Calypso

По расчетам Кисе они должны были задержаться в Тоо не больше полутора месяца, но вот уже начиналась девятая неделя их пребывания в этом портовом городе. Ноябрь в этом году был довольно морозен, что заставляло их еще сильнее спешить — если гавань покроется льдом, они не смогут ее так быстро покинуть. Причиной такой задержки служило не только плачевное состояние корабля, но и затянувшееся расследование капитана. Чем больше информации он находил, тем больше требовалось узнать еще. Со временем литературы местной библиотеки начало не хватать и пришлось посылать людей в соседние города за новой. Пара человек даже отправились в столицу, и должны были они вернуться буквально на днях. Все это время Кисе также продолжал следить за Тецуей. По виду парня нельзя было понять – приятна ли ему компания Рёты или он все так же опасается его. Капитану хотелось думать, что верен первый вариант, но он понимал, что Куроко вряд ли наслаждается времяпровождением с ним. Рёте нравилось наблюдать за Куроко, ловить его мимолетные плавные движения, смотреть на слишком прямую для обычного юноши из деревни осанку. Он все еще просил (но подозревал, что воспринимается это не как просьба, а как приказ) Тецую зачитывать ему книги вслух, наслаждаясь приятным голосом. Кисе вовсе не был дураком и прекрасно понимал, что, скорее всего, такая заинтересованность связано с их схожестью. Но они и во многом, слишком многом различались. У Куроко были очень холодные пальцы. Кисе это заметил, когда случайно дотронулся до его руки, забирая книгу. Тецуя попытался тут же убрать руку, но Капитан лишь сильнее сжал ее и притянул к себе. После, отпустив напуганного юношу, он извинился, ухмыльнувшись. Волосы Куроко были невероятно мягкими. Рёта понял это после того, как целых три раза потрепал его по макушке. Волосы приятно проходили сквозь пальцы, на ощупь напоминая шёлк. Его было невероятно тяжело смутить. Если быть точным, за все это время Кисе еще ни разу не удавалось увидеть Тецую смущенным. Даже тогда, когда Рёта аккуратно придерживал того за талию, пока он, стоя на лестнице, доставал нужные капитану книги с верхних полок. Даже после того, как Кисе усилил хватку. И даже тогда, когда он прижался к лбом к затылку Куроко, выдохнув куда-то в шею. Во все эти моменты лицо Куроко оставалось беспристрастным, не выражало абсолютно ничего. Кисе уже не понимал, зачем это делает. Но такое поведение лишь подогревает интерес, не так ли? Если бы Момои знала, чем занимается их капитан, она бы тут же обвинила его в праздности и бездельничестве, а заодно в весьма неуместном флирте. Рёта же себя оправдывал тем, что это несомненно поможет его расследованию. Пока он и сам доподлинно не знал, как именно, но надежда умирает последней. — Куроко-ччи, будь добр, — Кисе устало выдохнул, стекая по стеллажу на пол и откидываясь на него спиной, — найди в этой тысяче книг что-то о морских культах и богах, чем больше, тем лучше. Куроко молча кивнул, уходя в лабиринты библиотеки. Рёта же был практически в отчаянии. Действия Акаши не получалось обосновать, основываясь на тех знаниях, что он получил из записей и от своих доносчиков. Он ставил огромное количество солдат на гаванях, водные патрули велись постоянно, даже у Кирисаки Дайчи стояли военные корабли, а совет, судя по всему, начал собираться раза в три чаще, чем раньше. Что это значит? Почему? Что происходит в столице и голове Его Величества? Угроза войны невозможна, мирные договоры с соседними странами заключались еще когда Кисе саблю в руках не держал, а Тейко является могущественнейшей империей уже вторую