***
— Он серьёзно собирается в Нью-Йорк? — поинтересовался Тэхён, немного надувая губы. — Да… — ответил Чонгук. — Уезжает через две недели. — В день выставки?! — Да… — … Почему ты поступаешь так с собой? — Тэ… Я не могу просить его остаться. — Почему?.. ты же любишь его. — Именно поэтому…***
— Чонгук… попроси меня остаться. — Чимин… — Если ты попросишь, я останусь… Ты ведь знаешь, что я останусь, да? — Я знаю. — Попроси меня… пожалуйста, попроси меня. — Нет.***
*** — Ты уверен в этом, мелкий? — Нет другого выхода, хён. — Ты… ты будешь в порядке? — Я не знаю, хён… он всё ещё здесь, но мне уже кажется, что я почти не могу дышать. — Чонгук… — Ты же понимаешь меня, да, хён?.. Ты бы поступил так же с Хосоком? — Да. да, я бы сделал так же.***
— Я не позволю тебе разрушить наше будущее, Чимин! Не из-за отношений, у которых и так нет шансов! — Ты ничего не знаешь! — Танцы — наша жизнь, Чимин. Танцы! — Я ненавижу тебя, Джебом… Я так, блять, ненавижу тебя. — Нет… ты не ненавидишь.***
Пак шёл по кампусу в тишине. Весна наступала, и ночь была тёплой, аромат цветения всё ещё витал в воздухе. Когда Чимин начинал танцевать, всё ещё с пухлыми щёчками, его жизнь крутилась вокруг сцены, тренировок. Часы тренировок и пота, ноющие мускулы и кровоточащие ступни. Всё это было тяжело, когда он был ещё ребёнком. Тот факт, что он был одним из немногих мальчиков танцоров в балетной школе в Пусане, не помогал завести много друзей. Над ним насмехались другие мальчики и недолюбливали девочки, у которых арабеск был хуже его. Было одиноко, но любовь Чимина к танцам помогала перетерпеть всё это. Каждая слеза, каждый день рождения, который он проводил в одиночестве в танцевальной студии. Может быть, поэтому он так сильно держался за Джебома. Они встретились, когда Чимину было 14, парень только переехал в Сеул. Он был в середине исполнения гранд жете, ноги были широко расставлены в воздухе, когда кто-то поддержал его сзади, с усилием прижимаясь. Пак удивлённо повернулся и увидел парня. — Что ты делаешь? — возбуждённо спросил он. Незнакомец был красивым, с тем типом красоты, который немного пугает. — У тебя есть талант, — невпопад ответил парень, игнорируя вопрос. — Мужчины танцоры не делают поддержек, — лопотал Чимин, почувствовав, как покрывались румянцем щёки. — Мы должны быть партнёрами, — произнёс парень, протягивая руку. — Им Джебом. — Ты не слышал, что я сказал? — недоверчиво сказал Пак, не обращая внимания на протянутую руку. — Или ты не заметил того, что я пацан? Джебом приблизился, целенаправленно хватая его за запястье и покрывая своей рукой чужую почти полностью. — Меня не заботят правила, важен только талант… и успех. Чимин сжал губы, пытаясь вырваться из хватки, но Им был слишком сильным в сравнении с его гибким телом: — Это нелепо… — Ты и я, — он притянул парня ещё ближе, так, что мог чувствовать дыхание на своих щеках. — Мы сможем завоевать мир. Что-то ёкнуло внутри мальчика при этих словах: — Я не думаю… — Им Джебом, — повторился незнакомец, пристальный взгляд парня победил его. — Пак Чимин, — прошептал он, чувствуя, как ускорилось сердцебиение. — Чимин, — произнёс Джебом, имя ощущалось мёдом на губах. — Мы достигнем звёзд вместе. И это именно то, что они и сделали. С Джебомом у него получалось всё. Они обучались у лучших тренеров, танцевали с лучшими танцорами. Им показал ему мир, тот мир, о котором маленький Чимин мог только мечтать. Он был всем, единственным компаньоном, который был с ним так долго. Тот факт, что два парня решили танцевать вместе, был революционным и не избавлял от проблем. Учителя не были рады, некоторые даже отказывались тренировать. В Корее это было скандалом, два парня пытались быть партнёрами в танцах. Такого ещё никогда не было в балете. Отрицательное отношение со стороны сверстников и старших — одна из причин, почему Джебом так сильно хотел тренироваться за границей, где мир был более понимающим. Это и ещё то, что Им никогда не был доволен, ему всегда было недостаточно. Он всегда хотел больше, больше и больше. Парень не хотел быть частью команды, он хотел быть в центре. Чимин долгое время думал, что никто не хотел завоевать сцену с таким же рвением, как и он, но потом появился Джебом. Хотя, всё это было до Чонгука. Пак увидел его, когда они исполняли их танец на выступлении в самом начале года. Парень был поглощён музыкой, когда взгляд встретился с парой тёмных глаз. Глаз, которые смотрели на него так пристально, что он поймал себя на том, что наслаждался таким вниманием. Именно поэтому он заговорил с ним тогда в библиотеке, показав остатки спокойствия и собранности, хотя внутри всё умирало. Глаза Чонгука. У него был такой взгляд, что Чимин чувствовал себя каким-то голым под ним. Как будто Чон мог видеть сквозь него, его душу. Когда парень смотрел на него, душа Пака открывалась, как бы приглашая заглянуть и остаться. Рядом с ним Чимин чувствовал себя уникальным и красивым, но не так, как с Джебомом… никогда как с Джебомом. Когда Им смотрел на него, парень чувствовал себя красивой скульптурой. Холодной и хорошо просчитанной, все детали соблюдены. Когда же Чон смотрел на него, он чувствовал себя красивым, как рассвет. Настоящим и лёгким, именно это давал пристальный взгляд. Очень долгое время Чимин думал, что между ними с Джебомом была любовь. В конце концов, тот прошёл с ним через самые тяжёлые моменты, через принятие себя, ненависть и зависть. Он был константой. Им, холодный и жестокий по отношению ко всем другим, обнимал во сне, когда всё становилось слишком плохо. Пак не знал, когда они стали чем-то большим, чем просто партнёрами, это просто случилось, и он ничего не остановил. Что у него было кроме Джебома? Но сейчас всё было совсем по-другому. Вещи так сильно поменялись, когда их с Чонгуком пути пересеклись. Чимин был таким слепым, думая, что был влюблён в Има, когда они были ничем большим, чем одинокими парнями, пытающимися сделать всё немного лучше, компенсируя то, что было упущено. Пак не знал этого «лучше» до настоящего времени. Он никогда не чувствовал себя привязанным к месту до настоящего времени. Но Джебом и время, проведённое вместе, — два парня в слишком большой комнате отеля на другом конце света — были тяжёлым грузом. Чимин открыл дверь здания искусств, тяжело вздыхая. Он молча взял Чонгука за руку, притягивая ближе. Они дошли до отделения танцев, останавливаясь лишь в студии, где раньше практиковался Пак. Та самая студия, где Чон фотографировал его в первый раз, изменив всё. Чимин толкнул парня, заставляя сесть, и начал медленно снимать с себя толстовку, не сводя взгляда с красивого брюнета перед ним. — Что ты делаешь, Чимин? — поинтересовался Чонгук, взгляд очерчивал нежные изгибы форм. — Помнишь, что ты спросил у меня здесь? — спросил Пак, подходя к проигрывателю. Чонгук хмыкнул в ответ. Конечно же, он помнил. — Да… Заиграла медленная мелодия, и Чимин медленно вернулся в середину комнаты. — Скажи это ещё раз… — Что?.. — Попроси меня ещё раз… — сказал он, и футболка присоединилась к кофте на полу. Чон сглотнул, держа камеру в руке: — С-станцуй для меня… Чимин закрыл глаза, страстная мелодия заполняла тишину, каждое слово проникало под кожу брюнета. Движения парня были не продуманы и неконтролируемы, он был диким зверем, эмоции контролировали тело, и Чон пытался запечатлеть это всё. Он пытался, но провалился, когда Пак открыл глаза. Он танцевал, не сводя взгляда с Чонгука, как бы пытаясь убедить, что этот танец был только для него, он был их, его способом показать бурю, бушующую внутри. Чонгук знал… он знал это слишком хорошо. Чимин закончил, упав на колени перед Чоном, и тот медленно поднял камеру, автоматически настраивая её и нажимая на кнопку затвора. Он знал, что слёзы Чимина будут выглядеть, как жемчуг в глазах, когда это будет распечатано.***
