Клетка

      Иногда даже привычные вещи могут вызывать отчаяние. Наверное, из-за того, что внезапно осознаешь, что ничего в своей жизни ты не в силах изменить, как бы не хотел. И даже то, что раньше давало тебе чувство стабильности и покоя, со временем начинает вызывать все больше нарастающее раздражение.       Именно такие мысли одолевали Мари, уютно устроившуюся на кушетке в полутьме ординаторской.       - Мисс Свонсон! Еще один пациент!       Она устало приоткрыла глаза и лениво потянулась. Дежурство выдалось тяжелым: пациенты поступали в больницу непрекращающимся потоком. И даже если отбросить тех, кого по пути успели подлатать парамедики, и даже зараженных, которых сразу отправляли в дальнее крыло госпиталя, где организовали карантин, работы хватало. За последние четыре часа это была уже пятая или шестая операция – пациента готовил младший медицинский персонал, а на ее долю оставалась только сама операция. Хуже всего было только анестезиологам - их осталось только двое, - да еще отделению реанимации. Вот там творился сущий ад.       - Подменишь на этот раз? – Мари скосила глаза на сидящего за столом Патрика. Тот скрупулезно заполнял какие-то бланки отчетности, едва слышно мурлыча под нос незамысловатую мелодию.       - Без проблем, - он с наслаждением пошевелил плечами, разгоняя кровь по застоявшимся мышцам. - Но с тебя одно одолжение.       - Все, что угодно, если только это не противозаконно и не аморально, - усмехнулась девушка.       Ее напарник как-то оценивающе посмотрел на нее, расплывшись в ехидной улыбке, но ничего не ответил. Он отодвинул в сторону бумаги и, задержавшись только чтобы бросить взгляд на разблокированный экран смартфона, покинул ординаторскую.       Мари со стоном наслаждения подтянула поближе освободившийся стул, водрузив на него ноги. Шансы на то, что в ближайшие полчаса больше не привезут никаких раненых, которым нужна экстренная медицинская помощь, были, хотя и весьма призрачные. Но она всегда надеялась на лучшее. И планировала использовать освободившееся время с максимальной пользой – подремать еще часик-другой.       Но стоило ей устроиться на кушетке поудобнее, как из состояния полудремы ее выдернуло жужжание смартфона.       - Кто бы это ни был, ему сильно не поздоровится, - прошипела Мари, щурясь на ярко сияющий экран телефона, но тут же расплылась в счастливой улыбке, увидев сообщение.       - «Как там поживает наш Эскулап?» – Джон каждый раз придумывал новый способ поприветствовать ее, и еще ни разу не повторился.       Сон как рукой сняло, и Мари с азартом принялась набирать текст:       - «Наш Эскулап устал, приуныл и жаждет свалиться в объятия Морфея».       - «А что такого замечательного в его объятиях?»       - «Подушка, одеяло и с десяток часов здорового крепкого сна», - Мари мечтательно улыбнулась, грезя о несбыточном.       - «Все ясно. Женщины – меркантильные создания, готовы продаться за комплект постельных принадлежностей и дозу мелатонина и кортизола».       Прочтя последнюю фразу, Мари фыркнула от смеха. Джон, при всей своей загадочности, даже на расстоянии всегда умел поднять ей настроение.       - «Ну, за неимением окситоцина, приходится довольствоваться малым», - она решила перейти в наступление.       Джон на время затих, и когда Мари уже решила, что он опять куда-то пропал, разродился новым сообщением, от которого она начала хихикать в голос:       - «А зачем тебе «гормон обнимашек»?»       - «Он мне жизненно необходим!»       Мари со вздохом откинулась на спинку кушетки. Как Джон не понимал, что он нужен был ей как воздух, как вода и солнечный свет. Иногда ей казалось, что он играет с ней, водя за нос, кормя несбыточными надеждами. И каждый раз она клялась, что в следующий раз она обязательно выскажет ему все, что у нее на душе накипело, поставит его перед выбором. Но стоило Джону выйти на связь, в ней все словно переворачивалось, и она забывала про все свои клятвы и заверения.       Из-за двери высунулось хмурое лицо анестезиолога. Окинув ее недовольным взглядом, он жестом поманил девушку за собой. Мари со вздохом отложила телефон. Раз за ней пришел сам анестезиолог, значит ситуация была критической.       Пока она быстрым шагом шла к операционной, ее успели ввести в курс дела. Жертва перестрелки с обширной кровопотерей и травматической ампутацией одной конечности.       - Чем это его? – Мари рассматривала иссеченное тело, в котором едва теплилась жизнь.       - Даже не знаю, - рядом суетилась медсестра, готовя операционные инструменты, - Толком ничего не рассказали: то ли он что-то попытался взорвать, то ли его взорвали. Но потрепало беднягу знатно.       - «Ногу уже не спасти», - размышляла девушка, разглядывая молодого парня. Бледный, как мел, он едва дышал, и то только благодаря целому коктейлю препаратов, влитых в него еще при доставлении в больницу. Сама нога болталась на одном лоскуте кожи.       - Жаль этого бедолагу. Уж лучше бы он не выжил, - рядом оказался Патрик, который невесть как смог незаметно подкрасться сзади. Теперь он с живым интересом из-за ее плеча осматривал пациента, вытянув шею, словно студент на своей первой практике в прозекторской. При всем ее здоровом цинизме Мари передернуло от такого откровения. А Патрик, не моргнув глазом, продолжил:       - Мир скоро изменится и такому, как он, не выжить при новом порядке.       