декаду. Имаёши, старый лис, совершенно не помогал! Он лишь путал своими туманными словами о Империи и море. Кстати, вода вела себя престранно, хуже, чем раньше. Два дня назад матросы пришли с доносом, что в один момент океан вскипятился и обжигал, а потом снова похолодел, будто ничего не было. Радовали только темпы починки корабля, но и они выбились из сроков, на которые рассчитывал сам капитан. Его голова ужасно болела несколько дней кряду, а это совершенно не помогало разобраться с ворохом мыслей, что не давали ему спать. Глаза жгло. В последний раз, когда он послал Тецую отдыхать, сам Рёта остался искать информацию. В итоге он заснул под утро, проспал час над столом, и теперь у него безумно болела поясница. — ...стите, — Кисе поднял голову, смотря на замершего над ним с горой книг Куроко, — простите, я принес все, что нашел. — Тебе же тяжело, — Рёта поднялся с пола, перехватывая все книги разом и сваливая их на столик, который, кажется, скоро отправится к праотцам, так надрывно он скрипнул, — Куроко-ччи, совсем о себе не думаешь. Кисе улыбнулся, перехватывая замершего парня за руку. Тот моментально окаменел, испугавшись, и не сдвинулся бы с места, если бы его так настойчиво не тянули навстречу. Длинные пальцы капитана сцепились вокруг запястья, никак не освободиться. Тецуя замер, не зная, что будет дальше, он видел лишь мягкую улыбку и уставшие, но все еще смеющиеся глаза. Очередное развлечение? Так же, как с деревней? Может, ему сейчас ради шутки сломают лучевую кость, чтобы не таскал тяжести, а может и что похуже. Кисе был странным. Кисе пугал. Он не был слишком агрессивным и не отличался любовью к насилию, но именно это и пугало. Он был каким-то слишком добрым и миролюбивым, очень старался создать впечатление жизнерадостного дурачка и совершенно ничего не знал о личном пространстве, и пугало это до чертиков. Куроко не мог сказать, что тот сделает в следующий момент, он был жестоким пиратом, настолько жестоким, что о нем легенды ходили, а раньше и вовсе носил высокий чин Империи, которую потом предал. Кто такой Кисе Рёта и что он делает? Зачем ему Куроко? Зачем торчать в библиотеке и читать сказки? Что происходит? Бледные пальцы приблизились к лицу Тецуи, а сам он все силы приложил, чтобы не зажмуриться. Что дальше? Неужели глаза?.. Его волосы ласково убрали, большим пальцем разгладив небольшую морщинку на лбу. Кисе уже не держал его за запястье, он приобнял за талию, все еще смотря в глаза и перебирая волосы между пальцев. Капитан тихо фыркнул себе под нос. Какое трогательное замешательство, какой растерянный взгляд огромных голубых глаз. Совсем другой. Он совсем другой. — Куроко-ччи... — Ки-чан! — запыхавшаяся Момои резко раскрыла дверь в библиотеку, она была насквозь промокшей. На улице шел проливной ливень, молния сверкала позади нее, — Богиня почти готова, но море... Вода вспенилась и забурлила, а сейчас полный штиль, ни волны! Команда беспокоится!.. Ки-чан? Кисе медленно отпустил Куроко и отступил. Да что за чертовщина происходит? Восстановление судна близилось к завершению. По словам плотников, через девять дней на корабль уже можно будет заносить вещи, а через две недели выходить в море. В связи с этими новостями капитан созвал команду на собрание. *** — Момо-ччи, выбери себе в помощники несколько человек. К тому моменту, когда на корабль можно будет заносить груз, у нас должны быть новые карты, сундуки, оружие и провизия. Ты и сама знаешь, что и в каких количествах. — Я поняла, Ки-чан. Но ром я покупать не буду, мы ограничены в средствах, — девушка сложила руки на груди и взглянула на Рёту. — Ты так