Клетка

      Едва слышный противный писк приборов. Он с ритмичностью метронома действовал на нервы, заставляя вновь и вновь прислушиваться к нему и другим окружающим звукам. Они доносились, словно из-под толщи воды: чьи-то шаги, приглушенные голоса, тихий стук предметов, раскладываемых на металлической поверхности. И противный звон в ушах, на самой верхней ноте.       Она попыталась пошевелиться. Ей даже показалось, что у нее получилось неловко взмахнуть рукой, силясь отогнать от себя источник назойливых голосов. Но рука все также недвижимо лежала вытянутой вдоль тела. Она снова постаралась шевельнуть хотя бы пальцем, открыть глаза, сказать, что с ней все в порядке, она жива, но тщетно. Сознание, скованное бессознательным телом, билось внутри черепной коробки, словно птица, запертая в клетку.       Разума коснулся многоголосый шепот. Едва слышный, неразборчивый, он обволакивал, обещал спасение, вечность. Этому голосу хотелось верить, открыться полностью, впустить его в свою душу. И плыть, плыть по волнам вечности, ни о чем больше не думая, ничего не желая.       Сквозь неясную какофонию шума она услышала знакомый голос. Ей даже не надо было открывать глаза, чтобы понять, кому он принадлежит, кто находится рядом.       Элдрич Палмер. Это его голос не давал ей окончательно соскользнуть во тьму, удерживая на грани сознания. И сейчас он звучал с надеждой и скрытой радостью.       - Хозяин…       Коко достаточно было услышать одно это слово, и ее сердце, заколотившись, ухнуло куда-то в пятки. Страх захлестнул волной, затягивая на самое дно, не давая глотнуть воздуха.       Кто-то грубо схватил ее за челюсть, приоткрывая рот. На язык упало несколько капель чего-то густого, с металлическим привкусом и противным запахом аммиака. И мир тут же взорвался звуками и красками. Едва различимый шепот возрос до многоголосого хора, поющего осанну спасителю. Вот он, только протяни руку, и он примет тебя в свои объятия, поделится вековой мудростью и вечной жизнью.       Сытое, довольное рычание вибрацией прошлось по ее нервам.       Тело, до этого чужое, безвольное, встрепенулось, снова готовое подчиняться приказам. Но почему-то ей не хотелось открывать глаза, поскольку она знала, что увидит и страшилась этого.       И все же Коко их медленно открыла, встретившись взглядом с нависшей над ней фигурой и вздрогнув всем телом. Склонившийся над ней Хозяин с брезгливым равнодушием разглядывал ее, словно она была насекомым под увеличительным стеклом. Почему-то ей казалось, что еще немного и он прочтет ее мысли.       Если Вон, Лар, Крис и другие охотники не вызывали в ней страха, то сейчас ее разум бился в ужасе. Коко в панике заметалась на кровати, ища взглядом Элдрича, в призрачной надежде на его защиту. В голове словно взревела сирена, сигнализируя о наивысшем уровне опасности. И в следующее мгновение она увидела мистера Палмера, исполненного самоуверенности и торжества.       - Ты спасена, дорогая, - эти слова он произнес с такой гордостью, словно сам лично был ее спасителем.       А в следующее мгновение Хозяин исчез со стремительностью порыва ветра, словно его тут и не было. Но прежде, чем он скрылся, Коко успела заметить на его лице торжествующую усмешку, адресованную Палмеру.       -«Так, без паники, ты ничего не знаешь, они ни о чем не догадываются», - мысли метались в голове, пока Коко, приподнявшись на локтях, пыталась осмыслить произошедшее с ней.       Из положительного она могла отметить только свое выздоровление. Тело теперь прекрасно слушалось, ничего вроде бы не болело, организм был бодр, словно после многочасового отдыха.       А дальше начинались отрицательные моменты. Будучи довольно дотошной, она уже успела подробно расспросить Криса о действии крови Древних на человеческий организм. И помимо исцеляющего эффекта, который, к слову сказать, носил хоть и длительный, но все же временный характер, у человека, регулярно употребляющего эту жидкость, возникала к ней зависимость. Но хуже оказалась новость, что Древние могли влиять на разум того, кто удостоился чести вкусить их крови.       Коко прислушалась к своим ощущениям. Вроде бы пока она не ощущала желания поклоняться Хозяину, выполнять все его команды, или, в крайнем случае, бить ему поклоны и славить его имя. Но кто знает, как будет действовать это «лекарство» в ее организме.       Помучившись так некоторое время, она хладнокровно решила, что с проблемами будет разбираться по мере их поступления, усилием воли подавила в себе растущую панику и обратила все свое внимание на Палмера, который все это время не сводил с нее полного обожания взгляда.       - Это был Боливар? Что он со мной сделал? – Коко решила, что самым разумным будет разыгрывать карту абсолютного незнания. В любом случае, достаточно естественным шагом было изображать дезориентацию после пробуждения.       - Это был Хозяин, - Палмер ненадолго замолчал, видимо взвешивая все за и против, после чего, похоже, приняв решение, продолжил, - Я его партнер.       «Аллилуйя!» - Коко мысленно закатила глаза. Она так долго пыталась вывести Элдрича на откровенную беседу о его роли в начинающемся апокалипсисе, что уже даже не надеялась на удачу. - «Неужели мне для этого надо было словить пулю?»       - Я должен столько тебе рассказать. Прости, что я лгал тебе, - Элдрич словно ждал этого момента, желая, наконец, выговориться обо всем, – Но теперь ты ощутила его силу на себе.       Коко не понравились ноты радости, звучащие в голосе Палмера. Хотя, возможно, он мог и не знать о побочных эффектах лечения кровью Древних, и только поэтому позволил Хозяину дать ее ей. Или не позволял? Ей срочно нужно было понять уровень взаимоотношений между ним и Младшим, чтобы окончательно определиться со стратегией дальнейших своих действий.       - Я стал помогать ему, чтобы он спас мне жизнь. – Элдрича теперь было не остановить, - И он спас! Теперь он спас и тебя.       «О боже!!!! Нет! Нет! Нет!» - Коко внезапно осознала, что вся правда о Палмере оказалась намного страшнее, чем она предполагала.       Не было никакой жертвы с его стороны, не было никакого заблуждения в истинных намерениях Хозяина. Элдрич изначально сделал свой выбор, поставив на чаши весов свою жизнь и жизни миллионов людей. И его жизнь перевесила все человеческое, что оставалось в нем.       Глядя с ужасом перед собой, неконтролируемо трясясь от осознания положения, в котором она оказалась, Коко даже не заметила, как Палмер обнял ее, прижав к своей груди, внутри которой мерно стучало холодное сердце.       Мари застала Коко все также сидящей на больничной койке. Установленная посреди апартаментов Элдрича Палмера, она ей казалась единственным островком безопасности среди океана лжи и хладнокровного цинизма. За все это время девушка так и не покинула ее, сжавшись под одеялом в комок. К облегчению Коко, Элдрич не так давно вынужден был ее покинуть, сославшись на накопившиеся дела, а перед этим долго сидел рядом с ней, держал за руку, поглаживая ее запястья пальцами, и смотрел на нее взглядом, полным обожания.       «Обожания… но не любви…» - рассеянно отметила про себя мисс Маршан, заворожено глядя перед собой в одну точку.       Свое состояние она объяснила посттравматическим шоком, и болями в области уже порядком зажившего шрама. Это объяснение Палмер сразу принял и тут же засуетился, отдавая команды разыскать лучших психологов и врачей. Но, вот незадача, самого лучшего психолога Нью-Йорка поглотила та самая зараза, к распространению которой непосредственно был причастен сам Палмер. Остальные же либо были не столь хороши, чтобы обращаться к ним со столь важным и деликатным вопросом, либо не отвечали на телефонные звонки. Мобильная связь тоже работала из рук вон плохо. И, наблюдая за метаниями Элдрича, Коко испытывала некое злорадство. Благо, хирурга он смог найти, и к ее удивлению, это оказалась именно Мари. Почему ее осмотры не были поручены тому же врачу, который ее оперировал, она не знала.       Когда же Коко оказалась одна, она снова соскользнула в пучину страха. Сидя на кровати, девушка вновь и вновь анализировала свое состояние, прислушиваясь к каждой мысли в голове и гадая, ее ли она личная или навязана со стороны самим Хозяином.       Она раз за разом прокручивала в голове произошедшие с ней за последние сутки события. И каждый раз приходила к неутешительному выводу: Палмер окончательно сбрендил, раз допустил, чтобы ее напоил собственной кровью какой-то тысячелетний поборник идей Гитлера. По крайней мере, в его глазах она не увидела ни капли страха за ее судьбу, когда очнулась, излеченная таким образом. Он жаждал этого, он эгоистично радовался ситуации, в которой оказалась его возлюбленная.       Поэтому появление Мари в святая святых Стоунхарт груп хоть и удивило Коко, но, в первую очередь, больше обрадовало. Не говоря ни слова, она, всхлипнув, кинулась на шею подруге, вцепившись в нее, как утопающий за соломинку. Та осторожно обняла ее, шепча слова утешения, но спустя пару мгновений отстранилась, профессиональным взглядом осматривая свою пациентку.       - Как ты?       - Вроде бы цела, но здорова ли, не знаю, - горько прошептала Коко, у которой на глаза навернулись слезы.       - Я смотрела твою карту, тебя вчера прооперировали. Как, черт возьми, такое может быть? – Мари, не веря своим глазам, разглядывала подругу, не замечая на ней ни одного повреждения от полученного ранения.       Коко, не в силах ответить, всхлипнула, уткнувшись в плечо хирурга.       - Хозяин…. напоил меня своей кровью… - судорожно пробормотала она, икая и хлюпая носом…       Сперва ей показалось, что Мари в ужасе оттолкнет ее, но та только сильнее прижала ее к себе, уже не боясь невольно навредить свежей ране.       - А что Палмер? – наконец спросила она, глядя через плечо Коко куда-то перед собой.       - А Палмер радостно следил за всем этим действом. И еще поздравил меня… с приобщением… так сказать… По мне, так лучше умереть сразу, чем стать этой… марионеткой…. – со злостью прошептала Коко.       - Значит это тебе уже не понадобится, - Мари с задумчивым выражением на лице достала из нагрудного кармана медицинской робы небольшой флакончик, в котором плескалась белесая жидкость.       Коко, протерев глаза, уставилась на лежащий на ладони подруги предмет.       - Это то, о чем я сейчас думаю? – наконец, спросила она, подняв на Мари ошарашенный взгляд.       