Him

Чонгук не был любителем домашних вечеринок. Нет. Они не были его обычным решением для скуки. Вечеринки были больше увлечением Тэхёна. Брюнет бывал на нескольких, но только потому что друг брал его с собой. Или потому что прошло много времени с того момента, как у него был секс, и он был немного в отчаянии. Хотя даже это не было такой важной причиной, ведь парень считал бары лучшей территорией для «охоты». Однако универ мучил его всю неделю, хотя промежуточные экзамены уже закончились. На неделе у него была отвратительная встреча с куратором, полная «ты теряешь страсть к этому» и «я должна тебе дать какие-то пособия или что?». Чонгук был каким-то потерянным и постоянно на нервах. Поэтому, когда Чимин позвал его и Тэхёна на вечеринку в один вечер этой ужасной недели, он согласился (хотя уже отказал Юнги, когда тот пригласил его на эту же самую вечеринку несколько дней назад, но Чимину не надо знать этого). Они были в порядке, Чимин и Чонгук. Нормально. Никто из них не упоминал странные события, произошедшие в квартире, поэтому парни делали вид, что ничего не произошло. Ведь ничего не было, так ведь? Хотя если бы Чонгук был честен, он бы признал, что это не правда. Кое-что произошло, и это кое-что оставляло его без сна в глазу в три часа утра с трясущимися пальцами и непрекращающимся желанием рисовать лицо Чимина. Таким, какое он видел в своих снах. Он был в порядке до пяти часов, а потом его мозг решил, что этого достаточно, и парень заснул за столом. Чон никому не рассказал об этом. Это было нормально. У него случалось что-то подобное раньше… только не в три часа ночи, не из-за человека и определённо после этого ему не надо было менять нижнее белье. Чонгук открыл входную дверь, находя развалившегося на диване Тэхёна и Джину, играющую с ниткой свитера. — Мы отправляемся веселиться, — объявил брюнет, роняя портфель на пол. — Собирайся. — Вечеринка? — спросил друг, поднимая брови и сталкивая Джину с груди. Чонгук согласно кивнул, и Тэхён издал радостный возглас. — Наконец-то! — кричал он, убегая к себе. Песня «SexyBack» сразу же громко заиграла в его комнате (просто это была любимая песня для сборов). Чонгук посмеивался над ним, пока шёл к себе в комнату… которая была катастрофой. Ему точно надо было прибраться. Пробравшись к шкафу, он нашёл пару относительно чистых рваных джинсов и чёрную футболку с широким вырезом. Чонгук укладывал волосы в ванной, когда Тэхён вошел, выглядя превосходно в голубом свитере. Он покрутился перед Чонгуком, и тот издал волчий вой в ответ. — Так… это да? — спросил он, осматривая себя. Чонгук кивнул: — Я бы точно тебе отсосал, друг. Тэхён ему лучезарно улыбнулся. — У нас сегодня точно будет секс, — сказал он радостно, заставляя Чонгука хрюкнуть. Не то, чтобы он был не прав, после такой недели ему это было нужно. Они решили встретиться с Юнги и Хосоком в их квартире и захватить напитки, поэтому по пути на вечеринку Чонгук был уже немного навеселе. Он был не сильно пьяным, но его самообладание исчезало. А Тэхён был совсем пьян, подмигивая направо и налево, пока они проходили по танцполу. Парни начали медленно, Чонгук покачивался в ритм, пока Тэхён крутился около него кругами, как змея. Юнги и Хосок были в своём собственном мире, медленно танцуя под быструю музыку и страстно целуясь. Тэхён, настоящий знаток вечеринок, точно знал, что делать, чтобы привлечь внимание. Совсем скоро между ними втиснулся парень. Он был маленьким и похожим на эльфа — точно тип его друга — поэтому Чонгук схватил незнакомца за бёдра и повернул лицом к другу. Тэхён ему подмигнул и одними губами сказал «спасибо», а потом притянул их троих ближе. Попа парня тёрлась о промежность Чонгука, и он просто закрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Когда он опять открыл их, мир немного кружился, и брюнет позволил им медленно передвигаться по комнате в надежде, что это поможет с головокружением. Именно тогда Чон заметил Чимина, а прямо за ним — Им Джебома. Чонгуку пришлось приложить усилия, чтобы его челюсть не выдавала злость и оставалась на месте. Пак выглядел превосходно. В повседневной жизни Чонгук всегда видел его в спортивной одежде для танцев: свободные кофты и шорты поверх танцевальных леггинсов. Ему нравилось, но это… это было чем-то совсем другим. На нём были узкие чёрные джинсы с дырками по всем бёдрам и светло-серая майка, обнажающая ключицы. Его волосы открывали лоб. И если этого всего было недостаточно, то движения Чимина, когда он облокачивался на Джебома, и его шея напрягалась, заставляли колени брюнета подгибаться. Они почти не двигались, но Чонгук мог точно сказать, что бедра Има тёрлись кругами о задницу Пака, и руки покоились на ляжках. Брюнет пытался отвести взгляд, когда Джебом заметил его, создавая зрительный контакт. Он ухмыльнулся ему, а потом наклонился вперед и слизнул пот с шеи Чимина. Губы парня приоткрылись, тело немного выгнулось, чувствуя чужую руку всё ближе и ближе к промежности. Во рту у Чона стало сухо, член заинтересованно дёрнулся. Всё будет нормально. Всё будет в порядке, правда. Просто один мудак пытается показать влечение к своему «парню» или кому-то там. Но потом Джебом развернул парня, вовлекая в голодный поцелуй и не разрывая зрительный контакт с Чонгуком. И тогда в нём что-то оборвалось. Он освободился от рук, что прижимали его к себе, и рвано дышал. Тэхён обеспокоенно посмотрел на него, но тот только покачал головой и ушёл. Его сердце стучало как ненормальное в грудной клетке, и это было больно. Он не был уверен, что именно чувствовал, но зато был уверен, что от этого надо было избавляться. До того как брюнет добрался до двери, на его запястье легла чья-то рука. Когда он повернулся, то увидел парня, с которым переспал на прошлой вечеринке. Тот лучезарно улыбался, в глазах читалось обещание интересной ночки. И Чонгук позволил увести себя, постоянно спотыкаясь во время их пути по территории университета, а потом оказался прижат к матрацу парнем, который быстро толкался в него. Он кончил с плотно закрытыми глазами, а его мозг выкрикивал Чиминово имя. Тэхён вернулся домой этой ночью. Чонгук написал ему не ждать его, поэтому тот закрыл дверь и направился сразу в кровать. Что за отличная тусовка была, у него было множество засосов по всей шее и новый номер телефона в контактах (он обязательно позвонит этому Бэкхёну опять). Тэхён почти дошёл до своей комнаты, когда заметил, что Джина сидела у двери Чонгука. Его друг оставил дверь закрытой, а это было её любимое место для сна (после подушки Тэхёна, конечно же). — Малышка, — позвал он её, открывая дверь, — прости, что оставили тебя здесь. Джина забежала внутрь, высоко прыгая, и Тэхён тоже решил заглянуть. В комнате был бардак, по всему полу были разбросаны одежда и смятые листы бумаги. Он заметил любимую чёрную футболку Чонгука, к которой как раз направлялась Джина. Чёрная одежда и белая кошка — ужасная комбинация, и это мог понять даже пьяный в стельку Тэхён, поэтому парень поднял вещь до того, как животное забралось на неё. — Прости, — извинился он, открывая дверь шкафа, чтобы кинуть в него футболку, но застывая на месте. Вся одежда была сдвинута в сторону, открывая вид на заднюю стенку. И там было несколько рисунков Чимина, развешанных в странном порядке. Большинство из них были просто очертаниями чего-то — его челюсти, носа, шеи — но некоторые были законченными детализированными портретами его профиля, прорисованы были даже завивающиеся волосы на затылке. В центре всего этого — незавершённый портрет лица. Тэхён отступил назад, закрывая дверь. Нет, он знал, что Чонгук может быть таким иногда. Он знал очень даже хорошо. В конце концов, Чонгук был его лучшим другом. Просто он никогда не был таким из-за человека. Чонгук мог нарисовать силуэты, детально работать над какой-нибудь изысканной конечностью. Он мог заполнить квартиру тысячами фотографий глаз Джины. Но не стал бы рисовать лица. Чон никогда не рисовал лица. Это было таким непривычным и таким… интимным из-за того, как он подвесил их все вместе, пряча от мира. Ким чувствовал себя ужасно. Он увидел часть сердца Чонгука, которой тот не хотел делиться. Было бы проще заметить это в фотоплёнке его камеры. Тэхён понял для себя (а в таких вещах он почти никогда не ошибался), что в сердце его друга рождаются большие и сильные чувства к Пак Чимину. И такое было в первый раз.