Его голос звучал спокойно, даже немного лениво, словно он говорил о таких обыденных вещах, как утренняя пробежка перед работой и вечерняя прогулка перед сном.       - А ты циник, - Мари сама не поняла, отчего стала заводиться.       - Не более, чем ты, дорогая, - он тепло улыбнулся, словно они были близки намного больше, чем было на самом деле, - Давай побыстрее покончим с этим беднягой, пока нас с головой не накрыло новой волной пациентов.       От двусмысленности прозвучавшей фразы по коже Мари побежали мурашки. Не так она отзывалась о пациентах, совсем не так. И этот парень абсолютно не заслуживал тех слов, что уже были произнесены Патриком в его адрес.       - Знаешь что, пошел ты в жопу, - прошипела она, выталкивая коллегу из операционной, - Иди, отдохни, приди в себя, и дай мне сделать свою работу.       Не обращая внимания на откровенно недовольную гримасу, которая обезобразила лицо хирурга, она вернулась к пациенту. В одном Патрик был прав – ногу не спасти. И с этим парню придется жить как-нибудь дальше. Точнее – выживать. Мысленно отметив, что надо связаться с реабилитационным центром, куда они иногда отправляли подобных пациентов, она потянулась к скальпелю.       До рассвета было еще далеко, и ночь могла принести еще много сюрпризов.       Сырые предрассветные сумерки легким туманом растекались по опустевшим городским улицам. В такие часы тишина казалась особо пронзительной, и каждый неосторожно произнесенный звук был кристально чистым и звонким. Мари нетерпеливо переступила с ноги на ногу, зябко ежась от холода. Ее пальто абсолютно не грело, и девушка все чаще подумывала, что ей катастрофически не хватает теплых вещей.       Машина, на которой развозили персонал после дежурства, снова запаздывала. Мари ободряюще посмотрела на жмущуюся ближе к ней санитарку. Молоденькая девушка, только закончившая университет за месяц до начала эпидемии, теперь вынуждена была набираться опыта и стажа в экстремальных условиях. Одно радовало – она быстро освоилась с работой с зараженными, и иногда опознавала их даже быстрее, чем успевали сделать нужные тесты. Например, сегодня, по ее наводке в карантин отправили еще трех доставленных.       Мари приобняла девушку, ободряюще улыбаясь ей.       - Тебе не кажется, что машина запаздывает? – озвучила ее мысли Эмма. - Может, обратно в госпиталь вернемся? Страшно тут как-то.       Мари покрутила в руке ультрафиолетовый фонарь, пощелкала выключателем, направляя луч света вдоль по улице. Несмотря на холод и опасность подвергнуться нападению, ей не хотелось возвращаться в духоту помещения.       - Не переживай, скоро за нами приедут, - ей хотелось подержать молоденькую девушку, хотя холодок страха пробежал по ее спине.       И точно, спустя пару минут вдали моргнули фары и тут же потухли. Мари радостно шагнула навстречу приближающейся машине, но тут же резко остановилась, когда разглядела ее марку. Хаммер, мать его…. Лар…       - Господи, когда ты уже исчезнешь из моей жизни, - с тоской в голове пробормотала она, отступая в тень, в надежде что водитель не заметит ее фигуру. Ну да, как же. Фигура в белом пальто напротив темной стены. Как такую не заметить?       Эмма двинулась было навстречу приближающейся машине, но Мари резво перехватила ее за руку. Ей еще не хватало приводить санитарку в чувство, хотя Эмма всегда казалась ей человеком с довольно крепкими нервами. Но ее нервы явно не были рассчитаны на встречу с одним весьма настырным стригоем.       Машина остановилась в десятке метров. Видимо, водитель тоже был в нерешительности, не зная, как себя повести в присутствии нежелательных свидетелей. Мари затаила дыхание, в надежде, что охотник правильно интерпретирует ее нежелание подходить к машине и уедет восвояси. Но Хаммер не двигался с места.       - Кто это там? Ты его знаешь? – Эмма дернула ее за рукав пальто, привлекая к себе внимание.       - Понятия не имею, - та осознала, как коряво звучит ее ложь, но за неимением иного ей оставалось только делать вид, что она действительно не догадывается, кто сидит за рулем машины.       Мари не знала, сколько бы времени продолжалось их странное нерешительное топтание на месте, когда с подземной парковки госпиталя вынырнул уже знакомый мерседес. Патрик. Хоть Мари до сих пор была на него зла, она невольно порадовалась его появлению.       Сияющая лаком машина остановилась около девушек. Боковое стекло бесшумно опустилось, и из нутра машины выглянул хирург.       - Подвезти? – он улыбнулся одними губами, не сводя настороженного взгляда с Хаммера.       - Да, спасибо, - Мари первая кинулась машине, таща за собой на прицепе Эмму. Та беспомощно оглянулась на стоящую в отдалении машину, но заметив в салоне мерседеса знакомое лицо, тут же быстро полезла внутрь.       Стоило машине тронуться с места, как на телефон Мари пришло сообщение с незнакомого номера.       - «Ты что творишь?»       - «Еду домой».       Ей даже не надо было спрашивать, от кого пришло это сообщение. И теперь она наконец-то знала, какой номер телефона добавит в ближайшее время в «черный список». Но Лар решил не сдаваться.       - «Тебя разве не учили не садиться в машину к незнакомцам?»       - «Патрик мой коллега и не относится к категории незнакомцев».       - «Я ему не доверяю».       - «Я тебе тоже».       Она резко заблокировала экран и откинулась на спинку сидения. Машина мчалась почти бесшумно по пустынным улицам, и плавное движение навевало сонливость.       - Может, пропустим по стаканчику? – голос Патрика выдернул ее из полудремы.       - Не думаю, что это хорошая идея, слишком все устали, - она попыталась подавить зевок.       - А я не против, - вмешалась Эмма, - Хотелось бы немного расслабиться после такого тяжелого дежурства.       - Двое против одного, ты в меньшинстве, - хитро улыбнулся Патрик и прибавил скорость, - Я тут неподалеку знаю одно уютное местечко, которое еще работает.       - Даже в это время? – Мари решила, что спорить с ними двумя будет для нее пустой тратой времени, поэтому пообещала себе, что после серьезно поговорит с Эммой. Нынешнее время не располагало к подобному времяпровождению. Уж слишком хорошо она помнила события в «Ультрафиолете».       - Этот бар работает круглосуточно. Разве что сейчас там почти никого не будет, но зато нам никто посторонний не помешает, - Патрик, по всей видимости, хорошо знал место, куда их сейчас вез.       Мари скосила взгляд за окно и в зеркале бокового вида заметила знакомые очертания машины. Лар упрямо ехал за ними, несмотря на то, что солнце уже встало и утренние лучи должны были причинить ему дискомфорт.       - «Так ему и надо», – мстительно подумала она, хотя в груди предательски потеплело от мысли, что кто-то в этом жестоком мире действительно беспокоится о ней.       Не выдержав, она снова вытащила телефон и принялась набирать сообщение.       - «Я бы тебе посоветовала прекратить меня преследовать и возвращаться в свою берлогу… или гнездо… не знаю, как там может называться твой дом. Я большая девочка и могу о себе сама позаботиться».       - «Вот еще. Пока рядом с тобой этот проходимец, я с тебя глаз не спущу».       - «Ну и черт с тобой! Тогда жарься на солнце в свое удовольствие, мешать не буду. Приятного загара».       Мари с раздражением засунула телефон в карман и переключила свое внимание на Патрика и Эмму, которые в это время что-то горячо обсуждали.       Свернув на неприметную улочку, заканчивающуюся тупиком, машина остановилась. Водитель вылез первый и галантно открыл перед девушками дверь. Мари с благодарностью приняла протянутую руку и даже улыбнулась коллеге. Все-таки, несмотря на свое несколько странное поведение, он умел быть милым. Тем более, после разговора с Ларом она была преисполнена желанием насолить охотнику, и лучшим для этого, как она решила, было удариться во все тяжкие в хорошей компании. При этом обязательным условием для этой компании была принадлежность к человеческому роду. Патрик оценивающе оглядел девушек и поманил их за собой. Пройдя пару метров, Мари заметила неприметную дверь, разрисованную, как и стены вокруг, граффити. И если специально не присматриваться, благодаря пестрому рисунку вход выглядел абсолютно незаметно. Вывески не было, но судя по крупной надписи над дверью, выглядящей как часть рисунка, бар мог называться «Летучая мышь». По крайней мере, для себя Мари решила и дальше так называть это заведение.       Патрик пару раз стукнул кулаком по двери, и спустя несколько томительных минут в ней приоткрылось небольшое окошко. Оттуда их просканировал цепким взглядом мрачный, явно невыспавшийся тип, но увидев провожатого девушек, тут же пропустил их внутрь. Мари, немного робея, шагнула в прохладу темного коридора, едва освещенного диодными лампами. Эмма тут же вцепилась в ее руку, стараясь не отставать.       - Прямо и налево, дамы, чувствуйте себя, как дома, а я тут потолкую с Фредом, - бросил им вслед Патрик, задержавшись около охранника.       Бар Мари не понравился от слова «совсем». Все вокруг так и вопило о том, что это место вряд ли пользуется популярностью среди любителей респектабельного семейного отдыха. Уж она бы точно сюда не пошла. Полутемное помещение, обшарпанные стены задрапированы тканевыми портьерами, пропитанными запахом табака и еще чего-то, напоминающего не то благовония, не то травку. Пыльные, засиженные мухами светильники вызывали чувство брезгливости и желание свалить отсюда как можно быстрее.       - Что будете? – стоящий за массивной, занимающей почти половину помещения, из темного дерева барной стойкой немолодой тип уставился на девушек круглыми, как у филина, воспаленными от недосыпа глазами.       - Мне пива, - поспешно выпалила Эмма, явно беспокоясь, что ей могут налить чего-нибудь покрепче.       - Водки с тоником, - Мари решила, что кутить она будет назло Лару, несмотря на окружающую обстановку, и получит удовольствие даже от такой паршивой забегаловки.       Бармен кивнул и отвернулся, готовя девушкам их заказ.       К удивлению Мари, спиртное здесь оказалось довольно сносным. И разливали его в кристально чистые стаканы, что тут же подняло воображаемый рейтинг заведения на одну единичку.       - Вы уже без меня начали? – Патрик материализовался за их спинами бесшумно, словно был призраком. Окинув заказ девушек, он кивнул бармену: - Мне как всегда.       