Клетка

      База погрузилась в тишину. Казалось, что все обитатели в одночасье ее покинули, и теперь только звонкие шлепки падающих с потолка капель конденсата и легкий шорох принудительной вентиляции не позволяли Виктории решить, что она оглохла. Тишина давила на уши, вызывала желание встать с койки и пройтись по комнате, произнести что-нибудь вслух, все равно что, но только бы не поверить, что в том мертвом безмолвии она осталась одна. Вон куда-то ушел, видимо, проверить состояние Лара, и девушка теперь сидела в его комнате одна, свернувшись калачиком на кровати.       Натянутое по самый подбородок тонкое одеяло не грело, и Виктория зябко поводила плечами, пытаясь согреться. В свою комнату она уже давно приволокла одеяло потеплее, но сейчас ее кровать была оккупирована Мари, а Вон, в силу особенностей своего организма, абсолютно не беспокоился о собственном комфорте. Ему-то холодно никогда не было.       Нервно завозившись, пытаясь устроить голову удобнее на подушке, девушка поймала себя на странном ощущении. Казалось, что на ее затылок положили такую внушительную чугунную плиту, и давят на нее, наращивая вес. При этом, кроме непрекращающегося давления, никаких других неприятных ощущений не было. Ни боли, ни тошноты, ни головокружения.       Не выдержав, Виктория уселась на кровати, принявшись ощупывать затылок. Давление на несколько секунд уменьшилось, но потом вернулось обратно. А при попытке лечь в висках прострелило довольно реальной и весьма неприятной болью, которая тут же исчезла, стоило ей вновь принять вертикальное положение.       - Что за черт! – в вязкой тишине комнаты голос девушки прозвучал неестественно громко. Покрутив головой в попытке размять отекшую шею, она снова попробовала лечь, но вновь подскочила от пронзившей голову боли. Ее организм откровенно намекал, что поспать ей сегодня точно не светит. Или это был не организм?       Посидев немного на кровати, завернувшись в кокон из одеяла, Виктория почувствовала, что давление в голове возвращается. Когда интенсивность неприятных ощущений начала перерастать в боль, она вскочила на ноги и возбужденно прошлась по комнате.       Боль снова отступила.       - Блин, только не сейчас, - с отчаянием в голосе прошептала Виктория, начиная догадываться, что с ней происходит. Но все же она ради проверки своей теории не спеша прошлась по комнате, прислушиваясь к ощущениям.       И точно, стоило ей подойти к двери, как давление в голове снижалось почти до минимума и увеличивалось при ее приближении к кровати. Кто-то или что-то настойчиво звало ее наружу, в коридоры Базы.       - Да чтоб вас черти разодрали! – Виктория в сердцах выругалась и в отчаянии распахнула дверь. Постояв немного в проеме, не решаясь шагнуть в холод пустого коридора, она все же метнулась обратно и прихватила с кровати одеяло, накинув его себе на плечи, словно плащ. Экипировавшись подобным образом, она энергичным шагом двинулась по коридору, иногда останавливаясь на развилке и прислушиваясь к своим ощущениям. Казалось, что в ее голове установили массивный компас, который уверенно показывал ей направление движения. Но ей это уже и не надо было. Виктория поняла, куда ее тянет, и только недоумевала, почему это произошло только сейчас.       Спустившись ниже на уровень, она на мгновение замерла перед массивными дверьми, засомневавшись, стоит ли ей заходить туда одной. В прошлый раз ее спину прикрывал Лар. На этот раз рядом никого не было, а возвращаться обратно у нее не было ни сил, ни желания. Да и что-то ей подсказывало, что на этот раз ей нужно идти одной. Глубоко вздохнув, она толкнула створки дверей и шагнула в полумрак коридора, ведущего в Зал Древних. На нее снова обрушился липкий, сладковатый запах разлагающейся плоти, но на это раз он не вызвал у нее такого отторжения. Мысленно она отметила, что теперь чутко различает оттенки запахов, витающих повсюду: запахи разложения, свежей и уже подсохшей крови, аммиака, металла и сухого пергамента. Вдыхая этот букет, она не спеша шла по коридору, зябко кутаясь в одеяло. Уже перед самим Залом она снова в нерешительности замерла, пытаясь понять, что она будет делать, когда войдет туда. Что-то ей подсказывало, что на этот раз обратной дороги не будет, и сегодняшнее посещение Патриархов может иметь для нее судьбоносное решение. Судорожно сглотнув, она шагнула в Зал.       За время ее отсутствия там ничего не изменилось. Патриархи все так же стояли на своих постаментах, едва заметно подрагивая в своем полусне. Желтоватый свет все так же лился из светильников, размещенных по периметру зала, на их тела, покрытые толстой коркой крови. Только на этот раз Виктория чувствовала, что эти исполины наблюдают за ней. И она почувствовала что-то похожее на... заинтересованность, что ли? Им действительно было интересно.       