал и ходил по трупам, как по дешёвым коврам, которые не жалко испачкать. Пусть он зачастую был неправ и обижал самых близких, совершенно не ценил тех, кто следовал за ним, но Чиэра не смотря на всё любила его, потому что помнила каким он был раньше, до того, как нашёл дневник отца. Пусть тогда он тоже был эгоистичен и вспыльчив, но всё же, и он умел любить, она сама тому доказательство. Занзас сумел воспитать её хорошей, ласковой девочкой, а не тварью.       А ещё был Тимотео. Отец, горевавший по ним, сотворивший с ними такое. Мужчина, ошибившийся в прошлом и настоящем. Временами Чиэ приходила в особняк Вонголы, приглядывала за его обитателями. Даже спустя годы траур по старшим братьям так и не сняли, как и по ней. О Занзасе старались лишний раз не заговаривать, чтобы не бередить раны дона, а о ней старались вовсе не вспоминать. Чиэра сначала злилась на отца, что он скрыл от них такое, что предал — сковав прорывом Точки Нуля, но потом однажды она увидела дона Тимотео в своей комнате. Он сидел на кровати, сгорбившись, сжимая в руках белого плюшевого ёжика, которого в детстве любила Чиэра. Будучи совсем крохой она не могла выговорить буквы и звала любимую игрушку — Оик, так и прицепилось. Став старше она даже не подумала переименовывать, так и остался Оик.       В тот день Чиэра увидела, как плакал, наверное, самый сильный мужчина в мире. Она тихо присела перед ним на корточки, протянула руку желая стереть скупые слёзы с морщинистого лица, но её ручка прошла насквозь, заставив девочку поджать губы от досады. Она даже не могла утешить родного человека, когда тот в ней так нуждался — это было невыносимо. Видеть Тимотео плачущим, сломленным было неправильно. Её папа всегда был сильным и мудрым, преодолевал любые невзгоды и улыбался. У него была потрясающая добрая, отеческая улыбка, которую не мог повторить никто на свете. Только Тимотео умел так улыбаться и смотреть, с лёгким мудрым укором и необъятной любовью. Наверное, именно тогда неприятный узел в сердце девочки ослаб, а потом медленно развязался, отпуская обиду и смятение. Хоть она и не понимала многих поступков отца, но всё же он был тем, кто её вырастил, кто баловал и ругал, любил как родную дочь, не отделяя её от своих кровных детей. Именно тогда Чиэра с грустью поняла, что чтобы не делали её отец и брат — убивали, топили младенцев, насиловали женщин или раз за разом пытались придушить друг друга — она всё равно будет любить их. Таким неполноценными, внутренне уродливыми, озлобившимися и уставшими. Для неё они останутся самыми дорогими людьми.       Но больше всех, пожалуй, Чиэра переживала за Ганаука. Он чувствовал себя виноватым за то, что не успел схватить её и позволил влезть в драку Занзаса и дона. Мужчина стал много пить, пытался заглушить душевную боль сексом, пару раз девочка даже видела, как он употреблял наркотики. Но об этом быстро прознал Койот и вправил мозги Грозе девятого поколения. Жаль, что точно также одним ударом по голове он не был способен выбить из него боль утраты и саморазрушительной вины. Хотела бы девочка встать с кровати и сказать ему, что он ни в чём не виноват. Но вернуться в тело не получалось.       О своих телохранителях малышка тоже узнала. Недолго пробыв под началом Тимотео они перешли в Варию, чтобы продолжить приглядывать за телом подопечной. Правда Русич быстро перешёл в состав карательного отряда, занимаясь убийствами и зачистками.       — Когда-нибудь так и случится. Я уверен, — произнёс Бьякуран, заставляя Чиэру вновь улыбнуться. Слишком счастливая, полная надежд она не заметила, как мрачное выражение исказило мягкие черты лица друга, не ощутила, как напряжение охватило парня. Наверное, именно в ту самую секунду он загорелся идеей отыскать её тело, чтобы привязать к себе единственную подругу. А для этого ему нужно было лучше познать свои способности, благодаря которым он мог гулять по другим реальностям, где был самим собой, но в тоже время не таким, как ощущал себя в этой жизни.

