Попаданец, который смог

Человек всегда оценивает те или иные события и поступки через призму собственного восприятия. То есть в мире нет и быть не может полностью объективной точки зрения или, верного во всех аспектах, мнения, что, в общем-то никоим образом не мешает жить. Сенсорика, позволяющая через магию понимать эмоции других людей и, сопоставляя это с их действиями, чуть ли не читать мысли — способность практически бесценная, так как дает возможность не только предугадывать некоторые поступки и мысли людей, но также становиться на их место, обдумывать мотивы совершенных и совершаемых поступков, что является огромным плюсом для человека. Пожалуй, весь прошлый год мне было довольно сложно понять, как именно на меня влияют иллюзии, в которых я провожу свои сны, ведь в этих снах я вообще не ощущал магию, которая стала прямо-таки незаменимой. Чаще всего я именно по обрезанной сенсорике определял тот факт, что я нахожусь в иллюзии, а не в реальности. Поэтому сейчас, когда магией вокруг и не пахло, а мысли слишком быстро сменялись, будто ревнивые девушки, каждая из которых желает получить как можно больше внимания своего кумира, догадка о том, что это лишь еще одна иллюзия казалась весьма обоснованной. Однако в приоткрытые глаза ударил солнечный свет, будто выжигая на сетчатке воспоминания прошедшего дня. Виски кольнуло остаточной болью, которая смогла заставить меня поморщиться и, игнорируя отсутствие забытой где-то сенсорики, нашарить на гладкой поверхности прикроватной тумбочки свои очки — все же светобоязнь приносит проблем едва ли не больше, чем плохое зрение — из меня вырвался нервный смешок. — И года не прошло, — в моей голове раздался хрипловатый голос, вызвавший табун мурашек и легкое подергивание глаза. — Феликс? — я сглотнул, услышав, насколько тихо прозвучал мой голос в практически пустой комнате, где весь интерьер состоял из кровати, которую я занимал, тумбочки возле нее, небольшого шкафа у двери и двух стульев, на одном из которых и обнаружился лис. — Именно, — в его все также слегка надорванном голосе прослеживались некоторые нотки обреченности, однако в том, что этот голос принадлежит именно моему ленивому фамильяру сомнений не было. — Почему я не чувствую магию? — я упер в него взгляд, выбрав из той кучи вопросов, что сейчас крутились у меня в голове, самый, по моему мнению, важный. — Это одно из последствий иллюзии, — он вздохнул, прямо давая мне понять, что не будет ходить вокруг да около, как делал на протяжении всего нашего общения, — вполне ожидаемое и настолько же необходимое. — То есть, дело даже не в том, что ты знал, кто обустраивает мои сновидения, а в том, что… — мой и без того слабый голос надорвался, давая лису перехватить инициативу. — Это лишь симптом, — видимо, он как-то управлял тембром своего голоса у меня в голове, ибо сейчас лис рассказ вел более низким, пусть и не грубым голосом, заставляя меня удивиться его манере. — Нет, не так, — он на секунду прервался, будто запнувшись об неправильную формулировку, но сразу же продолжил, — скорее это можно назвать влиянием пробудившегося крестража, что никак не может пойти тебе на пользу. — Тогда зачем было давать загнать меня в ту иллюзию? — я кашлянул, восстанавливая дыхание и наконец замечая стоящие с другой стороны от моей кровати, явно магические, приборы. В виски вновь ударила режущая боль. — Он должен был пробудиться, — в голосе лиса вновь прибавилось хрипотцы и обреченности, которая, впрочем, не особо мне внушала. Сейчас весьма кстати вспомнилась суть нашей связи и огромное количество спорных моментов, на разбор которых мы, в свое время, потратили не одну ночь. — Взгляни на свои часы. Я приподнялся на локтях, поправляя очки и впиваясь взглядом в циферблат все также закрепленных у меня на запястье часов. — Все-таки, даже артефакт такого уровня можно сломать, — я выдохнул, не без труда останавливая нервный и слегка истеричный смех. Ведь и поцарапать стекло часов такого уровня, задачка, мягко говоря, не из простых, а снять его и выдрать даже одну единственную цифру — уж точно нечто из разряда фантастики. Но смысл убирать лишь одну «единицу»? Предупреждение, или… — Твои часы в полной норме, — вновь прозвучал у меня в голове, ставший довольно спокойным, голос Феликса. — Они не повреждены и их никто не трогал. — Тогда в чем дело? — не без раздражения выдохнул я, опускаясь на больничный матрас. — В том, что ты должен был умереть, — ответил мне с раздражением лис. — Невозможно не повредиться рассудком после нескольких дней внутри иллюзии подобного уровня. Мозг перенапрягается, и человек, в