***

Чонгук привык видеть мир через камеру, объектив мог запечатлеть не только то, что ему нравилось, но и защищал от того, с чем парень не мог справиться. Не фотографировать Чимина, а именно рисовать его было большой ошибкой. Последовать совету преподавательницы и начать фокусироваться на лицах тоже было ошибкой. Всё стало слишком близким, слишком реальным. Брюнет избегал Пака целую неделю, и он зашёл настолько далеко, что пропустил уроки по истории искусств, получив хороший такой леденящий взгляд от Юнги. Парень просто не мог встретиться с ним, та сцена с вечеринки отпечаталась на внутренней стороне его век. Это всё было странно и тревожно для него. Может быть, вся эта идея с «нахождением музы» была ошибкой. Эта идея точно не работала с ним. Он чувствовал себя каким-то сумасшедшим, ведь в его голове всегда была картина танцующего рядом Чимина, в моменты, когда парень не успевал избавиться от этой мысли. Тупой Юнги со своими идеями. Если муза должна вызывать такие чувства, то она не была ему нужна. Ему нужно было выкинуть Чимина из головы и найди кого-нибудь другого, кто будет вдохновлять его. Может быть, Хосок разрешил бы другу побывать на одном из его занятий, чтобы он нашёл себе другого танцора, на которого можно было бы пялиться. Вздыхая, Чон толкнул дверь танцевального корпуса в поисках комнаты, где должен был заниматься Чимин. Как бы он ни пытался избегать его, они всё ещё вместе ходили на историю искусств. И парни решили делать итоговый проект вместе до того, как всё стало каким-то неловким… поэтому надо было сделать это. Как только Чонгук нашёл нужную дверь, он открыл её, замечая, что Чимин и Джебом всё ещё тренировались. Темп песни был быстрее, по сравнению с той с их выступления, и сама музыка была более агрессивная, грубая. Было много прыжков, каких-то толчков и, казалось, в один момент Чимин должен был перекрутиться в воздухе, но у него не получалось, и он падал. — Чёрт возьми, Чимин! — чертыхался Джебом. — Когда ты планируешь сделать всё правильно? Чимин, всё ещё сидя на полу после падения, вздохнул: — Я устал. Давай закончим сейчас. — Мы, блять, не будем заканчивать сейчас, — бранился парень. — Поднимайся и встань в первую позицию. Мы повторим это ещё раз. — Я же сказал, что устал! — зло произнес Чимин, вставая. — Я больше не могу прыгать! — Может быть, если бы ты ел меньше всякого мусора, ты был бы легче! — парировал Джебом. — Ты чертовски тяжёлый! Чонгук вздрогнул, это было точно не тем, что он ожидал там увидеть. — Мудак! — закричал Чимин, трясясь всем телом. — Ты такой му… Пак запнулся на середине слова, заметив Чонгука, неловко стоящего в дверях. Джебом тоже повернулся, сверля злобным взглядом. — Я не вовремя, Чимин? — брюнет задал вопрос, указывая на коридор. — Мне стоит… зайти потом? — Нет, — ответил Пак в тот момент, когда его партнер метал искры и проговорил злобное «да». Он взглянул на Чимина так напряжённо, что Чонгуку стало ужасно неловко. — Чимин… — угрожающе начал он. Но тот проигнорировал его, направляясь к бутылке воды. Джебом смотрел ему в спину несколько секунд, а потом яростно пересёк комнату и взял свою сумку. Он схватил Чимина за руку и сказал что-то, что Чонгук не смог расслышать, но брюнет всё равно заметил, что тот поморщился, а потом убрал руку. Ладони Чонгука сжались в кулаки. Отверженный Джебом развернулся и направился к двери, задевая Чона плечом. Как только тот вышел за дверь, Чимин сел на пол, тяжело дыша. Брюнет подошёл к нему, бросая сумку перед тем, как сесть напротив. — Ты в порядке? — он задал вопрос через какое-то время. Чимин кивнул, не глядя на него. На его руке остались красные следы, и Чонгуку захотелось вылечить их, сцеловать их (что за тупая идея, мозг, ну спасибо). — Мы можем позаниматься в другой день, а сегодня, ну, знаешь, просто отдохнуть. Чимин глубоко вдохнул, а затем посмотрел на Чона. Он осмотрел его с головы до ног, и брюнет почувствовал себя неуютно под пристальным взглядом. — Что? — наконец сказал Чонгук, нарушая тишину. — Ты танцуешь? — спросил Чимин. Чонгук лишь пожал плечами в ответ. — Хочешь, я научу тебя? — Научишь меня? — повторил брюнет, улыбаясь. — Да, — подтвердил парень. — Ты научил меня пользоваться камерой, а я научу тебя пользоваться твоим телом. — О, я знаю, как это делать, — сказал Чонгук, предлагающе поднимая брови, и Чимин засмеялся, легонько толкая его. — Давай, поднимайся! — радостно произнёс он, подпрыгивая на ноги и направляясь к станку. — Ты серьёзно? — спросил Чон, снимая обувь и подходя к нему. Чимин кинул в него пару балетной обуви, кивая. Тот надел их со вздохом и снял кофту. Хорошо, что он был в спортивной одежде. Пак был очень терпеливым и добрым, медленно рассказывая и показывая основные позиции в балете и поправляя ошибки. Чонгук пытался учиться, но балет был точно не для него. Он старался изо всех сил, но скоро начал отвлекаться. Тёплое тело Чимина было рядом с ним, касание пальцев посылало электрический ток через всё тело. Если быть честным, иногда он совершал ошибки, только