Наверно, тыщу лет назад, в иные времена, Была я молода, недавно сшита, Здесь правили волшебники — четыре колдуна, Их имена и ныне знамениты. И первый — Годрик Гриффиндор, отчаянный храбрец,
— Всех остальных троих он лучше был! — фальшиво вставляют Мародёры свои строки.…Кандида Когтевран, ума и чести образец, Волшебница из солнечной долины, Малютка Пенни Пуффендуй была их всех добрей, Ее взрастила сонная лощина И не было коварней, хитроумней и сильней Владыки топей — Салли Слизерина.
— Засранца худшего не знаем, чем этот старый прохиндей! — продолжают коверкать песню друзья, упорно не обращая внимания на шиканья Лили.…Без всякого подвоха и злодейства
— Особенно поганка Салли! — вставляет Джеймс.…талантливых юнцов, Способных к колдовству и чародейству. И воспитать учеников на свой особый лад — Своей закваски, своего помола, Вот так был создан Хогвартс тыщу лет тому назад, Так начиналась хогвартская школа. И каждый тщательно себе студентов отбирал Не по заслугам, росту и фигуре, А по душевным свойствам и разумности начал, Которые ценил в людской натуре. Набрал отважных Гриффиндор, не трусивших в беде,
— Как мы! — дружно восклицают трое друзей.…умнейшие пристрастье, Для Пенелопы Пуффендуй — упорные в труде, Для Слизерина — жадные до власти.
— И склизкие, как парочка червей. — Да угомонитесь вы! — сердито шипит на товарищей Лили.…стал их всех вопрос терзать, Покоя не давать авторитетам — Вот мы умрем, и что ж — кому тогда распределять Учеников по нашим факультетом? Но с буйной головы меня сорвал тут Гриффиндор, Настал мой час, и я в игру вступила. «Доверим ей, — сказал он, — наши взгляды на отбор, Ей не страшны ни время, ни могила!» Четыре Основателя процесс произвели, Я толком ничего не ощутила, Всего два взмаха палочкой, и вот в меня вошли Их разум и магическая сила. Теперь, дружок хочу, чтоб глубже ты меня надел, Я все увижу, мне не ошибиться, Насколько ты трудолюбив, хитер, умен и смел, И я отвечу, где тебе учиться!
К радости Лили, друзья молчат. Во время Распределения они не кривляются, лишь хлопают новым гриффиндорцам и освистывают новобранцев Слизерина. Наконец, Уитби Кевин попадает в Пуффендуй, Распределение оканчивается ликованием пуффендуйцев. Профессор МакГонагалл уносит Шляпу и табурет. Многие ученики воспринимают окончание Распределения облегченными вздохами. Со своего места поднимается профессор Дамблдор. Он с улыбкой смотрит на студентов и приветственно разводит руки. — Скажу вам только одно, — произносит директор, его голос эхом раздается по залу. — Ешьте! — Ну, наконец-то! — одобрительно замечает Сириус. — Я голоден, как собака! — А Лунатик, как волк, верно? — с усмешкой откликается Джеймс, вызывая смех друзей. Блюда уже наполнились ароматными и вкуснейшими кушаньями. Все спешили наполнить свои тарелки, неподалеку Гарри и Рон щедро накладывают себе пюре и бифштексы. Заметив ребят, Джеймс забывает про пустой желудок. — Эй! Гарри! — окликает он мальчика и подается назад. — Чшо проишошшло? — отвлекаясь от разговора с Безголовым Ником, невнятно спрашивает Гарри. — Что здесь делает Снегг? Неужели этого мерзавца взяли в профессора? — интересуется Джеймс и бросает на недруга презрительный взгляд; Римус и Сириус отвлекаются от своих тарелок и прислушивается к разговору. — И он теперь терроризирует всех гриффиндорцев. — вмешивается в разговор Рон, мрачно взглянув на профессора зельеварения. — Снегг ведет зелья. — Вот черт, не открутишься с уроков! — скривившись, замечает Сириус, но тут же довольно скалится. —Зато можно вдоволь наиздеваться над Нюниусом. — Приклеить его башмаки к полу или скрутить язык? — с энтузиазмом предлагает Джеймс и задумчиво ерошит волосы, придумывая, как можно развлечься на уроках зельеварения. — Или помыть ему голову, — подкидывает Римус более щадящую идею, однако выглядит веселым, заговорчески переглядываясь с друзьями. — Вы должны наконец прекратить издеваться над ним, он вам ничего плохого не сделал. И его существование не причина, Джеймс. — строго обрывает их Лили и сурово