жестока, — проныл Кисе, но, заметив на себе взгляд Куроко, тут же выпрямился и поправил шляпу, — кстати, а где Аомине-ччи? У меня и для него есть задание. — Дай-чан все еще на своей тренировке. Не думаю, что его отпустят в ближайшие десять дней. Когда я пыталась с ним встретиться, мне удалось поговорить только с Имаёши-саном, — девушка расстроено опустила глаза, — он еще попросил тебе кое-что передать. "Сейчас этот оболтус только и умеет, что ножичками метаться да из револьвера стрелять. Шпагу в руках удержать не может. Уж не вина ли это капитана?" — вот что Имаёши-сан сказал. — Хах, спровоцировать пытается. Я на эти уловки не поведусь, мне и так ясно, что Аомине-ччи сильнее меня. — Ладно, что мне ему передать? — Я все же сам к нему наведаюсь, но немного позже. собрание закончено, пора бы и к делам вернуться, верно, Куроко-ччи? Услышав собственное имя, засмотревшийся на море Тецуя вздрогнул и повернулся в сторону пирата. *** До отплытия оставалось двое суток. Кисе, уже окончательно пребывающий исключительно в библиотеке, чувствовал себя умалишенным городским бездомным, который всем вокруг рассказывал околесицу, считая ее истиной. Паззл начал складываться. Он начал понимать, что происходит вокруг него. Начал понимать! Половина из умозаключений просто догадки... Лишь мысли самого Кисе, но как убедительно они звучали и как логично вписывались!.. Отшвырнув от себя очередную книгу, он накрыл голову руками. В его теории было еще очень много пятен и темных мест, которые никак не удавалось закрыть или объяснить. Нет-нет, догадки, конечно были, но они такие невероятные и будто прямиком из легенд и мифов, что верилось с трудом. Тем более, Рёту всегда воспитывали как приверженца науки и логики, а все это... Ох, но он видел своими глазами вещи, которые наукой никак не объяснишь. — Куроко-ччи, вот тебе немного монет, — он подкинул несколько серебряников в воздухе, поймал и вложил в ладонь Тецуи, — найди нам что-нибудь поесть, ладно? Я умираю с голода! В воздухе так и повисло это "и не советую сбегать, смысла в этом мало". Не прошло и получаса, как Куроко вернулся с вареным картофелем и зажаренными кусками гуся на большом деревянном блюде. У Реты потянуло желудок и слюни чуть не стекли на книгу перед ним. Жадно вгрызаясь в мясо, он наблюдал за тем, как Тецуя аккуратно отрывает пальцами кусочки от своего куска, медленно пережевывая, и ему даже неловко стало. Как какой-то мужлан неотесанный, ей богу. Начав жевать медленнее и утерев рот от жира тканевой салфеткой, Кисе откашлялся, привлекая внимание. — Куроко-ччи, знаешь, — и вот в его по плану выверенной речи зазвучал жар увлечения, он даже отодвинул от себя долгожданную еду, ведь он нашел, с кем поделиться своими мыслями, — мы ведь не просто так здесь сидим черт знает сколько. Империя точит клыки, и я все задавался вопросом, зачем им это, с какой целью Акаши-ччи начал антипиратскую политику, флот усиливается и всюду рыскают мои старые знакомые. Видимо, у нашего имперского двора из-под носа стянули что-то важное, что-то, что волнует правительство. Угрозу или козырный туз, нечто глубоко запрятанное и известное не каждой крысе. Даже этот старый лис постоянно на это намекает! И это напрямую связано с взбунтовавшимся морем, только вот... Кисе практически перегнулся через стол, вглядываясь в настороженные и внимательные голубые глаза, он тараторил и тараторил, восторженно взмахивая руками и запинаясь об слова, словно желая донести, рассказать, поделиться как можно скорее не просто с заключенным его Богини, словно с кем-то важным, вроде Дайки или Сацуки. — Только вот все