чтобы увидеть, как Пак дуется. В его комнате уже было несколько скетчей с таким выражением лица. — Ладно, — внезапно произнёс Чимин, направляясь к музыкальному центру. — Давай попробуем что-нибудь другое. Он долго листал свою музыку на айподе, но потом нашёл нужную. У этой песни были тяжёлые басы, в стиле Хосока. Чонгук в удивлении поднял брови. — Я работал над кое-чем с Хосок-хёном. Хочешь попробовать? — Конечно, — ответил Чон, тряся конечностями для разогрева. Эта песня ему нравилась больше, поэтому он уверенно встал в середину студии. Хореография не была простой, но она была лучше, чем балет, и Чонгук понял, что наслаждается этим. Он даже сделал несколько замечаний Чимину, чьи движения были слишком нежными для хип-хопа. Они занимались этим около часа, пока пот не начал скатываться по вискам. В итоге, Чонгук запутался в движении, из-за чего упал на пол и потащил за собой Пака, который начал смеяться вместе с ним. Они так и остались лежать на полу, грудные клетки тяжело поднимались, пока парни пытались отдышаться. Чонгук мог чувствовать, как пот катится по телу Чимина рядом с ним, поэтому он повернул голову и посмотрел на него. Его глаза были закрыты, кожа влажная. Капля катилась по виску, и брюнет подумал, какой хороший снимок в профиль мог бы получиться. Волосы Пака были разбросаны по полу, слипаясь под странными углами, но под таким светом они напоминали пряный сахар… только нежнее… может быть, сахарную вату? Он хотел почувствовать их. Он хотел пропустить пальцы через сияющие локоны и заснять это. Он хотел нарисовать Чимина акварелью… Он хотел нарисовать его отдаляющийся силуэт углём… Он хотел запечатлеть текстуру губ Пака, таких ярко-розовых на фоне золотой кожи… Он хотел воссоздать звук смеха с помощью ярких вспышек света… Он хотел коснуться его… Он хотел обнять его… Он хотел… — Ты смотришь. Чимин томно открыл глаза, поворачиваясь к нему и медленно моргая. Парень был таким красивым, что грудь Чонгука сжалась. — Я хочу сфотографировать тебя, Чимин, — прошептал Чон, протягивая руку и касаясь его щеки. Губы Пака приоткрылись, когда брюнет провёл по ним пальцем. — Пожалуйста, позволь мне сфотографировать тебя. — Хорошо, — хриплым голосом ответил тот. Они медленно поднялись, не разрывая зрительный контакт. Чонгук пошёл доставать камеру из сумки и заметил, что его руки тряслись. Он попытался успокоить быстро бьющееся сердце, глубоко вдыхая. Повернувшись, парень заметил Чимина, стоящего посреди комнаты и ждавшего инструкций. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил парень. Чон немного подумал, подсчитывая возможности. Он мог начать сразу с портрета, но была возможность провала. Его нервы были на пределе, и тревожность давала о себе знать. — Станцуй для меня, — неровным голосом ответил Чонгук. Пак покраснел, но всё равно подошёл к айподу и включил нежную инструментальную песню. Он медленно вернулся в центр комнаты, глаза были закрыты, а тело качалось в такт. Песня напоминала ветер на вершине горы, лёгкая и воздушная. И таким же был Чимин, скользящий по комнате. Он прыгал, крутился и падал, а Чонгук в это время забывал, как дышать. Звук затвора не прекращался, запечатляя каждую секунду танца. Парень был таким гибким… таким нежным… завораживающим. Песня закончилась тем, что Чимин застыл на коленях перед камерой, его грудь поднималась и падала, а щёки были окрашены в приятный розовый. Чонгук опустил камеру с восхищённым вздохом. Пак смотрел на него, и в первый раз брюнет задумался, что влюбился в эти глаза. Тэхён ночевал дома сегодня (проведя время до этого с Бэкхёном) и чувствовал себя прекрасно. У него был замечательный день, и Ким был готов заниматься всю ночь, подготавливаясь к занятиям по современной литературе. У жизни, однако, были другие планы. Квартира была погружена в тени, единственный свет исходил из комнаты Чона. Тэхён прошёл к нему, думая о том, что что-то не так. Он толкнул дверь, обнаруживая сидящего на полу Чонгука. Тот был окружён фотографиями, и на всех был изображён Чимин: прыгающий в воздухе, припавший к полу, размытый в движении. Чонгук повернул голову, смотря на него слезящимися глазами. — Тэ, — он выглядел обеспокоенным и сконфуженным. Уязвимым. — Я думаю… Я думаю, я… Тэхён закрыл дверь, садясь на пол. Он взял один из снимков Чимина. Фотографии были восхитительными, как будто он всё ещё танцевал на каждой из них. — Я знаю, — ответил друг, притягивая к себе Чона и прижимаясь щекой к его макушке. — Что мне делать? — послышался голос откуда-то в районе его груди. Даже если брюнет и не произнёс этого, Ким мог слышать волновавший его вопрос, «Как мне избавиться от этого? Как остановить?.. У него уже есть Джебом». Если бы это было просто влечение, как у него к Намджуну, он бы посмеялся над другом в отместку за бесконечные подколы. Но это было серьёзнее. Поэтому Тэхён промолчал, продолжая обнимать Чона. — Я не хочу больше, чтобы у меня была муза, — тихо сказал Чонгук, хотя оба парня знали, что речь идёт не о вдохновении. Речь шла о любви.

