***
Сознание возвращалось медленно, и на короткое время он забыл, где он и кто он. Забытье действительно было высшим блаженством. Но постепенно Дженсен возвращался к реальности. Он перекатился на спину и открыл глаза. И тут же мысленно начал составлять список физических и душевных недомоганий, постоянно его мучивших. Джаредова часть кровати уже остыла, свидетельствуя, что тот встал уже давно, и Дженсен отчасти расстроился из-за его отсутствия. Так или иначе, даже не отдавая себе отчета, он начал получать удовольствие от его компании. Но Дженсен вряд ли собирался признаваться себе в этом. Для его самолюбия это стало бы ударом. Как ему может быть приятно в объятиях другого мужчины, как они могут придавать ему силы? Нет, такой, как он, не может… нет. И никогда не мог. Он не врал Джареду, говоря, что не гей. Его никогда не влекло к мужчинам. Он никогда не ждал от парней ничего, кроме дружбы… Из груди вырвалось хихиканье, грозящее перерасти в истерику, - оно застало Дженсена врасплох. - Ну и что здесь смешного, Дженни? Боже, братец всегда задавал ему этот вопрос. Что здесь смешного? Когда он понял, что смешного, желание посмеяться немедленно исчезло. Юмор заключался в том, что он вообще не был мужчиной. Если он может забеременеть. Если он может родить ребенка. Он не мужик. Он уставился в потолок. Чтобы просто куда-то смотреть. Чтобы исчезли мучившие его мысли. Ему нельзя было думать о своем уродстве. Он слишком устал, чтобы думать об этом. Слишком устал. Но его мозг не соглашался с желанием не думать. Что привело его сюда? Какое принятое или непринятое им решение толкнуло его на тропинку, идущую к Центру?***
Наверное, все началось тем летом, когда он умер. Забавно было думать о тех очень давних событиях в таком ракурсе. Но, похоже, все началось именно тогда. На самом деле, он не помнил ничего, но, судя по рассказам Джоша, он умер. Упал весь в крови на траву, после того, как один глупый ребенок не справился с управлением своей новой шикарной тачки, подаренной ему на день рождения. К сожалению, в этот самый момент он решил сократить дорогу и проехать по той лужайке, где Дженсен и его братья играли в бейсбол. Джозефу было тринадцать, и он никогда не рассказывал Дженсену о том, что видел. Мама утверждала: это потому, что он слишком чувствительный и не хочет даже вспоминать об этом. Джош объяснял это тем, что Джозеф чувствовал свою ответственность за случившееся, ведь он старше. В общем, Джош с энтузиазмом, как у всех детей, которые ничего не боятся, рассказывал, что Дженсена подкинуло на пятьдесят футов в воздух. Даже семилетнему Дженсену это казалось не слишком правдоподобным. Но кто мог оспорить фантазию Джоша – сам пострадавший ничего не помнил, а Джо не рассказывал. Дженсен помнил только, что очнулся в больнице, рядом с кроватью сидела заплаканная мать, ее руки были сложены в молитвенном жесте. Он находился между жизнью смертью около недели, сердце останавливалось дважды, и все уже считали, что он не жилец – по крайней мере, по словам Джоша. Только его мать не допускала подобных мыслей. Ни разу. Когда доктора посоветовали приготовиться к худшему, мать отправилась в церковь. Она отчаянно не хотела терять младшего сына, и церковь была ее последней надеждой на спасение. Отчаявшиеся мужчины обретают веру. Отчаявшиеся матери тоже. Потом она сказала, что Бог спас его. И Дженсен поверил ей, потому что она никогда не лгала. Хотя эта мысль не мешала ему реветь, когда боль становилась нестерпимой. Когда терапевты, пытаясь снова научить его ходить, ставили его на ноги. - Бог спас тебя, малыш. Он поможет пройти и через это. Когда Дженсена выписали из больницы, он все еще нетвердо стоял на ногах. И поэтому везде ходил вместе с мамой. В том числе, каждое воскресенье в церковь, где она возносила благодаренья Господу, который спас жизнь ее младшего