***

      Занзас был более раздражён чем обычно. Постукивая пальцем по подлокотнику кресла, подперев кулаком голову, он пристально смотрел на тело девочки, что лежало по-прежнему без единого движения. Это было просто невыносимо — тишина вокруг, нарушаемая лишь раздражающим гудением приборов и тиканьем часов на прикроватной тумбочке, и тело. Даже чёртового кота не было рядом. Впрочем, как и той части Чиэры, что блуждала по замку Варии. Она ускользала рано утром, неуловимо коснувшись его щеки или колена, и возвращалась глубоко за полночь. Кот безуспешно пытался отследить передвижения своей эфемерной хозяйки, но она была неуловима. И эта скрытность сестры раздражала. Занзасу с каждым днём всё невыносимее было жить в неведении. Он не мог как раньше схватить её за шкирку и вытрясти всё что его интересует, не мог запретить уходить. Не мог заставить вернуться в тело, чтобы они могли жить так как раньше.       А тут настроение боссу портило ещё и то, что в Японию с какого-то ляда сорвался Реборн. Гениальный киллер несмотря на свой крошечный рост и детское тельце заставлял весь мир считаться со своим мнением. И теперь он в Японии, воспитывает какого-то задохлика, который метит на место Десятого. Занзас устранил слишком многих, чтобы позволить ещё одному занять его место, к которому он готовился с самого детства. Даже если он не был кровным наследником, всё же он имел пламя Ярости, а это чего-то да стоило. К тому же ему просто необходимо было заполучить кольца Вонголы, которые могли бы пробудить Чиэру. По крайней мере он на это надеялся.       Но всё же частые отлучки сестры его беспокоили. Чувство, зарождавшееся в груди было сравни ревности. Он привык что был для Чиэры сравни божеству и не собирался лишаться её обожания. Даже думать не желал, что нашёлся кто-то кто был способен заинтересовать её. Но интуиция подсказывала, что так оно и было. И это беспокоило. Временами Занзас даже подумывал сделать из кота ищейку и проследить за сестрой. Вот умора была бы — глава Варии следует за котом, как Алиса за кроликом.       Парень взлохматил волосы — что только не придёт в голову, когда не спишь несколько суток и пьёшь как проклятый. В дверь раздался стук, на который вариец скосил взгляд.       — Эй, босс, — тихо Скуало говорил только когда ломился в спальню принцессы. По правде говоря, мечник всеми фибрами души ненавидел это место. Оно напоминало ему склеп, а тело девочки на кровати — труп, который никак не похоронят. Суперби передёрнулся от вида Чиэры в кислородной маске с аккуратно сплетёнными волосами в косы, ставшими поразительно длинными за прошедшее время. Занзас не позволял её стричь. Служанки мыли девочку, наряжали в красивые ночнушки, сооружали на голове причёски, а она как принцесса из сказки продолжала спать. Страшное зрелище и ещё страшнее видеть рядом с ней Занзаса.       — Я привёз то, что ты хотел, — произнёс капитан, бесшумно подкравшись к креслу, в котором развалился брюнет. Вытащив шкатулку из кармана форменного плаща, он с усмешкой покрутил её в руке. Не без самодовольства подумав, что станет тем, кто положит конец всему этому кошмару и сделает своего лидера истинным главой Вонголы, таким, каким должен быть босс мафиозной семьи. Занзас медленно распрямился и властно протянул руку. Как долго он ждал этого. CEDEF не удалось по-тихому умыкнуть кольца у него из-под носа. Внешний советник пытался провернуть всё быстро и без лишнего шума, сделав мальчишку из Японии главой, но на то Занзас и был лидером организации убийц, причём стал ещё в «нежном» возрасте, чтобы знать всё и обо всех.       