***

Чонгук работал над эссе для факультатива по психологии, когда появился Хосок, падая на стул перед ним. — Библиотека по субботам? — пробормотал он довольно. — Что-то новое. Чонгук поморщился. Он выбрался из кровати и сразу отправился в библиотеку, т.к. количество работ, которыми он пренебрёг, было слишком большим, поэтому у него не было выбора, кроме как провести выходной, зарывшись в учебники. — Я так отстал, хён. Без шуток. Хосок хмыкнул, но промолчал, и Чон вернулся к работе. Или попытался, потому что парень продолжал крутиться рядом. Не переставая. Как будто что-то сильно волновало его. — Всё в по… — начал брюнет. — Тэхён рассказал мне о Чимине, — выпалил Хосок, закусывая губу. Чонгук сразу же взглянул на него. Что за предатель, оказывается, его лучший друг. — Не злись. Он просто волнуется. — Потому что мне кто-то нравится? — недоверчиво спросил он. — Потому что тебе никогда не нравились люди, — более мягко продолжил друг. — Не в таком плане. Чонгук поморщился. Да, он был немного слишком эмоциональным последние несколько дней. И да, может быть, ему пришлось спать вместе с Тэхёном из-за количества фотографий Чимина на его полу, но парню становилось лучше. Намного лучше… по крайней мере ему нравилось говорить это себе. Его преподавательница была в восторге от снимков, которые он показал на их последней встрече. Большинство из них были с танцующим Чимином, но несколько и с его друзьями. Для поддержания баланса. Он даже включил автопортрет, где одна половина его лица показывалась из-за двери. — Я вижу, что ты старался в этот раз, Чон, — она вынесла вердикт, улыбаясь. — Рискну предположить, твоя тема будет о дружбе или, может быть, танцах? Он пробормотал что-то в знак согласия, а потом собрал вещи и ушёл. Его прошиб холодный пот. Так что, да, дела были неплохи. — Всё не так плохо, как это описывает Ким, хён, — откидываясь на стул, сказал Чонгук. — Это просто влечение. Хосок улыбнулся ему «да понял я» улыбкой, и потянулся к руке друга. — Послушай, Гук, — начал парень. — Я рад, что это влечение… но если это что-то большее, то всё в порядке. Тебе позволено чувствовать это. Просто… не забывай, Джебом рядом, ладно? Может быть, они и не встречаются официально, но вместе уже долгое время, а это создает связь. Сильную связь. — Я знаю, хён, — опуская взгляд, пробормотал брюнет. — И Чимин милый, но Джебом придурок и очень ревнивый, — продолжил Хосок. — Я веду к тому, что… не хочу видеть тебя страдающим, вот. Чонгук рвано выдохнул. Он знал всё это. — Не волнуйся, хён. Это просто глупая симпатия. Мне просто нравится фотографировать его, ничего больше. Это искусство. Хосок сощурил глаза, поджимая губы, а потом кивая: — Если ты так считаешь. Он не лгал своим друзьям. Не совсем. Просто искусство, даже Чимин сказал так. На следующий день после их импровизированной фотоссесии Пак написал ему, прося показать фотографии. Они понравились ему, лицо парня озарилось, как у ребёнка, получившего новую игрушку. Чимин восхвалял Чонгука так сильно, что лицо последнего стало красным, как помидор, заставляя остальных смеяться. Конечно, Чимин не остановился на этом, задаваясь вопросом, почему Чон хотел фотографировать только его, в глазах Пака читалось не только любопытство, но и озорство. Чонгук постарался сделать нечитаемое выражение лица, сквозь зубы произнося, что его проект будет о танцах. И этого было достаточно для Чимина. Тот сразу же загорелся идеей, лепеча часами о том, какие ужасные фотографы ему попадались, и как рад он был, что Чонгук хотел фотографий в движении. Брюнет только кивал, задыхаясь из-за своей фальшивой улыбки. Именно этот разговор привёл к тому, что Чонгук большую часть времени проводил в танцевальной студии. Используя любую возможность, он постоянно бывал на тренировках Пака, часами делая снимки. Конечно же, Джебом тоже был там, злясь девяносто процентов времени, но не жалуясь в открытую. Парень пытался в первый день, но Чимин отрезал все попытки словами: «Это просто вклад в искусство» (Чонгук улыбался, как идиот, всю неделю после этого). Брюнет пытался не фотографировать друга за пределами студии. Пытался, но провалился, потому что с того момента, как он начал это делать, остановиться было невозможно. На сегодняшний день Чон был гордым обладателем сотен фотографий Чимина в разных ситуациях. Чаще всего танцующего, но также идущего, учившегося, делающего заметки в аудитории (теперь Чонгуку нельзя приносить камеру на занятия) и пытающегося достать книгу с верхней полки (когда Тэхён спросил об этой, тот просто ответил, что парень выглядел мило). Были даже снимки, на которых Пак ел, парня так привлекла форма губ жующего друга, что он мгновенно достал камеру и сфотографировал это. Когда об этом спросил Чимин, то тот просто ответил, что он выглядел забавно, и ему надо было что-то, над чем можно было бы посмеяться в плохие дни. — Такое ощущение, что ты больше не смотришь на меня, — прокомментировал Чимин однажды, пока тянулся на полу — они были в студии и ждали Джебома. — Только если через камеру. — Ты против? — спросил Чонгук, опуская объектив. — Нет, — ответил Чимин, и румянец выступил на щеках. — Но я немного скучаю по твоим пристальным взглядам. Брюнет уже открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент появился Джебом, поэтому он просто начал проверять сделанные фотографии, улыбаясь. Казалось, Им сегодня был в плохом расположении духа, рыча и чертыхаясь каждый раз, когда ошибался в движениях. Чонгук фотографировал Чимина, а также иногда Джебома, чтобы не быть слишком подозрительным, когда тот попросил Пака наполнить бутылки водой. Парень внимательно посмотрел на него несколько секунд перед тем, как взять их и покинуть студию, не сказав ни слова. Чонгук был занят сменой карты памяти в тот момент, когда его толкнули к стене, а рука сжалась на его свитере. — Я знаю, что ты делаешь, — угрожающе сказал Джебом. — Не пытайся меня обмануть. Брюнет испугался неожиданного нападения, но смог выдавить ухмылку на лице: — Могу я спросить, что же это? — Я знаю, что это просто глупое оправдание, чтобы подобраться поближе к Чимину, но ты идиот, если думаешь, что у тебя получится, — его челюсть была сжата, а глаза полыхали. — Чимин мой. Он принадлежит мне. Я сделал его таким, какой он сейчас. У тебя нет шансов. Кровь Чонгука начала закипать из-за этих слов, поэтому он оттолкнул Джебома свободной рукой и заговорил низким голосом. — Во-первых, Чимин не вещь, ты не можешь владеть им. Во-вторых, иди нахуй. Он здесь из-за своего таланта, а не тебя. И в-третьих, — брюнет схватил его за майку, притягивая ближе. — Не трогай меня или, клянусь, я выбью из тебя всё дерьмо. Я бы сделал это сейчас, но Чимин скоро вернётся, и мне дорога камера, поэтому… — он отступил, позволяя другому отодвинуться. Джебом открыл рот, чтобы ответить, но их общий друг уже открывал дверь, подозрительно смотря на них и чувствуя напряжённую атмосферу. — Всё в порядке? — он задал вопрос. Джебом подошёл к нему, забирая бутылку воды и направляясь к проигрывателю без слов. Парень переместил взгляд на Чона, и последний кивнул. — Мне надо идти, Чимин, — произнес Чонгук. Тот с подозрением нахмурил брови. — Мы только начали… — Надо закончить несколько заданий и ещё кое-что, так что… увидимся, ладно? — Конечно… — ответил друг, следя за его движениями. — Увидимся. На следующий день Джебом взял Чимина с собой в незапланированное путешествие в Китай, а Чонгук получил сообщение от незнакомого номера. «Это только начало. Держись от него подальше».