Заполучив стакан с неопознанной жидкостью янтарного цвета, он с улыбкой чеширского кота вальяжно облокотился о стойку. Отсалютовав девушкам, он опрокинул напиток в себя и тут же потребовал повторить. Мари последовала за ним, с наслаждением ощущая, как выпитый алкоголь взорвался в желудке огненным шаром.       Дальше все слилось в сплошной поток тостов и проглоченных шотов и коктейлей. Эмма продержалась недолго и спустя полчаса уже с удовольствием потягивала виски. Перед глазами Мари все плыло. Она уже сама не понимала, как это место могло ей не понравиться, ведь тут было так КЛАССНО! Бармен мило улыбался ей, подливая спиртное, Патрик травил веселые байки из своей прошлой жизни, заставляя девушек хохотать до слез и боли в животе, музыка играла негромко, не мешая их общению. Как она могла вообще подумать, что это место не стоит ее посещения?..       - Давай сбежим отсюда? – Патрик заговорщически подмигнул девушкам. Сейчас Мари вообще воспринимала его как своего лучшего друга, и в ее взгляде все больше и больше сквозило обожание.       - А что нам мешает выйти отсюда через парадный вход? – заплетающимся языком поинтересовалась Эмма. Она уже с трудом стояла на ногах, из-за чего ей приходилось почти висеть на плече Патрика.       - Так это будет не так весело, правда же, Мари? – Патрик обернулся к блондинке, которая в этот момент сосредоточенно вылавливала из бокала с мартини оливку. Услышав вопрос, она рассеянно кивнула, и вновь вернулась к своему занятию. Наконец оливка была с победным воплем добыта и съедена и Мари с довольной улыбкой переключила свое внимание на коллег.       - Предлагаю отправиться ко мне домой и продолжить кутить! – почему-то Мари показалось, что это будет прекрасной идеей, и, что удивительно, Патрик ее предложение поддержал.       Как они выбирались из бара, она помнила смутно. В памяти остались обрывки воспоминаний, как они крались к мерседесу, и почему-то главным было, чтобы никто не видел, как они вообще выбрались из бара и как уехали. А потом машина мчалась по улицам, заметно виляя, и Мари с Эммой радостно вопили, высунувшись из окон машины и подставив лица солнечным лучам. Мари захватило чувство эйфории и любви ко всему миру. Все казалось таким простым и легким, все проблемы, которые до этого заставляли ее погружаться в пучины уныния, казались ей до смешного несущественными.       В какой-то момент она переключила свое внимание на проносящиеся мимо них дома. И только спустя пару минут поймала себя на мысли, что она не узнает ни одного здания. Ни знакомой булочной, где она всегда покупала французский багет, ни кофейни, где после дежурств брала двойной эспрессо. Ничего, что она могла опознать. И только алкогольный дурман не позволил ей сразу задать вопрос, где они сейчас находятся.       - А куда это мы сейчас едем? – на удивление, первой вопрос задала Эмма.       Патрик промолчал, только увеличив скорость. Мари, откинувшись на спинку, равнодушно следила за дорогой. Ей в какой-то момент стало все равно, что с ней происходит. Мелькающие за окном дома слились один нескончаемый поток и думать, что ждет ее в конце пути, ей просто не хотелось. В какой-то момент она почувствовала, как ее пальцы, бездумно скользящие по бедру, наткнулись на лежащий в кармане мобильный телефон. Зачем она его достала, она и сама не поняла. И только когда она, действуя скорее автоматически, разблокировала экран, заметив на нем с десяток непрочитанных сообщений от Лара, в ее груди что-то екнуло.       - Тебе это не нужно, - Патрик легким движением выбил из ее рук мобильник, и Мари с нарастающей тревогой проследила, как телефон улетел под сидение. Взамен ей в руки ткнулась бутылка вина, уже наполовину опустошенная. Во рту тут же пересохло, и она присосалась к горлышку.       - Так куда мы едем? – она все-таки решила озвучить тревожащий ее вопрос.       - Катаемся, мы просто катаемся, - Патрик даже обернулся к ней.       Одна его рука лежала на руле, а вторая, как заметила Мари, не спеша скользила по коленке Эммы. Та, по видимости, абсолютно этому не возражала, а только иногда хихикала, когда рука поднималась чуть выше по ее бедру.       Перед глазами все плыло, и она чуть сползла вниз по сидению. Так, полулежа, сидеть ей показалось легче, и еще в этой позе ей стало видно, где лежит ее телефон. Ей почему-то казалось важным прочитать, что же ей написал Лар. Было ли это любопытством или нет, она не могла сказать. Чуть вытянув ногу, она принялась не спеша пододвигать его к себе. Наконец, мобильник оказался в пределах досягаемости, и Мари незаметно достала его. Стараясь не привлекать к себе внимание, она принялась читать поступившие сообщения.       По сути, ничего нового она не узнала. Сперва Лар психовал, требуя вернуться, потом уговаривал. Последние два сообщения пришли примерно полчаса назад. Лар все-таки не выдержал и уехал от бара, видимо найдя место, где солнечные лучи его не доставали.       Дочитав сообщения, Мари вошла в чат переписки с Джоном. Алкоголь раскрепостил ее, и идея написать ему именно сейчас казалась абсолютно правильной.       - «Ты не повришь как я сечас пяна» - путаясь в клавишах начала набирать она.       - «Где ты?» - ответ пришел практически мгновенно.       - «Не знаю. Катаемся. Вокруг какие-то незнакомые улицы».       - «С кем ты?»       - «Ну… я не одна… со мной Эмма и Патрик».       Мари хихикнула, представив, что это сообщение может у Джона вызвать чувство ревности. А иначе, зачем тогда он задал ей последний вопрос?       - «Можешь точнее сообщить, что ты видишь?»       Мари попыталась сфокусировать взгляд за окном, но спустя пару минут ее внимание отвлекла Эмма. Она внезапно захрипела и забилась в конвульсиях. Припадок девушки закончился также неожиданно, как и начался. Мари перегнулась через видение, пытаясь оказать девушке помощь, но Патрик оттолкнул ее назад на сидение.       - С ней все нормально, не видишь что ли, она спит, - в его голосе прорезались злые нотки.       - Ты что, не видишь, у нее был припадок! - Мари снова попыталась дотянуться до Эммы, но Патрик вновь ее оттолкнул.       - Я сказал: сиди на месте! – рявкнул он, вывернув руль, отчего Мари завалилась на бок, едва не ударившись головой о боковую дверь.       Почти скатившись на пол машины, она вцепилась в телефон.       - «Джон, мне страшно, забери меня отсю…», - она не успела полностью набрать текст, когда увидела, как Патрик тянется к ее телефону. И в тот момент, когда он ударил ее в висок, она все же успела нажать на кнопку «отправить», или ей так показалось. По крайней мере, ей так хотелось думать, когда она погружалась в беспамятство.       Лар спешил. Зачистка нескольких крупных гнезд заняла почти всю ночь, и теперь он мчался по улицам города наперегонки с рассветом. Часы на приборной панели показывали шесть утра. Через полчаса заканчивалась смена у Мари, и он хотел успеть к больнице, чтобы забрать ее домой. Или, по крайней мере, попытаться этой сделать. Если быть откровенным с самим собой, то случаи, когда Мари соглашалась сесть к нему в машину, можно было пересчитать по пальцам на одной руке. Но Лар не падал духом. Его желание что-то доказать ей, убедить в том, что она ошибается в нем, да и в остальных Солнечных охотниках, считая их бесчувственными убийцами, превратилось для него в навязчивую идею. То, что ему уже удавалось хотя бы сопровождать Мари до ее дома, следуя за транспортом, на котором развозили после работы персонал больницы, Лар воспринимал как маленькую победу. При этом он не видел проблем в том, что Мари все так же демонстративно его игнорировала, а любая попытка завязать с ней диалог воспринималась в штыки. У него все равно оставалась возможность общаться с ней, выдавая себя за Джона.       И если в самом начале Лара беспокоила ситуация, когда он называет себя чужим именем, то спустя какое-то время он просто перестал придавать этому значение, просто отдавшись воле случая. Пока проблем не возникало, Мари активно переписывалась с ним, и он, наконец, почувствовал, что смог в ней найти родственную душу. По крайней мере, общаясь с девушкой, Лар оставался самим собой, и что больше всего радовало, Мари это устраивало. А то, что имя у него в переписке было другое, что ж… пусть воспринимает это как сетевой «ник».       Но на этот раз предчувствие чего-то нехорошего основательно поселилось у него в груди, не давая расслабиться. Остановив машину неподалеку от больницы, Лар с недовольством заметил, что Мари стоит на улице не одна. Рядом нервно переминалась с ноги на ногу молоденькая брюнетка, постоянно оглядывающаяся по сторонам. Не желая привлекать к себе внимания, он решил повременить, наблюдая за развитием событий, но тут же недовольно заворчал: рядом с девушками затормозил уже знакомый ему черный мерседес. Перекинувшись с водителем парой фраз, они полезли в машину. При этом Мари бросила в сторону Лара настолько яростный взгляд, словно пыталась им прожечь в кузове машины пару сквозных дыр. В итоге Лару ничего не оставалось, как последовать за стремительно удаляющимся мерседесом.       Мари и раньше подвозили коллеги, и Лар уже знал почти всех их в лицо, но единственному, кому он бы не доверил девушку, был Патрик Уолш. Он не нравился охотнику, вызывал подозрение своим поведением и мутным прошлым.       Как смог выяснить Лар, до этого Патрик работал в одной из больниц в пригороде, но после того, как началась эпидемия, уволился оттуда. Причиной стало заболевание его жены – миссис Тины Уолш, которую заразили. Сперва он привез ее в больницу, требуя, чтобы ей оказали медицинскую помощь, но лечить ее не стали, просто поместив в изолятор, где коротали свои последние часы жизни еще несколько таких же собратьев по несчастью. Тогда он ночью выкрал жену из больницы и куда-то увез. Большее его супругу никто не видел.       Как объяснил сам Патрик, Тину он похоронил. Спустя пару дней после предполагаемой смерти супруги, он вновь вернулся на работу, где его приняли с распростертыми объятиями. Хирургов не хватало, а Патрик был первоклассным медиком. Но на своей работе он долго не задержался. Поработав в больнице некоторое время, он внезапно перевелся в другой госпиталь, находящийся чуть ли не в противоположной части Нью-Йорка. Поработав там пару недель, он тоже ушел оттуда. Насколько знал Лар, это была уже пятая больница, где успел побывать Патрик. Тревожило его одно: после увольнения, больницы, откуда уходил мистер Уолш, закрывали. Причинами закрытия были либо пожар, как это случилось в первом месте работы Патрика, либо массовое заражение и гибель персонала.       