сына. Дженсен мысленно одернул себя. Все это больше не было частью его жизни. Бог спас его ради матери, но оставил сейчас. Он повернулся к нему спиной под звуки бьющегося стекла, чувствуя запах крови и рвоты. Он проигнорировал сдавленные крики и боль… острую, обжигающую. Дженсен уронил голову на руки. Как же он облажался ночью, показал себя слабаком перед Джаредом. Позволил себе разозлиться, а потом и зарыдать. Он совсем не привык жалеть себя… Но, похоже, слишком долго терпел. Дженсен спустил ноги с кровати. И тут же удивил сам себя, широко зевнув. Этой ночью он спал куда больше, чем за последние недели, но все еще чувствовал жуткую усталость. - Бог спас тебя, малыш. Он поможет пройти и через это. Дженсен знал, что Бог его больше не слышит.***
Сэм направлялся к двери, ведущей из апартаментов, когда Дженсен вышел из ванной. Дженсен задумался – интересно, как его партнеры узнают, что к ним придут посетители. Но ему было не настолько интересно, чтобы спросить напрямую. Возможно, сообщения приносили вместе с продуктами каждое утро. Однако на склад Дженсену входить запретили. Ни один из мужчин не заговорил с ним, когда он вышел из алькова Джареда. Не раздалось ни единого «доброго утра», пока он направлялся в ванную. А ведь обычно утром к нему там кто-нибудь присоединялся. Клизмы не радовали его, но он постепенно привыкал к ним. Дженсен знал, что кто-то обязательно будет руководить этим неприятным процессом. Только не этим утром. Это взволновало Дженсена. Жизнь в Центре была крайне однообразной. Однако это даже успокаивало – Дженсен всегда знал, чего можно было ожидать, даже если его ожидало нечто неприятное. Но не сегодня. Когда он сел за стол, Джек и Джаред вскочили со своих мест. Перед ним сразу же поставили тарелку, хотя он даже не успел ничего попросить. - Тебе придется съесть все. По тону Джека Дженсен понял, что это не шутка. Он принялся набивать полный рот. Хотя уже после третьей ложки его начало тошнить от каждого куска, подносимого к губам. Джек что-то прошептал на ухо Джареду и ушел, оставив их наедине. Джаред начинал обкусывать ногти, когда его что-то беспокоило. - Что случилось? - С чего ты решил, что что-то не в порядке? - Джаред улыбнулся, но его глаза остались серьезными. - Потому что я не идиот. Джаред резко опустился на стул. Улыбка исчезла с его лица, он сжал виски руками. Дженсен ждал: тому явно было нужно время, чтобы собраться с духом. И это казалось очень плохим предзнаменованием. - Послушай, что я тебе скажу. Никто из нас не желает тебе плохого, но у нас нет выбора, понимаешь? - Мне кажется, Джаред, мы уже давно пришли к выводу, что у нас нет выбора, так что давай, выкладывай. Если вам, парни, это не нравится, значит, мне понравится еще меньше. Так что расскажи мне, в чем дело. Так будет лучше, чем я навоображаю себе сто один кошмар. Джаред положил ладони на стол перед собой и растопырил пальцы, словно пытаясь закрыть ими как можно больше деревянной поверхности стола. Он не хотел встречаться глазами с Дженсеном. - Сегодня утром пришли кое-какие инструкции. Одни касаются твоей диеты. Ты не будешь выбирать себе меню. Тебе будут готовить, и ты будешь есть то, что тебе дают. Дженсен решил, что с этим он справится. Если ему предоставить выбор, он вообще перестанет есть. Его желудок уже вовсю жаловался на съеденное. И Дженсен не мог представить себе, как эти страдания можно облегчить. - Еще тут сказано о физических нагрузках. Конкретные упражнения. Раз уж мы будем повышать калорийность твоей пищи, нам также нужно будет следить, чтобы ты не набрал чересчур много веса. И опять Дженсен не удивился. Беременность была тяжелым испытанием, и от него требовалось быть здоровым, чтобы выносить ребенка полный срок. - Ну и наконец, расписание… дежурств. - Расписание? – Дженсену не говорили ни о каком расписании. - Сэм, Джек и я