Они провели ночь, обнимаясь в комнате Чимина. Чонгук писал любовное письмо кончиком пальца на спине парня. Они почти не говорили, брюнет всё равно не сказал бы те единственные слова, которые хотел услышать Пак. Ему нужно было просто попросить, только это, и он бы отказался от путешествия… ему только нужно было знать, что тот хотел этого, и риск будущим был бы оправдан. Чимин знал, что Чонгук не был Джебомом, знал, что для Чона он значил намного больше… но было тяжело и страшно верить в это. Страх был врагом, вставшим между ними… а, может быть, это была трусость. Пак привык делать то, что говорили другие… что говорил Джебом. Одна только мысль о собственных решениях была пугающей, особенно после стольких лет жертв. Утро наступило слишком скоро, позвонил Им. Чимин сбросил вызов, поворачиваясь к Чонгуку. — Ты никогда не показывал мне свой проект, — сказал он, проводя пальцами по чужой спине. — Да… ему не хватает последних штрихов, — ответил брюнет. — Ты сказал, что главная тема — танец, правильно? — Чон кивнул, взгляд был прикован к чему-то сзади. — Мне бы хотелось увидеть его… даже если не лично. — Я отправлю тебе видео, — ответил парень, смотря на него. Чимин изучал его лицо, запоминая контраст тёмных волос и бледной кожи, глубину глаз. Его сердце болезненно сжалось, когда он понял, что ближайший год не сможет поцеловать его, обнять… увидеть своё отражение в глазах Чонгука. Неожиданно начали появляться слёзы, и Чонгук поцеловал его в лоб. — Не плачь, — сказал он. — Всё будет хорошо, ясно? — Я знаю, просто… — Мы будем созваниваться в скайпе каждый день, обещаю, — утешал брюнет, перемещаясь так, чтобы Чимин был сверху. — Может быть, я смогу навестить тебя. Никогда не был в Нью-Йорке… Пак улыбнулся, пока парень продолжил рассказывать о том, как у них всё будет хорошо. Но он знал Джебома, тот будет мешать, попытается ставить тренировки в то время, когда Чонгук не будет спать. Хотя, это не было самым важным, что волновало его. Если быть откровенным с самим собой, и, чёрт, пора бы уже сделать это, Чимин устал. Вот так просто. Он устал жертвовать важным, но слишком боялся сказать это вслух. Пак любил танцы, очень сильно. Для него не было лучше способа выразить свои чувства, и долгое время они были его всем. Но, несмотря на все достижения, потерь на пути было достаточно: несколько друзей, которых он смог завести в Пусане, его семья (Чимин почти не виделся с ними), его увлечения — всё. И встреча с Джебомом, пусть она и была отличным дополнением к карьере, не заполнила дыру в груди. Джебома слишком заботила слава, чтобы волноваться о чём-нибудь другом. И Пак был в порядке, правда был. Пока Чонгук не ворвался в его жизнь, сбивая парня с ног. Просто посмотрите на него: казалось, его тело тряслось, эмоции переполняли. Если у Чимина была любовь к танцам… его чувства к Чону были чем-то большим, тем, что он так долго желал. Он хотел сотворить миллионы и миллионы танцев, чтобы при этом каждое движение выражало то, что сделал с ним этот парень. Чимин хотел танцевать перед этими чёрными глазами и ради эмоций, спрятанных в них. Хотел танцевать ради его улыбки и ощущения бабочек в животе. Хотел танцевать ради его красоты, страсти, его любви. — Чонгук… — произнёс Пак, последующие слова застряли в горле. — Это ведь твоя мечта, правильно? — ответил брюнет, глаза искали что-то, и парень только открыл рот, чтобы ответить, когда кто-то начал стучать в дверь. — Чимин! Это был Джебом. Что-то похожее на ярость отразилось в глазах Чонгука, но исчезло так же быстро, как и появилось. Он просто вздохнул, побеждённый. Чимин улизнул в ванную, поэтому открывать пришлось Чону. — Джебом, — сказал он, вставая посреди прохода. — Я думал, мы договорились, что ты больше не появляешься здесь. Тогда, что ты делаешь? — Чон, — улыбался Им, хотя это больше походило на оскал акулы. — Я направлялся в студию и просто подумал, почему бы не зайти за Чимином, знаешь, чтобы мы могли хорошо разогреться… как он любит. — Не провоцируй меня, Джебом. Ты же не хочешь выступать с синяком под глазом, да? — Оу… я сказал что-то не то, Чон? — насмешливо спросил тот. — Мои слова показались тебе двусмысленными? Не то, чтобы я блефую… мы-то знаем, что он больше всего любит по утрам… Чонгук разозлился, хватая Има за ворот кофты и притягивая ближе: — Иди нахуй… Парень убрал его руку, делая несколько шагов назад. — Я сказал тебе в самый первый день держаться от него подальше… но ты не послушал, и теперь… в итоге я выиграл, я забираю его. Он мой. — Твои слова — бред… — Мои? — Джебом рассмеялся, запрокидывая голову. — Ты действительно думаешь, что он любит тебя, не так ли? Боже, ты такой жалкий… думаешь, это первый раз, когда он с кем-то? Думаешь, это его первые отношения? Потому что, поверь мне, это… — произнёс он, как бы показывая на всё руками. — Ничего больше, чем просто интрижка. И, просто чтобы ты знал, ответ — нет. Ты не первый, даже не второй. И, представляешь, каждый раз… Каждый. Гребанный. Раз. Он возвращался ко мне. Так же, как и в этот раз… Парень придвинулся к нему ближе, понижая голос, как будто сообщая секрет. — И знаешь, почему?.. — Заткнись, Джебом, или, я клянусь… — Потому что его чёртова задница принадлежит мне… Чонгук замахнулся, ярость настолько ослепила его, что он даже не посмотрел, попадал ли в лицо, но Им уклонился, толкая брюнета так, что тот чуть не упал на кресло, запнувшись о столик. — Побереги силы, Чон, — сказал он, вытирая слюну из уголка рта. — Сейчас нет времени для этого. Чимин открыл дверь ванной как раз в этот момент, его волосы были всё ещё мокрые, а футболка липла к влажной коже. Джебом с улыбкой повернулся к нему, как будто ничего не произошло, а Чонгук скрестил на груди руки, уставившись в пол. Может быть, Им был прав? Может быть, это всё было просто одним из скоротечных моментов жизни Чимина? — Чимин, — произнёс Джебом. — Я просто зашёл за тобой перед тренировкой. У нас осталась всего неделя. — Я знаю, ты не обязан заходить за мной… — Также, — перебил он, — я хотел предложить самому отвезти тебя в аэропорт… опять же… просто, чтобы ты не поменял решение в последний момент. — Чонгук отвезёт меня, — менее дружелюбно ответил Пак. — Оу, я знаю, но так как он будет занят с выставкой и всем этим… — Не думаю, что это обязательно, Джебом, — через плотно сжатые губы произнёс парень. — У нас полно… — Он прав, — прервал Чонгук, злость победила битву, проходящую внутри грудной клетки. Он не мог избавиться от образа Джебома, который целует Чимина, который трахает Чимина, из своей головы. Голова парня так быстро повернулась в его сторону, что хрустнула шея. На губах Има появилась триумфальная улыбка. — Что? — Тебе стоит поехать с ним, — с безразличным выражением лица сказал брюнет. — Я не сделал даже половины и… — Ты серьёзно? — спросил Чимин. Со стороны послышалось «упс», и парни посмотрели на Джебома. — Я подожду снаружи, — произнёс тот, закрывая за собой дверь. Пак смотрел на неё несколько секунд, а потому повернулся в своему парню. — Что он сказал? — Ничего… — О нет, он что-то сказал. — Чимин, у меня выставка… Парень придвинулся, руки обхватили лицо Чонгука: — Не позволяй ему встать между нами, — сказал он. — Он не знает меня, он… — Он знает тебя лучше, чем я. — Нет, Чонгук, — умолял парень. — Что бы он ни сказал, это неправда, он просто… — Это ложь, что у тебя не было любовников до этого? — спросил Чон, и Пак замер, опуская руки. — Это ложь, что ты возвращался к Джебому каждый раз? Брюнет знал, что он поступал глупо, он понимал, что Им сказал это, чтобы расстроить его, но он не мог закрыть на это глаза. Чонгук никогда не спрашивал Чимина о прошлом, просто глупо надеялся, что это было впервые для них обоих. Он знал, что это было глупо, но слова всё ещё пожирали его уверенность. — Пожалуйста, не слушай его… — Это правда или нет, Чимин? Ты возвращался к нему каждый чёртовый раз или нет? — Я… — начал парень, сглатывая после первого слова, но мозг Чона уже решил, что он лжёт. — Это не то же самое, Чонгук… ты… ты особенный, это