Скуало вложил коробочку в протянутую руку и замер. Это мгновение станет знаменательным для Вонголы и всего мира мафии. Парень наблюдал за тем, как друг открыл шкатулку и придирчивым взглядом впился в кольца на бархатной подушечке. Вытащив кольцо неба, он надел его на палец и задумчиво сжал руку в кулак. Пламя ярости вспыхнуло, окутывая кисть и в тоже мгновение кольцо с треском разлетелось на мелкие кусочки. Глаза Скуало расширились от шока, и он яростно взревел, выражая словестно гнев за себя и босса:       — Вро-ой! Какого хрена?! Это ты блять такой сильный, что оно раскрошилось?! Или…       — Подделка, — мрачно заключил парень, брезгливо встряхнув рукой и чуть поморщившись. В следующее мгновение шкатулка была кинута в сторону мечника. А следом за ней устремился шар пламени. Лишь благодаря чутью и сноровке блондину удалось увернуться от снарядов, распластавшись на полу. Всё же миссия сказывалась.       Пламя врезалось в стену и раздался взрыв, поднялись дым и пыль, а над головой сработала сигнализация. Занзас тихо чертыхнулся, когда сверху из разбрызгивателей хлынула вода. Отключив Чиэру от бесполезных приборов, какими их считал парень, он легко подхватил невесомое тельце сестры на руки и прикрывая её от воды, спокойно шагнул за пределы комнаты.       — Собирай всех. Мы отправляемся в Японию. Я хочу эти кольца, и вы мне их принесёте, — буквально прорычал глава Варии, заставив мечника поёжиться. Он даже не сомневался, что с него спросят за промах. Как не сомневался в том, что Чиэра будет с ними. Занзас не любил оставлять сестру одну в замке, особенно если собирался отлучиться далеко и надолго. Прецеденты покушений были. Одно едва не стало роковым, впрочем, парень позже позаботился чтобы заговорщики были стёрты с лица земли вместе с семьями и всеми их знакомыми. Лично свернул шею семилетней девочке, что сумела пробраться на кухню и выведать план здания. И это не смотря на то, что та отдалённо напоминала его сестру. Занзас сжигал дома и людей в них, он вселял ужас — и всё это было сделано ради безопасности Чиэры. Но даже теперь он не доверял никому кроме самого себя.       — Есть, босс, — хрипло произнёс Скуало, глядя в спину друга, понимая, что жизнь его болталась на волоске. Взъерошив седые волосы, он в который раз повторил самому себе, что глава всё сильнее едет крышей. Предательство отца, проигрыш и кома Чиэ сильно подкосили его, вывернули наизнанку, освободив из глубин подсознания монстра. Но в конечном итоге мечник сам выбрал этого монстра и не жалел. Именно таким он видел лидера, того, кто сумеет подмять под себя мафию и защитит то, что ему по-настоящему важно. Проблема была лишь в том, что единственным сокровищем Занзаса была сестра, остальные всего лишь расходный материал, несмотря на то, что они были почти его друзьями.       Пройдя по коридору в сторону своей спальни, брюнет пинком распахнул дверь и таким же пинком захлопнул её, отрезая суету замка, приглушая вой сирены. Пожар так и не начался и в скором времени кто-нибудь должен был её отключить, как и разбрызгиватели. Встряхнув мокрыми волосами, парень подошёл к кровати, куда аккуратно положил свою ношу. Хмурясь, он отметил, что ночнушка девочки всё же намокла, обрисовывая тонкий стан. Если раньше кожа сестры была мягкого золотистого цвета, то теперь она словно выцвела. За прошедшее время даже в коме Чиэра немного выросла, появились более женственные черты, но всё же она оставалась угловатым подростком, которая всего через пару лет станет красивой женщиной. Парень стёр капли влаги с бледных щёк, смахнул чёрные пряди со лба и устало прикрыл глаза. В который раз перед внутренним зрением встала картина из прошлого, то последнее мгновение, когда Чиэра была ещё жива, полна чувств и эмоций. Её крик до сих пор звучал в его голове, но с ужасом мафиози осознал, что начал забывать её голос. Он помнил, что она была эмоциональной и часто плакала, но не помнил, как это всё звучало. Стал забывать каково было слушать её смех и фырканье. Его реальностью был живой труп на кровати.       