взглядывает на Поттера. Девушка так сильно произнесла его имя, что Джеймс невольно выпрямляется и пристально смотрит на Лили. Укор в ее изумрудных глазах слегка смущает парня, он опускает взгляд. Но тут же усмехается и вновь лохматит волосы. — Эванс, не беспокойся, мы лишь проучим Нюнчика и все, — беззаботно откликается Джеймс и с дерзостью смотрит на девушку. Лили хмуро бросает взгляд на Римуса. Он отводит глаза и с преувеличенным усердием принимается за пюре. Девушка недовольно хмурится, но сдаваться не думает. — Проучите? За что же? — с осуждением осведомляется Лили. — Снегга мало кто любит. Он любит всех изводить, увлекается темными искусствами. Если в школе происходит что-то плохое, подозрения сразу падают на него. — заступается за отца Гарри и переглядывается с Роном. — Но ни разу не подтверждалась его причастность. — справедливо замечает Гермиона, но больше ничего не говорит, возвращаясь к разговору о домовых эльфах Хогвартса. — Да ладно тебе, Гермиона, по Снеггу видно, что он тёмный маг. — возмущенно откликается Рон и добавляет с мечтательным видом: — Было бы здорово пару раз проучить его! — Вот видишь, Эванс, никому не нравится старина Нюниус! — довольный поддержкой, откликается Джеймс. Лили бросает на парня негодующий взгляд, но спор не продолжает. Мародеры принимаются обсуждать заклинания, которые можно использовать против Снегга. С новой вспышкой молнии, пробежавшей по потолку сверкающим росчерком, золотые тарелки на столе исчезают вместе с остатками первых блюд и в миг появляются с пирогами. Когда со столов исчезают пироги и тарелки очищаются от крошек, профессор Дамблдор вновь поднимается со своего места. Гомон в Большом зале сразу затихает — завывание ветра и стук дождя становится отчетливее в тишине. — Итак, — с улыбкой начинает Дамблдор. — Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен еще раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, попросил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибательные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает. Едва усмехнувшись в усы, директор продолжает: — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмит — ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. — Что? Отменить чемпионат! Они обезумели! — возмущается Джеймс и с негодованием воззряется на Дамблдора. — Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжится весь учебный год — они потребуют от преподавателей всех их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе… Как раз в этот момент по залу прокатывается раскат грома и двери Большого зала с грохотом распахиваются. На пороге стоит человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все головы в зале оборачиваются к незнакомцу — неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откидывает с головы капюшон, встряхивает гривой темных с проседью волос и направляется к преподавательскому столу. При каждом его шаге по притихшему залу раздается глухое клацанье. Наконец он приближается к профессорскому подиуму и хромает к Дамблдору. Еще одна молния пересекает потолок. Лили и Гермиона охают. Вспышка резко освещает черты лица пришельца. Будто вытесанное из изъеденного ветрами дерева неумелым скульптором, который имел смутное представление о чертах лица и к тому же плохо владел резцом, его лицо выглядит таким, каким никто не пожелает обладать. Каждый дюйм кожи незнакомца испещрен рубцами, рот словно косой разрез, изрядная часть носа отсутствует. Но, пожалуй, самое жуткое в его глазах: один маленький, темный и блестящий; другой большой, круглый и ярко-голубой. Этот глаз все время вращается, не мигая, крутясь вверх, вниз, из стороны в сторону, независимо от первого, обычного глаза — кроме того, он временами полностью поворачивается, заглядывая куда-то в голову, так что снаружи видны только белки. Незнакомец подходит к Дамблдору и протягивает ему ладонь, всю в шрамах, как и лицо. Директор пожимает ему руку и что-то неслышно говорит. Похоже, что-то спрашивает у вошедшего — тот неулыбчиво