***

Шанхай был подобен сокровищу, светящемуся в ночи. Свет отражался на лице Чимина, когда тот подошёл к окну во всю стену в их комнате в отеле. Он устал, мышцы болели после долгих дней тренировок, но парень не мог уснуть, в голове было слишком много мыслей. — Что ты делаешь? — спросил Джебом, выходя из ванны. — Просто… думаю, — ответил Пак. Им встал рядом с ним, разглядывая вид. Его волосы казались темными после душа, кожа казалось холодной в сравнении со всё ещё возбужденной чиминовой. — О чём? Жизни, мечтах, сцене, Чонгуке… Чонгуке, Чонгуке, Чонгуке. — О танцах, — прозвучало в ответ. — А что с ними не так? — задал вопрос Джебом, глядя на него. Чимин вздохнул. — Ты никогда… — начал парень. — Это всё, что тебе нужно в жизни? Ты всегда говорил только о танцах… как будто… ты никогда не мечтал о чём-нибудь еще? Джебом был озадачен этим вопросом. — О чём, например? Образование? Вообще не волнует. Друзья? Им просто нужны мои деньги. Отношения? Даже не хочу комментировать… — Почему? — Потому что это глупо и не приведёт тебя никуда, — сразу ответил он, нотки раздражённости появились в голосе. — Хотя у меня есть ты. — У тебя есть я… а кто мы, Джебом? — шепотом спросил Чимин. — Мы партнёры по танцам, конечно же! — ответил парень, подтверждая факт. Чимин повернулся к нему лицом, его глаза неосознанно посмотрели на кровать, где не так давно Пак кончал из-за действий Джебома. — Конечно, — произнес Чимин, уходя. Парень схватил его за талию, притягивая к себе. — Ты особенный для меня, Чимин, ясно? — он пытался успокоить его. — Ты единственный, кто понял меня. Ты воспринимаешь жизнь танцора так же, как и я, правильно? Я говорил тебе это раньше и скажу ещё раз, вместе мы достанем звезды. Прямо как ты хотел, да? Чимину должно было полегчать из-за этих слов, он должен был почувствовать себя любимым, как раньше, но этого не произошло. Парень почувствовал пустоту. И желание оказаться сейчас на парах по истории искусств, отправлять фотографии щеночков Чонгуку, просто чтобы друг улыбнулся… Чонгук. — А ты не хочешь обосноваться где-нибудь потом, Джебом? — поинтересовался он, прижимаясь щекой к его груди. — Ты не мечтаешь о доме? — Доме? — мягко рассмеялся Джебом, целуя его волосы. — Чимин… мир — это наш дом, зачем мне где-то останавливаться? — добавил он, отпуская его и направляясь к кровати. — Да… — согласился Чимин, следуя за ним. — Зачем тебе…

***

— Мне стоит надеть более «я милый парень» или «у нас будет секс» прикид сегодня? Тэхён стоял посреди коридора в одних трусах и держал два комплекта одежды в каждой руке. Чонгук критически осматривал каждый по несколько минут. — Он тебе нравится или ты просто хочешь потрахаться? — поинтересовался Чонгук, надевая светлые джинсы. Они собирались на вечеринку, так как сегодня был день рождения Бэкхёна, и Ким пытался создать с ним какие-то отношения, а Чонгук был просто моральной поддержкой. Он шёл ещё потому, что застрял в «яме сексуального воздержания» (так это описал лучший друг) с того самого «случая», и друг волновался за него. Тэхён называл принятие чувств Чонгука к Чимину «случаем», чтобы ему не было стыдно, и он не пытался прятаться каждый раз, когда разговор заходил об этом. Что случалось не так уж и часто, ведь Чонгук не был тем, кто легко делился тем, что не мог контролировать. Другими словами, чувствами. Друг ответил на вопрос: «Он мне нравится… очень». Чонгук широко ему улыбнулся, указывая на «я милый парень» наряд. — Тогда ты должен смешать их, — сказал Хосок, передавая Чону пиво. — Оставь кожаные штаны, но надень милую футболку, — продолжил он, забирая вещь из рук Тэ. — Всегда срабатывает. Тэхён и Чонгук оценивающе посмотрели на наряд. Да, он был хорош. — Так ты завоевал Юнги? — поддразнивая, спросил Чон. — Этим, а ещё грешным языком, — подтвердил Юнги, выходя из кухни с подносом полным шотов. Лицо Тэхёна скривилось, заставляя Хосока смеяться. Юнги передал каждому по шоту: — За запоминающуюся ночь! — Ура! — хором откликнулись они. Чонгук мгновенно опустошил стакан, хватая следующий. Да, это будет та ещё ночка. Никакого больше Чимина, никаких сложных переживаний, скрывающихся в глубине. Сегодня он будет охотиться. Кто бы ни говорил, что вечеринка Бэкхёна будет только для близких, он бессовестно врал. Она была огромной, дом был заполнен людьми до краёв. Найти самого именинника было той ещё задачкой, ведь они пробирались через море пьяных, похотливых тусовщиков. Когда они добрались до кухни, Чонгук уже сбился со счёта, как много раз его тронули за жопу, и улыбался, как чеширский кот. Вечеринка была лекарством для израненной души (да, он драматизировал, но хэй… парень ведь уже выпил). К счастью, Бэкхён был на кухне с другими, развлекаясь с боди-шотами. Тэхён засветился, когда увидел парня, скромно махая ему с румянцем на щеках. Хосоку пришлось согласиться с Чоном младшим. Видеть смущенного друга было приятно. — Так рад, что вы смогли прийти, ребята, — поздоровался Бэкхён, хватая Кима за руку. — Единственное правило для этой ночи: наслаждайтесь вечеринкой и не трахайтесь в комнатах, — добавил он перед тем, как увести их друга. Хосок хмыкнул. — Напитки? — спросил Юнги. Со стаканами в руках они вернулись в главный зал. Было странно делать всё это без Тэхёна, они всегда ходили вместе на вечеринки, поэтому Чонгук немного нервничал. Но нет ничего, чего не мог бы исправить алкоголь. Юнги и Хосок оживлённо болтали с Намджуном и его девушкой, и ещё каким-то парнем, которого брюнет не знал. У него не было желания болтать с кем-то, поэтому он направился к танцполу, выискивая кого-нибудь, кто ему бы понравился. Он собирался выбрать себе на ночь девушку, почему и игнорировал жадные взгляды парней, интересуясь мягкими изгибами. И это не заняло много времени. Она притягивала взгляд. Длинные волнистые волосы, большие бёдра и платье, которое составляло конкуренцию маленькому чёрному платью. У неё также было милое личико, но его мозг только скандировал «бёдра, бёдра, бёдра». Брюнет остановился в середине комнаты, глядя на неё. Она застенчиво улыбнулась ему, а он ей в ответ, и они начали танцевать. Она наслаждалась движениями его рук, которые перекрещивались и двигались по его воле, спина девушки плотно прижималась к нему. Чонгук водил руками по её пятой точке, по