складывается так, что стянул я. И я никак не могу понять, как с этим связан т... — Капитан! — Не сейчас! — Кисе резко ударил кулаком по столу, оборачиваясь к двери и крича. Но там вместо Момои, постоянно уточняющей или рассказывающей, стоял бледный как сама смерть Сакурай. — Капитан, генерал прибыл, имперские... Имперские р-рядом. *** Ровно через час после известия об имперских на корабле находилась вся команда "Богини Удачи". Пару дней назад Сацуки купила и скомандовала матросам занести на судно все необходимое снаряжение и провизию. Корабль был практически полностью готов к отплытию, за эти два дня планировалось только более надежно закрепить фокмачту и заменить паруса, прикрепленные к ней. Они точно должны были нормально отплыть и в таком состоянии, причин для волнения не было. — Всем приготовиться! Расправить паруса, принайтовить груз! — командовал Кисе, встав у штурвала, — Аомине-ччи, следи за северо-западным направлением! Море бушевало. Вода билась о корму корабля и пенилась. Ветер раздувал паруса, практически срывая их, и сбивал матросов с ног. При такой погоде из портов не выходят. И Рёта это знал, ведь не так давно по этой же причине они потерпели крушение, даже команда вновь начала шептаться. Но оставаться было нельзя. Капитан крепче сжал штурвал, проворачивая его влево до упора. Они выберутся отсюда любой ценой. Прощание с Имаеши запомнится Кисе точно надолго. Когда он наспех подбежал к кабаку, где обычно засиживался его старый знакомый, он услышал шум жаркой битвы и крики. Шоичи задерживали. Об их тайной связи узнали. Через полчаса шторм стих. Над спокойной водной гладью стал расползаться туман, будто бы спустившийся с неба. Вокруг стало невероятно тихо. Даже плеск воды практически не был слышен. Трудно было понять, с какой скоростью и куда они двигались. Из-за того, что ветер стих, паруса опустились. — Нам необходимо плыть в сторону соседней страны, — кричал Рёта с капитанского мостика, — в Тейко ни один порт не встретит нас радушно! За ними все еще не было никакой погони и это настораживало еще сильнее, чем странное поведение моря. Кисе опасливо оглядывался, высматривая в белом тумане силуэты других кораблей. В это же время Куроко находился в каюте с Момои. Девушка внимательно изучала новые карты и наносила на них какие-то свои обозначения. Тецуя сидел на большом сундуке с вещами и прижимал к своей груди большую и потрепанную книгу. Кажется, эта книга была единственной, которую капитан не успел прочитать до отплытия, если вообще собирался это делать. Наткнулся на эту книгу Куроко случайно, когда бродил между стеллажей в ожидании капитана. Кажется, в этой части библиотеки находилась музыкальная литература. Но, пролистав книгу, Тецуе показалось, что это может как-то помочь Рёте. Он не знал, зачем это делал, возможно, тайна, которую пират пытался разгадать, заинтересовала и самого Тецую. Корабль сильно тряхнуло, было слышно, как на палубе от этого попадали люди. Куроко вскочил, взволновано глядя на дверь каюты. Кисе крепко держал штурвал, вглядываясь в горизонт. Вода бурлила. Матросы, как букашки, сновали туда-сюда, закрепляя тросы или усиливая мачты. Неужели они снова попадут в ужасный шторм и пострадают? В таком случае капитана точно зароют в песок ближайшего побережья. — Кисе, придурок! — Аомине дернул его за плечо, хватая за воротник и рыча на ухо, — за нами погоня, и нам не оторваться. И корабль до черта знакомый. — Я понял, Аомине-ччи, не ругайся, — он ухмыльнулся, выкручивая колесо штурвала, — повиляем, может, устанут гнаться. Но сколько бы финтов не делал Рёта, как бы опасно они не