(не)видимые

***

      Где-то в половине большой перемены мы вошли в битком набитую столовую, и мне еще отчетливее подумалось, что в последний раз я был здесь вчера. Тот же запах еды, в частности выпечки и переслащенного чая, от которого кое-кого всегда воротит; тепло и духота, шум множества людей, собравшихся в одном помещении с одной целью. Даже меню, хоть и достаточно длинное, не изменилось ни на пунктик.       Говоря о размерах столовой для нашей, по правде сказать, гигантской школы, я бы не преувеличил, если бы предположил, что сейчас здесь сидят и стоят около семисот голодных ртов. При том, что на этой перемене совместно обедают только десятые, восьмые и четвертые классы, а последние уже разбежались по домам. Да, еще и есть некоторые личности, которые ходят в столовую почти каждую перемену. Гвалт на раздаче стоял страшный.       - Извини, родной, но помидоры с зеленью только что кончились.       - О, нет! - на лице Антонио отразилось неподдельное отчаяние.       - А чуррос расхватали еще на прошлой перемене! Один молодой человек особенно отличился.       - Как же так! - возможно, именно популярность некогда предложенного им самим нового десерта для меню сыграла с ним плохую шутку. Когда-нибудь наш друг научится не выдавать всех своих мыслей вслух, а пока он, колеблясь, берет пиццу с полки с выпечкой, - В следующий раз я приду сюда первым!       Я остановися на супе с гренками, двойной порции мясного рагу с картошкой и какой-то булке в глазури, хотя выбор особой разницы для меня уже не представлял - всяко лучше больничной еды. Мы прошли к нашему столу недалеко от выхода на улицу и большого окна, он как всегда - не занят. Наверняка парни в мое отсутствие продолжали отваживать от него незваных гостей.       - Ну что же, - только сев напротив и ничуть не спеша приступать к еде, Франциск сложил кончики пальцев вместе и уставился на меня со своим томно-плутовским выражением, - Мы тут слышали, что ты полгода к ряду в больнице пролежал. На интенсивной, между прочим, терапии. А тут оказывается, что во всём этом замешан некий миловидный фактор. Потрудись объясниться.       Разумеется, при слове "слышали" в его голосе прозвучал не один вагон иронии. Они очень старались узнать всё из первых уст, но ничего не вышло. Я уже чувствую, сколькими саркастическими шутками на эту тему мы еще перебросимся.       Я выхлебал весь суп из тарелки и поставил перед собой второе. Чертовски хотелось есть. Улыбка моего приятеля стала шире.       Место рядом со мной пустовало - единственное, что было непривычным в столовой. Я думал о том, почему он может отсутствовать именно сегодня, разумных причин не находилось.       Пока я проглатывал кусок за куском так быстро, что не чувствовал вкуса, Франциск безотрывно смотрел на меня, продолжая криво ухмыляться. На деле же я знал, что он терпеть не может, когда ему не отвечают, и это верный способ задеть его за живое.       - Друг мой, тебе случайно не слух лечили всё это время? - наконец он не выдержал, хотя голос его звучал лишь на тон ниже, - Если да, то меня беспокоит, что тебе снова туда пора.       Сидящий рядом с ним Антонио уже во всю наворачивал пиццу, только что прикончив приличную порцию спагетти; однако, он смотрел на меня с тем же вопросом.       - Жуй давай, - ответил я, - А то остынет.       - Как грубо, - Франциск было состроил трагическую мину, но тут же усмехнулся, повернувшись к Антонио, - А ты что думаешь по этому поводу?       - Мне кажется, у меня все шансы, - проговорил он, проглотив еще кусок пиццы, - Так что эта ситуация временна.       - Стоп, вы о чем?       - Я подумал о том же самом! - Франциск теперь словно забыл о моем существовании в отместку, однако сие действо явно устроено для меня, - Так что мы еще посмотрим, кто первым успеет приударить за нашей новой знакомой.       Какого черта?       - В таком случае эта битва между нами, - Антонио протянул руку для окончательного заключения пари. Франциск сделал то же самое.       - Не разобьешь? - обратился он ко мне, едва сдерживая смех.       - Держитесь за руки, родные мои, пока я не тресну вам подносом по носу, - я встал, улыбаясь в неверии, - Будь Младший тут, вы с такими разговорами уже доедали бы из под стола.       - А не фиг молчать, как партизан, когда спрашивают, - Франциск зевнул, напустив на себя скучающий вид в ответ на мои бессмысленные угрозы.       - Кузина.       - Ась? - было видно по лицам, как в их головах рушатся теории об отношениях между мной и Эрикой. В какой-то мере это просто смехотворно, но если над этим как следует подумать, становится несколько не по себе. Даже очень не по себе.       - Она. Моя. Кузина.       - Слу-ушай, Антонио, это значит, у нас еще больше шансов--мф-фмф!       - Кушай давай!       Рядом снова показалась запыхавшаяся Эрика, и мы тут же прекратили балаган. Я взглянул на её поднос: бульон, салат и... ...и на этом всё.       - Веселитесь? - она явно где-то задержалась и теперь спешила поесть, пока не закончилась перемена, но все же подошла к нам. Потом она взглянула на пустующее место и вопросительно посмотрела на меня. Я кивнул.       - Не хочешь присоединиться? - Антонио улыбнулся, приглашая её присесть на место отсутствующего.       Эрика резко смутилась, пряча взгляд, невнятно пробормотала что-то и скрылась за стенкой, отгораживающей столы восьмых классов. Оба моих приятеля поглядели на меня, как бы спрашивая: "Чего это с ней? Я что-то не то сказал?" и "Ты знаешь, что это значит, верно?~".       Вдруг мне почудилось, будто меня окатили ледяной водой, я чуть не вскочил с места.       - С радостью приму приглашение.       Говорят, вспомнишь дьявола - он тут как тут. Сию фразу точно придумали после знакомства с этим парнем. С самого утра меня не покидало чувство, будто в школе поджидают неприятности, если не сказать хуже.       Поставив на стол поднос с не-столовским черным чаем, парой вафель и большущим куском торта откровенно странной расцветки, на место рядом со мной уселся президент студсовета Артур Кёркланд. Считаю нужным упомянуть, что именно этот перец по совместительству является главой и тренером хоккейного клуба. Клуба, в котором я каким-то неведомым образом все еще состою.       Естественно, Артура сам хоккей никаким боком не интересует, как в общем-то и меня. Но я имею достаточно своих причин, он же руководит клубом для отвода глаз (или ещё, черт знает, для чего). Сама мысль о том, что этот шкет начал тренировать команду - до смешного нелепа.       Помимо всего прочего, каждый из нас некогда сталкивался с Кёрклендом. Мне трудно сказать, кто сильнее пострадал в результате этих козней: Антонио, Франциск или же сам Артур. Однако, помнится, почти сразу после знакомства с ребятами я наслышался такой жути, о какой на тот момент даже подумать не мог, что ее можно провернуть в пределах школы. Хотя преследовал Артур своих соперников и за ее пределами.       Случаи нередко доходили до директора, но тот никак не мог повлиять на что-либо существенное, и через короткое время битва возобновлялась. Помню, слышал, как однажды оказалось вовлечено пол школы.       В какой-то момент настала и моя очередь.       - Вроде, еще не пять часов, - начал я вместо приветствия.       - Определенно да, но поздороваться, хочу заметить, никогда не рано, - он взял с подноса чашку, пригубил её и, скрестив ноги, откинулся на спинку стула. Повисло молчание, во время которого Артур медленно осушил и поставил чашку обратно на стол, к десертам он не притронулся.       - Теперь мы устраиваем чаепитие с десертом в четвертую перемену? - первым нарушив тишину нарочито безобидной фразой, произнес Франциск, глядя прямо на главу студсовета.       - Хороший чай хорош в любое время, а десерт - не для меня, - Артур уперся локтями в стол, положив голову поверх скрещенных ладоней и в свою очередь уставился на Франциска в ответ, - Но, что так, что эдак, я здесь не за этим.       С чем бы он не пожаловал, каждый раз между этими двоими возникает что-то вроде бесконечно откладываемой игры в гляделки. Однажды, во время очередной из них я шепотом предложил Антонио точно так же пялиться друг на друга во все глаза с напряженными рожами, как они это делали. Антонио, посмеявшись, согласился. Поначалу эти двое даже не заметили, как мы передразниваем их, строя друг другу злющие морды, когда же они осознали, что мы вообще делаем, Франциск расхохотался, а Артур назвал нас "идиотами" и удалился.       Но сейчас, если честно, мне было не до смеха.       - Если ты здесь "не за этим", то за чем? - я решил сразу пресечь затягивание разговора с этим парнем, - Хватит таращиться, говори или проваливай.       - Первый день в школе, и уже такая агрессия. И от чего тебя только лечили? - наконец он оторвался от гляделок и посмотрел на меня, корчась в улыбке. Ясное дело, в окружении стольких учеников младше него, Кёркленду, как президенту студсовета, не подобает изрыгать слишком много резких словечек в чей-либо адрес.       