качает головой и тоже что-то говорит. Дамблдор кивает и жестом приглашает его сесть на свободное место по правую руку от себя. Незнакомец садится, отбрасывает с лица длинные патлы, и подвигает к себе тарелку с сосисками; подносит к тому, что осталось от его носа и нюхает, после чего вынимает из кармана маленький нож, подцепляет конец сосиски и начинает есть. Его обычный глаз смотрит на еду, в то время как голубой непрестанно озирает все вокруг. Изумленно наблюдая за незнакомцем, Мародеры восхищенно переглядываются. — Это — Грюм! Ничего себе, здесь, в Хогвартсе! — восторженно шепчет Джеймс. — Интересно, что он здесь делает? — заинтересованно спрашивает Сириус. И ответ на его вопрос приходит сразу: — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от темных искусств, —жизнерадостно объявляет Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм. Обычно, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но теперь зал молчит. И в этой тишине скупо звучат хлопки Дамблдора, Хагрида и Мародеров. Остальные, кажется, настолько поражены неожиданным появлением Грюма, что они могут только пораженно смотреть на нового преподавателя. — Класс! Мы столькому можем научиться у него, ни одному Пожирателю непоздоровиться! — с ещё большим восторгом произносит Сириус и победно возздевает кулак, чуть не сбив с Джеймса очки. Тот даже не замечает. — Хоть одна отличная новость! — ликующе откликается парень и довольно усмехается. — Грюм это… — хмурясь в попытке вспомнить знакомое имя, начинает Лили, с легким страхом поглядывая на нового преподавателя. — Самый известный мракоборец последнего времени! Он достаточно переловил сообщников Сама-знаешь-кого! — почтительно отвечает Римус на невысказанный вопрос. Грюма более чем холодный прием совершенно не затрагивает. Не обращая внимания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он вынимает из кармана плоскую походную флягу и делает из нее порядочный глоток. Дамблдор вновь прокашливается. — Как я и говорил, — он улыбается множеству студентов, не отвлекающихся от нового преподавателя — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, которого еще не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников. — Вы ШУТИТЕ? — оторопело произносит Фред Уизли во весь голос, вдруг разряжая напряжение, царившее в зале после появления Грозного Глаза. Все начинают смеяться, даже Дамблдор понимающе хмыкает в усы. — Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — говорит он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон… Профессор МакГонагалл многозначительно кашляет. — Э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дамблдор чешет кустистую бровь. — Так о чем бишь я? Ах да, Турнир Трех Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. Итак, Турнир Трех Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трех магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодежью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить. Мало какого студента заинтересовывают несчастные случаи, произошедшие сотни лет назад, многие принимаются шепотом переговариваться. Не могут смолчать и Мародеры, тут же принимаясь обсуждать предстоящий Турнир. — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжает Дамблдор, — но ни одну из них нельза назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергался бы смертельной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин состязаться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галлеонов. — Я хочу в этом участвовать! — шепчет на весь стол Фред Уизли — его лицо разгорается энтузиазмом от перспективы такой славы и богатства. И он оказывается далеко не единственным, кто, судя по всему, представляет себя в роли хогвартского чемпиона. За столами всех факультетов некоторые студенты с не меньшим восхищением уставляются на Дамблдора или о чем-то с жаром шепчутся с соседями. Но тут директор вновь берет слово — зал опять умолкает. — Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Трех