нет… — Пак рвано выдохнул, боже, он так легко поддавался эмоциям. — То, что он сказал, не совсем правда, ты мне нравишься… я… Брюнет потянулся к кофте, хватая вместе с ним и куртку. Он был злой, грустный и переполненный эмоциями. Он просто не мог справиться с этим. — Что ты делаешь? — спросил Чимин с нотками безумия в голосе. — У меня выставка, Чимин, — ответил он. — А у тебя, кажется, очень важная тренировка скоро. — Это может подождать. — О, да? — горько засмеялся брюнет. — Действительно? Потому что мне так не кажется, если тебе действительно требуется всего один звоночек, чтобы вернуться к нему, только один повод, Чимин! — Ты не понимаешь… — Нет? Тогда что же? Объясни мне, — произнёс Чонгук, нервно запуская пальцы в волосы. — Что за зависимость у тебя к нему, а? Ты любишь его, в этом дело? — Что?.. Нет. Я не люблю его, Чонгук… — Что же, срочные новости, Чимин, всё выглядит именно так, — зло сказал парень. — Почему ты позволяешь ему выиграть? — после паузы произнёс Пак, в его голосе всё отчетливее слышалась печаль. — Почему ты веришь ему, а не мне? — А почему я должен верить тебе, а? — спросил Чонгук, его сердце не было согласно с этими словами. Это не то, как всё должно было быть. — Что мы здесь делаем? Что это значит для тебя, а? Скажи мне… Как я могу быть уверен в тебе? Почему, после стольких месяцев, я всё ещё должен делиться тобой с ним? — Делиться мной… Что?! — возмутился Чимин, не веря своим предположениям. — Ты думаешь… ты веришь, что я… — он издал не то смешок, не то всхлип, и Чон уже сожалел о всех сказанных раннее словах. — Ты думаешь, я спал с тобой и с ним одновременно? Чонгук сдулся. Он хотел забрать их назад: — Я не знаю, я… — Уходи, — произнёс Пак, закрывая лицо руками. — Чимин. — Уходи! — закричал он, указывая на дверь. Несколько слёз появилось под влиянием эмоций. — Уходи, блять! Брюнет сжал руки в кулаки, глубоко дыша и успокаиваясь, перед тем, как отойти от парня к двери. Чимин смотрел в пол, избегая взгляда, поэтому Чон просто взял сумку, выходя наружу. Джебом играл в телефоне, прислонившись к стене. — Хорошо покричали, — сказал он, потягиваясь. — Думаю, вы разбудили одного или даже нескольких человек… наверное, ты вывел его из себя, чувак. Чонгук ничего не ответил, наблюдая, как Им подошёл к двери, хватаясь за ручку. — Тебе стоит уйти… Я позабочусь обо всём, — произнёс он перед тем, как войти.***
Тэхён думал, что могло быть несколько развитий событий, при которых расстроенный Чонгук мог позвонить ему с утра. Это могло произойти, если бы его домашний питомец умер или что-то случилось бы с ним самим. Так как это был точно не последний случай, — он чувствовал себя замечательно, спасибо, боже, — и так как собака Чонгука умерла уже более года назад, он не знал, зачем бежал по кампусу в пижамных штанах (не его, кстати) в воскресное утро… до полудня. Но лучший друг позвонил, и он был расстроен, очень. Так что Тэхён бежал, хрипя в это тихое утро, с волосами после секса и в тапочках с кроликами (потому что у Бэкхёна были такие тапочки, ведь он милашка). К тому времени, как он добрался до здания искусств, парень выдохся и вспотел. Ким нашёл Чонгука в одной из студии фотографий, где тот работал над проектом. Брюнет сидел на полу со скрещенными ногами, глядя на изображения Чимина. Сначала Тэхён думал, что, может быть, с проектом что-то случилось, поэтому его друг позвонил так рано, но ведь это был Чонгук… спокойный и собранный Чонгук. — Гукки, — произнёс он, закрывая за собой дверь. Ким подошёл и посмотрел ему в лицо. Чон не взглянул в ответ, но Тэхён заметил красноту в глазах, которая насторожила его. Он плакал? Невозможно, Чонгук не плачет. — Ты в порядке? Что случилось? — Тэ… — шмыгая носом, произнёс он. О боже… у него был ещё один питомец? Что-то с его мамой? — Да, я здесь. Всё в порядке? Твоя мама в порядке? — друг кивнул, хмуря брови. Может быть… — Чимин, он… он в порядке? Одинокая слеза скатилась по щеке Чона, и сердце Кима сжалось, «тревога», — кричал его мозг. Он приблизился, обнимая друга за плечи, пытаясь успокоить. Но Чонгук больше не плакал, появилась только одна слеза, но этого было достаточно, чтобы взволновать парня. — Хочешь рассказать мне? — Я всё испортил, Тэ… — Что ты сделал? — Чимин зол на меня… то есть… действительно зол. — Как Хосок, когда мы напугали его, зол или как Юнги, когда мы разбудили его до обеда, зол? — спросил друг, гладя рукой по чёрным волосам. — Просто зол, Тэ. Я… я разрушил всё. — Я уверен, что ты не разрушил ничего, Гукки, никто не… — Я сказал ему, что думал, что он спит с Джебомом. — Что?! — Я буквально сказал ему, что не доверяю… не думаю, что всё между нами серьёзно. — Оу… — Мг… — Да… ты проебался. Брюнет вздохнул, и Тэхён крепче прижал парня к себе. — Что же… вернись и извинись, просто скажи, что ты разозлился и ты правда не думаешь… Ким замолк и взглянул на друга, который смотрел в пол, а не на него. Чонгук не был глупым, если бы он не считал так, то давно бы уже что-нибудь сделал. — Подожди… ты… ты думаешь, это может быть правдой? — Я не знаю, Тэ, я… — Почему ты так считаешь? Ты действительно нравишься ему, все подтвердят это. Лучший друг вздохнул, он часто начал вздыхать в последнее время. — Джебом пришёл и сказал много чего… — И ты веришь его словам? — Ты звучишь, как Чимин, сейчас… — Конечно же. Джебом задница. Он бы сказал всё… — Но он знает его лучше, чем я, Тэ. — Это не значит… — Значит. Значит, ведь они были вместе очень долгое время. Тэхён вздохнул: — Они не пара, Гукки, а просто партнёры по танцам. — Они больше, чем просто партнёры, и все это знают. Им ещё предстоит сделать так много вместе, а Джебом легко контролирует Чимина, поэтому я… Они сидели в тишине несколько минут, слушая тиканье часов. Чонгук лениво обводил профиль Пака на рисунке. И это было настолько в его стиле: отгородиться от внешнего мира и просто сконцентрироваться на своей страсти… К сожалению, это напоминало о проблемах. — Чего ты так боишься, Чонгук? — спросил Тэхён нежным голосом. — Этого, — ответил парень, ударяя себя по груди. — Я боюсь этого. Я боюсь, что откроюсь ему, а он поймёт, что я не Джебом. Что я никогда не стану им и что он нуждается в нём больше, чем во мне. Ким внимательно изучал лицо друга. Он был похож на упрямого ребёнка, губы были плотно сжаты. — Но именно так и бывает в любви, Гук, — произнёс он. — Мы должны рискнуть. — Что же, это дерьмово. — Да. Но только тебе решать, стоит ли это того, стоит ли Чимин того… не позволяй страху помешать тебе наслаждаться чувствами. — Мне стоило продолжить свидания на одну ночь… — сказал брюнет, потирая глаза. Настала очередь Тэхёна вздыхать, ведь его друг такой придурок иногда, но спорить было бесполезно. Чон был расстроен, так что вразумить его было бы просто тратой времени. — Давай, — парень поднялся на ноги, предлагая руку для лучшего друга. — Пошли позавтракаем. — Завтрак? — Да… — ответил Ким. — Знаешь, как говорит Юнги-хён, «нет ничего, что не могла бы исправить еда». Чонгук почти искренне улыбнулся этому. Он был уверен, что нет такого количества еды, которое могло бы исправить то, что он испортил.***
