Tempus Ante

      На следующее утро четверка путешественников, уже не сговариваясь, совместно собирается в гостиной и компанией отправляется на завтрак. Гарри с друзьями они застают за разгоряченным разговором. Троица, пригнув головы поближе друг к другу, резко перешептываются.       — Давайте сядем отдельно, — предлагает Римус и первым, приметив свободные места, направляется чуть дальше.       Проходя мимо Гарри, Рона и Гермионы они успевают расслышать отчетливые слова: »…из-за меня его отправили в Азкабан?». На мгновение все четверо замирают, быстро переглядываются.       — Кого это… — начинает было вполголоса Сириус, но смолкает, получив меткий удар под ребра от Лили. — Кхм… доброе утро.       Троица друзей вздрагивает от неожиданности, резко поворачивает головы. Джеймс и Римус поспешно здороваются, Лили приветливо улыбается.       — Мы нашли места чуть дальше, ладно? Не будем мешать, — как ни в чем не бывало, произносит она и легонько подталкивает застопорившихся Джеймса и Сириуса. — До встречи.       Они поспешно удаляются, оставляя Гарри, Гермиону и Рона в замешательстве. Троица виновато переглядывается, смолкает на время завтрака.       Мародеры и Лили усаживаются на свободные места в молчании, каждый по-своему обдумывая услышанное. Начинают трапезу в тишине, поглядывая то друг на друга, то на Гарри. Первым не выдерживает Джеймс.       — О чем он говорил? Кого могут отправить в Азкабан? — тихо спрашивает он, хмурясь в догадках.       — Так или иначе это не наше дело, — негромко замечает Лили. — И вообще нам стоит держать дистанцию со всеми, в особенности, с Гарри и его друзьями.       — А как же освобождение домовых эльфов? — с поддельным ужасом уточняет Сириус.       Девушка примолкает в размышлениях. Взвешивает здравость дистанции и желание помочь домовым эльфам. Разумный компромисс находится. Она нехотя соглашается с этой мыслью.       — Нужно оценить ситуацию. Джеймс, мы можем сегодня в свободное время сходить на кухню? Если домовики вполне счастливы работать… может…       Лили не заканчивает, не сумев вслух подтвердить свою идею. Ей становится совсем неприятно говорить, что можно оставить все так.       — У меня свободное время после травологии, перед обедом, — сверившись с расписанием, сообщает Джеймс.       — О, у меня тоже есть свободное время тогда. Значит, перед обедом? Я подожду тебя в холле, ладно? — несколько оживившись, откликается Лили.       — Хорошо вам, а у меня занятие с Хагридом. Соплохвосты это нечто, — нервно хмыкнув, замечает Римус и болезненно морщится.       — Сопле… что? Чем вы там занимаетесь? — засмеявшись с непонятных слов, живо интересуется Джеймс.       — Жуткая помесь нескольких тварей. Настоящие экспериментальные чары, но едва ли законные, — понижая голос, поясняет Люпин.       — Боже! Хагрид знакомит вас с опасными и не законными животными? Нужно поговорить с ним! Забегу к нему вечером, — встревоженно шепчет Лили и бросает взгляд на преподавательский стол, без труда отыскивая массивную фигуру Хагрида.       Перед обедом, как и договаривались, Лили и Джеймс встречаются в холле. Вдвоем неловко переминаются с ноги на ногу, поглядывая друг на друга. Собственное чувство смущения сбивает Джеймса с толка. От дискомфорта хочется пошутить, высказать что-то яркое и меткое, чтобы точно привлечь внимание девушки. Но он сдерживается, плотно смыкает зубы, чтобы ни слова не проронить. Лили, впечатленная своей решимостью делать что-либо с неприятным ей парнем, удивленная его внезапным молчанием, сама испытывает неловкость.       — Ну что ж, может… пойдем? — переведя дух, наконец первой прерывает молчание Лили и оглядывается, думая, в каком направлении сделать первый шаг.       — Да. Нам в подземелья, в сторону гостиной Пуффендуя, — оживляясь, откликается Джеймс и привычным бодрым жестом предлагает девушке руку.       — Это деловая встреча, Поттер, — серьезным тоном замечает ему на этот жест Лили и удобнее перехватывает свитки и чернильницу с пером.       