Море

Однажды, папа вошёл в её комнату, пока она была жутко занята онлайн-шутером. Элли было четырнадцать, она росла буквально в мужском обществе, так что неудивительно, что тогда это было одним из её главных увлечений – расстреливать противников по ту сторону экрана и собирать их золото. Так вот, компьютер был на пике своей активности, а папе почему-то срочно понадобился её паспорт. Элли, не отвлекаясь, сказала ему поискать в рюкзаке. Был довольно поздний вечер, в комнате было до черта темно, так что отец запнулся об провод её компьютера. Элли, словно в замедленном действии, наблюдала, как вилка провода вылетает из розетки, оставляя в ней свою немалую часть, как во все стороны брызжут искры, как картинка на экране будто бы лопается и экран темнеет. У неё десять раз успело остановиться сердце. А компьютер сдох. Блок питания сгорел, и всё – капут. Сейчас Элли чувствовала то же самое. Но об этом по порядку. После произнесённой Пеппер фразы Элли увидела ту же картину, что и в тот злосчастный вечер с поломанным компьютером и слитой игрой. Вся картинка перед её глазами: дорого обставленная гостиная-кабинет, со всей этой квадратной и утончённой мебелью и розовыми орхидеями в хрустальных вазах, взволнованно сжимающей губы Пеппер, меряющим помещение размеренными шагами Старком; вся она резко сузилась до точки, лопнула и померкла. На мгновение Элли подумала, что теряет сознание, или опять входит в этот странный транс, однако, спустя несколько мгновений она открыла глаза, увидев перед собой сплошной белый свет. Он причинял боль глазам, словно разрезал каждый болевой нерв в её голове надвое. Элли схватилась обеими руками за голову, или подумала, что схватилась, и взвыла, качаясь вперёд назад. Она чувствовала, что вокруг неё мигом закопошились голоса, начали мельтешить люди, однако она вовсе не слышала и не видела этого. Словно кто-то просто взял и отключил в её голове зрительную и слуховую функцию. Слепой котёнок, промелькнула в голове мысль. И именно в это мгновение свет рассеялся. Она увидела всё вокруг настолько чётко, что, казалось, могла бы сосчитать все кривые линии-сосуды на каждом лепестке этих прекрасных нежно-розовых орхидей. И каждую ресничку, обрамляющую ненормально синие глаза Вирджинии. Огромное панорамное окно во всю стену было разбито в крошки. Осколки валялись всюду. Элли словно очутилась в песочнице с белоснежным и острым песком. Пеппер прикрывала лицо руками, хотя это было и не нужно – костюм Железного Человека стоял стеной – в прямом смысле слова, - перед ней и Элли. Костюм стал шире втрое, распластал руки в стороны и засверкал глазами-белыми прорезями. Элли с ужасом впилась в эти глаза, почему-то почувствовав, как сердце ускоряется. Если она и Пеппер в безопасности, то как там Старк? Это было не волнение. Ни в коем случае. Это был обыкновенный человеческий фактор – переживать за живых людей, если есть опасность. В Элли этот фактор иногда работал на пределе возможностей. Она, сама не совсем понимая, как решилась на это, быстро запрыгнула за диван, на котором сидела, доползла до его края и выглянула предельно осторожно. Вирджиния была без одежды. То есть, нет, она не сверкала грудью на камерах безопасности, не ходила по комнате, подобно Терминатору и повторяя: «Мне нужна твоя одежда». Совсем не так. Просто вся её кожа вплоть до подбородка перестала быть кожей, а превратилась в какой-то эластичный материал, серый, матовый и регенерирующий все повреждения. Она стояла босыми ногами прямо на осколках, и безмятежно осматривала помещение. Тогда Элли заметила Тони. Его прижало перевернувшимся от взрывной волны креслом, и он едва ли был в сознании. Элли видела, как медленно на его руках расползался в стороны от пальцев красно-золотой материал. Костюм, догадалась