Сбросив одеяло на пол, она медленно, словно во сне, подошла к ним и остановилась посередине круга.       «Все повторяется…. Все снова так же, как и в прошлый раз…» - мысли тягуче, нехотя, плыли в ее голове.       Патриархи молчали.       Виктория подняла взгляд на одного из них и смело уставилась на высохшее, почти лишенное человеческих черт, безносое лицо.       - Я пришла на ваш зов, - ей хотелось сказать что-нибудь обидное, дерзкое, чтобы заставить их очнуться из своего многовекового стазиса. Но захлестнувшее чувство робости, осознания того, что она сейчас видит само время, принявшее облик этих жутких монстров, останавливало ее.       Патриарх, на которого она смотрела, открыл глаза. Несколько минут он разглядывал ее, равнодушно, безучастно, словно малозначительный предмет интерьера. Но потом в его взгляде начали проступать эмоции: заинтересованность, несгибаемая воля и, где-то на самом дне, насмешка.       Худая, высохшая до скелетообразного состояния, но от этого не менее опасная, рука протянулась к ней.       Действуя почти по наитию, Виктория шагнула ближе к Древнему, и его горячая ладонь опустилась ей на плечо. Спустя мгновение на другое плечо опустилась вторая костистая рука.       Невысокая девушка доставала Древнему почти что до пояса, но опустить взгляд у нее не было сил. Красные, но от этого не менее человеческие, глаза Патриарха приковывали к себе, и в какой-то момент Виктория ощутила, что она проваливается куда-то внутрь этого взгляда, теряя нить реальности. Она не чувствовала своего тела, вокруг была только тьма, которая нежно баюкала ее разум в своих мягких руках. Из тьмы родился голос. Тихий, едва шелестящий, он сухим песком обволакивал ее, она проваливалась в него, погружаясь вся, без остатка.       - НЕ БОЙСЯ, МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕЧЕК. ТУТ ТЕБЕ НИЧЕГО НЕ УГРОЖАЕТ.       - Я не боюсь…- Виктория поймала себя на том, что вслух она этого не произнесла, а только подумала. Но была уверена, что эти исполины услышали ее мысли.       - МЫ ПОЗВАЛИ ТЕБЯ, ЧТОБЫ СООБЩИТЬ СВОЮ ВОЛЮ. МЫ БУДЕМ ГОВОРИТЬ, ТЫ БУДЕШЬ СЛУШАТЬ И ЗАПОМИНАТЬ.       - Я не должна говорить об этом разговоре никому? – догадалась Виктория.       - ДА. ТЫ ВЕСЬМА ПРОНИЦАТЕЛЬНА ДЛЯ СТОЛЬ МОЛОДОГО РАЗУМА.       Виктория попыталась возразить, возмущенно вздохнув, но тут же в ее сознании цветком развернулась картинка-понимание массива времени, сквозь которое скользили, практически не меняясь, эти сущности. Девушка задохнулась от осознания того, что возраст стоящих перед ней Патриархов не ограничивается сроком их пребывания на Земле. И сама Земля для них – лишь мгновение в их бесконечном существовании.       Что для них была Виктория и все остальные люди? Они просто не замечали, как одни поколения сменялись другими, проносясь мимо, подобно бурному потоку горной реки. Омывая, но не изменяя и не тревожа их разум, который, абстрагировавшись от потоков времени, отслеживал возможные вероятности событий, которые менялись каждую секунду, порождая новые нити судеб.       - Вы – Бог? – едва слышно прошептала Виктория, сама не понимая, как она еще не сошла с ума от осознания того, какой массив информации сейчас свалился на ее хрупкие плечи.       - МЫ – НЕ ТВОРЕЦ. МЫ - ТВОРЕНИЯ, ЖАЖДУЩИЕ ПРИБЛИЗИТЬСЯ В ПОНИМАНИИ СВОЕГО СОЗДАТЕЛЯ.       - А кто ваш создатель? – девушку начало трясти. Страх переплетался с надеждой, что все, что сейчас видит и ощущает, она потом сможет забыть. Иначе она просто не сможет жить с таким знанием. Весь ее мир станет другим. Но не задать этот вопрос она не могла. <      - У НЕГО МНОГО ИМЕН, И КАЖДОЕ ИМЯ, ДАННОЕ ЛЮДЬМИ, ЛИШЬ ЧАСТИЧНО ПРИОТКРЫВАЕТ ГРАНЬ ЕГО СУЩНОСТИ.       В голове Виктории вспыхнула визуализация гигантского многогранника, постоянно меняющегося, перетекающего в самого себя, вокруг которого находились тысячи людей, но каждый видел лишь одну, свою грань, не замечая остальных.       - Множество Мандельброта… Трехмерный фрактал… - тихо прошептала Виктория, заворожено глядя на то, что человечество называло Богом.       - ЭТО НАИБОЛЕЕ ПРИБЛИЖЕННЫЙ К ТВОЕМУ ПОНИМАНИЮ ВНЕШНИЙ ВИД СОЗДАТЕЛЯ. НЕ ВСЕ МОЖНО ИЗМЕРИТЬ И ОПИСАТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ СЛОВАМИ, - в голосе прозвучала легкая усмешка.       - Тогда кто вы?       - МЫ – ОШИБКА, КОТОРОЙ ДАЛИ ПРАВО НА СУЩЕСТВОВАНИЕ И КОТОРАЯ ЗАНЯЛА СВОЮ НИШУ В ИСТОРИИ. НО ДОВОЛЬНО ВОПРОСОВ! СМОТРИ!       На Викторию словно обрушился многотонный груз, придавивший ее к полу. Дыхание сбилось, воздуха в сплющенных давлением легких не хватало. Перед глазами словно взорвались тысячи солнц, яркий свет полоснул по сетчатке, вызывая слезы. А потом перед ней замелькали картинки. Каждая появлялась перед ее взором на долю секунды и ее тут же сменяла другая, такая же яркая и насыщенная. Она словно смотрела безумное слайд-шоу на уроке истории, только вот каждая картинка исторического события была в двух вариантах – в привычном для человеческого восприятия, и вид изнутри, объясняющий причины и следствия.       