Та только утвердительно кивнула, выразительно покатав флакон между пальцами. Коко взяла его в руку и посмотрела сквозь него на свет.       - Что будет, если я его выпью весь? Это нивелирует эффект от крови Хозяина?       - Не знаю, - Мари пожала плечами, - Но Лар мне рассказывал, что для зависимости надо получить дозу крови не единожды. Однократное применение не позволит установиться такой прочной связи, чтобы попасть в полную зависимость от донора.       - Интересно, сколько крови уже успел получить от Хозяина Элдрич? – задумчиво пробормотала Коко, продолжая вертеть в руке флакон.       Не верить словам Элдрича о том, что Хозяин излечил его от болезней и немощи, она не могла. Удивительно было другое, что она сама не замечала слишком явные признаки этого излечения. Сама ведь читала про мистера Палмера, о его недугах, что он очень больной и ослабленный человек, с трудом передвигающийся без инвалидного кресла. И тут она встретила энергичного, довольного жизнью пожилого мужчину. Уже это должно было заставить ее задуматься. Но она оказалась слишком ослеплена своими чувствами к этому человеку, чтобы замечать очевидное: Элдрич попал в зависимость от Хозяина.       И теперь, рассматривая переданный ей флакон, Коко обдумывала план по спасению любимого человека.       Неладное Палмер почувствовал перед сном. Он как раз поужинал с Коко, которая чувствовала себя уже достаточно хорошо, хотя продолжала настаивать на еще нескольких дежурных осмотрах хирургом. Элдрич мысленно усмехнулся ее неверию в силы Хозяина, но спорить с ней не стал. Если мисс Маршан будет чувствовать себя увереннее от регулярных медицинских осмотров, то так тому и быть. Поэтому он распорядился выдать мисс Мари Свонсон постоянный пропуск, позволив ей посещать свою пациентку в любое удобное для нее время.       Теперь же он сидел в кресле, задумчиво потирая виски. По всем признакам у него начиналась мигрень. Удивившись такому странному факту, поскольку кровь Хозяина должна была избавить его от всех возможных недугов, он все же выпил таблетку обезболивающего. Спустя некоторое время боль начала ослабевать, но взамен он почувствовал легкое головокружение.       Списав все это на усталость от тяжелого трудового дня, Палмер решил, что в данном случае лучшим лекарством все же окажется сон. Но сон не шел. Проворочавшись несколько часов, он с тихой руганью вскочил с кровати и подошел к панорамному окну. Прижавшись пылающим лбом к холодному стеклу, он заворожено смотрел на погруженный во тьму город, который сливался с отражением его лица, порождая странную, фантасмагорическую картину.       - Ты не должен воспринимать все буквально. Иногда наше подсознание более реально, чем действительность, - от прозвучавших в его голове слов он резко вздрогнул. Фраза была произнесена с легкими рычащими верберациями, но достаточно четко, словно говорящий стоял за его спиной. Палмер даже нервно обернулся, но спальня все также была пуста. Коко сегодня решила спать отдельно, и как Элдрич не пробовал возражать, она настояла на своем. В итоге ему пришлось согласиться с сумасбродным решением своей возлюбленной, ограничившись только счастьем общения с ней во время ужина. Решив, что слуховые галлюцинации – результат все того же сильного переутомления, Элдрич вернулся в кровать, решив на этот раз во что бы то ни стало уснуть.       Оставшаяся ночь прошла спокойно. Он даже смог выспаться, хотя по его ощущениям, спал он всего часа три-четыре от силы. Но чувство бодрости не покидало его все утро. Он мило пообщался с Коко, которая лично принесла ему завтрак в постель и даже разделила его с ним. Сверившись с расписанием на сегодняшний день, Палмер погрузился в обычную деловую рутину: звонки, встречи, переговоры. Время летело незаметно. Но следующий тревожный звоночек он почувствовал, когда во время совещания, проводимого с топ менеджерами филиалов с восточного побережья, его неожиданно накрыла волна неконтролируемого страха. Вот он выслушивал чей-то доклад, а в следующий момент обнаружил, что находится в переговорной один, вцепившись в свои волосы и безумно глядя перед собой. И снова он услышал этот голос. Точнее – голоса…       С этим надо было что-то делать, поэтому глава корпорации решил не откладывать в дальний ящик выяснение причин происходящего с ним. Но назначить встречу с Томасом Айгхорстом оказалось не самой большой проблемой. А вот добиться от него правды, или хотя бы чего-нибудь вразумительного, оказалось не так просто.       Наглая, самодовольная улыбка бывшего нациста выводила из себя. А признаться ему в том, что у него начались звуковые галлюцинации, в собственной слабости, казалось просто немыслимым. Поэтому Элдрич избрал иную тактику. Он принял правую руку Хозяина в своем кабинете, предварительно отослав Коко с каким-то незначительным поручением. Почему-то он был уверен, что Томас не будет при ней столь откровенным.       - Как обстоят дела у Хозяина? – Палмер начал разговор издалека.       - Весьма признателен за вашу заинтересованность его делами, - Томас, казалось, издевался над Элдричем, - Но это не вашего ума дело.       - Я еще раз хотел поблагодарить Хозяина за то, что он успел для меня сделать. Его помощь в решении моей проблемы со здоровьем просто неоценима. И хотел бы это сделать лично.       