Времена были неспокойные и считать, что во всем виноват именно Патрик, Лар пока бы поостерегся, но на сердце все равно было неспокойно.       Видя, как Мари беспечно садится в машину к своему коллеге, охотник со вздохом потянулся к своему телефону. Мобильник на две симки позволял ему быть на связи и одновременно переписываться с Мари от имени Джона. Но сейчас он планировал воспользоваться именно своим номером, поскольку, если верить легенде, Джон не должен был знать, где и с кем сейчас находится Мари.       И, несмотря на искру надежды, которая едва теплилась в Ларе, девушка отказалась внять голосу разума и покинуть компанию этого подозрительного субъекта. Оставалось следовать за мерседесом и надеяться, что опасения по отношению к Патрику откажутся ложными.       А дальше все пошло еще хуже: Мари с коллегами засела в каком-то подозрительного вида баре. Сперва Лар покрутился вокруг, пытаясь найти способ проникнуть внутрь незамеченным. Но, на удивление, сам бар был защищен от нежелательных вторжений на совесть, а пробиваться внутрь с боем он пока не горел желанием. Поэтому он отогнал машину на безопасное расстояние, и приготовился ждать. Стекла с ультрафиолетовыми фильтрами давали некоторый уровень комфорта. Отправив Мари еще несколько сообщений, которые она благополучно проигнорировала, он успел погрузиться в некое медитативное состояние, чем-то напоминающее дрему, когда на номер Джона пришло странное сообщение.       Мари, по всей видимости, успела одурманить себя алкоголем и теперь жаждала общения. Но недолгий разговор закончился пугающей фразой.       - «Джон, мне страшно, забери меня отсю…».       Отброшенный на соседнее сидение телефон еще не успел соприкоснуться с обивкой кресла, а Хаммер, взревев двигателем, уже сорвался с места.       Знакомого мерседеса около бара не оказалось. Лар, не обращая внимания на жалящие кожу лучи утреннего солнца, вылетел из машины и, низко урча, принюхался. От стоящих неподалеку мусорок несло гнилью, а еще пахло бензином и знакомым запахом, который у него уже плотно ассоциировался с Мари. Она всегда пахла антисептиком, лекарствами и еще чуть-чуть духами. Знакомый и уже такой родной запах.       Лар метался между желанием вернуться в машину и начать прочесывать близлежащие улицы, и ворваться в бар, чтобы, наконец, выяснить, что же случилось с девушками. Куда увезли Мари, он не знал, поэтому принял самое простое решение – направился ко входу в бар.       То состояние, в котором он сейчас находился, Вон называл просто – боевой транс. Это когда тебе все равно, что происходит вокруг, сколько тебе противостоит противников. Единственное, на чем ты сосредоточен – это конечная цель. И ты двигаешься вперед, сметая все на своем пути.       Лар действовал чисто инстинктивно: два удара кулаком по двери, потом пальцы сжимаются на горле охранника, который имел неосторожность выглянуть наружу через приоткрытое в двери окошко. У того просто не осталось выбора и амбал, беспомощно хватая ртом воздух, трясущимися руками открыл охотнику дверь. Прежде чем свернуть ему шею, Лар убедился, что тот ничего не знает о том, куда Патрик мог увезти девушек.       Следующим на очереди был бармен. С ним Лар провозился чуть дольше. Но зато когда окровавленное тело бесформенной тряпкой шлепнулось на залитый кровью пол, он знал, что последние несколько недель Патрик Уолш неоднократно приходил сюда в компании различных девушек, после чего, накачав их спиртным, уезжал с ними в неизвестном направлении. Больше бармен ничего не знал. Это был тупик.       Лар на мгновение замер, оглядывая то, во что превратился бар: стены в потеках крови, перевернутая разбитая мебель, искрит зачем-то вырванный с проводами светильник.       Он не хотел делать следующий шаг, но выбора у него не оставалось.       Медленно, словно на казнь, он направился к выходу, поглубже натягивая на голову капюшон. Вышел на улицу, уже залитую солнечным светом, зябко повел плечами. Взгляд, всегда живой и ироничный, внезапно стал холодным и безучастным. Тело конвульсивно дернулось несколько раз, сгруппировалось, словно перед рывком вперед.       Лар ненавидел это состояние, когда животное начало брало верх над разумом и интеллектом, но другого выхода у него не было.       Изо рта, словно змеиный язык, выскользнуло жало. Извиваясь, оно вытягивалось все дальше и дальше, улавливая те крохотные молекулы нужного запаха, которые еще не разнес ветер. И этого было достаточно, чтобы встать на след.       Лар безучастно проводил взглядом шарахнувшегося от него бродягу, который случайно сунулся в подворотню. Инстинкты требовали догнать его и осушить, но остатки самообладания уверенно держали на привязи животную жажду крови.       Сделав несколько неуверенных шагов в сторону выхода из подворотни, он все же заставил себя вернуться в машину.       Где-то глубоко в подсознании прежний Лар всеми силами пытался сохранить контроль над деградирующим разумом, но сил хватало только на поддержание двигательных функций.       