Она делает маленький шаг вперед, гордо выпрямившись. Но ее лицо трогает мимолетная смешливая улыбка, зажигая искрами зеленые глаза. Джеймс, взъерошив волосы, усмехается. Он проходит вперед, обгоняя девушку, и направляется в одном из самых знакомых направлений.       — Ты хорошо знаешь Хогвартс, верно? — спускаясь за ним в подземелье, спрашивает Лили.       — Лучше, чем кто-либо. Примерно, как основатели, — не без гордости откликается Джеймс и оглядывается, посылая девушке самодовольную улыбку. — За рамками правил много всего интересного и неизведанного, Лили. Хогвартс со всеми его тайнами — прямое тому подтверждение.       — Многие правила созданы для удержания хаоса и самодисциплины общества. Не многие понимают, что их права и свободы ограничены правами и свободами других людей, — негромко и спокойно произносит Лили. — Ты когда-нибудь думал, в чем разница между вашей компанией и шайкой молодых приспешников Сам-Знаешь-Кого?       — Не сравнивай нас! — сразу взвивается юноша. — Нам отвратительна любая темная магия и все, что с этим связано. Твой дружок — Нюниус — по уши повязан с этим… этой мерзостью. Они издеваются над маглорожденными из удовольствия…       — Ты тоже издеваешься над невинными студентами из удовольствия, ради внимания.       — Они изощряются…       — Это оправдания, Джеймс. Ты еще не понимаешь. Надеюсь, очень скоро вы все повзрослеете и поймете, как отвратительно себя вели.       — Лили…       Ее тихий, уставший вздох заставляет его умолкнуть. Джеймс рассерженно ерошит волосы, перебирая в голове варианты сносных аргументов.       — Мы скоро придем? — с нескрываемым нетерпением интересуется Лили и оглядывается, вновь оценивая обстановку.       — Почти на месте.       Они проходят еще немного в полумраке и останавливаются у картины с фруктами. Лили озадаченно взглядывает на напарника.       — Картина — дверь, верно? Нужен пароль, как для нашей гостиной?       — Нет, необходима хитрость. Пощекочи грушу, вон ту — зеленую.       — Грушу?       — Можешь, конечно, и меня попробовать, но дверь едва ли откроется.       — У тебя ужасное чувство юмора.       Метнув на него строгий взгляд, Лили осторожно прикасается к нарисованной груше. Затем смелее, легко перебирая тонкими пальцами. Груша откликается невнятным смешком и вдруг обращается в дверную ручку.       — Оу!       — Детские шалости. Говорю же, здесь уйма всего любопытного.       С сомнением взглянув на Джеймса, Лили хватается за ручку и приоткрывает дверь. Заинтригованно заглядывает внутрь. В пустое и полутемное пространство подземелья вытягивается густой шлейф запеченного мяса, специй, нотки фруктов и тягучий аромат выпечки. Друг за другом пара проходит на кухню.       Домовые эльфы заняты как никогда — впереди обед. Похожие на маленьких человечков, немного худощавые, с большими ушами и глазами, несколько неуклюжие и чудные. Тем не менее, слаженно снуют в каком-то давно заданном порядке, подготавливая блюда, делая уборку. На каждом полотенце с гербом Хогвартса. Лили, никогда не видевшая домовых эльфов, замирает в дверях.       — Видишь, все трудяги при деле, — негромко замечает ей Джеймс, так же останавливаясь в проходе.       Видя завороженность девушки, он осторожно берется за её талию и приподнимает Лили, отодвигая её от двери. Девушка запоздало охает, отходит на шаг, когда его ладони уже отпускают её.       Появление чужеродных учеников недолго остаётся тайной. Один из домовых эльфов, деловито спешивший за пирамидой испачканных кастрюль, замечает их и замирает в нескольких шагах, смешно затормозив на бегу. Выравнивая шаткое положение, домовик низко кланяется и пищит услужливое:       — Что вам будет угодно?       — Пирожные с чаем были бы как раз кстати, — сразу откликается Джеймс и задумчиво поворачивается к Лили: — Какие тебе больше нравятся?       Девушка бросает на него укоризненный взгляд.       — Нет-нет, спасибо, нам ничего не нужно, — поспешно произносит она и доброжелательно улыбается эльфу.       Домовик недоуменно замирает, вопросительно глядит большими глазами на Джеймса. Лили неловко переступает с ноги на ногу, рассматривает других домовиков. Некоторые, что посвободнее, подходят ближе. На маленьких лицах читается готовность сию минуту исполнить любое пожелание.       — Давайте только пирожные, пожалуйста.       Последнее слово звучит тихо и несколько неловко. Но Джеймс гордо выпрямляется, заметив на себе мимолетный одобрительный взгляд. Лили, вновь взглядывая на него, едва сдерживает смешок.       — Я забавляю тебя? — тихо интересуется Джеймс, невольно хмурясь.       В его голосе проскальзывает досада, сразу привлекая внимание девушки. Он же, удивлённый собственным чувством обиды, так редко трогающим его, опять горделиво распрямляется. Лили слабо улыбается ему.       — Извини пожалуйста, ты так забавно выглядишь, когда рисуешься.       Она издаёт смешок и тут же виновато прикрывает рот ладошкой, сама досадливо вздыхает. Джеймс, наоборот, громко фыркает и широко улыбается. Его лицо принимает привычное самодовольно-беспечное выражение, даже глаза загораются свойственным ему озорным блеском.       — По крайней мере, тебе весело.       — Вовсе нет, мне больше печально.       Теряясь, Джеймс показывает испытываемое им недоумение. Появление нескольких эльфов, нагруженных блюдом с горой пирожных, отвлекают его. Лили, заметив секундное замешательство сокурсника, слабо улыбается. На душе у неё теплеет от мысли, что кроме беспечности и бахвальства есть в его характере и другие качества, может быть, запрятанные глубоко внутри.       Джеймс принимает из тоненьких рук домовиков блюдо. Они вдвоём уходят под услужливые предложения чая или сока. Лили, неловко улыбаясь, машет эльфам на прощание. Впрочем, озаренное добродушием лицо девушки меркнет при взгляде на блюдо. Джеймс, заметив перемены на её лице, поспешно закрывает рот, удерживая слова в себе.       — Что ты думаешь делать теперь со своими идеями? — все же спрашивает он чуть погодя, подобрав менее острую тему.       — Не знаю, — тихо выдыхает Лили, не скрывая смятения. — Я была рада видеть, что здесь они не чувствуют себя угнетенными. Но все равно сомневаюсь, так ли это на самом деле. Больше всего меня пугает, что домовые эльфы настолько привыкли к своему рабскому положению, что наверняка считают его самым верным, правильным.       — Тогда ты можешь попробовать изменить ситуацию в нашем времени, когда мы вернёмся, — подумав, предлагает Джеймс совершенно серьёзно.       — Но тогда я буду одна, — простодушно откликается девушка и слабо улыбается своим мыслям. — Гермиона умничка. Она упорная, трудолюбивая… Она сразу начала работать с фактами, углубилась в проблему. Мне бы хотелось действовать рядом с ней.       — Ты точно не будешь одна, — весело фыркнув, замечает Джеймс. — Римус уж точно загорелся вашими идеями. Да и я, если честно, готов чем-нибудь помочь.       Лили оборачивается на него. Несмотря на весёлость тона и улыбку, его взгляд до необычного серьёзен. Это спокойствие в светло-карих глазах вновь напоминает ей о другой возможной стороне его характера. Девушка не отвечает, задумавшись уже о нем самом.       Не замечать Джеймса было сложно с первых дней в Хогвартсе. Всегда активный и шумный, в центре собранной им толпы — он умел привлекать и удерживать внимание. Ее часто удивляло в последние годы, что студенты так же тянулись к нему, несмотря на некоторые откровенно издевательские выходки. Раньше она меньше думала о нем, обращала внимание, но в последние пару лет все изменилось. Когда Джеймс вдруг стал всячески задевать её, настойчиво привлекать внимание, Лили сразу бросились в глаза его хвастливость, лёгкая заносчивость, показная крутость, часто набиваемая за счёт унижений других учеников. Порой её удивляло, как дружен он с ребятами, как сплочены они; удивляли и настоящие успехи в квиддиче и в учёбе.       В гостиной почти пусто. Немногие свободные от занятий шести и семикурсники заняты подготовкой, от того тихи и спокойны. Неподалёку от камина в одиночестве читает Сириус. Джеймс с удивлением замечает в руках друга магловский журнал о мотоциклах. Словно почувствовав присутствие друга, Сириус выглядывает из-за журнала и усмехается, приглашая занять место рядом. Джеймс отмахивается и идёт вслед за Лили, занимает столик рядом с ней. Ему достаётся понимающая дружеская усмешка.       