В ответ Томас только неопределенно хмыкнул, ничем не проявляя интереса к теме разговора. На его бесстрастном лице с маской участливого дружелюбия не дрогнул ни одни мускул. Но Элдрич знал, что с этой же улыбкой Томас с удовольствием свернул бы ему шею, будь на то воля Хозяина.       - Особенно я благодарен за спасение мисс Маршан. Ее вклад в достижение наших целей неоценим.       - Так уж неоценим? – с издевкой переспросил Айгхорст, - Или вы готовы поделиться своей женщиной с Хозяином? Так спешу вас уверить, она ему не интересна.       Палмера передернуло от этих слов.       - Так как вы тогда объясните поступок Хозяина, как не желанием продемонстрировать мне свою благосклонность?       - Пути Хозяина неисповедимы, - Томас в привычном жесте сложил руки на животе, с иронией поглядывая на собеседника, - Кто знает, зачем он решил продемонстрировать вам свое могущество? Было ли это сиюминутным порывом оказать вам услугу, или он просто тем самым сказал, что способен как дать жизнь, так и легко отнять ее. Кто знает, кто знает… Но знаете, что я думаю по этому поводу?       Элдрич только вопросительно приподнял бровь, ожидая продолжения откровений стригоя.       - Хозяин слишком могуществен, чтобы растрачивать свои силы на такие мелочи, как жизни людей… Это было послание. Вам. И вы, полагаю, достаточно умны, чтобы расшифровать его и впредь не позволять себе играть с его терпением. Не забывайте, что впереди нас ждет много дел, и обретение Оксидо Люмен – одно из них. Не подведите нас, и вы будете вознаграждены.       - Это говорит через вас Хозяин? – Элдрич весь подобрался, внутренне сжавшись от предчувствия чего-то недоброго.       - Это говорю вам я, - Томас хищно улыбнулся, - Хозяин благоволит ко мне, и позволил сохранить мне разум и волю в принятии решений. Вы же тоже этого хотите? Так ведь?       Элдрич молчал. Какое вообще дело этому жалкому кровососу до его планов? Он и Хозяин должны стоять как равные над миром, рушащимся в пучину хаоса. И он будет тем, кто в своем бессмертии поведет человечество в будущее. А Томас? Что ж, для лакея тоже найдется свое место в этой игре.       - Хозяину известны все мои помыслы и желания, - наконец, уклончиво заявил он, - Я для него – открытая книга. Но сейчас вы находитесь в более выигрышном положении, чем я.       Томас, услышав такое признание, злорадно усмехнулся. Элдрич давно заметил, что, несмотря на то, что Айгхорст достаточно долго находился в облике стригоя, часть человеческих эмоций не была им утрачена. И в их списке преобладала гордыня.       - Я с нетерпением жду исполнения Хозяином своей части сделки. Вечность – это ценнейший дар, который он преподнесет мне, и хоть я и сделаю все возможное для его воцарения в этом мире, но все равно останусь перед ним в неоплатном долгу. И сейчас, готовя себя к принятию этого дара, я каждой частицей своей души жажду слышать его зов, его голос, постоянно звучащий во мне. Разве это не то благо, которым он одаривает всех своих детей?       Томас, прищурившись, разглядывал мистера Палмера, вкрадчивым голосом исторгавшего сладкую патоку лести. Первым его желанием было проигнорировать столь бездарно завуалированный вопрос. Делиться с этим мешком с кровью ценными знаниями? Он не достоин их! Но в тоже время, правильно поданная информация тоже могла сослужить нужную роль для целей Хозяина. А правильно поданная информация – это наполовину выигранная битва.       - Мистер Палмер, - в голосе Айгхорста звучало снисхождение, - Только лишь потому, что вы были совсем недавно удостоены чести вкусить эссенции вечности, коей является кровь нашего с вами Хозяина, и не владеете знаниями о природе и силе Древних, я поделюсь с вами знаниями, которыми, как я полагал, вы уже обладаете. Я искренне думал, что Хозяин успел поделиться с вами своей мудростью, - по лицу стригоя пробежала тень сочувствия, - Да будет вам известно, - продолжил он менторским тоном, - Что все ваши помыслы и стремления теперь для него явны, как его собственные. Его голос теперь всегда будет с вами. И что бы вы ни задумали, ему тот час станет об этом известно.       К его удивлению, это откровение не взволновало Палмера, а наоборот, после услышанного он словно расслабился. Черты его лица разгладились, взгляд перестал быть тревожным. Элдрич даже позволил себе легкую улыбку, словно полученная новость его обрадовала. Айгхорст только легко хмыкнул – люди все также оставались для него непостижимыми глупцами. Будь он на месте мистера Палмера, то в панике бежал бы, узнав, что Хозяин начал порабощать его волю.       Элдрич же, наоборот, с воодушевлением принял предоставленную ему информацию. Если до этого голоса в его голове вызывали тревогу, если не страх, то теперь все встало на свои места. Хозяин говорит с ним, направляет его, поддерживает. Это значит, что они действительно становятся равноправными партнерами. А свои язвительные замечания мистер Айгхорст теперь может засунуть поглубже себе в задницу. Тем более, что голоса в голове уже последние несколько часов настоятельно советовали не доверять Томасу и ждать от него предательства.       