ставили крен, уйти никак не получалось. Имперское судно, неожиданно появившееся из тумана, почти таранило их, подпирая носом корму. Еще немного и откроют пушечный залп, а значит... — Не дадим шавкам продырявить бока моей красавицы, — Кисе вдруг дернул рукой, кораблю повело в сторону вражеского линкора, притираясь к нему, — сузим расстояние. Надеюсь, парни, вы готовы показать нашим друзьям дорогу в столицу. — Ты окончательно спятил, — Макото вдруг появился за его спиной, доставая револьвер из кобуры, — кровь от палубы оттирать будешь сам! — У нас для этого есть Хайзаки, а теперь вы готовы? — Кисе хмыкнул, крепя штурвал и доставая саблю из ножен, — на абордаж! И битва началась. Кисе схватился за висящую веревку, побежал по мостику к фальшборту и оттолкнулся от него ногами, перелетая пару метров и приземляясь точно посреди сцепившихся имперских и его пиратов. — Кисе Рёта! Давно не виделись! Минутку, что? Прямо перед ним с саблей стоял Хаяма Котаро, в генеральском мундире и с такой радостной мордой, словно он не дезертира, а старого друга увидел. Кисе настороженно присел, но дружелюбную улыбочку натянул. — Хаяма-ччи! Так рад тебя видеть! Повышение по службе? Никак дослужился до личных покоев? Очень за тебя рад! Они скрестили клинки, напряженные взгляды высекли не меньше искр, чем металл. — О, ты заметил, — Котаро шагнул вперед, нанося удар, но попал в глухой блок, — мило с твоей стороны! Знаешь, мне какое-то время говорили, что я даже занял твое место, представляешь? — Вау, и как оно? И они замолчали, сцепляясь в битве. Хаяма нападал точно и метко, но Кисе своевременно уклонялся и блокировал, контратаковал и лавировал меж конструкциями корабля так, будто знал его наизусть и всю жизнь на нем проплавал. Попутно сражаясь. Мимо то и дело пролетали пули, мелькали на периферии сабли, кричали матросы. Аомине ругался будто прямо над ухом капитана, постоянно что-то гордо выкрикивая перед выстрелом. Ханамия же бил молча, но наверняка. Прямо за Котаро он ударил какого-то бугая в колено, тут же вонзая клинок в затылок упавшего мужчины. И Макото хотел было пырнуть генерала, так удачно сцепившегося с Рётой, да его отвлекла выпущенная в него пуля, хоть и не попавшая, но весьма его разозлившая. Кисе и Хаяма же никак не могли отойти друг от друга, полностью игнорируя разверзнувшуюся вокруг них битву. С каждого из них сошло по семь потов, но ни один не желал уступить. Пару раз они даже чуть не перешли в рукопашную, но как для экс- так и для нынешнего генерала Империи это было бы унижением. Сколько они уже так? Удар, блок, удар и снова удар. Они вальсировали вокруг друг друга, обходя сражавшихся матросов и уклоняясь от шальных пуль. Кисе сделал выпад, мазнув саблей совсем близко от ребер противника, и вот теперь, проигрывая, Котаро начал раздражаться. Глаза его смотрели остро и зло, движения стали более агрессивными и рваными. И это было очень на руку Кисе. — Хаяма-ччи, открываешься! — Рёта цыкнул, кажется, совершенно искренне переживая, а затем вдруг схватил лишь на миг остановившегося генерала за плечо свободной рукой (совершенно грязная игра, явно понабрался от Ханамии) и всадил лезвие точно в бок Котаро, поворачивая против часовой. На белоснежном мундире расплывалось алое пятно крови. Генерал тихо захрипел, больно ударяя кулаком по спине державшего его Кисе. — Ох, прости, Хаяма-ччи, иначе никак! Обязательно обеззаразите рану, иначе до столбняка рукой подать. До встречи, передавай привет остальным генералам. И Кисе резко дернул рукой, защищая лицо от удара саблей. Какой-то смелый солдат хотел его задеть, но не успел, лишь