Волшебников, однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я подчеркиваю это — семнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кандидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повышает голос, поскольку после таких слов поднимается ропот — близнецы Уизли, к примеру, сразу свирепеют, — признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы не предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справится с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье своей кандидатуру для выбора чемпиона. — Его лучистые голубые глаза вспыхивают, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джорджа. — Поэтому настоятельно прошу — не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам еще нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будите исключительно любезны с нашими зарубежными гостями все то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени! Дамблдор садится и заговаривает с Грозным Глазом. С громким шумом и стуком ученики поднимаются с мест и толпой направляются к дверям холла. Мародеры не спешат присоединяться к толпе студентов, Лили тоже приостанавливается, не желая терять «соратников» из вида. — Что вы думаете о Турнире? По-моему, мы должны участвовать в этом! — сразу начинает интересующую его тему Джеймс. — Участвовать? Вы что, не слушали профессора Дамблдора? Это опасно! — встревоженно замечает Лили. — Ерунда, по сравнению с тем, что принесет победа. Я бы рискнул, не задумываясь! — с насмешкой взглянув на девушку, уверенно заявляет Сириус и улыбается чуть ли не с безумным восторгом, представив себя в роли чемпиона. — Но Дамблдор сказал… — твердо начинает Лили. — Мне почти семнадцать, осталось меньше месяца. Ничто не помешает мне участвовать! — упрямо продолжает парень, не дав однокурснице договорить. — Еще неизвестно, как будет течь наше время здесь. — спокойно замечает Римус, но усмехается. — Но можно попробовать Старящее зелье. — Отличная идея! Посмотрим, кто из нас троих круче, — с усмешкой одобряет Джеймс и предвкушающе улыбается. — Вы совсем не понимаете, как это опасно! На Турнире погибают люди! А нам нельзя так рисковать: если мы умрем здесь, то не вернемся в прошлое. Представьте себе, чем это обернется! Не будет ничего, что мы можем сделать в своей жизни, исчезнут наши семьи! Поймите это наконец! — опережая Мародеров и останавливаясь перед ними, обеспокоенно и одновременно грозно высказывается Лили. — Вы лучше думайте, как нам вернуться обратно, а не затевайте новые гадости! Нам нельзя знать будущее, нельзя подвергать себя риску, нам нельзя изменять события! И не надо отмахивать от ответственности, Поттер! Тебе пора бы уже повзрослеть и наконец сделать что-то стоящее! Застыв от удивления, друзья смотрят на девушку во все глаза, у Джеймса даже челюсть «отпадает» от изумления. Очнувшись быстрее всех, Сириус скептически хмыкает и с веселой усмешкой услужливо прикрывает другу рот. Предательски цокнув зубами, Поттер пытается вернуть былую веселость и напускное равнодушие. Лили даже не замечает этого, с вызовом смотря на троих гриффиндорцев. — Нам действительно нужно обсудить, что делать. Не думаю, что мы сможем долгое время скрываться от внимания. — соглашается с девушкой Римус. — На нас всегда обращают внимания, я уже привык к этому, — весело фыркает Джеймс и обменивается усмешками с Сириусом. Лили бросает на парня рассерженный взгляд, но смалчивает: говорить про любовь Поттера к выпендрежу бесполезно. — Какие у вас идеи насчет нашего возвращения? — вместо возмущений спрашивает девушка и с надеждой смотрит на Римуса. — Мы не знаем, как действует заклинание. Возможно, у него есть срок действия… Нужно посмотреть в книге, там наверняка написано про действия заклинания. — откликается парень и задумчиво хмурится. — Только не сейчас! Денек был долгий… давайте расслабимся, поговорим о Турнире, расценим шансы на победу… — с наигранной усталостью замечает Джеймс и обнимает двоих друзей за плечи. — Как думаете, за наше «отсутствие» кресла в гостиной Гриффиндора не сильно промяли? В