Появление Мари Коко восприняла как знак свыше. Она еще никак не могла отойти от шока, вызванного как полученным ранением, так и последующим нежданным и нежеланным исцелением. Чувствовала она себя, как прежде. Тем более, что Мари осмотрела ее и сообщила, что никаких признаков того, что она заражена, не имеется. Ее просто исцелили, хотя она сама об этом не просила. Конечно, ее подруга, узнав о произошедшем, тут же с профессиональным интересом кинулась изучать ее тело, отобрав огромное количество анализов, и даже высказала пожелание сделать ей КТ головного мозга. Коко с трудом отбилась от назойливого хирурга, клятвенно пообещав, что в случае ее смерти она завещает свое тело науке. И вот тогда она может делать с ней все, что ей заблагорассудится. А пока не стоит привлекать к себе излишнее внимание со стороны охраны и другого обслуживающего персонала.       Второе посещение прошло более штатно. Мари провела плановый осмотр раны, шрам от которой уже практически не был виден, отметила положительную динамику в поведении Коко, которая уже перестала вздрагивать от каждого шороха, и посоветовала ей немедленно сваливать из этого вертепа зла. Коко только покачала головой. Она бы с радостью больше ни шагу не сделала в сторону башни Стоунхарт груп, но ее клятва спасти Элдрича Палмера от самого себя удерживала ее на месте.       - Ты хоть понимаешь, что давала эту клятву самой себе, еще не зная всех обстоятельств происходящего? – Мари упрямо сжала кулаки, готовая с боем отстаивать свою точку зрения.       - Понимаю, – Коко была, как никогда спокойна и сосредоточена, - Но вчера ты передала мне кровь Древних явно не для того, чтобы я держала ее при себе. Это было их послание, и я его приняла. Палмеру дается второй шанс, и все зависит от того, смогу я его подтолкнуть в нужном направлении или нет. Я люблю его, каким бы он ни был. Но это не значит, что я буду слепо следовать за ним, чтобы он ни вытворял. Если он сам не способен исправить то, что наворотил, то я ему в этом помогу.       - Да что б вас всех! – Мари от злости даже топнула ногой, - Что одна, что другая, обе друг друга стоите. Ви возится со своими кровососами, разве что не целует их, ты со своим Палмером никак не расстанешься. А мне что с вами обеими делать, а?       - Ты со своим Ларом хотя бы разберись, - с тонкой ухмылкой подколола блондинку Коко, - Сама на нас наезжаешь, а он скоро у тебя поселится со своим котом.       - Кошкой, - обиженно буркнула Мари, - И кошка – моя! Нечего тут раздаривать несчастных животных всяким ходячим мертвякам. А вообще, не напоминай мне про Лара. От его имени у меня скоро изжога начнется.       - Как скажешь, - покладисто ответила Коко, закатывая рукав кофты и подставляя Мари руку для очередного забора анализов, - Ты с таким остервенением выкачиваешь из меня кровь, словно от стригоев опылилась. И еще скажи, что это не Лар на тебя так влияет… Да-да, помню. Не говорить о том, чье имя называть нельзя. Иначе – у тебя изжога, а у нас – головная боль от твоих причитаний.       Мари только сердито зыркнула на подругу, сильнее сжав челюсти.       - Милая, - Коко осторожно коснулась руки подруги, - Я обещаю, что скоро все закончится. Не знаю, почему я в этом уверена, но дай мне несколько дней. Хотя бы до даты аукциона.       - Аукциона? – Мари тут же навострила уши, - Что за аукцион? Почему я не знаю?       - Через три дня будет аукцион, на котором выставят книгу Оксидо Люмен, - Коко решила, что скрывать от Мари что-то не имеет смысла, иначе она по незнанию могла создать еще больше проблем, - Мне Крис сообщил, что эта книга ни в коем случае не должна попасть в руки Хозяина. И вроде бы ее даже планирует выкупить другой человек, который за ним гоняется уже много лет. Насколько мне известно, Элдрич собирается сам приобрести эту книгу или предоставит доступ к своим счетам, чтобы кто-то от имени хозяина выкупил книгу. Я толком не поняла еще. Но пока никак не могу придумать, как сорвать эту сделку.       - А прямо ты можешь посоветовать Палмеру не покупать ее? – задумчиво спросила Мари, потирая подбородок.       - Я пыталась поговорить с ним до этого, но он просто загорелся заполучить ее, хотя, может быть, это кровь Хозяина на него так действует? И я бы не хотела, чтобы об этом решении узнал Айгхорст. Что-то мне подсказывает, что он может вмешаться в сделку, перетянув одеяло на себя.       - И ты сперва решила его подпоить чужой кровью, чтобы ослабить действие той? – фыркнула Мари.       - Да, - рассеянно ответила Коко, - Так я и решила. Думаю, именно для этого Древние передали ее мне.       - Коко, - Мари приблизила к ней свое лицо, - Вообще-то эту кровь дали лично для тебя, чтобы ты выжила. Кто же знал, что Хозяин тебя решит вылечить сам? А все остальное, уж прости, ты сама себе надумала. Про эту свою роль в спасении Палмера, про судьбу и прочее. Нет никакой судьбы. Мы сами решаем, что нам делать. Правильно мы при этом действуем или нет – это покажет только время, а все эти ваши теории, - Мари пошевелила при этом пальцами в воздухе, - О том, что Древние способны что-то предугадать – это сплошные сказки для маловерных дурачков. Не смеши меня и сваливай отсюда. Вот увидишь, как только ты окажешься достаточно далеко от этого места, твоего Палмера тут больше ничто держать не будет, и он ринется тебя искать, бросив к чертовой матери Хозяина и его прихвостней. Если, конечно, он действительно тебя любит. А если не любит – то тем более беги.       - Это, конечно, звучит очень разумно, но я, пожалуй, все-таки останусь и попробую закончить то, что уже начала, - с грустью в голосе сообщила Коко.       - Тогда просто потребуй от Палмера не давать никому денег на покупку Люмена и не морочь никому голову, - обиженно буркнула Мари, собирая инструменты, - До завтра. Скажу, что у тебя еще остаются признаки ПТС и шрам болит, так что постарайся выглядеть сегодня бледной и несчастной. А я постараюсь воспользоваться своим правом на проникновение сюда по полной программе, - махнув в подтверждение своих слов пропуском, она направилась к выходу, предварительно шепнув Коко, чтобы она держалась, и подмигнув ей.       Элдрич Палмер готов был стойко вынести испытание, свалившееся на его голову. Жаловаться ему было не на что. Коко постоянно была рядом, окружая его такой же заботой, каковой он окружил ее. Дела шли без ощутимых проволочек, не за горами был аукцион, на котором он планировал заполучить еще один рычаг давления на Хозяина. Не то, чтобы он хотел использовать Оксидо Люмен в своих целях, он даже себе в этом не признавался. Но страстно желал заполучить эту книгу. А голоса? Что ж, их он способен был перенести. Тем более, что они говорили ему вполне разумные вещи: не верь Айгхорсту, не сообщай никому о своих планах, не отдавай никому Оксидо Люмен…       Но было еще кое-что, заставляющее его трепетать от силы, с которой Хозяин воздействовал на него. У него появились видения. Сначала на одну-две секунды он начал выпадать из реальности, видя перед собой странные, непостижимые вещи. Кровь, мертвые тела, крики ужаса, от которых волосы на голове становились дыбом. Потом время видений начало увеличиваться. И даже картинки стали складываться в осмысленный сюжет. Каждый раз он видел, как кого-то убивали. Жестоко вырывая сердце, или ломая позвоночник или выпивая кровь. Первые несколько раз Элдрич даже вздрагивал, но потом смог взять себя в руки, полагая, что таким образом Хозяин испытывает его, проверяет на возможность встать с ним рядом при правлении миром. Слабым не место с ним, как бы говорили видения, сделай свое сердце холодным или тебя сожрут вместе с остальными. И Элдрич, стиснув зубы, хладнокровно выдерживал очередное видение. А потом его взгляд вновь перемещался на Коко, которая с тревогой смотрела на него все это время, пока он лицезрел очередной кровавый кошмар, и внутри словно все оттаивало. Он должен был выдержать, ради себя и ради нее.       Каково же было его разочарование, когда к нему неожиданно явился Айгхорст и заявил, что в аукционе участвовать будет он сам лично и потребовал полный доступ к его счетам. Раздражению Палмера не было предела. Палмер точно помнил, что обсуждал с ним участие в аукционе и участвовать должен был лично он! И вот теперь, в присутствии Коко какой-то лакей Хозяина усомнился в его компетентности, прикрывшись именем Древнего. Это было недопустимо! И, что самое мерзкое, Айгхорст посмел угрожать ему и Коко. Начал утверждать, что эффект крови Хозяина обратим. Палмер прекрасно помнил выражение лица своей возлюбленной. В ней было столько непримиримости происходящему. Она даже попыталась спорить с немцем, смело ему возражая. Но он вынужден был смириться. Хотя бы для вида. Хотя бы чтобы не вызвать у Томаса подозрений. Ведь он теперь ясно знал, что Хозяин на его стороне, и только он остается его соратником. А Айгхорст слишком заигрался в собственной жажде власти. Он еще не знал, что сделает, но был уверен, что в нужный час Хозяин укажет ему, как поступить.       Коко дрожала в предвкушении. Все складывалось, как она и планировала. Зерна сомнения были посеяны на благодатную почву, и Элдрич был готов действовать так, как она ему скажет. Последние два дня он постоянно пребывал в некоем пограничном состоянии. Палмер то погружался в кипучую деятельность, занимаясь встречами, переговорами, то находился в какой-то меланхолии, слепо глядя перед собой. Иногда он начинал говорить, и ей казалось, что он находится в бреду, поскольку картины, которые он описывал, ничем, как галлюцинациями, назвать нельзя было. Его окружали кровь, смерть, трупы. И он был уверен, что с ним говорит Хозяин. Кровь Древних действовала, но насколько должен был быть сильным результат, она не знала.       В прошлую встречу Мари принесла ей спутниковый телефон – близнец такого же, оставленного ею у себя дома, через который с ней спустя час связался Вон. Он был немногословен. Просто сказал, что сразу же после окончания аукциона, ровно в полдень ее будут ждать на выходе из здания. Она ничего не должна была с собой брать. Единственное, что должна была сделать – это перед уходом оставить у Элдрича содержимое свертка, который ей также передала Мари. На вопрос, что там, та только неопределенно пожала плечами и заявила, что такие вещи ее мало интересуют. Коко не удержалась и заглянула внутрь, обнаружив там банку с жутким содержимым внутри – еще живым сердцем стригоя. Коко попыталась было выяснить у Вона, почему она не сможет уйти вместе с Элдричем, но тот просто загадочно ответил ей, что скоро сама все поймет.       