— Полагаю, я забираю тебя в аэропорт, да? Чимин кивнул, вытирая пот с лица. Прошло уже два дня, а от Чонгука не было никакой новости, и парень сходил с ума, сожалея обо всех криках и проклиная его неспособность вкладывать реальные чувства в слова. До отъезда в Нью-Йорк оставалось два дня… может быть, это было лучшим концом. Понятное расставание вместо медленного умирания отношений, если бы Джебом вмешался. — Хочешь прогнать ещё раз? — спросил Им. — Нет… Я устал, Джебом. Хочу скорее вернуться в общежитие. — Хорошо, — согласился парень. — Подожди секунду, я провожу… — Я смогу спокойно и сам дойти, — хватая свою сумку, ответил Пак. — Чимин… — Послушай, Джебом… не притворяйся, что ты не виноват в этом. Он посмотрел на него с нечитаемым выражением лица: — Не понимаю, о чём ты говоришь. — Понимаешь, — устало произнёс Чимин. — Нью-Йорк, эта ссора с Чонгуком… всё ты. Я был слишком глуп, чтобы заметить раньше, но это всегда был ты. Каждый раз… они все уходили из-за тебя. — Потому что мы должны быть вместе. — Нет, не должны! — зло ответил парень. — Мы никогда не были вместе. Не в этом смысле слова, Джебом… и всё было нормально. Это не волновало меня раньше, но сейчас… — Сейчас мы как никогда близки к тому, чтобы сделать это, Чимин, — сказал Им, подходя ближе и взявшись за голову рыжеволосого. — Ещё один шаг, и мы будем на вершине, где и должны быть. Почему ты так ведёшь себя? Почему не можешь увидеть этого? — Как ты не видишь этого, Джебом? — поинтересовался Пак, убирая чужие руки. — Это не всё, что я хочу… не моя единственная мечта… Он мне действительно нравится… всё по-другому в этот раз. — Я говорил это раньше, скажу и сейчас, — серьёзно сказал Им. — Я не позволю тебе разрушить твоё будущее из-за интрижки, Чимин, не после всего, через что мы прошли. — В этом-то и дело, Джебом, — ответил парень, глядя на них через зеркало, то самое, в которое он смотрел в бесконечные ночи тренировок. — Это не тебе решать… с моей стороны было глупо позволять тебе делать это. Но такого больше не будет. — Чимин… — начал Джебом, когда парень направился к двери. Тот даже не обернулся, и если бы сделал это, то другой танцор опять начал бы контролировать его. — На сегодня достаточно, — произнёс он, открывая дверь. — Мне всё ещё надо собирать вещи. Он не был близок к победе… но Чимин бы засчитал это за выигранный раунд.***
Тэхён отчаялся: дело требовало радикальных мер. Всю неделю Чонгук хандрил, оставаясь в корпусе искусств, говоря, что ему надо закончить проект. Он никому не позволял видеть его, даже Юнги, и это значило, что дела шли хуже, чем он ожидал. Они по очереди пытались поговорить с ним, предлагая найти Чимина и объясниться. Но парень отказывался, утверждая, что всё сложилось лучшим образом и тот всё равно скоро уезжает. — Он уезжает, потому что ты не оставляешь ему причин остаться! — раздражённо воскликнул Ким. Боже, Чонгук мог быть одним из самых талантливых студентов на его факультете, но он был таким тугодумом, когда дело касалось отношений. — И потому что ты технически назвал его шлюхой, — подметил Юнги. Тэхён зыркнул на него, губами произнося «заткнись». — Вы просто поссорились, — опять попытался парень. — Это случается у всех парочек, это не конец, Гукки, не будет концом, если ты пойдёшь и поговоришь с ним. Брюнет устало вздохнул, откладывая в сторону бутерброд, который пытался съесть уже полчаса. — Послушайте, ребята… Я ценю это, ладно? Я ценю… но я уже решил, что это лучший выход для нас. Между нами всё равно не было ничего серьёзного, мы бы не были вместе долго. — Ты не знаешь этого, — возразил Хосок. — Но Джебом бы попытался испортить что-нибудь, это точно. Слова задели Чонгука, и его лицо сразу лишилось всех эмоций, Тэхён чертыхнулся. Их друзья кратко знали, что случилось, но они и не предполагали, что Джебом сыграл далеко не последнюю роль, поэтому они не предполагали, что слова так повлияют на парня. Чон схватил свой рюкзак: — Ребята, мне надо идти, мне… мне надо закончить проект. — Гукки, — позвал лучший друг, но тот только натянуто улыбнулся и ушёл в своё место для пряток от реального мира. — Я сказал что-то не то? — спросил Хосок, но Тэхён просто хмыкнул и тоже вышел из кафетерия. Ситуация была удручающей. Было очевидно, что парни хотели быть вместе. Это было видно по тому, как они смотрели друг на друга и постоянно находились где-нибудь рядом. Как они сами не могли понять этого? Это было глупо, парни были очень глупыми, и Ким слишком сильно волновался, поэтому ему надо было сделать что-нибудь с этим. Пытаться повлиять на Чонгука было бесполезно, поэтому, может быть, настало время для разговора с Чимином. Хотя это тоже было непросто, так как тот не отвечал на звонки, и на территории университета никто не видел макушку оранжевых волос уже неделю. Но Тэхён был настроен серьёзно и решил, что лучшим выходом будет ждать парня около танцевального отделения. Пак всё равно в какой-то момент появится, и тогда Ким будет уже там. Так что парень купил себе кофе, нашёл место, где его почти не видно, и приготовился ждать. Отлёт Чимина будет завтра ночью… сейчас или никогда. Он уже почти уснул, когда кто-то вышел из здания, и звук закрывающейся двери разбудил Тэхёна. Только по походке парень мог сказать, что это был Джебом, а, значит, Пак тоже скоро появится. Действительно, через несколько минут Чимин с прилипшими ко лбу влажными волосами открыл дверь, направляясь прямо к общежитию. Тэхён поспешил за ним: — Чимин! Тот остановился, оборачиваясь: — Тэ? Парень подбежал к нему: — Да… Привет. Как ты? — Я… нормально, наверное. Что тебе надо? — он неловко подвинулся, чувствуя себя некомфортно, и Тэхён не винил его, как никак, Чонгук был его лучшим другом. — Мне нужно, чтобы ты пошёл со мной, — ответил парень. — Я… я немного занят, Тэ, я завтра улетаю и… — Именно поэтому, — более твёрдо произнёс Ким. — Ты должен пойти со мной. — Чонгук там тоже будет? — спросил он, пытаясь звучать беспечно, но парень мог видеть грусть в чужих глазах. — Потому что я не думаю, что мне лучше видеть его сейчас. — Не лично, — ответил Тэхён, пытаясь звучать обнадеживающе. — Это относится к нему… к вам обоим, но его там не будет, обещаю. Просто… тебе надо кое-что увидеть. — Хорошо… да, я пойду с тобой. А куда мы идём? — поинтересовался Чимин, подходя ближе, и парень засомневался. Был шанс, что Пак откажется, если узнает, что они шли к ним домой, поэтому он просто схватил его за запястье, чтобы, если что, не пришлось гнаться за ним. — В квартиру. Парень остановился, поворачиваясь в противоположную сторону: — Я не думаю, что это хорошая идея, Тэ. — Поверь мне, — сказал Тэхён и потянул его к себе, он пытался выбраться, но был слишком уставшим, а парень — слишком решительным. Они шли по территории университета в тишине, и это не напрягало Кима, так как он сам жутко нервничал. То, что он собирался сделать, могло полностью разрушить его дружбу с Чонгуком, если что-то пойдёт не так, и его друг решит спать сегодня дома. Но он сомневался в этом, так как: а) Чон сейчас находился, как отшельник, в отделении искусств; б) на парне были трусы, приносящие ему удачу. — Что мы делаем здесь, Тэхён? — устало спросил Чимин, пока тот боролся с входной дверью. — Мне просто надо показать тебе кое-что, — ответил парень, толкая Пака внутрь квартиры, даже не включив свет. Дверь в спальню Чонгука была как всегда открыта, так что он вошёл, останавливаясь прямо перед шкафом, крепко сжимая его ручку. — Я знаю, что Чонгук ничего не скажет, — начал Ким, нервничая. Что если этого не было достаточно? Ему всё равно надо было попробовать. — Потому что он глупый, такой вот он… но не я. Поэтому скажу я. Чимин сконфуженно посмотрел на него: — Я не понимаю. — Да, ты не понимаешь. Тэхён открыл дверь, включая внутренний свет. В первый раз, когда парень узнал об этом, там было несколько зарисовок, но сейчас всё превратилось в какую-то святыню, смесь рисунков и фотографий с разными фильтрами и цветами. Ким открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, но так и не произнёс ни слова, слишком шокированный. Чимин медленно подошёл ближе, как будто боялся сломать что-нибудь. Тэхён должен признать, что было немного жутко видеть лицо Пака, воспроизведённое так много раз, но в то же время и потрясающе, ведь он знал, что это был способ Чонгука избавиться от мыслей в голове. Когда было слишком много вдохновения, когда брюнет был полон идей, постоянно крутящимися в голове и заставляющими творить, он делал что-то такое. Он воссоздавал мысли вокруг себя так, чтобы с ними было проще справиться, и Чон мог сосредоточиться на чём-нибудь другом. Это было подтверждением, что Чимин — всё, о чём мог думать Чонгук. Паку было тяжело понять всё это, пальцы медленно касались очертаний собственного лица. Единственная слеза скатилась по щеке, и Тэхён схватил его за руку. — Он не попросит, — начал парень, понижая голос из-за переполнявших эмоций. — Но я сделаю это… не уезжай, Чимин… пожалуйста, не уезжай. Чонгук может быть глупым и упрямым, и он не хорош в разговорах с людьми. Но он хороший парень, страстный и добрый, и, серьёзно, ты ему очень сильно нравишься… так сильно, я не шучу. Что же, после всего этого, ты знаешь, что я… — Тэ… — Я никогда не видел его таким раньше, Чимин, — поспешно сказал Ким, зная, что его время заканчивалось. — И я знаю, что он совершил ошибку, но, поверь мне, вы, парни, по отдельности… это самая большая ошибка. Вам хорошо вместе. Не уезжай, Чимин… пожалуйста, будь тем, кто более чувствителен, и не уезжай. — Я не уверен в этом, Тэ, — произнёс парень, отходя от шкафа, и встретился взглядом с Кимом. — Он не доверяет мне, он… — Он напуган, — перебил Тэхён. — Он просто напуган… пожалуйста, дай ему шанс. Пак грустно взглянул на него. — Как я могу… если он даже не попросил об этом.***
