Наблюдать за тренировками будущего мага иллюзий было довольно познавательно. Особенно, если этот маг уже разобрался с основами и способен создать нечто большее, чем небольшую статичную иллюзию.
Поэтому я в последнее время нередко задерживался у Флитвика подольше, наблюдая за прогрессом Гермионы и тренируясь самостоятельно.
На самом деле юная Грейнджер была далеко не единственным одаренным в чарах ребенком, но именно она выделялась на фоне ребят, упражнявшихся в чарах анимации, усиления и простейших манипуляциях стихиями, которые, к слову, так же являются далеко не самыми распространенными направлениями.
Да и атмосфера тут царила весьма приятная и, в какой-то степени, домашняя. Поэтому я нередко оставался на общие дополнительные занятия, упражняясь в производных левитации, практикуясь в отслеживании магии или просто отдыхая.
Честно говоря, я даже не знаю, как с Равенкло может выпуститься плохой маг, ведь профессор Флитвик делает все, чтобы ученики хорошо усваивали его предмет, да и факультетская библиотека снабжает бесценными, для нечистокровного мага, знаниями.
Хотя, как показывает опыт, не бывает правил без исключений, главным из которых, в данном случае, является наш, теперь уже бывший, профессор ЗОТИ, отношения с которым у нашего декана весь год были, мягко говоря, натянутыми.
Не знаю, что такого произошло между ними, ведь профессор Флитвик не из тех, кто будет долго держать обиду за нечто малозначимое, однако факт остается фактом.
Так что для меня все же был приятен момент, когда Локхарт за завтраком огласил, что больше не будет преподавать в Хогвартсе. Думаю, это было максимально спокойное окончание учебного года, даже учитывая тот малоизвестный факт, что в тот же день, после последнего в этом году урока ЗОТИ у третьего курса, который ему по какой-то причине дали провести, бывшего профессора забрали две довольно сильные ауры, скорее всего, принадлежавшие работникам аврората. По крайней мере, внешняя магия исходящая из какого-то артефакта (который, вроде как, носят все авроры) полностью совпадала с той, что я несколько раз замечал у стражей порядка в Косом Переулке.
Хотя, подобное решение со стороны Дамблдора (если это действительно результат его действий) было мне понятно, да и не имел для меня особого значения, теперь уже, бывший преподаватель. Сам факт подмены воспоминаний опытный легилимент найти, конечно, сможет, а вот вернуть память незадачливому вору дорогих камней сможет разве что человек, который стирал эту самую память.
Ну, а я, при всем желании, в легилеменции практически полный ноль, так что особой опасности для меня бывший профессор не представляет.
Да и незачем им проверять подобные мелочи, когда этого недогероя за одни Обливиэйты с его стороны можно весьма надолго посадить.
Хотя не мне, человеку, который за такое короткое время нахождения в мире магии сумел практически полностью забыть о том, что проблемы можно решать и немагическими способами, говорить про это.
С тараканами в голове и простые люди неплохо борются, иногда даже без посторонней помощи. Однако я решил заняться узконаправленной окклюменцией, в книге по которой не было ни слова о противопоказаниях или чем-то подобном, решив не ждать несколько недель до окончания учебного года.
Хотя, я здесь не один с тараканами в голове. Но, видимо, все же единственный, кто хочет этих самых тараканов выгнать.
Я прикрыл глаза, отгоняя от себя лишние мысли и сосредотачиваясь на желании спрятать что-то, проходя взад-вперед мимо картины и открывая таким образом проход в Выручай Комнату.
Возможно, мне от канонического Гарри передалось желание откладывать важные дела на конец года. Или же это просто мое здравомыслие решило отказаться от не внушающей доверия идеи прятать очередной крестраж на протяжении некоторого времени, ссылаясь на случай с камнем. Однако сейчас я стоял возле входа в, пожалуй, самый большой склад магических и не очень вещей, который я только видел. По крайней мере, в этой жизни.
— Ты зайдешь, или как? — раздался у меня в голове недовольный голос песца, занявшего мое плечо.
— Молчи. Знаешь ведь, что я не умею отвечать тебе мысленно, — шикнул я на лиса.