рубанул по предплечью. Зато пуля Дайки успела. И насквозь прошла сквозь голову смельчака. — Возвращаемся на Богиню. Мы сделали достаточно, необходимо уходить. После приказа капитана команда начала отступление на свое судно. Большинство солдат прекратили сражаться, заметив, что генерал был серьезно ранен, это был самый подходящий момент для отхода. Когда Кисе уже ухватился за канат и был готов вернуться на "Богиню", вражеский корабль неожиданно тряхнуло, причем с такой силой, будто бы вовсе и не было абсолютного штиля еще пару мгновений назад. Почти все находящиеся на судне, не сумев удержать равновесие, упали, некоторые даже за борт. Рёте чудом удалось удержаться на ногах, но когда он оглянулся, то заметил стремительно приближающегося к нему Котаро, который, кажется, воспользовался встряской, чтобы ускориться. — Хаяма-ччи, я бы не советовал тебе так двигаться с твоими-то ранами, умрешь ненароком, — Кисе еле успел увернуться, заставляя противника врезаться в борт судна. — Очень мило, что ты так волнуешься обо мне, но ты бы о себе лучше подумал. Мне такие раны нипочем, — Котаро раздраженно оскалился. — Какой ты живучий, ну точно собака, — Рёта сделал выпад вперед, от которого Хаяма тут же увернулся, — двигаешься так будто бы и не ранен вовсе. — Хах, а вот ты, похоже, выдохся, — Хаяма замахивается саблей, но как только Кисе приготовился блокировать удар, генерал перекинул клинок в свободную руку, нанося удар по уже раненному плечу. — Черт, — Кисе отскакивает назад, тяжело дыша. — Кисе! — тут капитан почувствовал, как его резко схватили сзади за шиворот, приподнимая над землей, — идиот, сам же приказал отступать, только ты остался! — зло кричит Дайки подталкивая Рёту к мостику и выстреливая в кисть приближающегося генерала. Оказавшись на собственном корабле, Кисе схватился за штурвал, провернув его до упора. — Огонь из всех пушек по правой стороне! — скомандовал он, когда корабль развернулся к вражескому судну и немного от него отдалился. Через мгновение раздались оглушительные взрывы. Ядра пушек проломили несколько пробоин в корпусе имперского корабля, из-за чего тот опасно наклонился на один бок. В таком состоянии армия не пойдет за ними в погоню. Облегченно выдохнув, Кисе сжал ноющее и все еще кровоточащее плечо. Сейчас все были заняты своими ранами, поэтому на него никто внимания не обратил. Попросив Ханамию побыть у штурвала, капитан направился в каюту Сацуки. Кажется, Куроко сейчас находился там. Почему-то именно сейчас захотелось его увидеть. Да и если его там нет, Момои все равно должна обработать раны капитана, нормального медика на корабле у них не было. — Хэй, Момо-ччи, не поможешь мне? О, и ты здесь, Куроко-ччи, — Рёта буквально ввалился в каюту, опираясь на стену и все еще сжимая раненное плечо, — Хаяма-ччи оказался хорош, но я все же лучше, — Кисе глупо улыбнулся, медленно сползая по стене. — О боже, Ки-чан! Да у тебя вся рука в крови! — девушка взволнованно подскочила к пирату, присаживаясь возле него и разрывая ткань на раненной руке, — Тецу-кун, принеси теплой воды! И тряпок! Все это время неподвижно сидящий на сундуке Куроко, медленно поднявшись, быстро побежал по поручению Момои, оставив книгу, которую прижимал к груди, где-то на полу той каюты. — Да что ж это за издевательство?! — Сацуки взволнованно заметалась рядом со стремительно клонящимся влево Кисе, — как же я от вас устала! И как мне тебя, махину, удерживать?! О, Тецу-кун, слава богам, помоги мне, пожалуйста... Дай-чан! Дай-чан, не смей делать вид, что не слышишь меня, я тебя вижу, немедленно иди сюда! Аомине, приплетенный совершенно