Сейчас ему даже не нужно было зрение, чтобы определить направление, в котором увезли Мари. Прежний Лар, которого он всеми силами старался загнать в самые темные уголки своего подсознания, развернул плечи, приняв на себя контроль над телом. Окружающий мир словно подернулся дымкой, стал бесцветным и тусклым. Зато на передний план вышли запахи. Они играли в воздухе яркими цветными вихрями, превращая мир вокруг в калейдоскоп красок и образов. Лар зацепился взглядом за идущую по тротуару женщину, за которой оранжево-алым шлейфом струился запах давно немытого тела. Он переплетался с изумрудным флером недавно пробежавшего подростка. Но над всем этим довлела бирюза родного запаха, запаха Мари.       Стараясь не сорваться, Лар изо всех сил вцепился в руль. Машину кидало из стороны в сторону, словно ею управляли в состоянии глубокого опьянения.       - «Где же ты? Где?» - пульсировала в голове единственная мысль, не дающая окончательно сорваться в животную ярость, после которой инстинкт убийцы окончательно подомнет под себя разум охотника.       Мари приходила в себя мучительно долго. В голове звенело, словно она основательно ею приложилась обо что-то тяжелое. За болью в висках пришла новая боль – в запястьях.       Девушка инстинктивно дернулась, пытаясь освободить стянутые чем-то над головой руки, но тщетно. С трудом разлепив глаза, она болезненно сощурилась от бьющего в глаза яркого света. Сперва она даже обрадовалась, приняв его за солнечный свет, но, чуть привыкнув, поняла свое заблуждение. Прямо в лицо ей была направлена мощная лампа.       - Эй! Тут есть кто-нибудь? – скорее прошептала Мари пересохшими губами и снова попыталась освободиться от пут. Послышался звон цепей, которыми, как она поняла, были скованы ее руки.       - Тихо. Не трать силы, они скоро тебе понадобятся, - прошелестело над самым ухом.       Мари резко повернула голову и практически нос к носу столкнулась с Патриком. Тот стоял практически вплотную, разглядывая ее с каким-то болезненным любопытством.       - Если это шутка, то она абсолютно не смешная, - прохрипела она, - Немедленно освободи меня.       - О нет, принцесса, еще рано, - он отодвинулся на шаг назад, - Но поверь мне, ждать тебе не придется слишком долго.       В этот момент за его спиной раздалось едва слышное рычание, и из темноты материализовался монстр. Когда-то это изможденное лицо принадлежало человеку, женщине и, наверное, очень красивой. Сейчас же существо, полностью лишенное волос, с ввалившимися носом и щеками, едва ли имело человеческий облик.       Существо, злобно улыбаясь, с кошачьей грацией шагнуло на свет. Длинные когтистые пальцы вцепились в прутья решетки, которая отделяла его от Патрика.       - Мне малоооо… - прошептало существо, прижимая лицо к решетке, - Дай ещеее…       - Конечно, дорогая, - Патрик бесстрашно просунул руку сквозь прутья решетки и бережно коснулся кончиками пальцев лица обращенной, - Сейчас все будет.       - Ты что, мать твою, творишь?! – завизжала Мари, забившись в цепях.       - Восстанавливаю справедливость, - Патрик влюбленным взглядом смотрел на то, что когда-то было женщиной, - В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас.       - Это твоя жена? – девушка с ужасом смотрела, как Патрик осторожно прижался лбом к решетке, поглаживая руку стригоя.       - Это моя Тина. Мой лучик солнца, моя любовь навеки. Та, кому я поклялся вечно быть рядом. А ей не помогли. Никто не захотел помочь моей любимой. Ее просто оставили умирать, наплевав на клятву Гиппократа. Я не мог смириться с этим, и теперь мы снова вместе, навеки.       - Ты что, не видишь, что это уже не твоя жена? – Мари в ужасе задыхалась, пытаясь найти выход из положения, в котором оказалась, - Это монстр, кровожадный убийца!       - Это вы все монстры! – его лицо перекосило от ненависти. - Тебе сказать, сколько пациентов, попадающих в больницы, не получают нужного лечения? Их просто уничтожают при первом подозрении на заражение! Я просто восстанавливаю справедливость, уничтожая тех, кто отказался выполнять свой долг перед людьми!       - Ты больной ублюдок, - прошипела Мари, до которой начало доходить, что собирается сделать с ней ее коллега, - Ты полагаешь, что, сохранив жизнь тем, кто подвергся заражению, мы совершим благо? Мы просто ускорим гибель человечества. Они, - девушка дернула подбородком в сторону стригоя, - Неизлечимы. Обратной дороги нет. И смерть для них – лучшая доля, чем превратиться в безвольного кровожадного убийцу. На лице Тины, точнее того, что когда было ею, расплылась ехидная усмешка.       - Ты ошибаешься, моя дорогая, - стригой прижался к решетке, с жадностью глядя на пленницу, - Только сейчас я обрела настоящую свободу от сомнений, от разочарований в жизни, только сейчас я избавилась от страха смерти, ибо впереди меня ждет вечность.       - Это говоришь сейчас ты или Хозяин? – выплюнула ей в лицо Мари.       В ответ раздался одобрительный смех.       - А ты не столь глупа, как я думал, - глаза Тины засветились в темноте красным.       Она просунула сквозь решетку руки и положила их на плечи Патрика.       - Приведи ее ко мне, милый, и ты еще на один шаг станешь ближе к вечной жизни со мной.       