— Знаю, — покладисто согласился он, дождавшись, пока я спущу его на пол, давая полную свободу действий. — Поэтому и мотивирую тебя этому обучаться.
— Ладно, — я шагнул внутрь, заметив, как за нами сама по себе закрылась дверь, — я буду искать диадему, а ты пройдись здесь. Все же, за столько лет тут определенно накопился вполне нужный хлам.
— Встретимся у входа, — пробурчал лис, заставив меня негромко хмыкнуть.
Найти предмет, испускающий схожую с моей магию особой проблемы не составило, если конечно исключать тот факт, что от обилия магии в этом помещении мои сенсорные способности оказались сильно урезаны, так что ориентироваться приходилось лишь по направлению, в котором ощущался крестраж.
Я спрятался за очередной грудой хлама, мысленно ругая себя за медленное усвоение продвинутой окклюменции и все еще недоступное мне отрешение от эмоций, на которые никогда не скупилось подростковое тело.
— Я оставила ее где-то тут! — раздался спустя пару секунд голос девочки, аура которой практически стабилизировалась, наводя на мысли, что это ученица старших курсов.
— Это ведь был подарок, — устало выдохнула вторая девчонка, где-то на год младше первой.
— Мы тогда поссорились, чуть ли не расстались, а сейчас он спрашивает, где медальон, который он подарил. А я его оставила в этой комнате, которую, между прочим, ты мне показала! — вознегодовала первая, а я, слегка усмехнувшись, обошел двух подружек, продолжая свой путь к диадеме, что, к счастью, ощущалась в противоположной от спорящих стороне.
Я выдохнул. В отличии от вылазки в класс зельеварения или вечерней слежки за, видимо, арестованным Локхартом, поиск диадемы нельзя было причислить к подростковому выискиванию приключений и проблем. А обливиэйтить ни в чем не повинных людей у меня особого желания не было.
Поэтому я использовал все свое самообладание, чтобы максимально снизить влияние гормонов на мое эмоциональное и физическое состояние, придавая себе хотя бы подобие хладнокровности.
Слегка походив лабиринтами, я наконец вышел к заветной диадеме, которую, однако, не рискнул брать голыми руками или класть в свою сумку.
Поэтому она отправилась в специально заказанный для этого мешок, который блокирует и скрывает магию. Не так долго и надежно, как, например, ножны моего клинка, но хоть что-то, ведь мешок имеет практическую ценность в случае, когда нужно на короткое время скрыть предмет или уменьшить до минимума его влияние на окружающий мир.
На деле ощущался этот крестраж, даже несмотря на общий магический фон места, сильнее и опаснее дневника, что заставило меня еще раз обрадоваться тому, что я не стал лезть за ней раньше времени.
В магическом плане она ощущалась многим грязнее, а ее аура была весьма неприятна. Возможно, человек без сенсорных способностей мог бы и не заметить ее, но я почувствовал некое облегчение после того, как затянул мешок, куда секундой ранее поместил диадему.
Судя по ощущениям, Феликс находился в другом конце зала, хотя я толком и не видел стен в этой версии Выручай Комнаты, поэтому принял решение не особо спешить к выходу. Все же, для песца не составит труда определить мое точное местоположение даже в подобном перенасыщенном магией месте. Впрочем, и чересчур затягивать наше пребывание здесь у меня желания нет, ведь в подобных помещениях можно и счет времени потерять.
Как по мне, ценность этого места нельзя было переоценить, ведь, по сути, данная версия Комнаты по Желанию чем-то схожа с поиском сокровищ.
Вот лежит медальон, который может оказаться как гениальным творением древних артефакторов, являясь вещью, способной защитить практически от любых атак, так и просто безделушкой, брошенной здесь в какой-то момент истории каким-то учеником или преподавателем. Так же на этой вещице может быть какое-то темное проклятье или чего похуже, поэтому брать что попало в этой комнате, не узнав суть вещи — мягко говоря, неразумно.
В общем, прежде, чем трогать что бы то ни было, я осматривал предмет с магической стороны, подмечая, что, к примеру, этот медальон является самым простым украшением, с наложенными на него чарами, увеличивающими его прочность и термостойкость.
