Больше, чем Рай

      Дэрил Диксон переехал в Биг Иден через несколько месяцев после убийства Мэрла. Смерть брата стала последним, самым тяжёлым поводом кардинально изменить свою жизнь.       В детстве он не осознавал, насколько дерьмовая судьба ему досталась: отец мотал срок в тюрьме, мать ещё не так много пила, а брат всегда был рядом. Когда Дэрилу исполнилось десять, он уже многое повидал в жизни, но ад для него разверзся, когда папаша, наконец, откинулся и вернулся домой через девять лет отсидки. Мэрл был вполне взрослым засранцем, мутил свой маленький незаконный бизнес и не стал терпеть заскоки вновь обретённого отца — завёл потрёпанный байк и свалил в туман. Дэрилу с матерью идти было некуда. В конце концов, миссис Диксон нашла убежище в вечном беспробудном пьянстве, а её сын остался один на один с отцом, зверевшим от выпивки и вечного безденежья. Были времена, когда раны на спине подростка не затягивались неделями, и он уже не мечтал сбежать куда подальше, а хотел просто забиться в угол и тихо сдохнуть. На этом свете его держала только мать, которая отгородилась от него годы назад и перестала походить на саму себя, но которую он не мог бросить, потому что у него оставалась лишь она, да брат, что уехал и будто в воду канул.       К четырнадцати Дэрил научился нечеловеческому терпению. Боли теперь он боялся меньше всего в жизни. Шрамы на его ногах и спине зарубцевались, потому что отец больше не смел поднимать на него руку. Теперь старый, высохший от пьянки ублюдок боялся, потому что Диксон младший отрастил зубы. Он стал злобным зверёнышем, чуть что хватавшимся за нож или биту. Если у Дэрила не было денег на еду, он шёл и добывал её в лесу, если папаша закрывал трейлер и не пускал его ночевать, то он мог спать на голой земле. В школу он ходил через раз и тщательно скрывал от окружающих, что ему нравится читать и совсем не нравится обижать таких же слабых, как он сам.       Однажды отец вышел из трейлера за бутылкой и больше не вернулся. Дэрил почувствовал неимоверное облегчение, а вот мать, будто с цепи сорвалась, кидалась в него вещами и орала, что это он во всём виноват. Диксон почувствовал себя преданным, в эту минуту он так ненавидел женщину перед собой, что готов был её ударить. И ударил бы, если бы не россыпь чёрных синяков, что покрывали плечи и руки матери после последней их драки с отцом. Дэрил сбежал в лес, остро переживая вину за едва не совершённое, и вернулся только через три дня к обгоревшему до неузнаваемости трейлеру и абсолютной пустоте в собственной душе. Тогда он впервые надолго угодил в полицию. Его подозревали в убийстве собственной матери и выпустили только через десять суток, когда все экспертизы подтвердили, что имел место несчастный случай — миссис Диксон просто уснула с сигаретой в руке.       У участка помимо соцработника его встретил Мэрл. Брат выглядел как настоящий отморозок, бритый, обколотый свастикой, но Дэрил был рад его видеть. Через несколько дней старший Диксон выкрал младшего из-под опеки социальной службы и увёз к своей банде. Неполных три года Дэрил колесил с Арийским братством по дорогам южных штатов, участвовал в разборках с другими группировками, бился жестоко и отчаянно, но до большего его не допускали. Мэрл ограждал его от торговли наркотиками, разбоя, избиений и расправ над представителями других рас. Все в братстве были повязаны кровью, и Дэрил не мог считаться официальным членом банды, пока не пройдет посвящение. Он не знал, смог бы тогда пойти на убийство, но точно помнил, что был самонадеян, зол на весь свет и отчаянно не хотел покидать брата. Вот только что-то оставалось в нём, что удерживало на краю. На том краю, где с легкостью хватаясь за нож или разбитую бутылку, Дэрил не мог использовать их по назначению. Да, он наносил удары руками и ногами, мог легко ранить нападавшего, чтобы защитить себя, но мысль о том, что он вонзит лезвие в чьё-то тело, в глубине души ужасала. Ему часто снилось, как он убивает во сне отца, иногда мать, реже Мэрла или каких-то незнакомцев, но всегда ножом. Ощущения упругости плоти под рукой, липкости и запаха крови пугали своей правдоподобностью. Он отчаянно боялся самого себя.       