Может быть стоит отпустить? — закралась мысль, которую парень тут же отбросил и взбешённый отпрянул от кровати, снося с комода статуэтки, которые ему дарили, оружие и чёртовы вазы, которые любил по всему замку рассовывать Луссурия. Всё это с грохотом и звоном слетело на пол, разбиваясь, усеивая паркет осколками. Парень даже не заметил, как об острый край порезал руку, не ощутил крови стекавшей по длинным пальцам. Пламя ярости металось в груди, требуя выхода, шрамы пульсировали вновь причиняя дискомфорт, казалось будто их вновь припекает совсем как в первый день после освобождения из ледяных оков Прорыва. Ненавистные шрамы, проклятый отец, чёртов своевольный киллер, решивший поиграть в вершителя судеб, внешний советник со своими интересами и мальчишка, которого он спалит к чертям в первую же встречу. Ебал он их всех.       Одежда на парне задымилась и в комнате запахло гарью. В бешенстве Занзас вывалился на балкон, попутно схватив графин с любимым алкоголем. Только он мог приглушить его пламя. Иначе вариец просто разнесёт недавно отстроенный замок, испугает ту часть Чиэры, что бродит отдельно от тела. Ещё и это — мысленно выругался парень, прикладываясь к графину. Пламя гудело, струясь по венам вместе с кровью. Нужно было немедленно высвободить его и Занзас свободной рукой выхватил пистолет. На площадке перед зданием суетились рядовые. Простому обывателю показалось бы что суровые мужчины тренируются, оттачивая мастерство. Занзас же видел, что они всего лишь дурачились и отлынивали от тренировок и работы. Прекрасные мишени для вымещения его ярости. И состав проредит, а то уж слишком много вояк развелось, и дисциплине научит, совсем распустились пока он торчал у кровати сестры.       Град выстрелов пламени Ярости стал неожиданностью для мужчин и те, как кролики бросились врассыпную, матерясь под нос, стремясь как можно быстрее добраться до укрытия. Отвечать выстрелами на залп лидера было чревато не только смертным приговором, даже если выживешь в этом безумии, но самоубийством. Прямо сейчас им нужно было спрятаться или побегать по полигону веселя Занзаса.       — Никчёмные куски мусора, — прошипел парень, несколькими точными выстрелами положив зазевавшихся солдат. Всё равно они были лишь пушечным мясом — не сейчас умрут так на первом же задании. А в своих рядах слабаков Занзас не держал. Крики внизу стали громче, видимо мужчины поняли, что в этот раз глава не просто решил их попугать, а был серьёзно настроен. Всего мгновение потребовалось чтобы полигон опустел, зияя дырами от пламени Ярости, превратившись в руины.       Парень встряхнулся, словно пёс, сбрасывая с себя безумие гнева, но пламя всё равно кипело в крови, не отпуская своего носителя. Войдя в комнату, приложившись к графину, Занзас громко рявкнул:       — Луссурия! — хранитель Солнца тут же робко появился из-за двери, будто только и ждал. За его спиной мрачной громадиной маячил Леви. Он тревожно хмурился и позвякивал железками на форме.       — Да, босс? — ласково, голоском словно патока, протянул парень, поправляя на голове зелёный ирокез. Занзас никогда особо не обращал внимание на внешний вид окружающих, но прямо сейчас ему хотелось оттаскать одного из приспешников за пёстрый хохолок. Как сдержался сам не понимал.       — Шлюху в мой кабинет. Немедленно, — зло прорычал лидер. Хранитель Солнца почтительно кивнул и тут же скрылся за дверью. В коридоре послышался голос Леви, наставляющий какую именно женщину должны привезти — брюнетку с аппетитной грудью и тонкими чертами лица. Похожую на Чиэру. На что Луссурия отмахнулся, пробормотав что именно сейчас последнее что нужно боссу — это видеть в продажной девке свою сестру. В отличие от хранителя Грозы он понимал, что Занзасу нужно выпустить пар, и несчастная вряд ли выберется из его кабинета живой. Девушек похожих на Чиэру он выбирал только в мгновения тоски.       Парень криво усмехнулся, поставив графин на столик, вернув пистолет в кобуру. Смышлёный мусор. Теперь понятно почему он ещё не убил его. Взглянув на сестру, Занзас мрачно выругался. Светлая кожа покрылась мурашками, губы побелели. Чиэ было холодно в мокрой ночнушке в комнате по которой гулял сквозняк.       Вытащив из шкафа одну из своих рубашек, парень осторожно стянул мокрую ткань с тонко тельца, не обращая внимания на оголившуюся кожу. Последнее о чём он думал, это упругая грудь и впалый живот — не та атмосфера, да и не чувствовал он возбуждения к ребёнку, а Чиэ была именно ребёнком в его глазах. Вот подрастёт немного, тогда и будет хватать её за все места, а сейчас парню казалось это лишним. Какой толк совращать труп?       Переодев Чиэру, укрыв одеялом, Занзас сел в кресло и медленно выдохнул. Он надеялся, что уже сегодня с помощью колец пробудит её Посмертной волей. Надеялся, что сможет услышать голос и обязательно отчитает за то, что она влезла в драку между ним и Ноно. Расскажет снова всё, что узнал из дневника и других источников. Пройдёт всего пара лет, и они обручатся, а после поженятся. Чем не идеальное будущее для девочки? И снова все его планы рухнули. Теперь из-за какого-то мальчишки и сбрендившего киллера. Идиоты решили, что смогут умыкнуть его место во главе Вонголы, смогут отнять у него Чиэру. Несчастные куски дерьма.       Холод пробежал по позвоночнику. Занзас интуитивно почувствовал взгляд, но не оглянулся. Ждал, пока девочка привычно займёт место на ковре у его ног. Он представлял, как она медленно села рядом, обхватив одно из его колен тонкими ручками и положила на него подбородок, запрокинув голову, заглядывая чёрно-алыми глазами в его лицо. Он бы запустил пальцы в её волосы, но Чиэра была всего лишь призраком.       — Где ты была? — хрипло спросил Занзас, наслаждаясь присутствием девочки. Он смотрел на её тело, но в тоже время ощущал потусторонний холод, который успокаивал его пламя. — Уходишь рано утром, возвращаешься поздно вечером. Что с тобой происходит, Чиэра?       Но призрак ему не ответила. Как всегда, молчалива и безучастна. Это злило. Одним богам было известно, как он желал поговорить с сестрой. Ему не хватало её бесконечного лепета. Да даже на слёзы был согласен лишь бы она хоть как-то реагировала.       — Мне не нравятся твои отлучки, — мрачно произнёс парень. — Не знаю, что происходит с людьми в твоём состоянии, но я не хочу, чтобы однажды ты ушла и не вернулась. Ты понимаешь это, Чиэра?       