любом случае, мы остановимся там. — Чур я сплю у камина! — с улыбкой заявляет Сириус. — Я так не думаю, Блэк. — раздается за спинами мальчишек строгий голос профессора МакГонагалл. — Не думаю, что вы четверо должны присутствовать сейчас в Хогвартсе. И я представить не могу, как вы здесь оказались. — Профессор МакГонагалл, так вышло, что… — виновато опустив глаза, робко начинает Лили, но Джеймс прерывает ее, дернув за рукав мантии. — Вы все расскажите профессору Дамблдору, мисс Эванс. Следуйте за мной, все четверо. — с толикой волнения говорит МакГонагалл и направляется к лестнице. Лили с неменьшим волнением спешит за профессором, Мародеры с вымученным вздохом следуют за девушкой. — Он поверит нам, если мы придумаем отмазку? — уже задумавшись об оправданиях, интересуется Джеймс. — Не думаю: Дамблдора не так просто провести, ведь он великий волшебник. — с сомнением отвечает Римус. — Даже не вздумайте лгать ему! Мы расскажем всю правду, ясно? Лично я хочу обратно, а вы можете оставаться здесь, участвовать в Турнире и гибнуть за кучку золота! — услышав их разговор, Лили стремительно оборачивается и гневно сверкает глазами на дружное трио. — Как скажите, мисс Эванс. — с театральной почтительностью кланяясь девушке, подобострастным тоном произносит Сириус. Игнорируя его притворное лебезение и смех парней, Лили так же быстро отворачивается и догоняет профессора МакГонагалл. В полголоса продолжая обсуждать Турнир, Мародеры поспешают вслед за девушкой. И вскоре процессия во главе с деканом Гриффиндора достигает коридора, где находится кабинет директора. Профессор МакГонагалл останавливается у каменной гаргульи. — Сахарное перо! — негромко произносит профессор, заставляя горгулью немедленно отскочить в сторону, открывая проход на винтовую лестницу. Приподняв подол изумрудной мантии, МакГонагалл величественно шагает на первую ступень, за ней спешит взволнованная Лили. — Удивительно, за шесть лет учебы мы ни разу не были у директора! — не спеша шагнув на лестницу, замечает Джеймс и усмехается. — Неуловимые — это наше второе имя! — с довольной ухмылкой откликается Сириус. Когда на ступени последним ступает Римус, дверь за ним закрывается, и лестница начинает плавное движение вверх. Не ожидав такого, Лили изумленно вскрикивает и хватается за стену, ее пальцы скользят по шероховатой каменной стене. Замедляясь, лестница останавливается у полированной дубовой двери. Строго взглянув на студентов, декан стучит в кабинет латунным молоточком и проходит за дверь. Даже не обернувшись на мальчишек, Лили подходит ближе к двери и взволнованно прислоняется к стене. Напротив девушки невозмутимо пристраивается Джеймс, то и дело бросая взгляды на сокурсницу. — Можете проходить, директор ждёт вас. — появляясь в дверях, объявляет профессор МакГонагалл и отстраняется, пропуская студентов. Одинаково сосредоточенные, ребята проходят в кабинет и застывают на пороге. Потупив взгляд, Лили неловко сцепляет пальцы. Мародёры выглядят не такими обеспокоенными и виноватыми и осматривают кабинет директора, однако, прямо на Дамблдора не смотрят. — Удивительным и неожиданным мне показалось ваше появление. — с полуулыбкой глядя на учеников, доброжелательно начинает директор. — Прошло достаточно лет с того дня, когда вы покинули стены Хогвартса, но некоторым из вас было суждено вернуться. Однако, течение времени не сыграло в этом злой шутки. — Извините, профессор, так вышло случайно! Честное слово, мы не хотели… — виновато произносит Лили и коротко взглядывает на директора. — Дорогая Лили, я верю, что в этом наинтереснейшем приключении нет ни капли твоей вины. — мягко обрывает девушку профессор Дамблдор и с лукавым огоньком в глазах смотрит на Мародеров. — По истечению некоторых обстоятельств вашего будущего, мне доподлинно известно о некоторых проделках. И сейчас у меня нет ни малейшего сомнения, кто устроил такую внезапную встречу. Я не понимаю одного: как вы смогли перенестись во времени на такой долгий промежуток, к тому же в будущее. — Нашли