лучшем случае, превращается в овощ, — я закашлялся и буквально подскочил в кровати, пытаясь невербально выразить всю бурю своих эмоций, однако был полностью проигнорирован Феликсом. — Так бы было с любым обычным человеком. В твоем случае, это был один из немногих вариантов — начать отсчет. — Отсчет? — я едва подавил ту бурю эмоций, что сейчас прошла в моей голове, поэтому реакция ограничилась лишь аккуратным падением обратно на кровать. Сил не было, а те остатки, которые все еще поддерживали мой настрой, были бездумно растрачены на привычный, но ненужный сейчас самоконтроль. — Считай себя котом, — в его голосе мелькнула усмешка, — убить тебя теперь не так-то просто, а уж окончательно уничтожить тем более. Можно сказать, получил то, о чем мечтает Волдеморт, хоть и в ограниченном варианте. Однако в твоем случае, если бы мы не начали отсчет, его бы начал случай, что могло бы привести к абсолютно непредсказуемым последствиям, — в его взгляде читалась ностальгия. — Пожалуй, тебе это далось даже слишком легко. Я не знаю, как сложится дальнейшее развитие событий, — до меня донеслось легкое колебание воздуха, — но об этом стоит поговорить в другое время. — Такие сложности и всего девять жизней? — из меня вырвался легкий смешок, потонувший под тяжестью серьезного взгляда Феликса. — Двенадцать, — он вздохнул. — Считай, что двенадцать, хотя все же здесь дело несколько сложнее. Есть еще ряд моментов, которые тебе, я надеюсь, не придется узнавать на себе, — лис замолчал, давая понять, что не оставит меня без остальных ответов, стоит лишь немного подождать, на что из меня вырвался очередной вздох, а на лицо выползла слегка натянутая улыбка. — А людей стоит наконец впустить, — он сощурил глаза, — все же говорим мы уже довольно долго.

***

— Гарри! — дверь, которая находилась с правой от меня стороны и, видимо, вела в коридор, моментально распахнулась, представляя мне нервную и явно переволновавшуюся тетю Петунью в компании русоволосого мужчины в неком подобии больничного халата, сканирующего меня нечитаемым взглядом. " — И как вообще организованна система посещений в этой больнице?» — пронеслась у меня в голове мимолетная мысль, которая тем не менее нисколько не мешала ощущать крепкие, но в то же время бережливые, объятья тети. — Миссис Дурсль, — лицо мужчины посерьезнело, — думаю, вам стоит оставить нас наедине. Обещаю, что сообщу вам информацию об его состоянии в ближайшее время. — Все в порядке, — я выдохнул и ободряюще улыбнулся тете, которая впервые увидела меня в не самом лучшем состоянии здоровья. Все же, в больницу в этой жизни я еще ни разу не попадал, — просто мне нужно будет отдохнуть. Мужчина проводил взглядом неестественно серьезную и безэмоциональную тетю, и, закрыв за ней дверь, занял пустующий стул, напрочь игнорируя сидящего в метре от него Феликса. — Итак, — он ловко выудил из кармана халата палочку и сделал всего один пасс в сторону приборов, после чего таким же непринужденным движением засунул ее обратно, — со всех доступных мне сторон вы полностью здоровы, — в голове послышался легкий хмык лиса, который все еще спокойно лежал на другом стуле. — Однако что-то на вас все же подействовало, так что разобраться в этой теме все же нужно, — он протянул руку, моментально натыкаясь на мой недоверчивый взгляд и слегка усмехаясь. — Форд, Марк Форд, один из лучших докторов Святого Мунго, помощник главврача, — он явно все еще подбирал верную модель поведения для общения со мной, — и ваш лечащий врач. Хотя, — я наконец пожал его руку, давая возможность откинуться обратно на спинку стула и продолжить беседу, — лечить мне, в данной ситуации, в общем-то, нечего. — Мое имя вы, вероятно, и без того знаете, — в голосе вновь начала появляться хрипотца, так что доктор Форд, все тем же ловким жестом выудив палочку, плеснул воды в трансфигурированный буквально за секунду граненый стакан, — спасибо, — я вздохнул. — И спасибо, что дали моей тете меня навестить. — Ну, — он улыбнулся, — это вовсе не наша заслуга. Раньше мы могли применять против особо буйных пациентов или посетителей довольно широкий перечень ограничивающих, и даже некоторых не слишком сильных, боевых заклятий, — он вздохнул. — Однако сейчас наши полномочия сильно урезаны, и моя обязанность состоит лишь в том, чтобы оповестить родственников о состоянии вашего здоровья и помочь миссис Дурсль добраться сюда. — В любом случае, спасибо, — я поставил стакан на тумбочку буквально за секунду до того, как он принял форму визитки, из которой и был изначально трансфигурирован. — Но вы так и не обьяснили, что мне сейчас