Элли, поражаясь гениальному уму Старка. Она видела, как Пеппер что-то нажимала на пульте, белом и плоском, но не особо обратила на это внимание. Нужно было доползти до Старка и привести его в чувство. Она не совсем понимала, куда именно была направлена взрывная волна, однако часть комнаты справа от Пеппер осталась целой, словно там и ветерок не подул. Быстро прокравшись до другого конца дивана на четвереньках, Элли взяла вазу с орхидеями в руки, отшвырнула цветы в сторону и поползла обратно. Компьютерный голос Пятницы что-то вещал на фоне, но она не слышала, видя только свою цель – медленно покрывавшегося костюмом Железного Человека Старка, который до сих пор лежал с закрытыми глазами под скорбно скрючившимся над ним креслом. На внеплановый ледяной душ Старк отреагировал весьма закономерно: резко вдохнул воздух в лёгкие, распахивая глаза, чем привлёк внимание Вирджинии. Та заметила, наконец, Элли, сразу размеренным шагом направившись к ней, но Элли верила в то, что сейчас ей важнее удостовериться в здравии Старка. - Эй, - она шлёпнула его по щеке, склонившись над ним. Тони проморгался, недоумевающее глядя на девчонку, и тогда она ухмыльнулась в очень знакомой ему манере. – Доброе утречко. Старк выдавил из себя подобие ухмылки, а в следующее мгновение его лицо скрыла золотистая маска с белыми глазами. Элли отскочила в сторону, каким-то внутренним третьим глазом видя, как Вирджиния замахивается тяжелым обломком стального каркаса стены. В следующее мгновение рядом с головой Старка со скрежетом в пол врезался один конец этой балки. Это окончательно привело его в чувство. Он откинул кресло, словно оно было мягким игрушечным пони, вскочил на ноги и врезал Вирджинии в живот рукой. Это был момент, когда Элли действительно осознала, что Вирджиния – не человек. В животе у неё образовалась внушительная вмятина, от которой даже спина выгнулась под неестественным углом. Застыв от охватившего её ужаса, Элли наблюдала, как то, что должно было быть животом, пузырилось, а в следующее мгновение начало приходить в более «человеческий» вид. Вирджиния смотрела на Элли, не моргая. Казалось, будто всего остального она попросту и не видит. Элли впервые заметила, какой компьютерный взгляд всё это время у неё был. Словно в каждой крапинке цвета был вписан двоичный код, задающий одну программу, и это, видимо, убить Элли. Момент – и Элли уже не видит ничего, кроме Вирджинии. Перед глазами мелькают все бессонные ночи в слезах, все слёзы, пролитые по этой женщине, её возвращение, неискренне раскаянный взгляд, протянутые к ней руки, разговор с мистером Спенсером, «я твоя мать!», стук в дверь, папа, кровь, удар. Всё смешалось, превращаясь в алую пелену перед глазами. Элли не слышала ни звона стекла, ни голоса Пеппер, ни двигателей костюма Старка, ни компьютерного женского голоса. Она слышала дыхание Вирджинии, «помни, что я люблю тебя», звук разрывающейся плоти, стук собственного тела об пол. Элли видела глаза Вирджинии, искусственно созданные каким-то злым гением, и, единственное, чего она сейчас действительно хотела – навсегда прекратить их работу. И тогда Элли действительно поняла одну вещь: если её породило это, то и она сама – не человек. В её голове копошился какой-то чудовищно неуклюжий монстр, который настойчиво что-то шептал ей в самое сознание, прорывал все её барьеры, выставленные на борьбу с насилием, рвал к чертям все её прежние устои. Элли впервые в жизни по-настоящему хотела убить кого-то. Щелчок. И её разум помутняется. Все удары Тони проходили сквозь неё, словно она была пластилиновой массой. Пеппер трясла Элли за руку, пыталась отвести в сторону, укрыть, защитить, но она не двигалась с места. Бедную девочку трясло и она не могла оторвать взгляд от этого чудовища. Клон