Древние, они были всюду. С виду безразличные наблюдатели, они незримо стояли за кулисами многочисленных значимых событий, ставшими поворотными вехами в человеческой истории. Они, словно соль, делали изначально безвкусный бульон истории насыщенным, терпким. До Виктории, наконец, начало доходить, что сотни войн прошлого произошли, либо не случились только потому, что так захотели Патриархи. Они бесстрастно наблюдали за людьми, наивными и жестокими, с метущимися душами, самонадеянно считающими, что они – венцы эволюции, короли мира, хозяева всего сущего. А по факту, ничтожная марионетка, одна из миллиардов, наконец, увидела своего кукловода.       Перед глазами мелькнуло знакомое лицо.       Квинлан? Квинт Серторий? Рожденный?       Виктория попыталась зацепиться за картинки из его жизни и тут же ощутила одобрение, источаемое Патриархами.       - СМОТРИ…. НИЧЕГО НЕ УПУСКАЙ….       И она во все глаза смотрела на жизненный путь ее недавнего знакомого. Заражение матери, рождение, безрадостное детство, жизнь в тесной клетке, спасение, и снова…. Стоп!       Лицо Виктории скривилось от ярости.       - Вы что, его в рабство продали?! В гладиаторы?! – ей показалось, что этот вопрос она задала вслух.       - ОН БЫЛ ПЯТЫЙ, ПОСЛЕДНИЙ РОЖДЕННЫЙ. С ЧЕТЫРЬМЯ ПРЕДЫДУЩИМИ МЫ ПОТЕРПЕЛИ ПОРАЖЕНИЕ, ПОЗВОЛИВ ИМ НАЧАТЬ ОХОТУ НА МЛАДШЕГО С МОМЕНТА ОСМЫСЛЕНИЯ ИХ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЯ. ГОДЫ В РАБСТВЕ НЕ ТОЛЬКО ЗАКАЛИЛИ ЕГО ТЕЛО И ДУХ, НО И ОБЕЗОПАСИЛИ ОТ СЕДЬМОГО. МЛАДШИЙ РАССЛАБИЛСЯ, ПОСЧИТАВ, ЧТО КВИНТ СЕРТОРИЙ СОШЕЛ С ДИСТАНЦИИ. НЕ ОПАСЕН ДЛЯ НЕГО.       - Но он мог погибнуть!       - ОРУЖИЕ НЕ КУЮТ ПРИ КОМФОРТНОЙ ТЕМПЕРАТУРЕ. СТАЛЬ ДОЛЖНА ПРОЙТИ ХОЛОД И ПЛАМЕНЬ, ИНАЧЕ РАССЫПЛЕТСЯ, НЕ НАНЕСЯ УРОНА.       - Но если так, то почему Квинлан его до сих пор не убил? Как же его предназначение?       - ЕГО ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ – ЛЕГЕНДА ДЛЯ МЛАДШЕГО, В КОТОРУЮ ОБА ЗАХОТЕЛИ ПОВЕРИТЬ И ВЕРЯТ ДО СИХ ПОР. СМОТРИ ДАЛЬШЕ….       Картинки замелькали с еще большей скоростью. Виктория даже не понимала, как из этой мешанины образов она умудряется выхватить и запомнить хоть что-то. А потом все остановилось. Последнее изображение, подрагивая, висело перед внутренним взором Виктории. Еще не веря увиденному, она почувствовала, как по щекам потекли слезы.       - Неужели все именно так и закончится?       - ЭТО НАИБОЛЕЕ ВОЗМОЖНЫЙ ВАРИАНТ РАЗВИТИЯ СОБЫТИЙ.       -Это можно предотвратить?       - ДА.       - Тогда скажите, как?       - СМОТРИ.       В сознании девушки вновь замелькали картинки, но, на этот раз, другие. Виктория с облегчением выдохнула, когда не увидела то жуткое изображение, заставившее ее похолодеть от ужаса.       - Но ведь… - она, еще не веря тому, что увидела, подняла на Патриарха удивленный взгляд.       - ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЙ ВАРИАНТ, ПРИ КОТОРОМ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ИМЕЕТ ШАНС НА ВЫЖИВАНИЕ.       - Но зачем вам это? Почему? – она, не веря своим глазам, смотрела на гигантскую фигуру, нависающую над ней.       - ПЕРЕРОЖДЕНИЕ. ОЧИЩЕНИЕ. КАТАРСИС. ПРОЩЕНИЕ, - в голосе Древнего слышались нотки усталости. – ШАНС ВЕРНУТЬ ВСЕ, КАК БЫЛО.       - А Младший, он знает об этом варианте? – Виктория все еще не верила в то, что Патриархи, после столь долгого времени существования, внезапно примут такое решение. В голове снова послышался знакомый смешок.       - МЛАДШИЙ БЕЗУМЕН. ОН ЗАХОТЕЛ ВОЗВЫСИТЬСЯ ДО СОЗДАТЕЛЯ, НО ЦЕНА ЗА ЭТО ОКАЗАЛАСЬ СЛИШКОМ ВЫСОКА. ЕГО ЧАСТИЦА РАЗУМА ЗАКРЫТА ОТ НАС, НО ДАЖЕ ТАК МЫ ЧУВСТВУЕМ ЭМАНАЦИИ БЕЗУМИЯ. СЛИШКОМ МНОГО ОН ВОБРАЛ В СЕБЯ РАЗУМОВ. ОНИ РАЗДИРАЮТ ЕГО НА ЧАСТИ, НЕ ДАЮТ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ НА ВЕЧНОСТИ. ОН УТРАТИЛ СВОЮ СУТЬ, ПОГРЯЗНУВ В ПРИМИТИВНЫХ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ЭМОЦИЯХ. И ЧЕМ БОЛЬШЕ ОН СЕЙЧАС ПОГЛОЩАЕТ ЖИЗНЕЙ, ТЕМ ГЛУБЖЕ В БЕЗДНУ СКАТЫВАЕТСЯ ЕГО РАЗУМ. РАНО ИЛИ ПОЗДНО ЕГО ЩИТ ДАСТ ТРЕЩИНУ, И БЕЗУМИЕ ЗАТОПИТ НАС. ЧТО ТОГДА СЛУЧИТСЯ, ТЫ УЖЕ УВИДЕЛА.       Викторию передернуло от ужаса. Перед глазами все еще стояла картинка апокалипсиса. Судного дня человечества, в котором живому не осталось места, в котором Земля утратила статус обитаемой планеты, погрузившись в хаос смерти. И вид впавших в безумие Древних, поглотивших все живое, вызывал у нее животный ужас.       - Но почему я? Почему вы мне все это показываете?       Ответа не последовало.       