бёдрам, провоцируя… тестируя, как далеко она позволит ему зайти. Девушка откинула голову ему на плечо, и брюнет покусывал и целовал её шею, когда почувствовал на себе чей-то взгляд, как будто за ним следили. Зарываясь носом в шею незнакомки, он открыл глаза… и заметил Чимина, смотрящего на него. Сердце Чонгука подпрыгнуло. Пак смотрел на него, но его лицо не казалось счастливым. Он выглядел… шокированным?.. расстроенным?.. может быть, чувствовал ностальгию. Но в этом не было никакого смысла, пока парень находился в объятьях Джебома, как будто там ему и было место. Девушка выдохнула ему в рот, и на Чонгука снизошло озарение. Это не то, чего он хотел. Это не то, в чём он нуждался. Брюнет выпутался из рук незнакомки, извиняясь. Сначала она была смущена, но раздражённость выиграла, и та пожала плечами, когда поняла, что больше у них ничего не будет. Парень оставил её на танцполе, уходя на кухню. Там Хосок смеялся над сказанным Намджуном, но на лице отобразилось волнение, когда друг заметил Чонгука. — Все хорошо? Ты выглядишь немного нездорово, — поинтересовался он, обнимая за плечи. — Дым… — ответил Чонгук. — Кто-то начал курить… у меня закружилась голова. Хосок что-то пробормотал. Намджун предложил ему пиво, и парень согласился, наблюдая за игрой Юнги в пиво-понг и другими парнями, напивающимися во время соревнований. Мин уже нетвердо стоял на ногах к концу первого раунда, поэтому когда он попытался начать второй, Хосок решил вмешаться. — Ладно, малыш, — произнёс он, удерживая Юнги за талию. –Время возвращаться домой, — Юнги мокро поцеловал его, выдыхая в изгиб шеи и заставляя Хосока краснеть. — Тебе нужна помощь, хён? — спросил Чонгук, собираясь уже отложить пиво, но Хосок лишь покачал головой. — Всё под контролем, Гук. Наслаждайся ночью, — он подмигнул ему, и ушёл вместе с Юнги. Через несколько секунд Намджун тоже вышел вместе со своим другом. Чон потянулся, было всё ещё рано, вечеринка была в самом разгаре, но он больше не хотел здесь оставаться. Парень отправился искать ванную (дорога домой не была особо долгой, но он выпил достаточно). Первая ванная комната, которую он нашёл рядом с кухней, была уже занята. Из-за закрытой двери доносились стоны, и брюнет нахмурился. — Придурки, ванная не для секса предназначена! — крикнул он, стуча по двери, но в ответ получил лишь очередной стон. «Озабоченные ублюдки», — пробормотал он себе под нос, и это прозвучало бессовестно, ведь парень сам оказывался на месте этих «ублюдков» несколько раз. Но в данный момент он чувствовал себя малозначимым в этом мире с алкоголем, бурлящим в крови. Он оглянулся: оставалось только подняться наверх и поискать там. Первые несколько дверей оказались спальнями (пустыми, слава богу), но третья — ванной комнатой. С первого взгляда она выглядела пустой, поэтому Чонгук толкнул дверь… и нашёл Чимина, лежащего в ванне со свисающими по сторонам ногами. Его глаза были закрыты, а руки лежали на животе. — Чимин?.. — позвал он, медленно подходя к парню. Вблизи стали заметны следы от слёз на щеках. — Ты в порядке? Чимин открыл глаза, вздыхая: «Нет…». Чон пытался понять, что ему стоит сделать. Разум говорил о том, что надо бы найти Джебома, партнёр Чимина должен разобраться с этим. Сердце же предлагало взять дело в свои руки и сцеловать все слёзы. Чон сглотнул, в этот раз победил разум. — Хочешь, я… позову Джебома? Чимин грустно улыбнулся, качая головой: — Не думаю, что он захочет меня видеть сейчас. Брюнет присел на край ванны и начал рукой трогать высохшие дорожки слёз. Глаза Пака закрылись. — Почему? — Мы поругались… — рука Чона гладила Чимина по щеке, и парень льнул к этим прикосновениям, глубоко дыша. — Из-за чего? — … России, — ответил он, поднимая взгляд на друга. Слеза скатилась из уголка глаза. — Он хотел ехать… а я нет. Чонгук обдумывал ответ. Вопрос не казался тем, который парни бы стали обсуждать на вечеринке, но раз Чимин не хотел делиться, то он не будет давить. — Ладно, давай пойдём домой, — предложил брюнет. — А та девушка… — пробормотал Пак. — Кто? — спросил парень, хотя и знал, о ком тот говорил. — Знаешь… — взгляд неловко переместился на колени. — Никого нет, — ответил он, хватая за руку. Парень вылез из ванны. Они ушли с вечеринки, и теперь находились в ночной тишине. На Паке не было куртки, так что Чон снял свою, оборачивая вокруг чужих плеч. Чимин молча шёл рядом, и единственным доказательством того, что он пил, были иногда переплетающиеся ноги. Они вышли к перекрёстку, и Чонгук пытался понять, в какой стороне живёт Чимин. Он начал идти вперёд, когда парень остановил его, схватив за запястье, и прикосновения послали мурашки по всему телу. Брюнет взглянул на него. — Я не хочу идти домой… — произнёс он. Чонгук нахмурился, не понимая смысл фразы как надо, алкоголь в крови замедлял работу мозга. — Что?.. оу, — ответил он, когда наконец-то понял, а его сердце сразу же забилось. Чимин начал идти назад, не разрывая зрительный контакт: — Приведи меня к Джине. Его рука прошлась по запястью Чонгука и остановилась, когда их пальцы переплелись. — Хочу увидеть её. Брюнет кивнул, неожиданно неспособный произнести ни слова. Они шли молча. Рука Пака была тёплой в его, и он придвинулся ближе, кладя голову на плечо Чона. Тот не сказал ни слова, ведь парень был просто расстроен. Это не значило ничего… пожалуйста, пусть это ничего не значит. Он открыл дверь, всё ещё держа руку Чимина. Внутри было темно, Тэхён не собирался возвращаться домой сегодня, так что они были одни. Брюнет был напуган. Чонгук пересёк комнату и включил свет, оставляя Чимина у двери, снимающего пальто и обувь. В квартире было тепло, поэтому он снял с себя свитер и остался в футболке, но когда повернулся, заметил на себе взгляд Пака. Брюнет прочистил горло: — Ух… ты можешь поспать у меня в комнате. Тэ не вернётся, так что… я займу его постель. Тишина. Отворачиваясь, парень направился в свою комнату. Чимин никогда ещё не был таким тихим, и это заставляло Чонгука нервничать, как будто он находился на краю пропасти. Эта ситуация сделала его достаточно рассеянным, чтобы открыть дверь, включая свет и забывая о том, что фотографии Чимина всё ещё были подвешены над столом. Рот Пака удивлённо открылся, взгляд был прикован к фотографиям. Он взял их в свои руки, как будто они были