white lilies, sweet lies and nine misfortunes

      в свои двадцать два сакураучи рико смеётся радостно, живёт тихо и на пианино круто играет. в свои двадцать два сакураучи рико кажется, самая счастливая девушка на земле, что никаких проблем не видит в упор. в свои двадцать два сакураучи рико прекрасный реабилитолог, прекрасный лучик солнышка и обладательница милой куникиды ханамару, что любит ее всем сердцем.       в свои двадцать один куникида ханамару играет на гитаре и алкоголь редко употребляет, потому что к еу идти не хочется совсем. в свои двадцать один куникида ханамару выращивает цветы (желательно астры) на своем подоконнике и по секондам шляется каждый месяц. в свои двадцать один куникида ханамару кровь людей прочищает на раз-два и лучше всех, лучшая девочка (по мнению рико, конечно) и милая котя, потому что так считает сакураучи рико.       рико в лоб целует аккуратно и обнимает своими руками тонкими крепко-крепко, потерять ведь боится. ханамару в ответ обнимает и тихим сладким голосом шепчет: 'все будет хорошо, слышишь? я никуда не уйду'. и рико головой кивает как болванка, но все равно крепче в объятьях сжимает маленькую мару. так нужно, потому что куникида уйти может в любой момент, а рико без нее — уже никто, стеклянная пустышка.       у мару руки теплые, всегда согреть готовы, а ещё и чай теплый в придачу дадут. а сама она красивая в своем белом халате и с своими русыми мягкими волосами. — солнышко, ты сегодня спала? — куникида интересуется мимолетом, пока пальто на вешалку в гардеробе вешает и любимые янтарные глаза в толпе находит. — да. я в порядке, не беспокойся, зая. — рико врать умеет хорошо, скрывая синяки под глазами кучей тоналки и выпив перед выходом кучу кофе (сколько кружек или чайников там было рико сама уже не помнит).       рико двадцать два года — у нее булимия и ложь к черепной коробке приросла. замечательно, блять. что дальше?       а ещё у рико нет денег, потому что все отдается для счастья ханамару.       рико улыбается сахаром и янтарными блеклыми глазами поддерживает свою жизнь. ханамару замечает это слишком часто, но спрашивать боится — ее это не касается, сама ведь знает.       сакураучи рико восстанавливает людей после сложных травм, а себя спасти не может. хочет, очень хочет, но не знает и не может. и мару беспокоить она не хочет — ее солнышко должна быть счастлива.       куникида заглядывает в ее кабинет во время перерыва и улыбается лишь глазами. потом подходит сзади и обнимает так сильно, как только может. носом неправильным в волосы вишневые зарывается и шепчет что-то, из чего рико разобрала лишь 'я знаю, что у тебя проблемы'. и резко ее разварачивает, глазами своими желтыми в блеклый янтарь заглядывая, и говорит: 'мы справимся. я смогу спасти тебя, обещаю'. ответом ей служит лишь молчание и тихие всхлипы.       и правда спасает. к психотерапевту попасть не сложно, особенно чёртовым летом. все идёт гладко, рико кажется легче, есть меньше хочется, да и сердце вылезти наружу больше не хочет. улыбается счастливо, улыбается только ханамару, потому что спасла она ее от жизни такой уродливой и некрасивой. а мару держит ее за костлявую руку и везде сопровождает, оставаясь у нее на постоянные ночёвки, хотя им уже за двадцать.       все налаживается. теперь в их жизни лишь бесконечные дни, секонды, чашка эспрессо, старая больница и квартира рико в распоряжении каждую секунду. все хорошо, да?