Древние молчали, глядя на нее со своих кровавых постаментов. Девушка поежилась, ощущая на плечах жар, исходящий от рук Патриарха. Пальцы на плечах лежали свободно, но даже так они легко могли раздробить ее кости, смяв тело, как лист бумаги.       Инстинктивно Виктория стерла рукавом струйку пошедшей носом крови, и тут же ужаснулась, поняв, что, возможно, даже пары ее капель может хватить, чтобы спровоцировать Древних на нападение.       «Господигосподигосподи…. Пусть они не учуют ее запах во всем этом смраде!» - мысль панически билась в голове, не давая возможности здраво рассуждать.       Виктория попыталась выскользнуть из хватки Патриарха, и его пальцы тут же сжались сильнее. Даже сквозь плотную ткань куртки она ощущала, как острые, словно бритва, когти вот-вот вопьются в ее кожу, проткнув столь ненадежную преграду.       - НЕ ШЕВЕЛИСЬ, – в голосе, звучащем в голове, прорезались нотки раздражения, - ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО ТЕБЕ СЕЙЧАС СМОЖЕТ НАВРЕДИТЬ – ЭТО ТЫ САМА.       Патриарх склонил голову и вперился взглядом в лицо девушки, не давая ей отвести глаза в сторону.       - МЫ САМИ НЕ ПОНИМАЕМ, КАК ТЫ СМОГЛА ПРИНЯТЬ НАШ РАЗУМ. ЕЩЕ НИКТО НЕ СМОГ ЭТОГО СДЕЛАТЬ, КАК МЫ ДО ЭТОГО НИ СТАРАЛИСЬ. ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ПСИХИКА СЛИШКОМ СЛАБА, ЧТОБЫ ПРИНЯТЬ ЗНАНИЕ, НАХОДЯЩЕЕСЯ ЗА ПРЕДЕЛАМИ РАЗУМА.       -Те… в клетках… - губы Виктории в ужасе задрожали, - Он все сошли с ума? Потому что услышали вас?       И снова молчание. Но на это раз она поняла, что это было равносильно согласию. Прикрыв глаза, она на мгновение представила, что такая же участь ждала и ее, если бы она тогда не проявила больше смелости и настойчивости, чтобы вырваться из той клетки. Если бы не убила случайно попавшегося ей навстречу охотника. Если бы не встретила Вона. Если бы он не взялся ее защищать, породив тот самый «эффект близнецов».       - Вон…Его ждет та же судьба? – спрашивая, Виктория уже боялась ответа, который могла получить от стоящего перед ней исполина.       - ВСЕ БУДЕТ ЗАВИСЕТЬ ОТ ТЕБЯ. ОН - НАШЕ ДИТЯ И ВПРАВЕ РАСПОРЯЖАТЬСЯ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ САМОСТОЯТЕЛЬНО.       Девушка с облегчением кивнула. В голове, наконец, начала складываться картинка происходящего. И вслед за этим ее снова накрыло волной одобрения. Значит, она движется в нужном направлении.       - ИДИ. У ТЕБЯ ЕСТЬ ВРЕМЯ ВСЕ ОБДУМАТЬ. НО НЕ ТАК МНОГО, КАК БЫ ТЫ ХОТЕЛА. КОГДА ПРИМЕШЬ РЕШЕНИЕ, МЫ БУДЕМ ТЕБЯ ЖДАТЬ.       Пышущие жаром руки легко оттолкнули ее в центр круга. Древний выпрямился, приняв прежнюю позу: скрещенные на груди подрагивающие конечности, устремленный в никуда безучастный взгляд.       Виктория устало вздохнула, пытаясь совладать с волнением и накатившей на нее усталостью. Сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, так оно колотилось под ребрами, в глазах плясали темные точки. Стараясь держаться прямо, она направилась к выходу, еле перебирая ставшими внезапно ватными ногами.       «Вот дойду сейчас до кровати, и все будет хорошо», - взгляд не отрывался от темнеющего на полу бесформенного комка одеяла, которое она загодя оставила, не желая пачкать его в крови. Уже почти добравшись до выхода, она споткнулась, тело повело в сторону. Заваливаясь вперед, она выставила перед собой руки в попытке смягчить падение, подсознательно ожидая разряд боли от разбитых в кровь ладоней, но этого не произошло. Чьи-то руки подхватили ее в последний момент, не давая рухнуть на каменный пол всем телом.       Проваливаясь в беспамятство, Виктория чувствовала, как ее бесчувственное тело кутают в одеяло. Но что-то не дало ей отключиться полностью. Словно в бреду, она улавливала осколки ощущений. Вот ее несут на руках, бережно придерживая голову, чтобы она не ударилась в дверном проеме. Мимо проплывают размытые пятна потолочных светильников. На грани сознания слышится голос, тихий, успокаивающий, не дающий ей окончательно отключиться. Что ей говорят, она не понимает, но настойчиво держится за этот голос, словно за спасительную веревку, не дающую ей погрузиться в пучину безумия.       «Я не сойду с ума….», - мысль дикой птицей бьется в клетке ее разума, причиняя боль.       - Держись, пожалуйста, не отключайся, - голос доносится словно из-под толщи воды.       Ее прижимают к себе, бережно усаживая на колени. Ей хочется лечь, но ей не позволяют, что-то втолковывая про возможность кровоизлияния в мозг. Она даже пытается возразить, едва ворочая языком, но к губам прикасается горячая ладонь, жестом призывая ее к молчанию.       - Тихо, маленькая, не надо ничего говорить, - голос звучит мягко, почти нежно, вызывая чувство защищенности и уюта.       