Утро выдалось напряженным. Элдрич стоял возле окна, глядя на Нью-Йорк. На лице не отображалось никаких эмоций, словно то, что сейчас творилось в другой части города, где проходил аукцион, его не волновало.       Коко оставалось только находиться рядом. Она уже сказала Палмеру все, что считала нужным, и ей оставалось только ждать, когда ее доводы, наконец, возымеют свое действие. Иногда для того, чтобы слова были услышаны, нужно время. И теперь они просто молчали, задумчиво глядя в окно.       - Зачем тебе книга? – наконец, спросила она, стоя позади его и положив руку ему на плечо.       - Я всю жизнь хотел совершить что-то настолько великое, чтобы люди, наконец, заметили меня, - Палмер заговорил спокойно, словно рассказывал об обычных бытовых вещах, - Я богател, достиг вершины мира, и потом понял, что оказался в тупике. Все, достигнутое мною, не имело никакого смысла, поскольку было столь же мелочно, как и все происходящее вокруг. Но мне нужно было больше. Той власти, которую давали деньги, мне уже было недостаточно. Я хотел преклонения. И тогда я встретил Древних. Понимаешь, – он повернулся к Коко, - Их, в отличие от Хозяина, абсолютно не интересовала власть. Древние – суперхищники. Они могли бы стать хозяевами планеты, а на деле прозябали в сырых подземельях, питаясь человеческими отбросами. Я предложил им весь мир, хотел бросить его к их ногам. Взамен на малость – на бессмертие, а они меня просто проигнорировали. Вообще не ответили, отвергли мое предложение, словно оно ничего не стоило. И тогда я нашел седьмого – Хозяина. Он, в отличие от остальных, знает, чего хочет. И я хочу добиться того же. Я хочу стать во главе мира и никто, слышишь, никто, не посмеет диктовать мне свои условия. И для этого мне нужна эта книга. Она - тот самый рычаг, при помощи которого я могу управлять Хозяином, диктовать ему свою волю, стать, наконец, его полноправным партнером. Я хочу, чтобы он признал меня равным себе. А ты будешь рядом на вершине мира. И именно ты поможешь мне добиться исполнения моей мечты.       Коко похолодела. Все это время у нее оставалась надежда, что Элдрич последует ее просьбе, отойдет в сторону, позволив остальным разобраться с Хозяином. Но на деле оказалось, что он не жертва, которой заморочили голову, подкинули ложную идею. Он сам был создателем этих идей. Не будь Хозяина, он нашел бы другой способ бороться за власть. И человечество при любом раскладе оказалось бы тем самым лишним элементом, который всегда пошел бы под нож в игре за мировое господство.       - Так что ты планируешь делать? – бесцветно спросила она.       - Я перекрою доступ к счету. Сорву сделку. Сделаю так, чтобы книга не попала в руки Айгхорста, дискредитирую его. А потом я просто заберу книгу у ее нового хозяина. Почему-то я уверен, что она попадет в руки Сетракяна. С этим стариком справиться будет проще всего. И когда я продемонстрирую ее Хозяину, он, наконец, поймет, на кого ему надо делать свою ставку. Не на жалкого немца, а на меня – Элдрича Палмера.       - Ты хочешь добиться, чтобы Хозяин начал считаться с тобой, - Коко не спросила, а скорее констатировала факт.       - Да! – глаза Элдрича лихорадочно горели, - Он должен понять, что только благодаря моим деньгам он смог всего добиться, - он махнул рукой на простирающийся за окном город, погружающийся в пучину хаоса.       - И это стоит того? – Коко внезапно почувствовала усталость. Она достаточно изучила Палмера, чтобы понимать, что разговоры о человечности, невинных жертвах, слезинке ребенка не возымеют на него никакого действия. Палмер - акула в море бизнеса, и ему было все равно, чьи жизни перемелют челюсти его очередной сделки.       - О да, дорогая, - он обнял ее, притянув за талию к себе, и оставил на щеке с виду невинный поцелуй.       От этого собственнического жеста Коко стало не по себе. Захотелось просто встать и уйти, прекратив все этот фарс. И в то же время она жаждала остаться, удержать Элдрича от окончательного падения. Сердце Коко разрывало на части от противоречивого желания влепить ему пощечину, вытрясти душу, заставить очнуться, посмотреть, что он натворил, и прижать этого одинокого, несчастного человека к груди.       «Иногда самое лучшее лекарство горче всего на вкус», - вспомнила она слова своей подруги. Мари была права. Пока она находится здесь, рядом с Палмером, она дает ему ложную уверенность в правильности своих действий. Этот фарс пора было прекращать. Только ее уход заставит его пересмотреть свои взгляды на свои действия.       Наблюдая, как Элдрич подходит к своему рабочему столу и по телефону отдает кому-то команду о блокировке счетов, она направилась к бару.       Два бокала для виски, для него и нее. Несколько кубиков льда, как он любит. И остатки белой эссенции на удивление легко, без следа растворились в жидкости благородно-золотистого цвета. Это последнее, что она могла для него сделать. Мельком взглянув на часы, она увидела, что стрелки неминуемо приближаются к полудню – времени окончания аукциона. Оставалось каких-то двадцать минут.       