Я усмехнулся, осматривая еще несколько предметов и отмечая, что ни один из потенциальных артефактов не выходил за рамки ассортимента весьма посредственной лавки в Косом Переулке.
Нет, было, конечно, несколько заинтересовавших меня артефактов, однако так просто первому встречному в руки они не дадутся, а тратить на них лишнее время я посчитал неразумным.
— Что это? — ошалело поинтересовался я, наблюдая за Феликсом, что тащил на буксире немалых размеров саквояж, которому на вид можно было дать не менее сотни лет, даже несмотря на кипу чар, которыми он был обвешан как рождественская елка... Множество чар, в число которых не входили чары привязки
— Это клад! — радостно оскалился лис, выпуская из зубов ручку.
— Да я вижу, — отойдя от первоначального шока, я осмотрел поближе вещицу, за которую современные артефакторы запросили бы целое состояние, на которое можно содержать небольшой род, только вот… — Чары уже никакие. Он буквально вот-вот развалится и уже не подлежит починке. И где только нашел?
— Не в самой сумке суть, — упрекнул меня песец, — Суть в том, что может оказаться спрятано в подобной вещице.
— Вижу, — я достал из саквояжа, видимо, единственную находившуюся в нем вещь. По крайней мере, единственную, доступную мне. — Это медальон. Никаких проклятий на нем, вроде как, нет, однако магией от него фонит знатно. Точнее, фонит не столько от медальона, сколько от чего-то спрятанного внутри него.
— Согласен, — подошел ближе лис после того, как я присел на корточки, давая ему осмотреть предмет обсуждения, — внутри спрятано нечто довольно сильное, по крайней мере, в магическом смысле.
— Откроем здесь? — я вопросительно изогнул бровь. — Все равно магический фон этого места без проблем скроет то, что мы в нем найдем, а опасные артефакты просто разрушили бы чары, так что боятся нам нечего. Все же, это не крестраж.
— Нет, — он покачал мордой, заталкивая, вероятно, опустевший саквояж в одну из гор хлама. — Так просто его не открыть. Я уже проверил. Так что отвезем его в Лондон, а там посмотрим.
— Хорошо, — покладисто согласился я, накидывая на себя мантию-невидимку, сажая Феликса на плечо и закидывая медальон в мешочек, ничем не отличающийся от того, в котором сейчас покоится диадема. — Осталось только спрятать его неподалеку от перрона и придумать, как протащить это чудо в Хогвартс экспресс.
***
Я взглянул на забитый людьми самого разного возраста, пола и социального статуса перрон, на который менее чем минуту назад вывалила толпа только что приехавших на летние каникулы школьников.
Ставшая привычной школьная сумка через плечо вмещала в себя все мои вещи, за исключением диадемы и медальона, которые я так и не достал из мешочков, спрятав во внутреннем кармане мантии.
Так что сейчас я спокойно покинул магическую платформу, предварительно распрощавшись с ребятами и Гермионой, которую в этот раз все же забрали родители, выглядящие как типичные британцы среднего, или немного выше среднего, достатка.
Сейчас, почему-то, мне вспоминаются слова Дамблдора о том, что у каждого человека кроме промежуточных и основных целей должна быть мечта, которая у меня, в общем-то, отсутствует. По крайне мере в привычном виде.
Я откинулся на свою кровать, прислушиваясь к звукам на первом этаже, где мои родственники накрывали на стол, а Дадли, видимо, старался оказать посильную помощь даже несмотря на свою неповоротливость.
Все же, после того, как кузен начал ходить в секцию бокса, он выглядит еще старше.
Я хмыкнул. У него точно есть и цель и мечта, о которых он говорил без умолку всю дорогу от вокзала до дома, а я был и рад послушать живые, не принесенные на бумаге чужой совой, новости о жизни городка, в котором провел свое второе детство.
— Гарри! — защитить близких людей? Достойная цель, но все же она является скорее мотиватором для обретения силы. — Спускайся! — мир во всем мире? Спорный вопрос, однако подобная мечта может заставить двигаться дальше, даже искупавшись в крови целиком, но… Не особо подходит мне, как смысл жизни. — Ужин готов! — так какой смысл? Друзья, семья, люди, мир, или будущее? Может, определенный человек или я сам? Хотя…
— Иду, тетя Петунья, — я спрыгнул с кровати, которая вот-вот станет мне коротка из-за начавшегося быстрого роста. — Уже иду!