Виктория утыкается носом в теплую ткань куртки, с наслаждением вдыхая знакомый запах. Он прав. На самом деле ей действительно не хочется ничего говорить. Слова только испортят все, сломают то хрупкое чувство доверия, которое она лелеет у себя в груди, и оно прорастает цветком, оплетая ее и того, кто баюкает ее у себя на руках.       - А мне разве можно спать? – Виктория, наконец, сформулировала осмысленный вопрос, приоткрывая глаза и болезненно щурясь от света лампы, кажущегося нестерпимо ярким.       - Когда я рядом – можно, - теперь она видит бледное лицо Вона, склонившееся над нею. В глазах плещется тревога.       - У меня сотрясение? – она снова утыкается в плечо охотника, пытаясь устроиться удобнее в его руках. – Но я же не ударялась головой.       Вон сидит на кровати, устроив ее на своих коленях и обхватив руками, словно боясь, что она в любой момент может исчезнуть.       - Нет. Просто для человеческого мозга общение с Патриархами смертельно опасно. Слишком сильная нагрузка, слишком много информации, которую обычный человек не в состоянии воспринять. Когда я нашел тебя, ты уже была на грани.       - Я умру?       -Нет. По крайней мере, не сегодня, - Виктория чувствует, что последнюю фразу Вон произносит с тенью улыбки на лице, - Тебе просто требуется отдых. Позволишь? – он осторожно убирает руки, но тут же запускает пальцы в ее волосы, медленно, массирующими движениями, проводя ими по голове.       Виктория тихо вздыхает, чувствуя, как напряжение начинает ее отпускать. И едва сдерживается, чтобы не потереться головой об его руки, заботливо расправляющие ее волосы, убирающие пряди с лица. От осторожных прикосновений по телу пробегают мурашки.       - Ты напугала меня, - голос звучит над самым ухом, обдает кожу волной тепла. - Когда я вернулся и не нашел тебя, Залы Древних – было последнее место, где бы я пошел тебя искать. Как ты туда попала?       - Они позвали меня. Наверное. Не знаю. Меня что-то вело туда, не давая свернуть с пути. Что-то поселилось у меня в голове и пыталось управлять моим телом. У меня не было выхода, поэтому я просто пришла к ним.       Виктория обхватывает Вона, сильнее прижимаясь к нему и кладя подбородок на плечо. Так удобнее и не надо напрягаться, чтобы держать ровно голову, которая весит, как чугунная гиря и все время норовит утянуть ее вниз, к подушке.       В комнате повисает тишина, и никому не хочется нарушать ее первым.       - Они говорили со мной, показывали картинки, - Виктория не выдержала первой.       - Картинки? – Вон на мгновение отодвигается и вглядывается ей в лицо. – Что за картинки?       - Они показали мне свою историю. Откуда они, свое прошлое. И что нас ожидает, если мы ошибемся в принятии верного решения, - охотник снова притягивает ее к себе, опять устраивая голову на плече, - И что-то мне подсказывает, что это решение надо будет принимать мне. Мне страшно, Вон, - Виктория едва шепчет, понимая, что даже сейчас он прекрасно слышит ее.       - Не надо ничего бояться, - Вон осторожно проводит пальцами по ее плечу, - Мы найдем верное решение.       - Его не надо искать. Оно уже мне известно, - Виктория жмурится, чувствуя, как по щеке стекает предательская слеза, - И это решение не понравится никому. Оно мне уже не нравится.       - Его тебе показали Патриархи?       - Да. До сих пор не могу поверить, что они добровольно готовы пойти на это.       Вон замирает, прекращая перебирать пальцами ее волосы, и отстраняет ее от себя, заглядывая в глаза.       - Они…. - он не успевает ничего сказать, как Виктория перебивает его.       -Да. Но я никак не могу понять, почему?       Охотник снова прижимает ее к себе, задумчиво глядя в одну точку поверх ее плеча. Он словно прислушивается к чему-то и, наконец, вздыхает, черты обычно невозмутимого лица смягчаются.       - Может быть потому, что они понимают, что есть более страшные вещи, чем развоплощение, – осторожно предполагает он, тоже устраивая подбородок на плече девушки. – Младший слишком далеко зашел в своем безумии и жажде власти. Если раньше они еще надеялись, что смогут договориться с ним, вразумить, убедить в ошибочности его взглядов, то сейчас уже поздно о чем-то говорить с ним. Остается действовать.       - Но разве они не могут сами справиться с ним?       - Нет. Они сами не могут его уничтожить. Это равнозначно, что убить часть своего тела. Он – часть их, они – часть его. Только благодаря тому, что они до сих пор не покинули этот мир, он продолжает балансировать на самом краю пропасти.       - Ты хочешь сказать, что исчезновение Патриархов окончательно сведет с ума Младшего? – Виктория снова отодвигается назад, чтобы видеть лицо охотника, и вопросительно смотрит на него.       - И это тоже. Он просто станет слабее, оставшись один. Это ему кажется, что отсутствие других Древних сделает его могущественнее, но, на самом деле, он лишится их поддержки.       