Если бы он только видел, как в это мгновение девочка печально вздохнула, прикрыв глаза. Прогулки были единственным, что ещё удерживало её от сумасшествия. Стены давили на психику девочки, как и вид собственного тела, в которое не удавалось вернуться. Наблюдать за тем, как ожесточается Занзас было невыносимо, как и тем, как вывозили трупы солдат, провинившихся перед главой. Нежная душа не принимала того мира, в котором погряз брат. Хотя она понимала, что по-другому просто нельзя. Если Занзас даст слабину окружающие набросятся на него как стервятники. Но всё же кровь и убийства претили девочке.       — Я всё понимаю, — тихо отозвалась Чиэра, чуть сильнее сжимая колено, с тоской наблюдая за тем как пальцы проходят сквозь чёрные брюки и человеческую плоть. Не было такого же ощущения человеческого тела, как с Бьякураном. И это расстраивало. Занзас не слышал её, продолжал выговаривать как ненавидит её отлучки и боится, что однажды душа не найдёт путь к телу. Удивительное дело — Занзас боялся.       — Мы справимся, — скорее самой себе сказала девочка, поднявшись, невесомо обнимая за плечи, ткнувшись носом в висок. — Я найду способ как вернуться к тебе. Слышишь? Найду. Только ты окончательно с ума не сойди. Пожалуйста, — усмехнулась Чиэ, попыталась потрепать по тёмным волосам и снова не смогла. А Занзас не слышал тихих признаний. Он пил и психовал, интуитивно чувствуя, что девочка от него отдаляется. Казалось ещё немного и он потеряет её.       — Босс, — предварительно постучав, в комнату робко проскользнул Луссурия. — Девушка ждёт вас в кабинете.       Чиэра заломив бровь, взглянула на брата. Неприятное, скручивающее внутренности чувство заскреблось где-то внутри, заставив девочку сжать кулаки. Чиэ ненавидела делить брата с другими девицами. Впервые увидев его в объятиях любовницы её так покоробило увиденное, что она сбежала на несколько дней, пытаясь осознать то, что наступила взрослая жизнь в которой она не являлась единственной в буднях брата. Позже пришлось привыкнуть. Но всё равно что-то ело её изнутри каждый раз, как очередная пассия появлялась в жизни варийца. Одно радовало — все они на одну ночь.       Парень мрачно хмыкнул. Пламя ещё клокотало в груди, грозясь взять верх над разумом. Кто бы знал, что пламя может диктовать поступки. Но не смотря на это, главе Варии уже не хотелось иметь дело со шлюхой. Чиэра вернулась, мальчишку он уничтожит, проучит и советника, и заигравшегося киллера, отомстит отцу… Луссурия скрылся за дверью и в комнате вновь воцарилась тишина. Занзас сжал плечом там, где ощущал приятный холодок. Нет, ему была просто необходима разрядка.       Медленно поднявшись из кресла, он склонился над телом девочки, любуясь чертами. Осторожно поправил волосы, сплетённые в косы. Кто бы знал, что самый жестокий мафиози может быть настолько трепетным и нежным. Призраком Чиэра млела от этих лёгких, тёплых касаний. Она наблюдала за тем как брат чуть сжал её холодные ручки и слёзы навернулись на глаза. Она так скучала по нему, по тому времени, когда они были маленькими и весь мир крутился вокруг них двоих. Не было этих сложностей и обид. Когда все они были семьёй.       Занзас целомудренно поцеловал её в лоб и вышел из комнаты. Чиэра не последовала за ним. Она зажмурилась, оседая на кровать рядом с телом. Девочка чувствовала себя опустошённой. Всё хорошее настроение, что было ещё утром, когда она скользила по воздуху рядом с Бьякураном, растворилось. Чиэ искоса взглянула на тело, протянула руку, надеясь, что внутри что-то дрогнет, и она сможет вернуться, но её словно вновь отбросило, заставив болезненно взвизгнуть. Будто разряд тока ударил пальцы. Чиэра сжала кулаки, тихо запыхтев от злости и понимания собственного бессилия. Кажется, у неё почти не осталось времени. Но страха не было, только усталость и смирение.