металась из стороны в сторону, пытаясь отбиться от Железного Человека, не получая ровным счётом никакого вреда. Пеппер видела до этого её лишь однажды, и воспоминание об этой встрече свалилось на неё, словно поток ледяной воды. Но она не могла сейчас рассыпаться в старой боли. Под её ответственностью сейчас была эта беззащитная и осиротевшая девочка. Возможно, это её дочь. И эта мысль делала стремление Пеппер увести её подальше от бойни просто невероятным. Её решимость с каждым мгновением росла с геометрической прогрессией. Пеппер впервые видела её, Элли, и именно так она себе и представляла их с Тони дочь, которая могла бы появиться в необозримом будущем. Но эта девочка перенесла слишком многое за свои юные годы. Пеппер теперь просто обязана была показать ей все лучшие стороны жизни. Подарить счастье. У них должно было быть столько времени впереди – она просто не могла позволить Клону убить Элли. - Элли, прошу, пойдём! – отчаянно воскликнула Пеппер срывающимся от эмоций голосом. Слишком много волнений на неё одну. Тони, теперь Элли. И оба сейчас под прицелом её дикой и злой копии. Если с ними что-то случится – она не переживёт. Она слишком поздно заметила, как её руки ударило током. В первое мгновение Пеппер невольно отскочила от Элли, тряся в воздухе обожженными руками, а потом её взгляд остановился на волосах девочки, которые медленно поднимались в воздух, электризуясь. Ни Тони, ни Клон этого не видели – схватка увлекала их обоих так, что они практически не обращали внимания на окружающую их действительность. Крик. Он разрезал слух Пеппер, её буквально отбросило волной в сторону рабочего стола. Она врезалась в него, зажимая изо всех сил руками уши, однако этот страшный звук прорывался в само сознание, сеял ужас в самых потаённых уголках души. Это был пронзительный вопль, в котором будто слились крики сотен людей, вой ветра в заброшенном доме, рыдания ребёнка и волчий вой. Пеппер чувствовала, как из глаз неконтролируемо льются слёзы, как руки мокнут и становятся липкими, но и взгляда не могла оторвать от того, что происходило с Клоном. Воздух разрядился, словно вот-вот должен был хлынуть ливень, прямо в помещении. Стало трудно дышать. Клон сначала свалилась на колени, раздирая голову, кожу, глаза. Её кожа плавилась, она пузырилась, стекала на пол целыми лоскутами, все внутренности искрились и разрывались под давлением этого нечеловеческого крика. Пеппер вспоминала всё. Как видела тело Саймона считанные часы назад в морге, как увидела по новостям сюжет о падающем с неба Железном Человеке, как была уверена, что умрёт от сыворотки Мандарина, как врачи ей сообщили о выкидыше. Она вспоминала всё, и эти жуткие воспоминания порождал этот страшный звук. Пеппер точно знала, что теперь не однажды вскочит на кровати посреди ночи в ледяном поту, потому что услышит его отголосок в кошмаре. - Хватит! – вырвался у неё беззвучный шепот. Она была уверена, что ещё минута – и её саму придётся потом отмывать от пола. Мозги начинали плавиться, вариться во всех самых страшных воспоминаниях, которые вызывал крик Элли. Однако, тишина наступила моментально. Пеппер на мгновение показалось, что она просто оглохла, но звук дрожащих стекол и грохот по всему зданию убедил её в обратном. Первым её порывом было отпустить сознание, уплыть в спокойные и безмятежные объятия тьмы, просто отключиться. Но взгляд её сам наплыл на скрючившуюся на полу фигуру, казавшуюся совсем детской. Элли рвано дышала, лежа на полу в позе эмбриона. Глаза закрыты, вся бледная, её невероятно сильно трясло. Волосы липли к влажному лбу, к шее, а носом шла кровь. Пеппер поползла к ней на четвереньках, игнорируя предостерегающий голос Тони – где-то на границе сознания часть её спокойной выдохнула, ведь он жив. Девочка