Мужчина, словно сомнабула, шагнул к столбу, к которому была прикручена девушка, и потянулся к цепи.       Превозмогая боль в теле, Мари выгнулась и попыталась пнуть его ногами, но не сильно преуспела, всего лишь задев бедро. Но этого оказалось достаточно, чтобы Патрик отшатнулся, отступив обратно к решетке, за которой его видоизмененная супруга с кровожадным удовольствием наблюдала за трепыханиями жертвы.       - Не подходи! – завизжала Мари.       Страх придал ей сил, и она еще сильнее забилась в путах.       - Можешь кричать, сколько душе угодно, - усмехнулся мужчина, вынимая из кармана скальпель, - Тут тебя никто не услышит.       Он шагнул к ней и легким движением провел лезвием по руке. Боли Мари почти не почувствовала. Она только ощущала, как по руке вниз потекла струйка чего-то горячего.       - Ты даже не представляешь, - Патрик нанес порез на другом предлплечье, - Как долго я ждал, - скальпель полоснул по животу, оставляя неглубокую, но болезненную рану, - Чтобы добраться до тебя и Эммы, - на животе появилась второй порез, - И никто не помешает, - теперь порез оказался в опасной близости от сонной артерии, - Мне закончить начатое – уничтожить всех, кто не принимает новый порядок, новый мир, - скальпель воткнулся в ногу, отчего Мари взвыла от боли.       Отчаяние полностью поглотило ее. Ей казалось, что уже все ее тело залито кровью, и выхода не было. Мари билась в рыданиях, понимая, что помощи не будет. Никто не придет за ней, никто ее не спасет.       Внезапно Тина замерла, принюхиваясь к чему-то. Из горла стригоя вырвался злобный рокот. Пальцы вцепились в прутья решетки, словно она пыталась ее разогнуть.       - У нас гости, - Мари показалось, или в голосе монстра прозвучала тревога, - Выпусти меня, немедленно, я сама со всем разберусь.       Патрик пару мгновений переводил взгляд с Мари на свою супругу, словно пытался взвесить все «за» и «против». А потом он шагнул куда-то назад. Послышался лязг металла, скрип открываемой двери, и мимо Мари прошествовала зараженная. Но сейчас она не обращала внимания на залитую кровью девушку, полностью сосредоточившись на чем-то, что скрывалось в темноте.       И, спустя минуту, из тьмы послушался глухой рык. Мари дернулась было, но тут же замерла, чувствуя, как к ее виску прижимается дуло пистолета.       - Даже не смей шевельнуться, - горячо зашептал ей на ухо Патрик, - Я не хочу потом отскребать с пола твои мозги, но если не будешь себя тихо вести, то мне придется это сделать.       Из темноты навстречу Тине шагнула фигура, затянутая в черную экипировку. Если бы не она, Мари бы никогда не узнала Лара, столь сильно исказились его черты. В его взгляде не было ни капли разума. Сейчас перед ней стоял дикий зверь, который кинуться и разорвать всех при первой же возможности.       - Охотник, - хихиканье Тины больше походило на сухой кашель, чем на обычный смех, - Ты, наконец, решил присоединиться к пиршеству? Милости просим.       Лар впился в Мари взглядом, в котором не было ни капли узнавания. Такой взгляд она видела у обращенных, в момент, когда они кидаются на своих жертв.       - Как же мало потребовалось, чтобы ты вновь вернулся к своему естественному состоянию, - Тина торжествовала, с гордостью глядя на стоящего перед ней охотника, - Не стесняйся. Я даже готов пожертвовать этим лакомым кусочком и поделиться им с тобой. Посмотри на нее, - она шагнула к Мари, и впилась пальцами в лицо, поворачивая его к свету, - Она – то, что ты жаждешь. Выбирай, охотник – ты сам ее выпьешь, и кровь любимого существа всегда будет течь по твоим венам, или я обращу ее для тебя. Выбирай. Я предлагаю только один раз.       Лар сделал неуверенный шаг и приблизился к Мари. Изо рта выскользнуло жало и замерло в миллиметре от ее лица.       - О да! Ты сделал свой выбор! – Тина с плотоядной жадностью смотрела на них, словно происходящее перед ней ее возбуждало.       Мари зажмурилась. Слезы, не переставая, текли из ее глаз, смешиваясь с кровью. Она не хотела для себя такого конца. Она не хотела, чтобы это был Лар. Она вообще ничего не хотела.       - Лар, пожалуйста… - глотая слезы прошептала она, - Пожалуйста… Это ж я, Мари…       Лица коснулось что-то теплое, пробежалось по щеке, убирая дорожку слез. Мари сжалась, молясь только о том, чтобы все быстрее закончилось. Кожу обдало горячее дыхание, пахнущее кровью, аммиаком и еще чем-то неуловимо знакомым. Не выдержав, она открыла глаза и встретилась взглядом с Ларом. Его лицо было в нескольких сантиметрах от нее. По ее щеке снова скользнуло жало и скрылось у него во рту.       Охотник переместил взгляд выше, и уставился на Патрика, который все еще прижимал к виску Мари пистолет.       - Этого больше не нужно, - пророкотал он, - Убери ствол.       Тот бросил взгляд за его спину, и, видимо, получив молчаливый приказ от Тины, отошел в сторону, пряча оружие в карман.       Лар приблизил лицо к Мари, шумно вдыхая ее запах. Она могла поклясться, что в этот момент по его телу пробежала дрожь, словно в нем шла невидимая борьба.       - Прости, родная, - едва слышно прошептал он ей на ухо, прижимая девушку к своей груди, и на ее шее сомкнулись пальцы.       Уже теряя сознание, Мари гадала, похоже ли это на смерть.