составили график, когда каждый из нас будет с тобой. Ну хорошо, Джек и я составили, а Сэм просто не возражал. - Вы составили себе расписание, по которому будете спать со мной? – и опять Дженсен не был удивлен. Эта мера имела смысл, чтобы избежать стычек и ссор. - Типа этого. Раньше мы сходились на том, что ты будешь большую часть времени проводить со мной. Мы пытались облегчить твое пребывание здесь. Дженсен выронил еду на тарелку. - Не смотри на меня так, мы в самом деле пытались. Ты занимался сексом с каждым из нас только раз в день. А иногда… в какие-то дни… и не занимался с кем-то из нас… но… Джаред встал со своего места и отвернулся: - Похоже, мы недостаточно часто занимались с тобой сексом. Дженсен не успел добежать до ванны, прежде чем второй раз увидел свой завтрак.***
Дженсен смотрел на монитор. Герои компьютерной игрушки, нечто среднее между зелеными енотами и желтыми ежами, бегали по экрану. Джаред и Джек проходили очередной этап. Дженсен избегал компьютерных сражений, которые в этих апартаментах иногда выливались в настоящие турниры. Джаред сегодня играл без вдохновения. Джек смеялся над ним, но Дженсен видел, что Джаред все крепче сжимает зубы и вымученно улыбается. Он терял концентрацию, потому что постоянно кидал взгляды в направлении Дженсена. Быстрые, мимолетные взгляды – он не хотел, чтобы их замечали другие. Это расстраивало Дженсена. Произошло что-то еще. Джаред и так преподнес ему плохую новость, но явно что-то недосказал. То, что он скрыл, наверняка понравится Дженсену куда меньше, чем новый график. Дженсен не заметил, что Сэм вернулся, пока тот не положил руку ему на плечо. Он поднял голову и увидел, что Сэм показывает ему на кухню. Дженсен нехотя слез с удобного дивана, на котором свернулся калачиком, и пошел за ним. - Получилось ли у тебя сохранить свой завтрак в желудке? Дженсен понял, что Сэм уже знал ответ. - Откуда ты…? Сэм поднял брови: - У меня хватит ума сообразить: если желудок отвыкает от пищи, он пытается избавиться от нее всякий раз, когда она в него попадает. Сэм поставил перед ним тарелку: - Ешь. Желудок Дженсена взбунтовался при одной только мысли о еде… впрочем, та выглядела вполне прилично. Приготовленное блюдо почти не нужно было разжевывать, как он и хотел. Нечто почти безвкусное, что тоже, к счастью, соответствовало его желанию. Дженсен заставлял себя глотать, но сомневался, что еда задержится в его желудке дольше, чем первый завтрак. Впрочем, он решил рискнуть. - О чем Джаред мне не сказал? Сэм сел, откинувшись на спинку стула: - Ешь. Он избегает вопросов! Теперь Дженсен окончательно убедился, что случилось что-то еще. Что-то очень плохое, если даже Сэм не отваживается заговорить с ним об этом. - И что? Ты так и собираешься сидеть и смотреть на меня? - Ага. Именно это я и собираюсь делать, - Сэм скрестил руки на груди, затем начал раскачиваться на стуле, заставляя его балансировать на двух ножках. Желудок Дженсена продолжал стонать, тошнота накатывала волнами, но он умудрился доесть все. - Теперь доволен? Сэм улыбнулся, взял тарелку и вымыл ее. Потом он встал за стулом Дженсена, положил руки парню на плечи и, наклонившись, прошептал ему на ухо: - Думаю, теперь пора тебе идти со мной. Дженсен отлично знал, зачем. Он не спрашивал об этом раньше, не будет спрашивать и сейчас. Правда, он рассчитывал сразу отправиться в постель Сэма, но тот сначала отвел его в ванную. Там Сэм разделся и встал под душ: - Тебе ведь сегодня не ставили клизму? Дженсен отрицательно покачал головой. А ведь Сэм никогда не делал ему клизму. Обычно этим занимался Джаред, пару раз Джек, но Сэм – никогда. - Тогда давай сделаем. Дженсен чувствовал, что Сэм пристально наблюдает за ним, когда раздевался и шел к нему. Что ж, он уже легко справлялся с клизмами, потому что знал, какую позу Джаред попросит принять, как долго