интересное заклинание в книге и решили попробовать, как оно действует. — поясняет Джеймс и прямо смотрит на директора, словно решив продемонстрировать Лили, что он готов отвечать за свои поступки. — В какой же книге, Джеймс? — спокойно вопрошает Дамблдор и, по обыкновению, соединяет кончики пальцев. — Ни в каждой книге время рассматривается, как материя, и не каждая такая книга может быть в свободном доступе для студентов. На этот раз отвечать никто не спешит. Ничуть не удивившись молчанию студентов, профессор Дамблдор взмахивает волшебной палочкой — из воздуха появляется четыре удобных кресла. — Прошу вас, присаживайтесь. — приглашает он и ободряюще улыбается ребятам, как будто они не нарушали важных законов. — Я действительно знаю, как вы использовали мантию-невидимку, вещь с удивительными свойствами и не менее поразительной историей, и в курсе незаконного обучения анимагии. Так что можете без стеснений рассказывать, как все было на самом деле. И так, где же вы нашли столь необычайное заклинание? — В старой книжице из Запретной секции. — коротко отвечает Сириус, но продолжает менее уверенно, когда директор знаком просит пояснений: — Это заклинание применяется на порталы и может переносить на любой промежуток времени. Мы взяли книгу с собой. Римус сразу подает книгу Дамблдору. Директор бережно принимает фолиант и проводит ладонью по корешку книги. Он задумчиво изучает заклинание, водя длинными пальцами по строкам и хмуря седые брови. Прочитав повторно, Дамблдор облокачивается на спинку кресла и вновь соединяет пальцы, его ясные голубые глаза смотрят в пространство в глубокой задумчивости. Студенты молчаливо обмениваются взглядами, но нарушить тишину не решаются. — Извините, профессор, что я прерываю ваши размышления… я хочу спросить, как скоро мы можем вернуться обратно, в свою жизнь? — не стерпев ожиданий, робко произносит Лили и с надеждой смотрит на директора. — Мы ведь сможем вернуться? — Конечно, Лили, вы обязательно вернетесь. Но вот вопрос: когда? — тихо вздохнув, отвечает директор и поднимается с места, принимаясь мерить шагами кабинет. — Видите ли, мои дорогие друзья, время не совсем изученная субстанция. Открою вам, что Министерство Магии обладает несколькими Маховиками времени, но не один из них не способен перенести человека в далекое будущее, не повредив при этом путешественнику. Возможно, последствия не сказались, вероятно, могут и не появиться. Могу допустить, что это происки судьбы. Для вас грядут великие события, некоторые из которых уже свершились, некоторым только предстоит быть. И ваше путешествие может преподать вам урок, предупредить, изменить ваши жизни и ваше будущее. Многие события, которые грядут для вас, для меня безрадостны, однако, я бы не желал их менять. Одна поправка, даже самая ничтожная, может непредсказуемо изменить будущее. Даже если вы хотели сделать лучше, это событие может обернуться настоящей катастрофой. Поэтому я вас убедительно прошу сдержать свое любопытство и не спрашивать про свое будущее. Возможно, когда вы вернетесь, в вашей памяти останется это приключение, и вы тут же захотите изменить фатальные события. А пока вам лучше остаться здесь. Вы будите учиться на шестом курсе и спать в спальнях студентов вместе с сокурсниками. А теперь идите, день был насыщенным, вы наверняка устали. Ошарашенные и сбитые с толку словами Дамблдора, студенты бессмысленно переглядываются и по очереди выходят из кабинета. За дверьми пусто — до гостиной Гриффиндора им придется идти одним. Но ребята ничуть не огорчаются: каждому из них есть о чем подумать. До портрета Полной Дамы студенты доходят в полном молчании, которое прерывает Римус, сказав пароль. — Я у старосты узнал. — поясняет парень, заметив вопросительные взгляды однокурсников. Ограничившись объяснением, он первым проходит в гостиную. Настроение обсуждать изменения в интерьере пропадает. Лили уходит сразу, ограничившись пожеланием спокойной ночи. Бегло осмотревшись, Мародеры понуро направляются в свою новую комнату.