чем-то хрупким, словно фарфор. Чонгук мог почувствовать, как румянец появился на его щеках, а пот скапливался над бровями. Как он мог быть таким беззаботным? Хотя бы дверь шкафа была плотно закрыта. Парень пальцем обводил фотографии по краям, и его выражение лица смягчилось, заставляя сердце Чонгука трепетать. — Здесь не хватает портретов, — произнёс Пак дрожащим голосом. Брюнет облизнул губы: — Да… Мне… Мне всё ещё надо работать над ними. — Сделай их, — прошептал Чимин, возвращая снимок на место и поворачиваясь к парню. — Сними меня. — Чимин… — ответил он, глубоко дыша. — Ты пьян… я не думаю… — Пожалуйста, — перебил Пак, подходя ближе. — Я здесь… зачем ждать? Чонгук кусал губу. Слова парня согревали, и мозг уже представлял возможное развитие событий. Он так сильно хотел его. Так долго, что, казалось, его грудь разрывалась. — Я не… Чимин взял его за руку, дыхание коснулось губ Чона: — Я хочу этого, — прошептал он. — Я хочу тебя. По телу брюнета пошли мурашки, он отступил, пытаясь вырваться из чиминовой манящей орбиты и освежить разум. Парень понимал, что Пак всё знал. Тот читал его, как открытую книгу, но не мог найти нужных чувств. Но это было до этого. Чон уже терял голову, просто дыша рядом. Он кивнул. — Хорошо, — произнёс он, фокусируясь на их руках, а не на том, как близко были чужие губы. Свет в комнате был не лучшим, но работать можно было. Он быстро перемещался по комнате, расставляя лампы там и тут, устанавливая их в правильном направлении, освобождая пол и раскидывая подушки. Идея рождалась в его голове: сны, дремота, мягкий изгиб губ Пака. Чонгук чувствовал себя прекрасно, он был в предвкушении, как всегда, когда ему предстояло снимать. Парень обожал чувство удовлетворения, когда получилось запечатлеть нужный момент. Он не волновался, пока не посмотрел на Чимина. Тот молча ждал, пока Чон всё приготовит, и, когда всё было готово, переместился в середину комнаты, не говоря ни слова и завершая постановку. Чонгук выдохнул, взглядом следил, как Пак садился на пол в ожидании. Брюнет начал двигаться, а плотный воздух замедлял его. Он взял камеру, подходя всё ближе и ближе, пока не опустился на колени перед другом. Немного поменяв настройки, сделал пробные снимки фона. — Что мне надо сделать? — спросил Чимин, глядя прямо в объектив. Что-то скрывалось в его взгляде, что-то густое и липкое, как расплавленная лава. Проливалось и сверкало. Завораживало. — Просто… будь собой, — ответил Чонгук, тянувшись и поправляя волосы. — Я хочу увидеть тебя. Он начал легко, давая себе свободное пространство для дыхания. На первых нескольких фотографиях были только ключицы, челюсть… приближённый снимок Чиминовых губ, который заставил Чонгука облизать свои. Потом он переместился к глазам, просто пробуя, посмотреть, почувствует ли он отвращение к ним, если будет смотреть через камеру. Но дискомфорт не пришёл, и поэтому, чувствуя себя храбрее, брюнет приблизил картинку, настроил ещё кое-что и сфокусировался. Губы Пака были немного раскрыты в ожидании, и Чон осознал, что он снял свой первый портрет. Его сердце пропустило удар. Как будто открылась дамба… появилась необходимость запечатлеть лицо парня, его глаза — всё, из чего состоял Чимин, — это топило его. Чонгук хотел сфотографировать всё, стать частью этого, показать миру, каким невыносимым чудом был Пак Чимин. Он делал снимок за снимком, перемещаясь и пытаясь использовать всевозможные углы: профиль, то, как Чимин оборачивался назад, чтобы посмотреть на него. Брюнет был очарован. — Ты… — Что?.. — спросил Чимин, его ресницы дрогнули нежно, как крылья бабочки. Идеальный. Красивый. Великолепный. — Захватывающий. Пак дышал медленно, его запах заполнил воздух, когда он откинулся назад, падая на подушки. Чонгук замер на секунду, вид был фантастичным: Чимин смотрел на него, румянец появился на щеках, но чтобы сделать идеальный снимок, фотограф должен быть ближе, почти над ним. Он сел верхом на Чимина, удерживая свой вес на коленях, и направил камеру прямо вниз. Кровь, прилившая к ушам, оглушала. Парень делал фотографию за фотографией, пока пальцы Чимина тянулись к ключицам, открывали шею, касались губ. Потом он зарылся рукой в свои волосы, закрыл глаза, другая рука двигалась к груди — расстёгивала первую пуговицу рубашки. Чонгук почувствовал жар, появляющийся внизу живота. Его возбуждение росло, а пальцы порывались быть теми единственными, что коснулись бы золотой кожи. Он не переставал фотографировать, концентрируясь на том, чтобы снять каждую секунду, пока рубашка Чимина не была расстёгнута, а тело открыто. Чонгук был пьяным в данный момент, нуждающимся… влюблённым. Пользуясь случаем, он сел на бёдра Пака, касаясь его эрекции. Звук затвора прозвучал слишком неожиданно в комнате. Чимин резко выдохнул, руки вонзились в бёдра Чона, удовольствие накатило по всему телу. — Чонгук… — неровно дыша, произнёс он. — Посмотри на меня. Тот сглотнул, опуская камеру. Он чувствовал себя голым. Незащищённым. Пак подвинулся, толкая Чона на спину, теперь он был тем, кто седлал бёдра. Парень убрал камеру, обхватывая лицо Чонгука руками. Они тяжело дышали, потерявшись в желании. — Ты… — спросил он дрожащим голосом. — Ты нашёл свою музу? И Чонгук поцеловал его. Это не было невинным прикосновением губ или неуверенным касанием. Это был настоящий поцелуй, полный сдерживаемого желания и нетерпения. Чимин тянулся к нему, губы были приоткрыты, поэтому Чон мог проникнуть в рот, лаская язык. Руки брюнета обхватили талию, притягивая их ближе, схватили волосы, открывая доступ к шее… той самой, которую он рисовал часами. Он смог встать, поднимая Чимина с пола и перенося на кровать, снимая собственную футболку перед тем, как упасть к нему. Чонгук начал спускаться, губы закусили сосок Чимина, пока рука гладила его через джинсы. Пак низко простонал, когда поцелуи брюнета спускались ниже, а потом Чон раздел его. Чонгук замер на секунду, запоминая лежащего на его кровати Чимина, взгляд рассматривал мускулистые ноги, острые тазовые косточки, искусный торс и, последним, лицо — огонь во взгляде, зовущий его, поглощающий его сердце. Он медленно снял штаны, дыхание Чимина ускорялось каждый раз, когда исчезал очередной слой одежды. Пробуя, облизывая и кусая, запоминая его тело. Рука Пака сжалась на его