Однако, мы-то в курсе, что его методы работают лишь в отсутствие лишних пар ушей.       - Что ж, к делу так к делу.        Он извлек из нагрудного кармана какой-то список, аккуратно сложенный вчетверо, и передал мне. В списке - имена учителей, названия предметов и какие-то даты. Также в конце списка я прочел об "элективных курсах", судя по всему, предназначавшихся мне, как отсутствовавшему с прошлого учебного года.       Вау, от одного количества написанного захотелось воспользоваться этой бумажкой вместо зубочистки, скомкать и бросить ему в чай.       - И что это?       - Даты пересдачи переводных экзаменов, которые ты пропустил. Технически, пока не сдашь, ты все еще считаешься девятиклассником, - он скрестил руки на груди, чуть ли не зевая от необходимости пояснять мне, что к чему, - Но, честно, я бы на месте завуча оставил бы тебя на второй год. Очевидно - хотят поскорее избавиться. Так что тебе дали шанс, даже курсы организовали для тебя и тех, кто настолько же безнадёжен, так что постарайся не упустить ничего из этого списка.       - Ты действительно пришел за этим? - в момент появления Артура завсегдатая улыбка Антонио испарилась, сейчас она вернулась на место, однако взгляд стал серьезным, что делало выражение его лица довольно-таки угрожающим, - Только за этим? И как ты вообще узнал, что Гилберт придет, он только что появился здесь.       После этих слов я подумал о том, что Антонио вкладывает в них куда больше смысла, чем кажется. Действительно... откуда Артур может быть в курсе, если я сам только вчера узнал, что приду в школу..?       - А это - не твоё дело, - он даже не повернулся к Антонио, чтобы сказать, а продолжил, снова обращаясь ко мне, - Я здесь, ибо мне нужно убедиться, чтобы такого больше не случалось. Как знать, действительно ли ты провел всё это время на лечении, или же провалялся дома, пользуясь поводом к безбоязненному пропуску занятий?       - Да ладно тебе, Кёркленд, ты ведь со своей шпионской организацией точно знаешь, что из этого правда, - протянул я, смяв лист в руке и медленно положив его на край подноса. И тогда я услышал, как Франциск усмехнулся; он сделал это, склонив голову набок - явный признак того, что он чем-то заинтересовался.       - И в правду думаешь, кто-то купится, если ты выложишь бумажку с суровым видом на фасаде? Серьезно, куда ты собирался привести этот разговор, начиная его? - он откровенно потешался над попытками Артура заполучить то, зачем пришел, начав издалека, - Мой друг, не слушай этого агента национальной разведки, лучше посмотри - на его косматом "фейсе" ясно написано, что вся эта шелуха его вовсе не интересует.       - Ой, да что ты, - парировал президент студсовета, - хорошая работа в распознавании очевидного. Правда, ты, Байльшмидт, даже на это не способен. Зачем еще я мог захотеть поговорить с тобой лично и даже присоединиться к вашей троице во время обеда, когда у меня явно есть дела поважнее?       Этот тип намекает: я понимаю, в какой невыгодной ситуации он находится, ведя переговоры в окружении такого количества учащихся - "aka" свидетелей. При этом его окончательная цель определенно стоит такой рискованной вылазки, иначе он не решился бы на нее.       Более того... я начинаю замечать, что никакого неудобства при видимом отсутствии преимущества в разговоре он не испытывает. Артур ведет себя более расслабленно, чем обычно... по факту, я бы назвал это крайне странным, учитывая его постоянно раздраженное состояние и излишнюю настороженность, пока он находится в школе.       - Ну, ты определенно навестил нас не за тем, чтобы справиться о моем здоровье.       - Хороший анализ, но я думал, ты копнешь поглубже, - теперь он взял одну из вафлей и неспешно захрустел ей, глядя куда-то в сторону от нас троих, будто оценивал расположение нашего стола относительно выхода из столовой.       - Это насчет команды? - я озвучил вопрос, который уже некоторое время крутился у меня на языке. Ухмылка моментально расцвела на лице Артура, словно я наконец угодил в старательно подготовленную им засаду.       - В точку, - прикончив вафли, он снова взглянул на меня, по-прежнему оставляя этот ужасающий кусок торта нетронутым, - Приближается чемпионат среди школьных хоккейных команд. Завтра пройдет отборный, важный для всей школы матч, и под этим словом я подразумеваю "исключительно важный". У нас не хватает игрока.       