Кто знает, может Дэрил вскоре и вступил бы в банду, если бы в Арканзасе её вдруг не накрыла полиция. Бойцовскую часть братства взяли с поличным на перевозке большой партии наркотиков, остальных повязали следом. Видимо, группировка долго находилась в разработке — была выявлена вся цепочка, от организаторов до шестёрок. Об этих задержаниях СМИ трезвонили не один месяц. Младшего Диксона также арестовали, пока он дожидался брата в номере дешёвого мотеля, правда, отпустили спустя сутки, даже не допросив перед этим. Только позже он узнал, что Мэрл пошёл на сотрудничество, чтобы спасти его зад от тюрьмы. По окончании всех судов, старший Диксон отправился мотать срок в другую часть страны, а Дэрил угодил в систему и сменил три фостерные семьи, пока ему не исполнилось восемнадцать.       Пару месяцев после он пытался жить, как все вокруг: работал мойщиком посуды в паршивой забегаловке, снимал крошечную комнатушку с картонными стенами и тараканами, но надолго его не хватило. Дэрил бросил всё и вернулся в Атланту, там у Мэрла имелся схрон на чёрный день. В арендованном складе валялась краденая техника, стоял не новый, но добротный байк, в бардачках которого была спрятана трава и кое-какая наличность. Траву Диксон выбросил, техника ему была ни к чему, он лишь взял часть денег, мотоцикл и укатил в закат.       На долгие восемь лет он прибился к другой байкерской группировке. Это были всё те же ночные гонки, кровавые разборки, пьяные драки, разнузданный секс под дурью, но ничего более криминального. Дэрил чинил машины и мотоциклы за деньги, брался за другую чёрную работу, когда совсем прижимало. Такая жизнь устраивала его, пока не вернулся Мэрл.       Диксон старший стал очень похож на отца, когда тот только вышел из тюрьмы: то же отчаянье и злость во взгляде. На его теле прибавилось татуировок, на лице пролегли глубокие морщины, а узловатая фигура будто сгорбилась. Мэрлу исполнилось сорок, а за душой у него ничего не осталось. Теперь он хотел наверстать упущенные годы, мечтал о возмещении всего потерянного и собирался для этого вновь ступить на скользкую дорожку.       — Я пошёл на всё, чтобы отмазать тебя от тюряги. И сейчас ты мне обязан, — заявил Мэрл. — Сделаешь всё, как я скажу, и тебе больше не придётся марать руки.       Дэрил никогда раньше не боялся брата, хотя знал, что тот был садистом и убийцей. Теперь же от такого Мэрла у него по коже холодок бежал. Старший Диксон с маниакальной одержимостью принялся разрабатывать план ограбления банка. Когда он этим не занимался, то пил или ездил отмечаться у своего инспектора по надзору. Время шло, а брат всё больше сходил с ума. Вдвоём они застряли на задворках Атланты в поржавевшем трейлере, и Дэрил будто вновь вернулся в свои десять. Он чётко осознавал, что не будет никакого ограбления, что Мэрл использует его чувство вины, его привязанность, таким способом адаптируясь к новой реальности. Вот только младшему Диксону это стало неинтересно. Он ещё терпел пьяные скандалы и похмельные раскаянья, но не торчащий из руки брата шприц. Тогда он собрал свои вещи и ушёл не оглядываясь.       Дэрил впервые серьёзно задумался о жизни, спрашивая себя: «А что дальше?» Он устал злиться, устал от разнузданной, разгульной жизни. Ему не была понятна концепция семьи и отношений, Диксон и не стремился к этому. Он просто хотел покоя, хотел обрести тишину внутреннюю и внешнюю, хотел забыть о прошлом и никогда больше не вспоминать. Тогда он осел во Флориде, каким-то чудом устроился в мастерскую по ремонту раритетных мотоциклов и, наконец, закончил школу. За три года такой жизни ему удалось скопить немного денег и прослушать несколько курсов в одном из местных колледжей. Кто бы мог подумать, что коммерция, экономика и менеджмент станут ему интересны? Какое-то время он ещё пытался звонить брату, слать деньги, но тот не шёл на контакт, и Дэрил сдался.       Именно тогда, когда он едва-едва научился себя понимать, то получил известие о смерти Мэрла. Того нашли откинувшиеся Арийские братья и казнили за предательство. Диксон младший теперь по-настоящему остался один и плакал, ощущая, как вина скручивает нутро. Он даже попрощаться с братом не смог, так как получил письмо с предупреждением.       «Мелкий засранец, даже не смей лить по мне слёзы, — писал Мэрл. — Мои бывшие гандоны-дружки дали о себе знать, значит, скоро доберутся до меня. Не суйся на похороны, а то и тебя рядом прикопают. Сиди тихо, а лучше собирай вещички и съёбывай подальше. Не смей распускать нюни, я был тебе дерьмовым братом. Я всегда знал, что старик учинит с тобой (на собственной шкуре ощутил), но всё же бросил тебя там. Да и мне было откровенно похуй, пока я не вернулся и не увидел всё собственными глазами. Ты и не знал, что я там был и видел драку издалека. Ты защищал мать, и был таким злым, что я понял — он проделал то же самое с тобой. И я не сдержался, прирезал старика и прикопал его в лесу. Кто же знал, что мать погибнет из-за этого? Так что во всем этом дерьме виноват я. Помни об этом».       Дальше шёл адрес автовокзала во Флориде и номер ячейки хранения. Там Дэрил обнаружил все свои высланные деньги и ещё пакет с тридцатью тысячами долларов и запиской, как их правильно отмыть. Он сжёг письмо и попытался забыть о признании брата.       Через несколько месяцев его привлекло объявление о продаже магазинчика в маленьком городке в Вайоминге и, не задумываясь, Диксон написал хозяйке о желании его купить. Расплатившись по закону, чистыми уже деньгами, он вскоре переехал. Это было лучшее решение в его жизни. Биг Иден стал для него истинным раем, где он нашёл своё призвание, дом, друзей и настоящий покой. Семь лет пролетели, как единый миг. Его ничего не беспокоило, его уважали и искренне нуждались в его помощи. Правда, местные кумушки с кем только не пытались его свести, но постепенно сдались. Дэрил так никем и не заинтересовался. Многие наверняка посчитали его за большого и немного тормознутого асексуала, ему же было начхать. Знали бы они, в каких оргиях он участвовал в юношестве, и которые стремился забыть. И, будто компенсируя бурную молодость, либидо уснуло в нём на долгие годы и не просыпалось до недавнего времени.       Рик Граймс явился в Биг Иден, и всё покатилось к чертям. Сердце Дэрила сбилось с ритма в первый же раз, как он увидел чёртового голубоглазого копа. И это повторялось и повторялось. Диксона при Граймсе брала оторопь, он становился косноязычен и не знал, куда деть глаза и руки. Было до отвращения глупо вот так в тридцать шесть лет впервые влюбиться. В мужика, в копа, в чувака, который до сих пор сох по своей школьной любви (все-то считали, что он гей, а вдова Пелетье после неудачи с вечеринкой в доме Граймсов поделилась со всеми вокруг, как же они ошибались). Дэрила об этом милостливо уведомил Хершель. Старик, до жути въедливый и умный, что-то явно сразу заподозрил и словно предупредил: «Не лезь, будет больно!» Но, кажется, для Диксона было уже слишком поздно.       Он отчаянно сражался: ни разу не согласился обедать у Граймсов, пытался сводить общение с Риком к минимуму и старался не думать о большем, нежели приятельские отношения и оказание помощи. Всё ради Сэма, как только старик поправится, его внук вернётся в Нью-Йорк, а он сам вновь обретёт покой, твердил себе Дэрил. Но как-то само собой получилось, что Диксон уже не только возил еду, но и вроде как болтал с Риком, а ещё подписался на строительство пандуса («спасибо», Хершель), и это значило как минимум день с Граймсом практически тет-а-тет. Он не мог не думать об этом каждую свободную минуту, и даже работа не спасала. Собственная собака предала его, напоминая, что есть Рик, к которому она потянулась, как к родному и забила на чувства хозяина и друга.       День икс приближался, и Дэрил ждал его словно манны небесной. И вот в среду к вечеру позвонили с лесопилки и подтвердили, что материалы готовы к перевозке. Все инструменты и расходники уже лежали в кузове его пикапа, осталось только предупредить Рика. Он не стал беспокоить его звонком, выслал СМС с мобильного, который всё же засветил младшему Граймсу.       «Материалы для пандуса готовы. Привезу всё завтра к обеду вместе с едой. Можно будет начинать».       Диксон ждал, но ответ так и не пришёл. Может Рик занят или уже спит? Спасаясь от мыслей, Дэрил стремился чем-нибудь себя занять. В лес идти было слишком поздно, с Бэкки он уже погулял. Оставалось чтение. У входа в торговый зал у него располагалась целый стеллаж подержанных книг, всё стоящее он уже прочитал, но, быть может, что-то мог пропустить?       