Было 9 часов утра, и день выставки наконец-то наступил. Он работал над проектом всю ночь, перемещая части в здание, где всё проходило, а потом расставляя одну за другой, как это должно было быть. Он получился именно таким, каким задумывался, и именно поэтому при взгляде на него что-то в груди парня болело, так что проект пока что был накрыт тканью, а брюнет сидел на полу, истощённый. Где-то в два часа дня кто-то разбудил его, прервав дремоту. Это был Юнги с дымящейся кружкой кофе и кексом. — Поешь, малый, — сказал он, протягивая еду. — Тебе лучше пойти домой и подготовиться. Начало в пять, помнишь? — А который час? — поинтересовался Чонгук, сонно посматривая по сторонам. — Два часа. — Дерьмо, — прошептал брюнет, поднимаясь и хватая сумку. — Ещё, Гукки, — окликнул блондин, на что тот обернулся. — Чимин сегодня уезжает. Ты помнишь, да? — Да… я знаю, — ответил парень. Конечно же он помнил, точнее, не мог перестать думать об этом. — Да, тогда… не оставляй всё так, малый. Попрощайся нормально, или будешь потом жалеть. Чонгук что-то прошептал, не зная, что ответить, и вышел из помещения. Из-за яркого солнечного света болели глаза и голова, поэтому он смотрел в землю, пытаясь избежать взглядов. Чон почти ходил во сне, когда столкнулся с кем-то. — Чонгук! — воскликнул радостный голос. Он прищурил глаза и несколько секунд пытался разглядеть человека, сказавшего это. — Ах… Сокджин-хён… Привет, — ответил он, улыбаясь, или пытаясь сделать это. — Привет. Давно не виделись, — сказал Джин, поправляя рюкзак на плече. — Тяжёлая учебная рутина? — Да… — согласился Чон, проводя рукой по спутанным волосам. — Сегодня выставка финального проекта. Всё это было похоже на сумасшествие. Сокджин усмехнулся: — Я верю. Хэй, я хотел спросить, но мы с тобой так редко видимся. Как всё прошло? Парень ожидал ответа, но все мысли резко исчезли из головы Чона: «Что прошло?» — Признание, — пояснил он, всё ещё улыбаясь. — В планетарии. Знаешь… то, с которым я тебе помог? Сердце брюнета упало, это было последнее, о чём он хотел говорить: — Оу, всё прошло хорошо, думаю… да. Ким понимающе усмехнулся. — Знаешь… я случайно заметил, что ты изменил сообщения. Когда я пришёл, там было «ты мне нравишься» вместо… что же… другого. Чонгук смущённо почесал затылок: — Да, я… я струсил, хён. — Не был уверен? — Был, я… просто я, — Чон неловко переминался на месте. — Я не был уверен, что он чувствует то же, так что… не знаю. Парень издал непонятный звук, стуча по своему подбородку. — Чонгук, я понимаю, что мы не знаем друг друга хорошо, но я старше, так что позволь сказать тебе кое-что, — его лицо стало серьёзным. — Признание подразумевает то, что ты будешь говорить, не потому что ожидаешь, что тебе ответят взаимностью, а потому что тебе надо поделиться своими чувствами. Когда ты кого-то любишь — ой, да ладно, не смущайся, мы же взрослые — так вот, когда ты любишь кого-то, твои чувства больше не относятся к тебе, они относятся к другому человеку. — Что, если они просто бремя для другого человека?.. — сказал Чон, думая о Чимине. — Любовь никогда не бывает бременем, — ответил Джин. — Она может стать такой, если ты давишь на другого ревностью и другими отрицательными чувствами. — Я просто… напуган, наверное. — Это потому что ты даришь своё сердце — свою любовь — другому, — парень похлопал его по руке. — Но если ты посмотришь на это под другим углом, ты делаешь это, чтобы порадовать любимого человека, а не для того, чтобы получить что-то взамен, тогда чего бояться? Что-то щёлкнуло внутри Чонгука. Он был таким глупцом, сосредотачивался только на себе, своих страхах и желании быть с Чимином, что не заметил, что делал то же самое, что и Джебом все эти годы. Он заботился о Чимине, как о вещи, игрушке, которой не хотел делиться, когда всё на самом деле было совсем по-другому. Он хотел, чтобы его парень был счастлив, хотел видеть, как он улыбается и расцветает. И если для этого Джебом должен оставаться частью его жизни, то ему придётся смириться с этим, правильно? Он просто хотел любить его… он любил его. Чонгук резко вдохнул, осознавая всё это, и с каким-то сумасшествием начал искать телефон. — Хён… который час? — Эмм… около 3:30? — Дерьмо… хён, спасибо тебе, но… мне надо идти, — произнёс он и побежал через университет, рюкзак висел на плече ненужным балластом. Чон проклинал всех известных богов, пока бежал. Почему Чимин жил в самом дальнем общежитии? Он прибежал, задыхаясь и потея, открыл дверь и поднялся по лестницам, не в силах ждать медленного лифта, шепча под нос «пожалуйста», как мантру. Чонгук уже собирался стучать в дверь, когда её открыла Хвиин, одна из соседок Пака, и отшатнулась, заметив его. — Блять! Ты напугал меня! — произнесла она, хватаясь за сердце. — Прости… Хвиин… Чимин… здесь? — спросил брюнет, пытаясь восстановить дыхание. Она удивлённо посмотрела на него, немного надувая губы: — Нет… просто, дорогой, ты упустил его. Джебом зашёл за ним где-то… 10 минут назад? Все краски исчезли с лица парня. Он опоздал. — Ох… чёрт. — Но вылет в 6, ты всё ещё можешь перехватить его в аэропорту, да? — неуверенно предложила девушка, улыбаясь. — Да… конечно, так и сделаю. Спасибо, Хвиин. Чонгук помахал на прощание, покидая здание с поражением. Он опоздал… сглупил и понял это слишком поздно. Парень даже не мог отправиться в аэропорт, потому что это означало незачёт, а дополнительный год он не мог себе позволить. — Блять… — прошептал он, кусая губу. Чон опять начал искать телефон, садясь на скамейку под деревом, когда наконец-то нашёл. Он несколько раз звонил Чимину, но тот не брал трубку. Он был слишком непреклонным, поэтому, нервничая, решил оставить сообщения. По крайней мере так Пак сможет перезвонить, если захочет. Парень дождался сигнала, глубоко вдыхая. — Хэй, Чимин… это я, Чонгук. Я… я хотел сказать… мне очень жаль, я был идиотом. Я был идиотом всё это время. Просто не знал, как справиться со всем этим, и ранил тебя, и… я так сильно сожалею, Чимин, так чертовски сожалею… Я настолько сосредоточился на чувствах к тебе, что не переставал думать о том, что ты чувствуешь ко мне, и это было самой большой ошибкой. Всё крутилось вокруг меня и этой нужды… того чувства, которое я испытываю, когда вижу тебя, я… Просто я никогда не чувствовал ничего даже близкого к тому, что чувствую к тебе… Чимин, ты везде, каждая вещь напоминает о тебе, и ты делаешь меня таким счастливым, и… Звонок завершился, поэтому Чонгук перезванивал ещё и ещё, продолжая с места, где остановился. — И я чувствую так много, как будто… У меня твоё лицо отпечаталось на веках, Чимин. Ты такой красивый, такой особенный… и я настолько заполнен тобой, что иногда не могу ничего делать, кроме как рисовать и рисовать тебя часами, пока не смогу думать о чём-нибудь другом… это пугает, я напуган, и я облажался, я облажался очень сильно, знаю, но… давай попробуем ещё раз… пожалуйста, давай попробуем ещё раз… Я скучаю по тебе, скучаю по тебе так сильно, что чувствую, как схожу с ума. Я не могу даже спать в собственной кровати, потому что она пахнет тобой, и я не могу справиться с этим, и… Блять — И, знаю, это смешно, я должен был сказать тебе это лично, но я просто не хочу, чтобы ты уезжал, думая, что меня это не волнует… потому что волнует, действительно волнует… это всё, о чём я думаю, честно говоря… И я знаю, что у тебя ничего нет с Джебомом, было глупо говорить об этом… но даже если есть, это неважно, Чимин… я даже больше не могу беспокоиться об этом, я просто хочу, чтобы ты был рядом опять… пожалуйста, перезвони мне, ладно? Пожалуйста… просто… будь опять рядом, я… — Я просто… — Чонгук рвано выдохнул, вытирая слёзы ладонью. — Я люблю тебя, Чимин… Знаю, это дерьмовый способ признаться, но… я люблю тебя… люблю.***