Лили встречает сокурсника настороженным взглядом, но не противится его компании.       — Ты помогаешь мне, чтобы заслужить моё расположение? — прямо спрашивает она и сосредоточенно вглядывается в его лицо.       Джеймс, несколько замешкавшись, пожимает плечами.       — Для тебя это важно, вот я и пытаюсь… быть как-то полезным, — скомкано поясняет он и досадливо кривится, недовольный своим ответом.       Ближе к ужину, как и планировали, четвёрка отправляется в гости к Хагриду. Лили решает идти вместе с мальчишками. Они застают лесничего рядом с грядками. У его ног как всегда крутится Клык, весьма окрепший почти за двадцать лет. Хагрид порой отгоняет его ручищей, добродушно ворча.       — Привет, Хагрид! — первой звонко здоровается Лили.       — Ох! Мерлиновы грабли!.. Явились… — роняя садовый инструмент, громко восклицает Хагрид и всплескивает руками.       Голос его вздрагивает на последних буквах. Завозившись, Хагрид поворачивается не сразу. Лили сразу бросается в его огромные объятия, ближе подходят и остальные. Хагрид взвывает, роняя в бороду крупные слезы, крепко прижимает к себе девушку, подтягивает и Джеймса.       — Вот же!.. Маленькие-то какие!.. — голосит он, едва сдерживая опасные слова.       Чуть погодя, немного успокоившись, Хагрид провожает компанию к себе. Пока он возится с чайником, гости выгружают на стол большую часть пирожных, вырученных на кухне. Джеймс и Сириус, поминая кулинарные таланты лесничего, весело переглядываются.       За чаем долго молчат. Хагрид, блестя черными добрыми глазами, чуть ли не пристально наблюдает за Джеймсом и Лили, часто горестно вздыхает. Когда Клык, обнюхав четверку, усаживается рядом с Сириусом и умащивает морду ему на колени, лесничий грозно отгоняет собаку.       — Как прошли годы после нашего выпуска? — первой начинает разговор Лили и поспешно добавляет: — Пожалуйста, только не подробно, Хагрид. Профессор Дамблдор предупредил нас, чтобы мы были осторожны.       — Да, знаю, и меня предупредил. Знал, что забегните как-нибудь, — махает ручищей Хагрид. — Я вить, и сболтнуть лишнего могу… Было как-то… ох, беда! Ну да справился ваш малец, Гарри то бишь.       Его щеки румянятся от смущения. Хагрид снова машет рукой и задумывается.       — Лучше мы не будет выспрашивать, — осторожно замечает Римус, взглянув на заинтересовавшегося темой Джеймса.       — Эм-м… да, — кивает на это Поттер, неохотно примолкая.       — А как сопло… хвосты поживают? — припоминая диковинное название, интересуется Сириус.       — Растут — что им сделается, — бурчит Хагрид неохотно, даже не взглянув в его сторону.       — А что это за создания такие? Можно посмотреть? — подхватывает тему Лили.       — Эт легко. Можно и прикормить — зверушки очень рады будут, — улыбнувшись, откликается лесничий и бодро поднимается из-за стола. — Я пока подготовлю… еще не понятно, что им больше нравится.       — Как это, непонятно? — продолжает расспросы девушка и, взглянув на парней, жестами вовлекает их в разговор.       — Не сталкивался раньше… на уроках пробуем то да это давать, — отвечает Хагрид, возясь с едой для питомцев.       Во дворе Хагрид подводит ребят к корзинам. Лили, Сириус и Джеймс с любопытством подаются вперед, один Римус остается на месте, со стороны поглядывая на непривлекательных «зверушек».       — Ой, что это, Хагрид? — первой отходя от соплохвостов, обеспокоенно спрашивает Лили. — Они… м-м… очень… своеобразные.       — Зря я поел, — шутливо откликается Сириус, но не спешит отходить, разглядывая созданий.       — Забавные. Смотри! Вот так пахкнул! — с похожим энтузиазмом замечает Джеймс.       Хагрид широко улыбается, польщенный интересом и восторгом ребят. Он спешно раздает миски с разными продуктами.       — Осторожнее кормите. Они могут обжечь. У самцов есть жало, а самочки с присосками на брюхе, — живо поясняет лесничий.       — Особо опасные? — засмеявшись, подводит итог Джеймс и смело опускает руку в корзину.       — Наверняка милее драконов или… оборотней, — откликается Сириус, весело взглянув на Римуса.       