Я не спеша поднялся из-за стола. В голове пронеслась мысль об Эрике, которая с таким облегчением сказала недавно: "Теперь вы в полном составе".       Послышался нарастающий хохот Антонио. Затем Франциск вздохнул, поглядев на Кёркленда, как на полного кретина.       - Боже, ты действительно произнес это только что, - сказал он, со смехом прикрыв рот рукой.       - Да, произнес.       *бам* Я хлопнул обеими ладонями по столу, и посуда звякнула о поднос. Проходившие мимо ученики оглянулись в мою сторону.       А эта ребяческая игра, должно быть, действительно важна для Артура, если этот мудак вот так запросто указывает мне в направлении выхода на лёд.       - Пошёл ты.       - Какая жалость, - ухмыляется еще больше, - Я бы на твоем месте подумал еще раз, прежде чем отказывать--       - Я бы на твоем месте, тренер, молча дожевал бы торт и тут же свалил бы с места, где ты сидишь, - прервал я, все еще честно стараясь держать себя в руках.       - Рад, что ты успел хорошо отдохнуть во время своего отпуска, никак не можешь заткнуть свой рот, - его терпению тоже подходил конец, мне казалось, его голова чуть подрагивала, когда он вдруг улыбнулся, осененный мыслью, - Послу-ушай, а не в том ли всё дело, чьё место я занял?!       - Нет, это ты послушай.       *грох* Я навис над Артуром, глядя сверху вниз на его сиявшую с неприкрытой злобой улыбочку. Пытаться вмазать ему по зубам было бы ни к чему, и всё же сделать это страшно хотелось.       - Во-первых, можешь запихать эту бумажку себе в задницу. Я собирался свалить отсюда в прошлом году, но кто меня спросил?!       Артур тоже поднялся.       - Радуйся, что тебя не турнули ко всем чертям, когда следовало--       - Во-вторых, - я снова перебил его, приблизившись еще на шаг, - Вбей в голову: я пролежал там всё лето. О каком-таком поводе к пропуску ты тут вещаешь?!       Вокруг зазвучал шепот и приглушенный смех. Стычки в столовой - обычное дело, учитывая, сколько народу стекается сюда каждую перемену. И наша с Кёрклендом очередная перепалка - что тоже стало совершенно обычным явлением - похоже, привлекла любителей получить бонусных зрелищ к хлебу.       Артур резко схватил меня за воротник и притянул к себе - видимо, понял, что я не дам ему вставить ни слова больше, и первым начал действовать. И всё же замахнуться на меня он не решился, оно того не стоило. Я перехватил его руку и с силой сжал запястье.       - И в третьих, на случай, если не расслышал с первого раза: Пошел. Ты.       Естественно, мои приятели сидели рядом и мирно продолжали есть, что и положено делать в столовой. Лишь иногда поглядывая на нас, они даже не думали вмешиваться.       Артур никогда не высказывал своего недоумения на этот счет открыто, но когда кто-либо из нас сталкивался с ним, а остальные просто смотрели, на его лице легко было прочесть удивление, после перерастающее в откровенную иронию.       Он действительно считал, что никому из нас нет дела до друг друга. Он считает так и до сих пор, не подозревая, что каждый из нас попросту в эти самые дела - не лезет. Даже если дело дойдет до драки, пока противник один, остальные двое ничего не предпримут.       Тем временем, нас окружили ученики: парни во всю смеялись над нашими хмурыми рожами, а девчонки перешептывались, говоря, какими придурками мы были, и я в чем-то был с ними согласен.       Вдруг кто-то из публики крикнул: "Да это же президент студсовета!" Послышались возгласы, и все зашептались между собой, произнося имя Артура раз за разом. С другой стороны спросили: "А с ним-то кто?"       Я почувствовал на себе взгляд добрых полсотни незнакомых лиц, задавшихся одним и тем же вопросом - кто же я такой? На их голоса подходили еще и еще, и вскоре вокруг нас была уже целая толпа...... В какой-то момент моя голова закружилась.       "А разве.. Это не тот коматозник? Который был в прошлом году?!"       "Сцепились!!"       """Что-о-о-оо?!!""" Толпа загалдела, приближаясь к нам.       . . . . . . . . . . .       Что-то в их словах остановило течение моих мыслей. Некая информация из слов незнакомых мне людей только что просочилась в голову и начала отфильтровываться мозгом... Они знают, что произошло, и где я был.       Хотя Эрика не упоминала об этом, но... Все знают.       - А ну, прекратите устраивать зоопарк в столовой! Сейчас же!! Куда подевался староста?!       Нет, нет, дело не в этом. Им должно быть абсолютно все равно. Никто из них даже не видел, как все случилось.       