Телефон Чимина вибрировал уже почти полчаса, но он не мог проверить его. Парень сидел в кафе в аэропорту, Джебом допивал кофе рядом. — Мы должны идти, Чимин, — произнёс он, оставляя деньги на столе. — Не хочу застрять на проверке. Пак кивнул, хватая сумку и следуя за парнем. Он оглядывался по сторонам уже в который раз за этот вечер… надеясь. Но пока что никаких знакомых лиц не заметил. Его телефон опять завибрировал, и он достал его из кармана, немного раздраженный… и почти уронил, когда заметил 13 пропущенных и 4 голосовых сообщения… все от Чонгука. — Что ты делаешь, Чимин? — спросил Джебом, поворачиваясь. Парень подпрыгнул, сжимая телефон: — Мне… мне надо сделать звонок. Это не займёт много времени. Джебом проворчал «ок», уходя, и Чимин опять посмотрел в телефон, сердце сокрушительно стучало в груди. Его палец почти нажал на вызов, но он был трусом, поэтому сначала решил прослушать голосовые сообщения. Парень нетерпеливо ждал, пока его соединят, слушая утомительный голос, сообщающий, что у него есть 4 новых сообщения. Его ладони вспотели к тому времени, когда он нажал на номер один, запуская первое сообщение от Чонгука. «Хэй, Чимин… это я, Чонгук…» Мир вокруг затих, и всё из-за голоса Чона, произносящего «я люблю тебя».***
Тэхён ходил кругами, ожидая Чонгука в фойе Центра Искусств. Оставалось всего 10 минут до начала выставки. Все экспозиции уже были расставлены, но экспозиция Гука всё ещё была накрыта тканью. Юнги позади него жевал губу. — Где этот ребёнок? — спросил он, и Ким пожал плечами в ответ, кусая ногти. — Я не знаю… он не отвечает на звонки. Где Хоби-хён? — Покупает кофе… — ответил Мин. — Он же придёт, да? Он не сумасшедший и не поедет в аэропорт в последнюю минуту, правильно? Тэхён вздохнул. — Он придёт, хён, потому что, во-первых, у него нет машины, и, во-вторых, он такой закрытый, когда дело касается чувств, так что у него кишка тонка сделать это. Юнги согласно хмыкнул. Оба парня резко обернулись, когда кто-то влетел через главные двери. — Гук, что за хрень?! — воскликнул его лучший друг, пока Чонгук пытался отдышаться, упираясь ладонями в колени. У него висел галстук на шее, но узел получился таким ужасным, что друг снял его, поправляя. — Простите… Я… не уследил… за временем, — ответил Чон, вытирая пот с бровей. — Мы пытались звонить, — сказал блондин, хватая его за запястье и направляя туда, где они должны были быть. — Оставил дома… разряжённым, — объяснил брюнет, пока Тэхён затягивал галстук вокруг его шеи. — Хмм… ладно, вдохни поглубже, дитя, скоро придут люди, — произнёс Мин, проверяя часы на запястье. — Через пять минут, если быть точным, — добавил он, отправляя к своей выставке. Чон кивнул, подходя к проекту, чтобы убрать ткань, друг решил помочь, поправляя угол. Они немного помучились, но когда закончили, у брюнета ещё было время сложить всё и убрать покрывало, пока не прозвучал звонок, сообщающий об открытии. Он поправлял свой костюм и причёску, когда услышал резкий вдох Тэхёна, переводя взгляд на друга и свой проект. Точно… это был первый раз, когда Ким его видел… когда кто-либо его видел. Он проследил за взглядом парня, разглядывающим его творение. В принципе, Чонгук был горд конечным результатом, ему казалось, это был первый раз, когда он вложил чувства в работу. Его проект, «Для него», был собранием фотографий и рисунков Чимина с разными фильтрами и в разных стилях, все они были скомпонованы так, что издалека образовывали танцующую фигуру. По краям всё было более контрастно, а центр был взрывом цветов. Нежная мелодия, играющая на фоне, делала работу более красивой и воздушной. — Чонгук… Тэхён открыл рот, чтобы сказать что-нибудь ещё, но точно не знал что. Казалось, что он смотрел не на работу, а на Чимина, с момента, когда парень только проснулся, и до поздней ночи, когда он засыпал. Пак выглядел любимым на всех, таким реалистичным, что, казалось, можно было коснуться и почувствовать кожу. Буря эмоций появилась в груди Кима, как будто он смотрел на Чимина в первый раз, при совершенно другом освещении… как будто он смотрел на него через взгляд Чонгука. Он чувствовал счастье и желание, но также грусть, тоску и любовь… так много любви. — Я… Ким посмотрел на друга, его глаза слезились. Чон удивлённо поднял брови, обнимая его за плечи. Парень ожидал хорошей реакции, может быть, похвалы, но не слёз. Совсем не этого. — Хэй, что случилось? Ты в порядке? — поинтересовался он. — Да… это просто, — начал друг, посмеиваясь. — Это прекрасно, Гук. Я действительно тронут… Ты проделал хорошую работу. Чонгук широко улыбнулся, потирая шею. — Спасибо, Тэ… Я правда вложил сердце в это. — Это заметно, — обнадеживающе произнёс Ким. — Я уверен, что в этом году ты выиграешь, иначе просто не может быть… Мне даже кажется, что я сам немного влюбляюсь, — пошутил он. Брюнет грустно улыбнулся: — Да… да, это именно то, что я пытался передать… что я чувствую. Тэхён собирался сказать что-то, когда люди начали подходить и рассматривать его работу, поэтому парень отошёл, позволяя другу общаться. Чонгук легко отвечал на вопросы и объяснял некоторые детали, но большинство зрителей просто стояли, обдумывая всё, что произносил парень. Некоторые долго сидели, а потом вставали и уходили, не сказав ни слова. Некоторые улыбались. У кого-то в глазах появлялись слёзы, как и у Кима, но никто не нажал на кнопку, отдавая голос за него в конкурсе зрительских симпатий. Ким оставил друга разбираться со зрителями и слишком чувствительными людьми одного и отправился смотреть чужие работы. Он рассматривал чужие проекты с интересом, задавая вопросы и крадя бокал шампанского каждый раз, когда попадался удобный случай, пока не дошёл до Юнги. Парень знал, что проект блондина был о Хосоке, и он был тоже прекрасен, хоть и отличался от чонгуковского. Этот тоже кричал о любви, но любви достигнутой, спокойной и комфортной. Похожей на твой любимый свитер или подушку. Мягкую в нужных местах, сформированную под тебя. Было понятно, что они парочка, которая уже долгое время была вместе. И работа была очень красочной, как и сам Хосок. — Разве я не выгляжу фантастически? — поинтересовался Чон, подходя к нему. — Конечно, — согласился Тэхён, улыбаясь. — Ты видел выставку Чонгука? — Да, — ответил хён с нежной улыбкой на губах. — Я был шокирован… Не знал, что он настолько влюблён в Чимина, как бы… я чувствовал себя хорошо, стоя там, — добавил он, прикасаясь к груди. Тэхён согласно кивнул. — Да… он очень влюблён. — Ты не знаешь, они с Чимином помирились? — Нет, — ответил он, поворачиваясь к Хосоку. — Не хотел расстраивать его вопросами, но… я правда надеюсь, что они помирились. — Я тоже, — согласился парень, вздыхая. — Я тоже.***