Люпин тонко улыбается и тоже подходит к корзинам. На лице его нет того же энтузиазма, что у друзей. Он сосредоточенно скармливает соплохвостам измельченную рыбу, наблюдая за созданиями.       — Хагрид, я запишу свои наблюдения по ним? Думаю, так будет проще понять предпочтения и характер соплохвостов, — предлагает Римус и вовремя отстраняет руку, не давая себя ужалить.       — Да-да… Вот, хорошая мысль, — с охотой соглашается лесничий, любуясь на студентов и соплохвостов.       — Хагрид, ты действительно вывел их нелегально? Таких созданий нет в природе, — негромко произносит Лили и обеспокоенно взглядывает на лесничего.       Хагрид отводит взгляд, смущенно покашливает в кулак. Его щеки опять румянятся.       — Так эт… теперь уж есть… ничего страшного, — сбивчиво отговаривается Хагрид.       — Это небезопасно, Хагрид. Если узнают в Министерстве? Стоит одному ученику пораниться и у тебя возникнут проблемы, — с мольбой выговаривает ему девушка.       Расчувствовавшись, она мягко касается его локтя. Хагрид понуро машет рукой и громко вздыхает. Ему вспоминается недавно пережитые волнения о Клювокрыле. Он, не сдерживаясь, всхлипывает.       — Что уж теперь!.. Не давить же мне их, маленьких!.. Мож, они по мальству такие озорники, а там лучше будет… детки же еще совсем.       — Да ладно, с ними веселее! — с искренним благодушием замечает Сириус.       — В мире столько опасных тварей, что бояться их бессмысленно. Они, может, хорошо стеречь будут. Как драконы в Гринготтсе. Там и пригодятся, если приручить, — подхватывает Джеймс.       Хагрид быстро кивает, удивленно глядя на ребят. Расплывается в польщенной улыбке. Утешая взволнованную Лили, треплет ее по плечу. Девушка едва удерживается на ногах от неосторожной ручищи лесничего. Один Римус хмурится, наблюдая за поведением «деток».       — Хагрид, может, стоит давать их ученикам постарше? Чтобы подготовиться к ЖАБА? — осторожно предлагает он.       — Да все управляются как-то… попривыкнут, — отмахивается лесничий, с улыбкой глядя за спины четверки, где соплохвосты в своих корзинах дожирают остатки ужина.       Уходят друзья ни с чем. Недолго посидев за второй порцией чая, начинают собираться. Разговор не клеится. Хагрид, тая много историй, отмалчивается, от усердия поджав губы. Путешественники во времени тоже не спешат расспрашивать его, боясь узнать что-то из будущего. Только Джеймс и Сириус на время оживляют молчание, в красках описывая свой путь в будущее.       После ужина компания разделяется. Тройка Мародеров незаметно выбирается во двор, к излюбленному месту под березой. После недавнишней непогоды воздух режет прохладой, тянет холодом и от пропитанной влагой земли. Друзья остаются на ногах, с разных сторон прислоняясь к стволу березы. Оглядывают территорию и замок в сумерках. Римус поглядывает на луну, реко мелькающую среди объемных облаков. Редкий свет нарастающего месяца жидко пробивается через воздушную пелену, подсвечивая облака изнутри.       — Еще не наше время, — заметив внимание друга к луне, замечает Джеймс и легонько подталкивает Люпина плечом.       — Хотя ты бледноват в последние дни, Лунатик, — подмечает Сириус со всей серьезностью.       — Пока ничего не понятно, — откликается Римус и тихо выдыхает, задумчиво хмурится на луну.       — А по ощущениям? — с непривычной для него осторожностью спрашивает Джеймс.       Люпин качает головой. Юное лицо резче очерчивает тревога. Римус готовится к возможному обращению, как готовится и Дамблдор. Они договариваются, что следующий день юноша проведет в лазарете. В настоящем времени вот-вот должно наступить полнолуние, а здесь же есть около десяти дней.       Джеймс и Сириус переглядываются, обоюдно выражая не меньшее волнение. Чувство вины царапинами ложится двоим на душу. Загоревшись идеей путешествия в будущее, они совсем не подумали о последствиях. Теперь же близкий друг мучается в тревоге и напряжении, не зная, чего ожидать от себя самого. А вокруг сплошные отпечатки еще не сложившихся для них событий и будущее, на которое они так же неосторожно могут повлиять.