что-то бормотала, не поднимая век. Пеппер приподняла её за плечи, только сейчас заметив следы крови на ладонях. Это ничего. С этим она разберётся позже. Сейчас она просто уложила голову Элли к себе на колени, склонившись над ней, и принялась успокаивающе гладить по лбу. - Всё в порядке… всё хорошо, Элли, всё хорошо… Где-то зазвучал скрежет железа. Тони заполз в окно с улицы, костюм у него был совершенно испорчен, а левая рука - костюма, слава богу, - и вовсе отсутствовала. Видимо, крик, или что это было, повредил некоторые наночастицы. Пеппер подняла на него растерянный взгляд, и встретилась с взглядом Тони. Не сказать, чтобы он был в ужасе – бывало и хуже. Но это всё равно пугало. Взгляд его полнился какой-то виной и необъяснимой горечью. - Мы должны о ней позаботиться, - одними губами произнёс. Пеппер кивнула, шмыгая носом. Им нужно было позвонить Т’Чалле. И немедленно. Питер был уверен, что судьба решила сыграть с ним злую шутку. Когда Старк увез Элли из больницы, Мэй погнала его в школу, обещая, что, если он прогуляет экзамен по «паучьим причинам», она оторвёт ему голову, а костюм выставит на распродажу. Питер шёл на экзамен с жуткой неохотой, хотя и был готов на все сто процентов. Физика – его любимый предмет, так что он без проблем смог бы сдать его на «отлично» в любой другой день. В рюкзаке были аккуратно сложены вещи Элли, её телефон весь день звонил, но Питер выключил звук, подумав, что это её дело. В школе был просто сумасшедший дом. Во всех туалетах и пустых классах велась бравая подготовка к экзамену: Питер насчитал десятерых списывающих формулы в шпаргалки у подоконников, пока направлялся к аудитории. Нед, Гвен и, как ни странно, Мишель, ждали его у дверей класса. Увидев его одного, они, казалось, немало удивились. Гвен первой повисла у него на шее, радостно щебеча, что она вчера весь день провела с отцом, и даже во время урока с репетитором по физике уговорила его остаться с ней. После происшествия в парке она не отступала от него ни на шаг, если не считать учебных часов. - А где Элли? – первым спросил Нед, а Мишель поддержала интерес. Питер не раз замечал, что Элли, пожалуй, была единственной, к кому Мишель проявляла теплые эмоции. Иногда она, конечно, подначивала её, но отношения между ними можно было вполне назвать дружескими. Видимо, Мишель сейчас надеялась увидеть именно её: к Питеру, Неду и, тем более, Гвен она теплых чувств особо не высказывала. - Заболела, - пожал плечами он, размышляя, что именно хотел сказать Старк Элли. С одной стороны, его грыз жгучий интерес. Сначала мистер Старк попросил его приглядывать за Элли, проболтался про волнения мисс Поттс. Питер исправно делал всё, что надо. Проглядел один раз – и всё покатилось в тартарары. Он до сих пор ощущал больной укол совести за вчерашний вечер. С другой стороны, Паркер злился. Элли не успела толком в себя ghbqnb после обморока, как Старк выволок её из безопасной больницы, повёз в убежище Мстителей, на какую-то явно волнительную беседу. И не дал ей даже в морг зайти, чтобы попрощаться с отцом – уверял, что там может быть её мать. Но, если бы она хотела найти Элли, она пошла бы в палату, и это было бы логичней всего. И, в конце концов, Питер страшно хотел спать. После переводного по испанскому он нигде не мог найти Элли, так что сразу поехал к ней домой, но никто ему не открыл. Тогда он вернулся домой, оставил там рюкзак, а из окна уже выпрыгнул в костюме. По пути к дому Элли он предотвратил избиение щуплого паренька громилами, чему был бы несказанно рад, если бы не волновался за Хендерсон. Однако, добравшись до окна её комнаты, он увидел, что она просто спит, закрыв окно на задвижку. Платье Мэй висело на вешалке на дверце шкафа, и Питер на мгновение загорелся идеей постучать