***

      Самолёт мягко рассекал воздушную гладь, напоминая Чиэре огромную птицу или дракона из сказок. Призрак сидела на гигантском железном крыле, подставив лицо ветру, с восторгом наблюдая за тем как мимо летят облака. Она ловила их полупрозрачными ладошками, с замиранием сердца наблюдая за тем как серебряные нити проходят сквозь пальцы и ладони, ощущая странное давление, будто чувствуя тяжесть влаги в облаках, пропуская через себя грозу. Облака напоминали сахарную вату из тончайших паутинок переливающихся в черноте неба бледным светом звёзд и месяца. Всё же были и свои плюсы в жизни призрака. Человеком она не могла постичь того, что открылось перед ней теперь. Могла ли она раньше вот так просто сидеть на крыле самолёта, свесив ноги, ловя пальцами облака? А чего стоит беготня по корпусу, когда ветер сдувает, а Чиэра как героиня старых вестернов упрямо идёт против песчаной бури. Забавы ради она на животе подползла к лобовому стеклу и заглянула в кабину пилотов. Те с серьёзными лицами сверяли курс и передавали данные по связи. Это было так забавно, что девочка расхохоталась, строя им рожицы, и скользнула внутрь, зависнув рядом с одним из мужчин. Она пощекотала его за ухом, заставив пилота дёрнуться и нахмуриться. Благодаря Бьякурану стало удаваться понемногу воздействовать на окружающих, но лишь чуть-чуть. Более восприимчивым к её присутствию был Занзас, но и он не ощущал и сотой доли того, что мог почувствовать альбинос. Это было странно, ведь Чиэра считала, что именно близкие люди должны были остро чувствовать потустороннее присутствие своих любимых. Самой себе девочка говорила, что уж если бы Зан оказался призраком, то она бы обязательно его чувствовала и слышала.       Оставив пилотов, Чиэра прошла сквозь дверь в полумрак салона. Леви спал на кожаном диване, закинув ноги на стопку подушек. Он громко храпел, запрокинув голову, чем раздражал капитана, который ютился в кресле, нахохлившись словно воробей. Седые волосы были всклочены. Наверное, босс снова приласкал его стаканом — подумалось девочке, и она тихо прыснула. Хоть что-то в этой безумной жизни не менялось. Чиэра остановилась рядом со Скуало, наблюдая за тем, как мечник ворчливо закутался в клетчатый плед, бросив острый взгляд в сторону закрытой двери, за которой скрывалась своеобразная спальня. Будь девочка сейчас здорова, она бы поправила плед, подложила подушку под голову капитана. Он вызывал у неё нежные сестринские чувства. О крикливом мечнике хотелось заботиться, хотя бы потому что он казалось был единственным, кто искал варианты чтобы вернуть её к жизни. Давно уговаривал Занзаса связаться с Ноно. По мнению Императора мечей тот мог помочь. Вздохнув, Чиэра поплыла дальше мимо диванчиков где устроились Бельфегор и Мамон, которого принц мучил. Но малыш не реагировал на выпады блондина, бормоча о каких-то подсчётах. Луссурия подпиливал ногти, умостившись в кресле, словно принцесса на подушке. Не хватало только раба с опахалом.       Её семья была такой разношёрстной — мысленно протянула Чиэра, проходя сквозь дверь. Эта комната отличалась от основной части самолёта. Здесь было темнее, практически всё пространство занимала кровать на которой Чиэра увидела своё тело в объятиях Занзаса. Они лежали на тёмных простынях. Парень казалось дремал, крепко обнимая девочку, притиснув к груди. Теперь понятно почему её не покидало тепло и талию словно жгло. Подойдя ближе, Чиэра осторожно легла позади парня, приткнувшись к его спине, избегая контактов с собственным телом. Брюнет вздрогнул во сне и медленно распахнул глаза. Прохлада вернулась, и тревога тут же отпустила. Чуть повернув голову назад, подсознательно надеясь увидеть сестру, он взглянул в стену и нахмурился.       — Знаешь, если я стану главой Вонголы, я смогу вернуть тебя, — хриплым со сна голосом произнёс Занзас, заставив Чиэру вздрогнуть. Она приподнялась, заглядывая в лицо брата расширившимися от шока глазами. — Ты же не думаешь, что я бросил поиски? Кольца Вонголы наш шанс. Они ни раз спасали жизни как своим носителям, так и членам семьи. Волей кольца Неба я смогу вырвать тебя из этого пограничного состояния. Я же обещал, Чиэра.       