случайно, теперь крепко держал Рёту, дабы тот не стал обжиматься с досками пола во имя великой любви и потери сознания. Он изначально неосторожно схватил капитана прямо под раной, стремясь облокотить на стену. Кровь потекла по его пальцам. Момои и Куроко вместе быстро вытирали кусками некогда любимой рубахи кровь, но та все никак не останавливалась. Дайки бросил взгляд на сосредоточенного парня, полощущего куски ткани в красной воде. Кажется, от металлического запаха его здорово мутило. — Тецу-кун, подай, пожалуйста, ступку и холщовый мешочек из ящика стола. Да-да, — Сацуки не глядя схватила все, что протянул ей парень, тут же вытаскивая из торбы немного странных трав, зачерпывая ступкой воду из таза и пестом расталкивая в ней лекарство. — Так, Тецу, значит, — вдруг подал голос уже просто севший на пол Аомине, скалясь, — не расскажешь, чем же вы с нашим бесполезным Кисе столько маялись в библиотеке Тоо? *** Все это время Момои, напряженная и будто скованная, наносила на рану Рёты пахнущую валерианой кашицу, а потом вдруг дернулась, случайно уронив ступку. — Что? — Момои-сан? Сацуки вдруг отпихнула Аомине, наступила на его бедро, перелезая через него, и схватила в ладони лицо Тецуи, пристально в него вглядываясь. — Да ну, бред... Быть не может... А если?.. Да не-е-ет, — девушка фыркнула, но потом вновь вгляделась в большие голубые глаза, — Тецу-кун... А ты не мог бы мне принести ту книгу... Я видела у тебя книгу... — Ну все, она сбрендила. Тецу, просто дай ей чертову книгу, пока она снова кому-то ноги не оттоптала. О, кстати, — Аомине дернул Кисе за прядь волос, кажется, все совершенно о нем забыли, — перевяжи ему рану, вот бинты. Иначе он нас всех в гроб загонит своим нытьем. Куроко нашел книгу рядом с сундуком, на котором сидел. Туман все сгущался. Аккуратно передав фолиант в руки девушки, он присел рядом с Рётой, начиная осторожно перевязывать рану. Помнится, когда Кагами случайно наткнулся на гвоздь, пока чинил старую мельницу, Куроко помогал ему так же, разве что все было куда менее серьезно. Витая в своих мыслях, он даже не заметил, как закончил работу, и было уже хотел подсесть к бубнящей что-то под нос Момои, что сосредоточенно листала старые страницы, как вдруг ослабленная рука невесомо его коснулась. — Куроко-ччи... Ты в порядке? Тецуя недоуменно посмотрел на действительно обеспокоенного Рёту, и так хотелось спросить, с чего бы тот так волновался, особенно о нем, о том, кто спокойно сидел на корабле, пока сам Кисе сражался со слугами правительства, но Сацуки вдруг запричитала вслух. — Но почему тогда название на латыни? Нет, не похоже... Древнегреческий. Почему древнегреческий? — она вновь пролистала страницы, останавливаясь на середине. Все замерли, даже дыхания почти не было слышно. Туман все сгущался над темнеющими водами, — О боги. Нет. Я не верю. Испуганный взгляд метнулся сначала на силящегося встать капитана, а затем на дрогнувшего Куроко. *** — Ваше Величество, — Касамацу склонил голову, — видимость практически нулевая, а также нам доподлинно не известно местоположение корабля, прикажите продолжать плыть или причалить к ближайшему порту? — Не стоит переживать, полковник, — Акаши сложил руки за спиной, вглядываясь вдаль и приподнимая уголки губ, — думаю, в этот раз нас выручила сама Удача. Из густой пелены навстречу неторопливо идущей Богини, на которой матросы силились зализать раны и сетовали на то, что в этот раз они ни одной скудной монеты не унесли, а капитан и его ближайшие соратники заперлись в каюте, выплывал сильнейший фрегат Империи. Сейджуро торжествующе улыбнулся. — Нашел.