волосах, когда Чонгук взял в рот, а пальцы начали помогать. Каждый звук, покидавший рот Чимина, приближал брюнета всё ближе к разрядке, делал всё более сумасшедшим. — Пожалуйста… — умолял Чимин, и Чонгук медленно вошёл. Казалось, будто и годы, и секунды проносятся в одно время, пока он не почувствовал Чиминово дыхание, щекочущее шею, и его сердцебиение не участилось. Чон начал двигаться, этот «танец» ощущался по-новому, хотя Чон и делал это множество раз раньше. Тела скользили друг по другу, слышались оборванные вздохи и нежные слова, сказанные в горячую кожу. Рука Пака опиралась на его плечо, в то время как Чонгук входил и выходил из него. Потому что если любовь — это то, что Чон сейчас чувствовал, он хотел её, хотел такую любовь всю без остатка. Чимин шептал его имя как молитву, руки скрутило от удовольствия, всё тело дрожало после разрядки. Рот Чона ловил его рваное дыхание, мозг кричал, чтобы он запечатлел этот момент, когда свет рождался внутри парня, заставляя его светиться, словно звезду. И Чонгук кончил, распадаясь на части… влюбляясь

***

Прошло уже больше месяца, но вид Чимина, спящего в его объятьях, всё ещё был захватывающим. Каждый раз. После их первой ночи, Чонгук думал, что ничто в мире не сможет сравниться красотой с тем, как Пак кончал под ним. Но на следующее утро он понял, что ошибся. Открыв глаза, парень увидел совсем другого Чимина. Глубоко во сне, потерянного в сновидениях. Солнце, преломляющееся через шторы, окрашивало волосы парня в огненный цвет, губы были расслаблены, а выражение лица было мягким. Он казался неземным, из-за него сердце билось сильнее. Парни провели весь следующий день, держась за руки в страхе отпустить, как будто их отношения были ещё слишком хрупкими, нежными, легко разрываемыми. Смех Пака наполнял квартиру каждый раз, когда он замечал пристальный взгляд брюнета, тот смотрел на губы, а потом благоговейно целовал. Именно так Тэхён заметил их, лежащих в обнимку и смотрящих какое-то шоу. Он замер в дверях, глазея, замечая глупую улыбку Чонгука (это какая-то магия?), и Чимина в любимом свитере его лучшего друга и в пижамных штанах, которые были слишком длинными, чтобы принадлежать ему (они сделали это!!!), а потом Ким поспешил в свою комнату. Чимин удивлённо поднял брови, подпрыгивая, когда из соседней комнаты они услышали крик «БОЖЕ МОЙ!». Чонгук радостно засмеялся, притягивая парня рядом ближе. Тэхён появился через несколько минут в пижаме и в прыжке упал прямо на парочку, спонтанный «бутерброд» завершила Джина, вышедшая из своего убежища. Она сначала понюхала Чимина, морща нос, но потом легла на колени парня. — Думаю, ты ей понравился, — прошептал Чонгук, почти касаясь губами шеи. — Значит ли это, что я могу остаться? — задал вопрос Чимин, поворачиваясь к нему. В его глазах горели искры. Чонгук кивнул, целуя в нос. — Останься навсегда. — Отвратительно, — пробормотал Тэхён, придвигаясь к лучшему другу, с улыбкой. Судя по этой ситуации, Ким принял новость об их отношениях довольно хорошо. Да, он кричал, но после этого стал обычным, раздражая Чона и восхищаясь Паком. Юнги и Хосок были немного шокированы, но в то же время безгранично счастливы. Челюсть Хосока ударилась об пол, когда Чимин открыл им дверь на этих выходных, всё ещё разгуливая не в своей одежде. Но Юнги толкнул своего парня внутрь, широко улыбаясь, и на этом проблема себя исчерпала. Друзья не стали проблемой. Они любили Чимина, и были рады, что их отношения сложились именно так, после того, как Чонгук месяц пускал слюни на этого парня (такие подробные детали рассказал Тэхён за пиццей и пивом). Настоящей проблемой были студенты… и, конечно же, Им Джебом. Когда они вышли на улицу в понедельник, выбираясь из своего любовного кокона, парни ловили на себе множество удивлённых взглядов, несколько ревнивых и парочку сочувствующих (от тех, кто предвидел смерть Чонгука от руки Джебома). Это было особенно неловко для Чона, который не любил повышенное внимание. Но Чимин, идущий рядом и говорящий о предстоящей хореографии, заставлял его забыть обо всех осуждающих их людях. Если кто и был рад изменениям, то это фанатки Чимина. Чонгук был не таким страшным, как Джебом, и более понимающим, так что он нравился им больше. Девушки даже приносили ему кофе и выпечку. Да и их отношения уже не были какой-то сенсацией, все привыкли видеть их вместе. Им Джебом был проблемой сам по себе. Они столкнулись с ним в тот же понедельник, пока брюнет провожал своего парня на пару по джазу. Он взглянул на их сплетённые пальцы, потом смотрел несколько секунд в глаза Чимину, и ушёл в сторону студии. Джебом ничего не сказал, не угрожал Чонгуку, как месяц назад. Парень был удивительно тихим, и иногда Чону казалось, что было что-то, что он упустил. Единственной реакцией, которую они получили от Джебома, были увеличенные тренировки. Брюнет пытался присутствовать на них, как мог, но университет отнимал много времени. Несмотря на это, Пак всё ещё появлялся в его дверях, хватая за руку и целуя, пока оба не будут тяжело дышать и видеть звёзды с закрытыми глазами. Чимин дёрнулся, возвращая своего парня к реальности. Он вздохнул перед тем, как открыть глаза, и зевнул своими пухлыми губами, вызывая добрую улыбку на лице брюнета. — Хэй, красавчик, — произнёс он низким голосом после сна, оставляя поцелуй на груди Чонгука. — Доброе утро, — ответил Чон, убирая чёлку с глаз. — У тебя есть время для завтрака? Парень потянулся за телефоном и расстроенно застонал, когда проверил время. — Нет… Джебом ждёт меня в студии через полчаса, — ответил он, прижимаясь к Чону. — У нас есть время, — заявил Чонгук. Жар разнёсся по его животу, когда Чимин начал тереться о его бедра. — У меня есть идея получше… — сказал Пак, кусая брюнета за ключицу так, что ему пришлось закрыть глаза, чтобы сохранить остатки вменяемости. — К тому же я на диете. — Чимин… — раздражённо произнёс Чон и остановил движения своего любовника. — Ненавижу, когда ты голодаешь. — Ещё две недели, — он поцеловал и лизнул шею брюнета. — Это только для показа, а потом я начну есть нормально, хорошо? — Пообещай, — он перестал останавливать Чимина, ласкающего бёдра. — Да, — в губы прошептал он, тянувшись за голодным поцелуем. Пак опоздал на тренировку, и Джебом был сильно недоволен этим.