Девочка соскользнула с кровати, неверующе глядя на брата, который потеряв холодок присутствия своего сокровища, устало прикрыл глаза и наконец провалился в сон. Он знал, что новость потрясла малышку, знал, что ей нужно время поверить, осознать. Но теперь она точно никуда не уйдёт. Будет рядом, когда он призовёт её. И он, Занзас, будет первым, кого она увидит открыв глаза. Осталось стереть в порошок противников, а для этого нужны силы.       Чиэра словно пьяная проскользнула сквозь ещё одну незаметную дверь, оказавшись в баре. Планировка самолёта её слегка обескуражила, но мозг был занят новой информацией, потому наличие целого бара в комнате брата как-то не шибко затронуло. Проходя сквозь предметы, девочка снова и снова повторяла себе, что скоро, так скоро, она станет осязаемой. Сможет обнять брата, тихо улизнёт из замка чтобы навестить дядюшек и отца, пройдётся по пляжу, держа за руку Бьякурана. Робкая надежда вскружила голову и Чиэра едва не расплакалась от облегчения и счастья. Могла ли она поверить в это? Ведь слышала вскользь о кольцах, но думала, что они нужны Занзасу только для власти над семьёй, а оно вон как выкрутилось.       А если не получится? — спросила себя девочка. В силах брата она не сомневалась, но если кольца не вытащат её из этого астрального вакуума? Что тогда? Чиэ понимала, что если не выйдет в этот раз, то она просто не выдержит больше. Сколько ещё ей придётся блуждать такой? Десять лет? Двадцать? Ей совершенно не хотелось однажды открыть глаза и осознать, что в кровати лежит семидесятилетняя старуха, а не та девочка, какой она «засыпала». Это страшно.       Скрежет вырвал Чиэру из тягостных мыслей, и она резко обернулась, замечая странную, жуткую фигуру в тени. Огромное создание напоминало качка-переростка. Казалось у него не было шеи, огромная голова была лысой, а на лице она заметила что-то напоминающее хобот. Призрак застыла, таращась на это создание, пытаясь собрать образ воедино. Подойти ближе она робела и откровенно боялась, а падающие тени создавали что-то совершенно сюрреалистичное. Это насколько природа исковеркала этого человека? Даже не удивительно что он прячется именно здесь, а не сидит со всем офицерским составом. Хотя — Чиэра с тревогой моргнула — не был ли он врагом и стоило ли тревожить Занзаса?       Я призрак — сказала себе девочка, решительно скользнув навстречу пугающему созданию. Всё равно никто не мог её видеть, а уж убить тем более. Только если окончательно уничтожит тело, хотя Чиэра сомневалась, что и тогда исчезнет. Что-то удерживало её в таком виде, котором она была. Понять бы что.       Существо так и стояло бездвижно, словно неживое. Оказавшись почти впритык, девочка с удивлением поняла, что перед ней не человек, а робот. Огромная махина, запрограммированная исполнять приказы. Это было бы захватывающе, если бы не было так пугающе. Занзас взял с собой настоящего убийцу без чувств жалости и сострадания. Не то чтобы другие варийцы этим грешили. Но у них было понятие уважения к противнику. Наверное, только теперь малышка осознала насколько серьёзно был настроен брат. И это не могло не пугать. Их ждала настоящая война.       Любопытство подтолкнуло Чиэру вперёд — сунуть голову внутрь. Когда ещё удастся посмотреть, как по микросистемам пробегают молнии тока и мигают огоньки. Но за бронёй оказались вовсе не провода, а живой человек, увидев которого, Чиэ даже сначала не признала. Подумала, что это не самый лучший розыгрыш. Но чем больше всматривалась в постаревшее лицо Тимотео, тем сильнее становились подозрения и душа буквально леденела от ужаса.       — Папа, — просипела Чиэра, шлёпнувшись на задницу, повиснув в сантиметре над полом самолёта, таращась огромными глазами на робота. Сотни вопросов крутились в голове, отдаваясь болью в висках. Лёгкие начали болеть и Чиэра сделала судорожный вдох, даже не заметив, как задержала дыхание. Потрясение было слишком велико. Неужели она отлучалась так часто, что Занзасу удалось провернуть похищение Ноно. Но ведь она совсем недавно навещала особняк и видела отца. Тот сидел в своём кабинете и подписывал какие-то договора. А куда смотрели Хранители? Они ведь не могли пропустить такое грандиозное событие, как исчезновение Девятого. Не тогда, когда Ганаук стал страдать паранойей, а Койот почти не отлучался из особняка, следуя по пятам за главой.       Совершенно растерянная, на грани истерики, Чиэра сидела на полу, таращась на робота, с ужасом понимая, что в этот раз всё же кто-нибудь из любимых ею мужчин умрёт. Вопрос лишь в том, кого она потеряет теперь?