заставит удерживать в себе воду. - Встань, раздвинь ноги, обопрись руками об стену. Дженсен встал, как было велено, вытянув руки перед собой. Он потерял способность смущаться. Сэм встал сзади него, положил руки ему на бедра, немного подвинув назад. - Можно поговорить с тобой? Сэм хмыкнул: - Конечно, можно. Но ты уверен, что хочешь сейчас разговаривать? Дженсен почувствовал смазку в заднице, Сэм не удосужился хотя бы согреть ее в руках. И только улыбнулся, услышав громкий жалобный стон Дженсена. Мужчина скользнул пальцами внутрь Вынашивающего, растянув его ровно настолько, чтобы вставить наконечник шланга. - Черт… - Ты бы должен уже привыкнуть. Дженсен уронил голову: - Ты прав. Сейчас я не желаю с тобой разговаривать. - Хорошо. Когда жидкость устремилась в тело, Сэм начал гладить его спину сильными движениями. Ладони прошлись по пояснице, бокам, огладили живот. Когда процедура закончилась, и Дженсен стал чистым, Сэм повел его к своей кровати – прямо через гостиную. Джаред все еще играл с Джеком, но они оба посмотрели на Дженсена, едва тот кинул взгляд в их сторону. Джек вынужден был взять за руку своего соперника по игре, чтобы снова привлечь его внимание. - Джаред немного влюбился, ты в курсе? - А? - Ты ему нравишься, Дженсен. Очень. Он знал, что это правда, знал. Но не хотел верить в это. - А что ему во мне может нравиться? Он даже не знает меня. Во всяком случае, по-настоящему. - Ну, возможно, ты должен позволить ему узнать тебя лучше. Ведь это никому не навредит? И Дженсен не ответил на этот вопрос. Потому что, возможно, это кое-кому навредит. Вероятно, даже обоим.***
Сэм лег на кровать, заставив Дженсена перевернуться на живот, а сам начал гладить свой член. Дженсен слышал звук плоти, трущейся о плоть, но не обращал на него внимания. - Что он не сказал мне? - Ну… Сэм задвигался, и Дженсен машинально раздвинул ноги, чувствуя, как руки Сэма немедленно взяли его за задницу, раскрывая ее. После короткой подготовки Сэм начал входить в Дженсена, бормоча проклятия, потому что быстро не получалось. Жжение от проникновения утихло, прежде чем Сэм начал двигаться и снова заговорил: - Шесть недель. - Что? Дженсен что-то упустил? - У нас нет шести месяцев. Нам разрешили только шесть недель быть с тобой. - Но… Сэм вошел до предела и начал двигаться, увеличивая темп. Он всегда начинал скачки с бурным финишем. - Аах… они… не… смоо… гут…узна-ать… зале-а!…тел… ли… я….ааа… - Знаю. Знаю. Ты останешься здесь, в Центре. Просто ты будешь уже не с нами, - каждое слово он сопровождал толчком. Дженсен потерялся в ощущениях. Позволил движениям Сэма отвлечь себя от уже начинавшегося приступа паники. Когда партнер кончил, Дженсен почувствовал, как его тело пронзила судорога. Затем Сэм упал на него, и его губы очутились рядом с ухом парня. Дженсен не стал жаловаться, что ему тяжело держать на себе Сэма. Он даже рад был, что может сосредоточиться на этом дискомфорте. До самого конца Сэм продолжал двигаться – входя, возвращаясь внутрь, притягивая невольного любовника к себе. - Извини. Кажется, твоя беременность для них куда важнее, чем мы думали. Они не хотят, чтобы только наши яйца залетали в твою корзину… Сэм нахмурился, недовольный собственной резкой метафорой. Дженсен также не нашел в этом высказывании ничего смешного. Сэм приподнял его голову за подбородок и заглянул в глаза. Таким серьезным Дженсен его еще не видел. - Я не имею права просить тебя об этом, но мне нужно, чтобы ты доверял мне, Дженсен. Мне нужно, чтобы ты был готов сделать то, что я попрошу тебя сделать, и тогда, когда я попрошу тебя об этом. Дженсен понятия не имел, почему он согласился выполнить просьбу Сэма. И почему позволил Сэму обнимать его, когда проваливался в сон. Сопровождал его голос матери, говорившей из темноты: - Бог спас тебя, детка. Он поможет тебе пройти и через это.