Дэрил вышел из своего домика, который стоял прямо за магазином. Сумерки окутывали окрестности. На небе появлялись первые звёзды, ночь обещала быть ясной и прохладной. Он постоял немного снаружи, а потом открыл магазин. Без посетителей и бездельников помещение выглядело неуютно, Диксон на всякий случай проверил холодильники и только потом прошёл к нужным полкам. Ему на глаза попались пару книг о здоровой пище, и он не стал искать что-то другое. Дэрилу приходилось готовить для себя, но делал он это без изысков и особого энтузиазма. С чего его вдруг заинтересовала эта тема, нетрудно было догадаться. Он так и уснул, изучая рецептуру низкокалорийных блюд.       С раннего утра Диксон подорвался с оформившейся в его голове идеей. К семи часам все бездельники собрались у его порога в надежде выпить свежего кофейку, а он вручил им удочки и отправил на реку за форелью. Сам же открыл магазин и продолжил листать кулинарную книгу. Он прикинул, что из ингредиентов у него имеется в холодильнике, и выбрал самый простой и не требующий особого мастерства рецепт.       Когда Тайриз первый явился с уловом, Дэрил оставил Гленна за кассой, а сам заперся в своей маленькой кухоньке, надеясь, что магазин останется стоять на месте, пока его не будет. Через пару часов у него была готова рыба под сметанным соусом, запечённый целиком картофель, лёгкий салат из зелени. Получилось не совсем так, как на фотографиях, но пахло всё отменно. Он обернул блюда с едой в фольгу и поехал к вдове Пелетье. Безумная мысль с подлогом обретала своё воплощение, так он и Кэрол не обидит, и Сэм получит свою полезную пищу.       К обеду Диксон был во всеоружии. Стройматериалы лежали в пикапе, еду он погрузил на переднее сиденье и отдал последние распоряжения Ри и банде бездельников. Сегодня они могли творить, что хотят в его владениях практически до закрытия. Дэрилу не терпелось увидеть Рика, и он совсем позабыл о сообщении, на которое так никто и не ответил.       Всё его воодушевление кануло в лету — Сэм сидел за обеденным столом один и что-то вырезал из дерева, сдвинув очки на кончик носа.       — Я только что отпустил Рика проветриться, — ответил он на незаданный вопрос. — Так что сегодня мы с тобой обедаем вместе. А после Аннет приедет и будет за мной присматривать.       Дэрил твердил себе: «Это к лучшему. К лучшему», — но разочарование затопило всё его существо. Он накрыл на стол и расставил результат своих утренних потуг. Сэм хвалил еду, хоть это радовало. Они неплохо провели время вместе, посидели и поговорили, как делали раньше, за бутылочкой пива. Их общение прервала миссис Грин, которая была до отвращения весёлой и бодрой.       Когда старик узнал, что Диксон будет строить пандус, то расстроился.       — Рик должен был быть здесь, — ворчал он. — Ты же не наёмный рабочий, у тебя собственный бизнес. А Лори никуда не убежит, могли бы и в другой раз пообедать.       Дэрила словно под дых ударили. Он держался невозмутимо, но его поразила собственная реакция на эти слова. Значит, Рик встречается с Лори. А что он ещё ожидал?       — Да ладно, — успокоил старика он. — Я сам вызвался. И Рик хотел помочь, просто я не предупредил его вовремя.       — Эх, — махнул рукой Сэм. — Я люблю внука, но иногда мне хочется дать ему леща.       Если раньше у Диксона мелькала мысль затянуть строительство, чтобы подольше побыть с Граймсом, то теперь ему ничего не мешало. Он принялся за дело с таким усердием, что к семи часам уже закончил. Дед Рика всё это время просидел на крыльце в своём кресле и на все уговоры Аннет пойти отдохнуть не реагировал. Старику явно было не по себе. После он зазывал Дэрила на ужин, что приготовила Аннет. Но Диксон мечтал только об одном — уехать домой и зализать свои раны в одиночестве.       Бездельники тусовались внутри магазина и на полную использовали его кофемашину. Увидев его хмурое выражение лица, они затихли и постепенно утекли по домам. Остался только Хершель. Когда Ри, отчитавшись о работе, тоже поспешил уйти, мистер Грин приблизился к Дэрилу, ничего не спросил и не сказал, только ободряюще похлопал по плечу, тяжело вздохнул и ушёл восвояси.