Вон едва улыбнулся, разглядывая лицо девушки. Вся взъерошенная, с кругами под глазами от постоянного недосыпа, бледная до синевы, она чем-то напоминала ему новообратившегося дикого, и лишь только разум, светящийся в глазах, выдавал ее человеческую сущность. Не выдержав, он снова провел пальцами по ее волосам, приглаживая их, и убирая лезущую в глаза челку. На этот раз Виктория повела головой, прижимаясь щекой к его ладони. Ее кожа под его пальцами оказалась ледяной, словно она несколько часов находилась на морозе.       - Ты холодная вся, - Вон завозился, стягивая с себя куртку. В том положении, в котором он находился – сидя, прислонившись к стене, и придерживая на коленях девушку, - это оказалось не так уж просто. Хихикая, Виктория полезла помогать ему, но только сильнее запутала его в рукавах куртки.       Наконец, выпутавшись из непослушных рукавов, Вон накинул куртку на плечи Виктории, заботливо закутав ее. Но она тут же вытащила руки, и снова вцепилась в него, прижавшись ближе.       - Ты такой теплый, что грех не воспользоваться случаем погреться, - усмехнулась она, - Будешь сегодня моей персональной грелкой.       - Так меня еще никто не использовал, - ухмыльнулся Вон, снова притягивая ее к себе. – Но я не против.       Прижавшись к горячему телу, Виктория почувствовала, как по коже начало медленно разливаться тепло. Действуя скорее инстинктивно, она сначала пристроила свои вечно мерзнущие руки на груди охотника, но потом, спустя пару минут, они нырнули под его водолазку, прижавшись к горячей коже. Когда ледяные ладошки скользнули по его спине, Вон вздрогнул.       - Извини, - пробормотала девушка, с огорчением убрав руки. Но, заметив, что во внимательно смотрящих на нее глазах охотника нет ни капли недовольства, она снова вернула их обратно, с наслаждением проводя пальцами по коже, прощупывая застарелые шрамы. – Мои руки, они всегда мерзнут.       - Не стоит извиняться, - прошептал Вон, зарывая лицо в ее волосы, - Я же сегодня, как-никак, грелка.       - Знаешь, а я сейчас поймала себя на том, что больше не боюсь тебя, - неожиданно для себя заявила девушка, с наслаждением жмурясь от прикосновений. - Вчера была готова на стенку лезть о страха, после того... случая… И бежать от тебя на край света. А сейчас чувствую себя рядом с тобой в полной безопасности. Это нормально?       На губах Вона снова промелькнула легкая улыбка.       - Мне действительно жаль, что тогда такое произошло, - наконец прошептал он, - Не знаю, что нашло тогда на меня. Поверь, я бы не перенес, если бы с тобой что-то случилось.       - Ага, «эффект близнецов» и все такое… - буркнула Виктория, пошевелив пальцами. - Мне плохо, - значит, и тебе плохо. Тебе хорошо – и я на седьмом небе от счастья. И мне Лар рассказал, что ты не мог тогда себя контролировать, даже, если бы попытался. Так что будем считать, что это был «несчастный случай».       Под наконец согревшимися пальцами она почувствовала, как Вон весь напрягся от ее слов, но тут же мышцы снова расслабились, став тягучими и мягкими. Не удержавшись, она осторожно пробежалась по ним пальчиками, словно по клавишам пианино, проминая и прощупывая каждую мышцу.       В ответ Вон издал странный звук, чем-то напоминающий мурлыканье большой кошки.       - И что еще рассказывал Лар? - осторожно спросил он.       - Больше ничего существенного, - поспешно сообщила девушка, помня про секрет Вона, что рассказал ей его друг. - Знаешь, ты мне лучше в следующий раз сразу говори, что с тобой что-то не то происходит.       - Что именно? Внимание: я сейчас на тебя кинусь? - хмыкнул Вон.       - Ну, хотя бы это.       Они замолчали, не желая нарушать повисшую в комнате уютную тишину.       - Только я так и не поняла, мне можно сейчас спать или нет? – наконец, спросила она, подавляя зевок.       - Ну, у тебя же нет сотрясения, - пробормотал охотник куда-то в ее висок, обдавая кожу и волосы горячим дыханием, - Насколько я смог проверить, твой мозг вполне хорошо перенес общение с Патриархами. Так что сон тебе сейчас абсолютно не повредит.       - Ну, слава Богу, - Виктория, наконец, устроила свои ладони в области лопаток Вона и с наслаждением зевнула, - А то я уж думала, что ты будешь меня всю ночь тормошить, не давая спать. Вот сейчас согреюсь, и - баиньки. Или сразу… баиньки…       Усталость, наконец, взяла свое. Вымотанная за последние несколько дней, а, особенно, сегодняшними событиями и происшествием с Ларом, Виктория даже не заметила, как провалилась в сон, продолжая сидеть на коленях охотника.       