предстоит? — В физическом и магическом плане вы здоровы. Разве что мы смогли найти пару паразитов и слабых инфекций, однако их уже нет в организме, так что упоминать о них не стоит, — он вновь взглянул на меня своим мягким взглядом. — Наверное, я бы посоветовал как можно меньше колдовать в ближайшие пару недель, по крайней мере на всякий случай, однако вы и так только что приехали на каникулы, поэтому я думаю, что и эту тему нам поднимать не стоит, — он пожевал губу. — Думаю, верным решением будет подержать вас пару-тройку дней под нашим присмотром и назначить пару тестов. Ладно, — стул отъехал обратно к стене, а доктор Форд, уже выйдя за пределы моей палаты, обернулся и дал окончательную сводку о том, что должно волновать любого пациента в подобных ситуациях. — Ваша сумка и одежда в шкафу, палочка в тумбочке, хотя, как я и говорил, сейчас вам все же не стоит перенапрягаться, — он вновь мимолетно улыбнулся. — Артефакты имеют неплохой радиус действия, так что можете спокойно ходить по палате, однако не за ее пределами. По крайней мере сегодня, чтобы удостовериться в том, что ваше состояние стабильно. Туалет за той дверью, а кнопка над тумбочкой сообщит персоналу, что вам что-то нужно. Если что, пошлете мне патронус, и… — он запнулся. — Но ведь далеко не все умеют его использовать, — осторожно заметил я. — Само собой, — на его лице вновь мелькнула улыбка. — Просто мои пациенты, в большинстве своем, именно такие маги. А в данном случае, — его взгляд наткнулся на лист бумаги, висящий возле моей кровати и, видимо, призванный что-то отображать, — в данном случае, — он выудил из кармана небольшой блокнот и вырвал из него несколько листков, вернувшись обратно и оставив их на моей тумбочке, — можете, в случае чего, послать мне самолетик. Знаете как? — Само собой, — я спокойно кивнул. — Хорошо. Тогда, если что-то случится, вы знаете, что делать. Еда попадет к вам на тумбочку автоматически в определенное время, так что советую не держать ее захламленной, — на этом за ним захлопнулась дверь. — Сложно разговаривать с малознакомым человеком на подобные темы, не имея возможности узнать, насколько он искренен? — вновь прозвучал у меня в голове слегка насмешливый голос Феликса, который, впрочем, очень быстро вернул себе серьезность, наткнувшись на мой, отнюдь не радостный, взгляд. — Он врач с практически идеальной репутацией, который работает лишь с определенными проблемами. С кем-то, вроде тебя, — лис усмехнулся. — Однако каким бы гением он не был, распознать настолько тонкие изменения, я уверен, у него не выйдет. Так что он, скорее всего, продержит тебя здесь эти три дня, попытается найти разгадку, возможно вместо нее отыщет в тебе еще пару вирусов, — я так же не стал давить хмык. — Впрочем, тебе все же стоит его запомнить. Его прерогатива, по большей части, работа с теми, у кого в исследованиях или путешествиях что-то пошло не так. — Работает с неизведанным? — я вскинул бровь, моментально забывая про докучавшую мне секундой ранее мигрень. — Разве тема крестражей неизведанна? — Просто довольно редка, — он вздохнул, и, кинув на меня нечитаемый взгляд, продолжил. — Тебе все же стоило больше интересоваться этой темой. Тот факт, что сейчас мы идем одной дорогой и не собираемся оспаривать это еще очень долго не означает, что так будет всегда. — Само собой, — я, несколько стыдливо, вздохнул, понимая, что сейчас меня отчитывает собственный фамильяр, который, видимо, сейчас считает меня кем-то вроде, лишь начинающего постигать истину, ученика. Моя голова вновь коснулась подушки, открывая клапан для очередного потока мыслей, которые, в подавляющем большинстве, были бытовыми, так как думать о чем-то хоть сколько-нибудь важном у меня не было не сил, не желания. Сейчас меня больше волновало то, чем заняты тетя с дядей и ребята. — Много времени прошло с того момента, как я сошел с поезда? — задал я вопрос в пустоту, зная, что Феликс его услышит. — Немногим больше суток, — настиг меня, несколько сонный, ответ лиса. — Процесс был весьма специфичный, и он, к слову, имеет последствия. Так что тебе действительно стоит отдохнуть. В ближайшее время не предвидится дел, которые могут требовать нашего непосредственного вмешательства. — Ладно, — легко согласился я, переведя взгляд на старый город, раскинувшийся за окном палаты, — Думаю, нам действительно нужен отдых. — Все завтра? — донеслась до моего сонного сознания усмешка лиса. — Все завтра, — так же спокойно ответил я, в очередной раз убеждаясь, что в жизни всегда будут вопросы, на которые ты не знаешь ответов. По крайней мере, в данный момент.