Ноги Чонгука ужасно болели к тому времени, как выставка завершилась и началось награждение. Его преподавательница тоже подходила посмотреть работу. Она долго рассматривала её, делая какие-то заметки, а потом повернулась к парню и обняла его. Брюнет был так удивлён, что ответил на объятия не сразу, неловко обвив руки в ответ. — Я горда тобой, Чон, — сказала женщина хрипловатым голосом. — Это чудесная выставка. — Спасибо, — ответил он, немного кланяясь. — Я просто следовал вашему совету, нашёл вдохновение. — Да, я заметила, — с улыбкой ответила она. — Я рада, что… что ты нашёл его. Это была ночь, полная эмоций. Чонгук не ожидал, что так много людей будут тронуты его работой до такой степени, что будут обнимать его и спрашивать, сможет ли он то же сделать и для них. Даже если он не получит никакой награды, парень уже получил признание и несколько приглашений на свадьбу. Он бы сказал, что его выставка была успешной. — Ты нервничаешь? — прошептал Тэхён, дёргая за руку. Чон обдумал вопрос. В то же время, в прошлом году, он потел, ждал результатов, задержав дыхание, но сейчас он был спокоен. Парня не особо волновало, отдадут ему приз или нет. Больше не волновало. Ему было достаточно признания людьми его стараний, и, если быть честным, единственное, что он хотел, не могло быть рядом. Так что брюнет покачал головой. — Нет, я не нервничаю. Ким задумчиво посмотрел на него, а потом взял за руку. — На всякий случай… — начал он, когда глава отделения искусств поднимался на сцену. Мужчина прочистил горло перед тем, как заговорить. — Дамы и господа, творцы и ученики, друзья… спасибо, что пришли к нам сегодня. Как всегда, ежегодная выставка отделения искусств — мероприятие, организованное, чтобы порадоваться красоте искусства и креативности профессионалов. Мы продолжаем создавать здесь, в этом учреждении… Позади Чонгука Тэхён хихикнул, поэтому парень ткнул в него локтём, чтобы успокоить. — Как и каждый год, мы рады наградить некоторых из наших выдающихся учеников, и я горд объявить победителей этого года… Они провели 15 минут, Ким ныл, становясь всё более неугомонным, они прошлись по каждой категории: скульптура, живопись и рисунок, пока, наконец-то, не дошли до фотографии. — …Мне приятно объявить, что награда «Фотограф года» за этот учебный год достаётся никому иному, — он выдержал драматическую паузу, открывая конверт, осматривая зрителей. — …Нашему выпускнику Мин Юнги, который выпустится в течение нескольких недель! Мистер Мин, пожалуйста, поднимитесь к нам. Чонгук и Тэхён громко аплодировали ему, пока Хосок вытирал слёзы. Блондин выглядел удивлённым, но счастливым, когда поднимался на сцену получать награду. Это была та награда, которую мог получить только выпускник. Юнги заслуживал награду больше, чем кто-либо, по мнению Чона, и он радовался за него. Хён получил её с улыбкой, вежливо кланяясь всем, пока вспышки увековечивали этот момент. Глава отделения пожал ему руку, а потом отправил обратно к светящемуся Хосоку, который, не теряя не секунды, поцеловал парня в щёку. — Поздравляю, Юнги, — сказал мужчина, возвращая внимание аудитории. — Я уверен, что нам стоит ожидать только замечательные вещи от тебя, как от профессионального фотографа. Он улыбнулся, продолжая: — А сейчас одна из самых важных наград вечера. Эта награда является таковой, не потому что мы даём её, а потому что она даётся зрителями, признавшими умение общаться и затрагивать сердца людей через работу, те две вещи, к которым мы должны стремиться, как мастера своего дела… Брюнет почувствовал, как рука лучшего друга сжала его, и он сделал так же. Парень признавал, что немного нервничал. После всего, он хотел получить именно эту награду с того самого момента, когда начал обучение. Он и раньше был близок к победе, но Юнги всегда опережал его. — Должен сказать, я был поражён результатами в этом году, но, после того, как увидел собственными глазами, больше не удивлён. Автор, получающий её, действительно заслуживает этого из-за эмоций, которые он смог передать, и, без дальнейших задержек, победителем награды «Приз зрительских симпатий» становится ученик-фотограф… — рука Тэхёна сжалась так сильно, что стало больно. — Чон Чонгук! Мистер Чон, поднимитесь, пожалуйста. Парень почти не замечал кричащего в ухо Кима, когда был вытолкнут вперёд для получения награды. Он улыбался и позволил быть втянутым в рукопожатия для фотографии, а потом в бесконечные объятия и даже получил мокрый чмок в щёку от эмоционального «фаната». Чонгук всё ещё чувствовал лёгкое головокружение, когда заметил шампанское в своей руке и печенье во рту, вежливо предоставленное лучшим другом. — За самого душевного фотографа этого вечера! — воскликнул Юнги, чокаясь фужерами со всеми. — Ура! — радостно прокричал Тэхён в ответ. Чон улыбнулся. — Спасибо, хён, — ответил он. — За тебя тоже, мистер «я не ожидал ничего другого, кроме этой награды». Мин пожал плечами, розовый оттенок окрасил его щёки. — Ах, хён покраснел! — сказал Тэхён, смеясь немного слишком счастливо для того, кто выпил всего один бокал шампанского… как он утверждал. Бэкхён, который неожиданно появился на выставке, держал его за талию, видимо, чтобы парень не упал. — Замолчи! — произнёс Юнги, улыбаясь. Выставка прошла хорошо: много еды, напитков и влиятельных людей в поисках талантов. Как и Чонгук, Мин сразу же привлёк интерес людей, и ему была предложена работа. Это был приятный и весёлый вечер, и брюнет должен был чувствовать себя счастливым. Он был счастлив тогда, когда получал награду, к которой стремился долгое время, и теперь она была в его в руках, но он не мог перестать думать, что он заплатил за неё слишком много. Его друзья веселились, и, так как Чон был не в настроении напиваться дорогим шампанским (это скорее было в планах Тэхёна), парень решил уйти пораньше. Он уже уходил, когда кто-то остановил его. — Куда ты идёшь, Гукки? Чонгук обернулся и увидел лучшего друга. — Я пошёл, Тэ. Только зайду накрыть свой проект, а потом спать. — Но вечеринка только начинается… — произнёс Ким, немного надувая губы. Чон улыбнулся. — Я знаю, но… у меня нет настроения, и ещё я хотел проверить, не… не звонил ли Чимин, — промямлил он последние слова. — Звонил? — сконфуженно переспросил друг, а потом его лицо посветлело. — Ты звонил ему? Поэтому ты опоздал? Что он сказал?! — Да, я звонил, но… он не ответил. Казалось, Тэхён немного погрустнел, но быстро вернул счастливое выражение лица. — Уверен, он оставил сообщение, — радостно заявил парень, хотя эта радость и не отражалась в его глазах. Они оба знали, что, возможно, он не перезвонил, потому что был в пути на другой конец планеты, но, как повторял себе Чонгук, попытаться стоило. — Надеюсь, Тэ, — угрюмо ответил Чон, и Тэхён обнял его. Он прижал его к груди, оставляя поцелуй около уха. Брюнет жаловался, пытаясь выбраться, но друг только держал сильнее. — Я горжусь тобой, Гукки, — прошептал он. — Я люблю тебя. Чонгук немного смутился, но прижался ближе, радуясь, что лучший друг рядом: — Я люблю тебя тоже, Тэ. Ким несколько раз шмыгнул и отпустил его. — Агрх, ты отвратителен… что случилось с твоим каменным сердцем? — возмущался он с довольной улыбкой на лице. Чонгук рассмеялся: — Оно встретило Чимина… вот, что случилось.***