Да и вообще, плевали они на сам случай, но, тогда...Откуда?       - Президент, вы оглохли? Хватит с вас, я знаю, каково это, когда постоянно кулаки чешутся. Разгоните всех и прекратите подавать недостойный пример младшим ученикам! - сквозь возгласы зевак нас достиг голос завуча.       Я наконец заметил, что ухмылка с лица Артура исчезла, стоило толпе нас окружить. Мы все еще глядели друг на друга, но по какой-то причине возникало ощущение, что он перестал меня видеть, пусть даже я стоял прямо перед его носом. Не мог же он не предположить, что на нашу стычку найдется, кому поглазеть... или мог?       Толпа потихоньку разбрелась, нехотя возвращаясь на свои места, тут же заскучав: кто садился обратно за стол, кто выходил на улицу, кто шел в коридор. Под их недовольные вздохи хватка Артура ослабла, и он отпустил мой воротник.       - Руку-то отдай.       Прежде, чем я успел опомниться, он буквально впился в меня взглядом, словно и не отпускал руки, а на его лице зиял широченный оскал, какого я никогда не видел. Хотя при этом ничего кроме выражения лица не изменилось, не двинулось с места.       Сам не заметил, когда перестал удерживать его руку. Он взял свой поднос с нашего стола. Среди посуды и крошек от вафлей по-прежнему красовался тот жуткий торт.       - Приятного аппетита, джентльмены, - бросил он, хотя мы уже почти закончили, - Еще увидимся.       - Не сомневаюсь, - ответил Франциск.       - Лучше не стоит, - сказал Антонио, смеясь.       Я молча глядел то на Артура, то на кусок торта на подносе, всё прокручивая в голове какую-то мысль, сути которой я так и не улавливал, сколько бы раз она ни возникала. Как если бы я раз за разом ставил одну и ту же пластинку, но пока игла бежала по ней, я совершенно не мог сосредоточиться на песне.       Если выражать словами, вещи просто-напросто не увязывались одна с другой. Этот несъедобный ужас и ничем не прикрытые эмоции не вязались с тем, что я знал о президенте студсовета Кёркленде. Слова незнакомцев не складывались с моими ожиданиями, а слова Эрики вообще перестали к чему-либо относиться.       *плесь*       До нас долетел звон разбившейся посуды и чей-то возглас. Не могу сказать, почему, но в тот же момент практически весь шум столовой затих, и потому все слышали, как кто-то пролил что-то на пол. В тишине я успел различить приглушенные всхлипы, прежде чем шум поднялся с новой силой. Особенно громкий смех звучал где-то неподалеку.       Лицо Артура приняло прежний, обыкновенно серьезный вид. Он нахмурился, поставил только что взятый поднос обратно и направился к источнику шума.       - Да в чём твоя проблема? - сказал я наконец.       - Моя проблема - в том же, в чем и твоя, - сказал он, не оборачиваясь, что бы это не значило, - Прошу меня простить, дела не ждут, - с этими словами он скрылся за стеной, отделявшей столы восьмиклассников. Шум, доносившийся оттуда, почти сразу стих.       Мы втроем еще минуты две от нечего делать пялились на поднос.       Кусок торта величиной со стопку учебников, привлекавший внимание любого, кто проходил мимо, был явно не от мира сего и оставлял неизгладимое впечатление неизвестного рода. Кремовая прослойка казалась кроваво алой на фоне неестественно белоснежных слоев бисквита. Еще более шокировала глазурь ярко-синего цвета, которой он был щедро полит. От одного вида сахарной посыпки в виде звёзд, увязшей в синей глазури, начинали болеть зубы. Словом, слишком похоже на всем знакомый флаг. И всё это безобразие было увенчано клубникой идеальной формы того же цвета, что и крем. При таком раскладе я удивился, что она не была, к примеру - фиолетовой...       - Кошмарное зрелище.       - Аппетита не вызывает. Вот нисколечко.       - Пойдем отсюда, а?       Я перекинул рюкзак через плечо, взял со стола поднос и направился к окну сдачи грязной посуды, когда мимо меня пробежала Эрика. Кое-как схватив сумку, она обгоняла людей, протискиваясь к выходу. Я застыл на месте, глядя на ее вконец растрепанные косы.       У самого выхода она остановилась и стала осматриваться, ища кого-то. Наши взгляды встретились, и ее лицо приняло болезненное выражение, никак не смахивающее на улыбку, которую она пыталась изобразить.       Раздался звонок.       Сквозь фигуры учеников, выходивших из столовой я различил ее одежду, заляпанную чем-то. Стоило мне это заметить, и она выскочила в коридор, как напуганное маленькое животное.