***
— А Гермиона загорела за лето, — я вскинул руку в приветственном жесте, направляясь вместе с Терри к столику в кафе, который заняли Дафна и Гермиона.
— Гарри, — шикнул на меня Бут, — это расистская шутка!
— Нет, — я пожал плечами, — она ведь белая.
Мы приземлились за стол, вновь выступая невольными слушателями пустых разговоров этих двух особ.
На самом деле, уже вторую неделю я бездельничал, периодически тренируясь в родовом доме Поттеров и следя, чтобы спрятанный крестраж не оказывал никакого воздействия на внешний мир, оставаясь закрытым в небольшом магическом сейфе, о котором мне рассказал Флимонт.
Уничтожать его, не попытавшись спасти артефакт основателя было бы глупо, поэтому я решил оставить его до момента, когда у ритуала будет максимальный шанс на успех, который, впрочем, все равно будет не так велик, ибо этот осколок души в разы сильнее цепляется за свое вместилище. Видимо, крестраж отражает волю создателя, а при создании своего первого крестража Волдеморт еще не был так зациклен на теме бессмертия, хоть и тянулся к нему.
Найденный Феликсом медальон неясного происхождения я спрятал там же, так как открыть его не получилось, а нечто, спрятанное внутри него может быть слишком ценно, чтобы просто так его уничтожать.
Поэтому, очистив его от всех внешних чар, которые на нем могли бы быть, вроде чар обнаружения или прослушки. Однако, даже после этого я не решился оставлять его в родовом доме, все же это не крестраж или камень, магия которых сама по себе уничтожает все дополнительные чары. Так что я спрятал его неподалеку от Поттер-холла, предварительно убедившись, что он не испускает особо крупные магические излучения.
— Гарри! Гарри! — оборвал поедание мною мороженого мальчишеский голос, от которого я успел отвыкнуть, за эти несколько недель.
— И тебе привет, Колин, — я перевел страдальческий взгляд на мальчика, который уже подбегал к нашему столу, таща на буксире непривычно серьезную Полумну. — В чем дело?
— Вот, — мне в руки впихнули магическую газету, на первой полосе которой была весьма красочная колдография Сириуса Блэка. Я изогнул бровь в вопросе, на что юный фотограф стал еще сильнее тыкать в, видимо, сегодняшний выпуск Ежедневного Пророка. — Это ведь он предал твоих родителей и рассказал о тебе тому-кого-нельзя-называть!
— Ладно, — газета перекочевала в руки Терри, а я взглянул на мальчика максимально серьезным взглядом, — но откуда это знаешь ты?
— Так я смотрел подшивки газет за последние двадцать лет, а во времена падения неназываемого это была одна из основных новостей! — паренек был возбужден не на шутку, заставляя меня задуматься о его мотивах, ведь он может желать не помочь мне, а снять колдографию знаменитого преступника.
— В любом случае, тебе стоит быть осторожным, Гарри, — уперла в меня не менее серьезный взгляд Гермиона, передавая газету Дафне. — Я тоже смотрела вырезки в школьной библиотеке и о нем много писали в то время, как ты понимаешь, не очень хорошего.
— Верно, — поддержала ее слизеринка, бегая глазами по строчкам текста, — думаю, время до начала учебного года тебе лучше провести дома или в гостях у кого-то из нас. — она оторвалась от газеты, переводя взгляд на меня.
— Хорошо, — я сунул в рот последнюю ложечку уже растаявшего мороженого, подхватывая свою сумку и вставая из-за стола. — Тогда я зайду в книжный прежде, чем отправиться домой, Феликс!
Лис понял мою задумку, эффектно запрыгнув мне на плечо с колен Терри, которые занимал секундой ранее.
Что ж, этот год будет довольно интересным, но... Слишком уж все просто, только вот, простой жизни у Гарри Поттера быть не может и если все хорошо - жди беды.