Уже спящую, Вон осторожно переложил ее на кровать, стараясь не потревожить сон, после чего заботливо укутал в одеяло. Подумав немного, стоя над ней и наблюдая, как она зябко пытается натянуть край одеяла на плечи, он лег рядом, обхватив ее руками. Виктория тут же инстинктивно прильнула к нему, тоже обхватив руками и уткнувшись головой в плечо. Полутьма в комнате абсолютно не мешала ему заметить, как ее губы тронула легкая улыбка, она перестала хмурится и черты лица вновь стали мягкими. Сейчас, хотя бы во сне, она была счастлива.       Проснулась Виктория уже под вечер. Заворочавшись, она выпуталась из-под одеяла, и села, пытаясь вспомнить, как она оказалась лежащей в постели. Она прекрасно помнила, что происходило перед тем, как она уснула. Вспомнив, как грела руки, используя тело Вона, словно грелку, она тихонько захихикала. Странно, но чувства неловкости она абсолютно не испытывала, несмотря на двусмысленность их объятий. Наоборот, от воспоминаний того, как Вон бережно обнимал ее, гладил по голове, перебирал волосы, зарываясь в них лицом, на душе разлилось какое-то теплое чувство. Мысленно представив выражение лица Мари, которая увидела бы их в тот момент, девушка ехидно захихикала и, мурлыча под нос простенький мотив, направилась в санузел.       Охотника, кстати, в комнате не оказалось. Поэтому она, умывшись и проанализировав свое состояние, решила, что стоит проверить Лара.       С Мари она столкнулась нос к носу около двери в «операционную». Та пялилась на закрытую дверь, не решаясь открыть ее и войти внутрь.       - А вдруг там куча тел жертв этого психа? - с вызовом заявила Мари, заметив приближающуюся подругу.       Виктория в ответ только хмыкнула и потянула за ручку двери. Помещение их встретило тишиной и стерильной чистотой. После операции, проведенной над Ларом, кто-то успел позаботиться о том, чтобы тщательно убрать все ее следы. Мари настороженно зыркнула по сторонам, но, не заметив ничего опасного, уверенной походкой направилась к кушетке, на которой покоилось тело ее пациента, накрытое простыней. Приподняв ее край, она с удовлетворением осмотрела шов. До этого ей приходилось оперировать только людей, но результаты ее труда выглядели вполне обнадеживающими. Да и сам Лар уже не был похож на «без пяти минут» труп.       Удовлетворившись осмотром, Мари повернулась к подруге, которая наблюдала за ее действиями, прислонившись к дверному косяку.       - Ты не подкинешь меня до дома, а то смена у меня начинается через пару часов, а я еще даже не ела сегодня. Хороша же я буду, если грохнусь в голодный обморок прямо в процессе операции.       - Я могла бы покормить тебя тут, у меня в комнате имеются консервы.       - Ни крошки не возьму в рот в этом проклятом месте, - категорично заявила блондинка, направляясь к выходу из комнаты, - Лучше поедим у меня дома. Я перед твоим приходом приготовила прекрасную лазанью. Надеюсь, она не успела испортиться за время моего отсутствия.       Виктория со вздохом направилась в сторону гаражей, показывая подруге дорогу. К ее удивлению, по пути им никто не встретился. Только садясь в машину, она заметила мнущегося неподалеку Криса. Поняв, что на него обратили внимание, он радостно потрусил к ним, таща сумки Мари.       При виде ноши охотника, та звонко хлопнула себя по лбу:       - Вот дура! И как я могла про них забыть?! - и с некоторым облегчением она забрала у него свои вещи. Даже на «Спасибо» расщедрилась.       К удивлению Виктории, по пути домой Мари не произнесла ни слова. Она задумчиво смотрела перед собой, периодически шевеля губами, словно вела сама с собой внутренний диалог. Девушка попыталась было расшевелить подругу, задав ей пару невинных вопросов, но та так на нее глянула, что продолжать разговор просто расхотелось. По всем признакам, в голове Мари сейчас шла внутренняя борьба не на жизнь, а на смерть, и кто, в итоге, мог выйти победителем - судить было сложно.       Поэтому Виктория полностью сосредоточилась на дороге, параллельно прокручивая в голове события предыдущего дня. Все произошедшее хотелось тщательно обдумать, покрутить со всех ракурсов, разложить по полочкам, нацепить ярлыки. Но пока все воспоминания были настолько перемешаны и сумбурны, что отделить одно от другого представлялось сложным. Только два события выделялись среди остального потока воспоминаний: контакт с Древними и последующее «общение» с Воном.       И если всю информацию, которую она смогла почерпнуть из их «картинок», еще стоило хорошенько обдумать, проанализировать и, при возможности, обсудить с другими охотниками, то последующие события хотелось прокручивать в голове раз за разом.       С тем, что она приняла эту странную, немного противоестественную связь с охотником, Виктория уже смирилась. И, похоже, с этим смирился и Вон, просто принимая все, как есть. Она немного завидовала его невозмутимости и естественности в поведении. Она сомневалась, что у него имелся вообще какой-либо опыт подобного общения с людьми, особенно учитывая, как холодно он ее принял при первом их знакомстве. Но сейчас было видно, что он потихоньку оттаивал, и сквозь маску сурового, жестокого воина начали проглядывать другие его черты - забота, нежность, сочувствие.... Она всегда хотела иметь старшего брата, и сейчас, глядя на Вона, она втайне представляла себе, что будь он у нее, он был бы именно таким - сильным и нежным одновременно.       «Наверное, я всегда втайне желала, чтобы рядом кто-то был, кто действительно станет обо мне заботиться, кому я буду не безразлична», - думала она, сворачивая к дому Мари. - «Удивительно, что этот кто-то оказался не человеком. Хотя, могу ли я его считать не человеком, после всего того, что я о нем узнала? Есть ли вообще та грань, которая отделяет человека от монстра?»       Вспомнив своих приемных родителей, она мысленно поежилась, отметив для себя, что для нее они уже давно утратили статус «человека».       - Эй! Алло! Мы и будем так сидеть? - из раздумий ее выдернул возмущенный голос Мари, которая пощелкала перед ее носом пальцами, пытаясь привлечь к себе внимание: - Я говорю - мы идем или как?       Виктория огляделась. Погруженная глубоко в свои мысли, она и не заметила, как на автомате припарковала машину, заглушила двигатель и теперь просто сидела, вцепившись побелевшими пальцами в руль и вперив остановившийся взгляд в одну точку.       Извинившись, она вылезла из машины, и хотела было вытащить сумки из багажника, но Мари только махнула рукой, заявив, что их надо бы вернуть обратно в больницу, что они и сделают, основательно подкрепившись перед этим у нее дома.       Виктория согласно кивнула, и тут же направилась в сторону подъезда, предварительно вытащив из кобуры пистолет. Уже перед дверью она жестом остановила подругу, которая хотела было смело войти в нее первая.       - Я, пожалуй, проверю, не завелись ли тут дикие, пока ты отсутствовала, - сказала она тоном, не терпящим возражений, и смело шагнула в подъезд.       Внутри, к ее удивлению, им никто не встретился. Только этажом ниже из щелочки приоткрытой двери высунулся любопытный старушечий нос, их оглядели упрямо и как-то молодо сверкающие глаза, и дверь тут же захлопнулась.       Но облегченно выдохнула Виктория только тогда, когда за ними закрылась дверь в квартиру Мари, отсекая их от всего хаоса, что творился во внешнем мире. Наблюдая, как блондинка притворно грозно ругаясь на расшалившегося котенка, который за день ее отсутствия успел навести в ее жилье свой собственный «порядок», перевернув все, что можно было перевернуть, и теперь с чувством выполненного долга дрых, вытянувшись на диване, она мысленно усмехнулась. Чем-то этот котенок ей напоминал Лара. Наверное, своей непосредственностью.       - Это все его дурное влияние, - ворчливо заявила Мари, поднимая поваленный на пол торшер.       - Кого - его? - на всякий случай спросила Виктория, устраиваясь в кресле.       - Ну а кто еще тут пытается навести собственные порядки в мое отсутствие? Лара, конечно! - раздраженно буркнула подруга, раскладывая на диване сброшенные на пол подушки. - Пусть только попробует теперь сюда сунуться! Хрен он сюда теперь попадет! Я... я замки на двери сменю и на окна поставлю решетки! Вот!       - Ты думаешь, такое древнее и могучее создание, как Лар, смогут остановить какие-то замки на двери? - с сарказмом спросила Виктория, наблюдая за мечущейся по квартире подругой.       - Древнее? - Мари нахмурилась, - Насколько древнее?       - Точно не скажу, но из его рассказов я сделала вывод, что ему, как минимум лет двести, не меньше.       Блондинка замерла, недоверчиво глядя на подругу, но, видя, что та говорит абсолютно серьезно, осторожно уточнила:        - А остальным охотникам тогда сколько?       - Вон намного старше Лара, лет на пятьсот, не меньше, а Крис - самый младшенький, ему только за сотню перевалило. Про остальных сказать не могу, информации слишком мало.       - Ага... младшенький... - пробормотала Мари, кусая губы и погружаясь в глубокие раздумья. - Это что же получается, у человечества под самым носом находится решение проблемы вечной жизни, а мы и не чешемся? Это надо срочно исправить. Когда, ты говоришь, Лар пойдет на поправку?       - Видишь ли, - Виктория опустила глаза, разглядывая пол, - Лар еще не в курсе того, что ты собираешься его изучать. А Вон мне намекнул, что с этим у нас могут быть проблемы. Он, видишь ли, не любит, когда им кто-то помыкает, и решает за него.       - А кто его спрашивать будет? - Мари уже мысленно потирала руки, прикидывая, какие тесты нужно будет провести в первую очередь, и какие анализы нужно будет взять у своего нового объекта для исследования. В ее глазах светилась непоколебимая решимость, и Виктория внезапно поняла, что никакие Древние теперь не смогут спасти незадачливого охотника от цепких лапок ее подруги.