***
Я не помню, как добежал обратно — сердце колотилось с немыслимой скоростью. С Леной, к счастью, было всё в порядке, но её переполнял страх. Она лихорадочно застёгивала пуговицу на юбке, постоянно оглядываясь на… — Сём, что это?! — могла и не спрашивать, потому что я сам застыл на месте. Прямо посреди места для купания виднелась огромная воронка, утягивающая всю окрестную воду. Что самое страшное, вода при этом не издавала звуков, словно тут же пропадала из этого мира. — Там тоже! Я повернулся в указанном направлении и увидел, как вторая такая же неспешно поглощает песок с берега, разрастаясь и разрастаясь. Лагерь разваливается на части, поглощает сам себя. Это и есть последствия? Та девочка, что, была самим Совёнком? Времени на размышления не было. — Бегом отсюда! — в один миг я подбежал к ошарашенной Лене и схватил её за руку. Дважды девочку просить не пришлось. Мы выбежали на дорожку, ведущую к лагерю, и стали свидетелями того, как один из домиков, кренясь, исчезает в чёрной бездне. Если будем соображать слишком долго, вообще отсюда не выберемся. Мы рванули мимо двух новых пропастей к площади, стремясь добежать как можно быстрее до ворот, но на полпути Лена встала как вкопанная. — Ты чего? — я повернулся к ней и увидел в глазах самый настоящий ужас. — Я сумку в домике оставила, — она была готова расплакаться. — Какая ещё сумка?! Мы сдохнем тут если не поторопимся! — В сумке та бумажка с твоим адресом! Я её выложила заранее… Меня с головы до ног пробрал холод. — Чёрт. Где она? — В боковом кармане, она одна там. — Ясно. Я в домик, а ты беги к автобусу. — Но… — Не спорь! Кажется, я слишком повысил на неё голос — Лена вся будто сжалась, но больше не возразила. На всякий случай я пару секунд стоял и смотрел, как она убегает, затем повернулся и на последних остатках сил двинул к домикам, от которых уже осталась половина, если не меньше. Слава богу, что искать долго не пришлось — закрытая и полностью готовая к отъезду спортивная сумка валялась на кровати. Мелькнула мысль просто взять её с собой, но она была слишком тяжёлой, чтобы я смог убежать быстро. Так что я лихорадочно раскрыл карман и убрал в шорты злосчастный билет. В этот момент мир закачался перед глазами, наполнился треском дерева и опаляющим разум страхом. Я рванулся к выходу, но дом падал в бездну быстрее. Оттолкнувшись от порога, я рванулся вверх и вперёд, но этого было недостаточно. К счастью, в бездну провалился не только дом. Высокая лиственница, лишившаяся большей части корней, возникла перед глазами, и я на автомате вцепился в ветки. Подтянулся, насколько позволяло хилое тело, и вцепился в следующую. Ещё. И ещё. Сверху раздался треск. Один из нескольких толстых корней, которые всё ещё с горем пополам держали дерево над пропастью, оторвался, и ствол вздрогнул. От вибрации я едва не слетел, но всё же смог удержаться. Вот только корней оставалось всё меньше. У меня не было сил удивляться, как дерево всё ещё держалось, я просто дотянулся до предпоследней ветки и схватил её. Ещё разок, ещё чуть-чуть… Когда я почти достал до земли, последний корень, не выдержав веса, надломился, и я почувствовал, как опора уходит из-под ног. Не было смысла сопротивляться, спорить и доказывать кому-то свою правоту, потому что я уже летел в неизвестность. Туда, откуда не возвращаются. Странно, но на душе неожиданно стало спокойно. Всё же, Лена будет жить. В этом мире, в том — неважно. В конце концов, не это ли было моей целью? Или целью того, кто меня отправил в лагерь, не знаю. Если это просто сон, со мной всё равно ничего не случится, а если нет… Что ж, наверное, большинство романтических книг заканчиваются так. — Есть! — надо мной раздался громкий крик, и я почувствовал, как поистине нечеловеческая сила тянет меня вверх. Напряжённое и отчаянное лицо Лены, проваливающаяся земля, рука, цепляющаяся за какой-то кустик рядом — откуда он вообще взялся? Всё это пролетело перед глазами словно слайдшоу, а потом мы повалились в изнеможении на траву. Стало трудно дышать, со лба скатывался холодный пот. В грудь прилетел чувствительный удар кулаком. — Дурак… Ты же чуть не провалился! — я услышал короткие всхлипывания рядом. — Зачем ты вообще… — Успокойся, — я прижал к себе Лену, пока она не продолжила, — всё хорошо. Я жив, я здесь, и больше никуда не денусь. — Я стёр слёзы с её щёк и помог подняться. Конечно, хотелось обнимать Лену как можно дольше, вот только пропасти расширялись всё быстрее. — Бежим, пока оба не ушли под землю!***
Автобус словно ждал, пока мы залезем в него и повалимся на сиденье. Двери тут же закрылись, и четырестадесятый икарус начал остервенело набирать скорость, будто вместе с нами спасаясь из этого места. Я кинул последний взгляд на лагерь и заметил, как ворота постепенно проваливаются в чёрное ничто. А потом всё скрылось за поворотом. За окнами проносились привычные сельские пейзажи. Мы с Леной вжались друг в друга, как последние люди на земле, пристально наблюдая за проносившимися лесами и полями. Но, кажется, больше нам ничего не грозило. Мы выжили. Мы уехали из лагеря. — Что… это было? — прошептала Лена, до сих пор полностью не придя в себя. — Не знаю… — в голове после пережитого не было ни одной мысли. — Наверное, уже не важно. Главное, что всё позади. Я достал из кармана автобусный билет, который чуть не стоил мне жизни. — Вот, держи. Не потеряй. Лена взяла из моих рук бумажку и осторожно прижала к себе. — Ни за что. Мы точно встретимся? — она посмотрела на меня глазами, в которых смешалось столько эмоций, что я не мог ответить иначе. — Точно. Обещаю. Ощутив неизбежное и скорое подчинение сну, я притянул её к себе, наши губы встретились — это было последним мгновением невероятно долгого, почти что бесконечного, лета, которое осталось в памяти.