Помещение, где проходила выставка, было почти пустое, так как большинство участников праздновали, хотя кто-то всё ещё был внутри, накрывая проекты, чтобы их не повредили пыль и солнце. Чонгук не осматривал чужие работы, слишком сосредоточенный на своей собственной, поэтому сейчас он решил пройтись по всем. Некоторые проекты уже были накрыты, но большинство всё ещё можно было увидеть, и брюнет наслаждался ими, пытаясь угадать, что послужило вдохновением для той или иной, что они пытались показать. С некоторыми угадать было легко, с другими — сложнее. Одна особенно ему понравилась. Главное темой был смех. Это было собрание фотографий людей, делающих глупые лица на камеру. Парень от всей души посмеялся над некоторыми и почитал комментарии, оставленные рядом. Зрителям понравился этот проект так же сильно, как и его. Чонгук нашёл выставку Юнги чуть позже, он не мог не признать её великолепие. Это был взрыв цветов и улыбка Хосока, повторяющаяся так много раз, что невозможно было не улыбнуться в ответ. На ней уже висела ленточка, сообщающая, что хён стал «фотографом года». Радость за друга бурлила внутри него, и Чон позволил себе быть счастливым из-за этого. Конечно, он не так хотел отпраздновать победу, но он всё равно выиграл. Парню казалось, что он преодолел препятствие, которое очень долго останавливало его от возможности быть лучше. Спасибо Чимину… Чимину и его красивым, мерцающим глазам и его сердцу. Единственному сердцу, которое он хотел. Чонгук вздохнул, медленно подходя к своему месту. Если бы Чимин перезвонил, он бы пошёл за ним. Каким-нибудь образом он бы купил билет и полетел в Нью-Йорк, просто чтобы обнять его… поговорить с ним лично… Брюнет резко остановился, остановились и его мозг, его сердце — взгляд замер на человеке, сидящем на скамейке прямо перед его выставкой, перед «Для него». Сердце подпрыгнуло в груди, узнавая его, но мозг не позволял заполниться надеждой. Хотя это было необязательно, он бы узнал очертание плеч, наклон головы даже в толпе. Чёрт, сейчас парень бы мог сделать рисунок в полный рост даже с закрытыми глазами, так что конечно же он узнал его, даже когда большая толстовка скрывала тело. Чонгуку не нужны были глаза, его мозг твердил, что это был Чимин… каждая клетка тела умоляла двинуться навстречу, быть ближе. Их разделяло несколько шагов — так близко, что если бы он потянулся, то пальцами задел бы спину парня — когда Пак немного наклонил голову влево, как будто почувствовал близость. — Ты заставил плакать многих людей сегодня, Чон Чонгук, — сказал Чимин. — По крайней мере, это можно понять по комментариям, которые они оставили. Брюнет обошёл скамью, садясь рядом с Чимином, и глубоко вдохнул перед тем, как взглянуть на него. Казалось, что он находился на американских горках, прямо как в первый раз… как каждый раз. Пак был так красив… так, так красив. — Это был не я, — сказал парень, его глаза исследовали изгиб шеи Чимина. — Это был ты… это всегда был ты. Ресницы парня задрожали, а уголки губ немного поднялись. — Таким я выгляжу для тебя? — спросил он, голос звучал грубовато из-за переполнявших эмоций. — Я не могу так выглядеть, я… — Нет, — перебил Чонгук, сглатывая. — Нет, ты выглядишь не так… даже не близко. Ты лучше… настолько лучше, что я мог бы потратить всю жизнь на попытки передать твою красоту, но всё равно бы провалился, потому что я никак не смогу создать что-то такое же прекрасное, как ты. Чимин рвано выдохнул, наконец поворачиваясь к нему, из-за чего сердце Чона забилось так быстро, что почти болело. — Ты слеп, — нежно улыбаясь, сказал он и встал, Чонгук последовал за ним. Он подошёл ближе к творению, проходясь пальцами по очертаниям, оценивая эффект фотографий и рисунков вместе. Мягкий свет ламп отбрасывал тени на его лицо, и брюнет не удержался, потянулся вперед и коснулся парня, заканчивая на изгибе около уха. — Забавно, ведь, когда я встретил тебя, мне показалось, что я видел в первый раз, — прошептал Чонгук. Чимин повернул голову, тянясь за прикосновениями ладони. — Скажи мне ещё раз, — прошептал он, закрыв глаза. — То, что ты сказал по телефону… скажи ещё раз. Чон приблизился, соединяя их лбы вместе, вдыхая его в себя… мёд, дикие цветы и звёздная пыль… это был Чимин. — Я люблю тебя, — сказал он шепотом. Пак затрепетал, его руки обхватили лицо брюнета. — Ещё раз. — Я люблю тебя. Губы Чимина коснулись уголка губ парня. — Ещё раз. — Я люблю тебя. Чимин поцеловал его, нежно и медленно, Чонгук отвечал так, как будто был цветком, изголодавшимся по солнцу, вздохи, слова и любовь заполняли пространство между ними. Тела соединялись вместе, кончики пальцев танцевали по чужой коже. Пак был рядом с ним, и парень наконец-то мог опять дышать полной грудью, все части вставали на свои места… их сердца были вместе. — Я тоже люблю тебя, Чонгук. Я люблю тебя.***
Чонгук открыл глаза и увидел солнце, спящее в его руках, волосы Пака разметались по подушке. Парень, как было всегда, затаил дыхание, чувствуя лёгкое головокружение. Чимин медленно приоткрыл глаза, сон ещё не закончился. — Доброе утро, — мягко произнёс Чон, целуя парня в висок. — Привет, — потянулся он, его спина выгнулась, и брюнет воспользовался возможностью оставить поцелуй в шею, смеша парня. — Хммм… Они лениво целовались в постели, тёплые руки касались нежной кожи. — Так… — начал Чонгук, убирая волосы со лба парня. — Ты не рассказал, как ты вернулся сюда. Чимин улыбнулся, трогая ключицы брюнета, на которых красовались его отметины. — Как будто ты мне дал время говорить прошлой ночью. Чон хмыкнул в ответ, прижимая его ближе. — Я собирался проходить охрану, когда прослушал твои сообщения и потом… просто побежал. Я бежал к выходу, а Джебом кричал вслед, — хихикнул Пак, краснея. — Он был зол… когда он догнал меня, я уже сидел в такси, повторяя извинения… Не думаю, что он доволен моим поступком. Парень грустно улыбнулся, и брюнет чмокнул его в кончик носа. — Он вернётся, — успокаивающе произнёс он. — Не знаю… — Конечно, он вернётся, он будет в порядке, когда ты вернёшься обратно через несколько дней, — сказал Чонгук, рассеяно замечая, с каким взглядом Чимин смотрел на него. — Ему всего-то нужна неделька, чтобы зализать свои раны. Мне же придётся ждать до рождества, чтобы… — Чонгук… — перебил парень, смешок сорвался с его губ. — Я не уезжаю… я остаюсь. — Что? — переспросил брюнет, поднимаясь на локти, чтобы лучше смотреть в его лицо, улыбка появилась на губах. — Я остаюсь… как минимум до следующего года, — произнёс Чимин, приподнимаясь для поцелуя. — Как минимум до выпуска я буду здесь… я остаюсь с тобой. В груди Чонгука появлялся смех, и они целовались, смеясь, в кровати, пока Пак не начал ударять его по груди, чтобы они, наконец, вставали. — Так что мы будем проводить много времени вместе, — сказал парень, поднимаясь с кровати. — Лучше тебе привыкать к этому, — добавил он, подмигивая. — О, я уже готов, — ответил Чон, следя за ним взглядом. — Ты не представляешь насколько. Чимин рассмеялся, подходя к шкафу: — Я возьму у тебя футболку, вся моя одежда на другом континенте. Чонгук издал что-то, похожее на крик, спрыгивая с кровати. — Подожди! — закричал он, пугая бедного парня. — Не надо. Он застыл между Чимином и шкафом, выглядя взволнованным: — Тебе не нужна футболка, эм… Тэ не здесь, так что… — Но я голый… — Всё в порядке, — сказал брюнет, избегая взгляда. — Мне нравится нагота. — Я уже понял, — тихо смеясь, ответил Пак. — Что? — Я знаю… о шкафе, — объяснил он, обходя парня и открывая дверь, за которой находился маленький уголок с фотографиями и рисунками Чимина. Они не были так же продуманно расположены, как те, что были в проекте, но для Пака они были даже более идеальными, особенными… как секрет, доступный только им… и Тэхёну. — Как? — с горящими щеками спросил Чонгук. — Тэ, — сказал Чимин, и брюнет застыл, поэтому он поспешил объяснить. — Он просто хотел помочь… чтобы я остался. Чон посмотрел на изображения, морщась: — Я знаю, это выглядит странно, но, клянусь, я не извращенец… просто иногда я… я не могу. Пак поднялся на носочки, чтобы поцеловать его, руки брюнета автоматически обвили его тело. — Я знаю, — сказал он. — Иногда ты слишком полон мыслей… я понял это… я люблю это, — он поцеловал парня ещё раз. — Я люблю тебя. Чимин обернулся, рассматривая фотографии, особенно ту, которая была в центре. Это был снимок спящего Пака с шарфом, обёрнутым вокруг шеи… наверное, сделанный, когда он давным-давно уснул в библиотеке… когда он и Чонгук были не более шёпота… мечты. — Чонгук… — тихо произнёс Чимин. — Да? — шепотом спросил брюнет, поворачиваясь так, чтобы видеть лицо, видеть своё отражение в чужих глазах. — Ты нашёл музу? — поинтересовался парень губами, полными обещаний. Чон хихикнул, позволяя себе полностью потеряться в том чуде, звавшемся Пак Чимином. — Я нашёл кое-что лучше, — ответил он, нежно целуя своего парня. — Что?.. — …Я нашёл любовь.