С легкой улыбкой она подала ему его бокал и, не отводя взгляда, сделала глоток из своего. Палмер с улыбкой отсалютовал ей своим и залпом его осушил. Ему было что праздновать. Акт неповиновения Хозяину дорогого стоил.       Выражение лица Элдрича начало меняться. Сначала он просто задумчиво разглядывал опустевший бокал. Потом внезапно побледнел, глаза остекленели, словно он готов был впасть в транс. Такая реакция всегда происходила с ним после каждого приема «лекарства». Коко это уже успела изучить. Она осторожно взяла его за безвольно обвисшую руку, подвела и бережно усадила на диване. С болью во взгляде всмотрелась в его лицо, стараясь запомнить каждую его черту, провела ладонью по щеке.       - Прости, любимый, - прошептала с горечью в голосе. Сил хватило только на один легкий поцелуй, после чего она отвернулась и стремительно вышла из комнаты. Глотая слезы, Коко вернулась к Палмеру из своих апартаментов лишь на пару секунд – оставить на его столе тот самый страшный сувенир, переданный ей Воном. Зачем он был нужен, какую играл роль, какое нес в себе послание, она до сих пол не понимала, но Вону Коко доверяла полностью. Раз он сказал так сделать, значит, она не будет заниматься самодеятельностью или сомневаться в его словах. Бросив последний взгляд на Элдрича, неподвижно сидящего в той же позе, в которой она его оставила, она кинулась к выходу. Ровно в двенадцать часов она должна была быть внизу, у выхода из этого страшного здания. А к слезам, рефлексиям и сожалениям она вернется в двенадцать ноль пять.       Палмер был счастлив. Мисс Маршан с нежностью смотрела на него взглядом, полным обожания. Губы шептали слова поддержки и всякие милые глупости, которые он, несомненно, был готов слушать от нее бесконечно. Ее пальцы переплелись с его пальцами. Чувство эйфории не покидало его, вытесняя все остальные эмоции.       Страха не было. Даже когда в его кабинет ворвался Айгхорст, он только скривил губы в подобии дежурной улыбки. Уж он-то знал, что именно Томас пытался саботировать все, что они достигли вместе с Хозяином. Поэтому к черту Томаса! Коко права – он достоин уважения. И именно Хозяин сейчас зависит от него и его денег. Без его влияния он до сих пор сидел бы у себя в Старом свете, прячась от солнечных лучей в каком-нибудь полуразрушенном монастыре или замке. А Палмер подарил ему весь мир.       Поэтому он, не раздумывая, высказал, наконец, все свои требования Айгхорсту. И самое главное - Коко его поддержала. Смелая девочка. Она всегда его поддерживала и сейчас, благодаря ей, Палмер был просто уверен в своей правоте.       Только вот почему-то все пошло совсем не так, как он планировал. Его доводы, нет, скорее все-таки требования о получении эссенции по требованию, не произвели на Айгхорста никакого впечатления. Его мерзкая, слащавая улыбочка так и не сошла с его лица. С какой бы радостью он стер эту улыбку с его лица. Но Палмер прекрасно понимал, что в открытом противостоянии он не способен справиться со стригоем. Только присутствие Коко придавало ему сил и смелости.       Выдержка изменила ему только тогда, когда рядом с Томасом выросла фигура Хозяина. Хотя, что уж говорить, Элдричу удалось в некотором смысле добиться желаемого - привлечь к себе его внимание. С гордостью он смотрел на возникшую, словно из ниоткуда, перед ним фигуру Древнего. С долей интереса он отметил, что тело Боливара еще больше изменилось, черты еще больше заострились. Но он все так же завораживал своей странной, потусторонней красотой. И сейчас все внимание Хозяина было сосредоточено на нем. Только спустя несколько мгновений он понял, что внимание       Древнего было уделено не только ему. Он еще говорил об изменении условий договора, когда прошелестел голос Хозяина.       - Условия нашего договора остаются прежними.       Как в замедленной съемке Палмер смотрел, как жало, вырвавшееся изо рта Древнего, летит по направлению к нему, и, чуть было, не задев плечо, впивается в другую жертву. Жертву, жизнью которой он не готов был заплатить за свои слова. Коко даже не вскрикнула. Элдрич с ужасом смотрел, как бледнеет ее лицо, закатываются в страхе распахнутые глаза, как тело начинает оседать на пол. Злорадный смех Айгхорста, раздавшийся в абсолютной тишине, казалось, будет преследовать его теперь всю оставшуюся жизнь. А в голове слышался шепот Хозяина:       - Теперь ничто не будет стоять между нами и нашей целью. Возрадуйся же жертве, принесенной нашей борьбе за господство.       Мир померк перед глазами. Палмер не видел, как Хозяин со своим слугой покинули его апартаменты, как день клонился к закату, как заглянувшие к нему служащие и охрана, в ужасе отшатывались от жуткого зрелища видоизменяющегося тела его любимой. Ледяное сердце со звоном разлетелось на тысячи осколков, которые теперь нельзя было собрать и склеить воедино. И его место заняло другое сердце, уже не живое, но пульсирующее благодаря шевелящимся в нем паразитам, которое Элдрич вырезал из груди своей возлюбленной. Сжимая его в руках, он видел другую картину, как другой человек, в другую эпоху, также вынимал из груди своей любимой женщины ее пораженное сердце.       Когда Айгхорст, наконец, смог попасть в апартаменты Элдрича Палмера, он застал главу корпорации сидящим на полу, рыдающим и сжимающим в объятиях банку с сердцем стригоя.