в окно, под предлогом того, что он пришёл за платьем тёти. И всё-таки совесть его остановила. Элли, может быть, плохо спала у него, не выспалась, и сейчас решила восстановить силы. Тогда он услышал совсем тихую стрельбу в отдалении и помчался спасать банк от угрозы ограбления. Потом ему позвонила Гвен, сказала, что есть срочное дело, и он должен приехать в Молл, как можно быстрее. Питер накрутил себя настолько, что захватил одежду из дома и домчался до Молла в костюме, только в подворотне сменив его на обычный вид, а костюм оставив под одеждой. На случай «поломки» Старковского костюма он зимой сделал себе запасной. Он был менее впечатляющим, но всё-таки круче прежнего. Как оказалось, отца Гвен вызвали на допрос, так что ей нужно было скоротать часы одиночества с кем-то. Она уговорила его сходить в кафе, рассказывала много историй из Флориды, обсуждала с ним экзамен, уверяла, что завалит химию. Питер случайно проронил что-то про то, что он в ней разбирается, и Гвен моментально взяла с него обещание позаниматься с ней. А потом произошло всё остальное. Мама Элли, обезумевшая, пытающаяся убить Элли. Мистер Хендерсон. Больница. Он не сомкнул глаза ни на мгновение, пока не наступило утро, и не появилась Мэй. Питер практически ничего не запомнил за эту ночь. По телевизору показывали новости, и пару раз даже он сам там мелькнул, как Паучок, конечно. Он сгрыз все ногти, и, казалось, простучал ногой дорогу в самые глубинные чертоги Ада. А на экзамене его, наконец, начало клонить в сон. Формулы и условия задач съезжались в одну сплошную серую линию, пока он не стукнулся лбом об парту, задремав. Послышались смешки, Питер моментально распрямился, тряхнул головой и проморгался, стараясь сконцентрировать ускользающие от него лоскутки бодрости и энергии на задаче по центростремительному ускорению, но не понимал ни слова. - Мистер Паркер, вам нужна минутка? Питер перевёл стеклянный взгляд на учителя и медленно покачал головой. Мэй его убьёт за двойку. Нужно собраться. В конце концов, он смог сдать полностью выполненную работу. Веки были непозволительно тяжелыми, Питера жутко соблазняла мысль поехать домой и проспать до следующего утра. Однако, не тут-то было. - Эй, Питер? – Гвен мягко ухватила его под руку и подстроилась под его шаг. Питер перевёл на неё взгляд, удерживаясь от зевка. Это было бы неприлично, как минимум. - Гвен, - кивнул он. Стейси хихикнула, тряхнув светлыми хвостиками. Какая же она солнечная, думал Питер, переводя взгляд на входные голубые двери, сейчас полностью распахнутые. Гвен, действительно, буквально светилась. Белый топ, жёлтые узкие джинсы, золотые сандалии. Она уже вовсю распространяла вокруг себя солнце, несмотря на то, что погода указывала на возможный дождь. - Помнишь, ты пообещал подтянуть меня по химии? Питер удержался от ругательства. Как тут забыть, всего-навсего он успел сжечь все нервы с Хендерсон, которая всю ночь знать – не знала о том, как он переживал. - Да-а, я… я помню, просто, может… - Отлично, - Гвен пожала плечами и потянула его за руку к своей машине. – Ко мне или к тебе? Можно в парк, если хочешь, или в кафе посидим? Паук-Дьявол на его левом плече выкрикивал все известные Питеру ругательства, а Паук-Ангел давил на совесть, напоминая, что от него, возможно, зависит оценка Гвен. Совесть у Питера была, и правда, чувствительная. - Поехали к тебе. Мэй сегодня дома отсыпается после ночного дежурства, на кафе я не брал деньги, а в парках после литературы отпало желание появляться, - он выдавил кривую улыбку, думая в то же время о том, что вместо этого он мог бы и в убежище Мстителей съездить и посмотреть, как там Элли. В машине ему всё-таки удалось вздремнуть минут двадцать. Гвен водила аккуратно, да ещё и включила приглушенно какую-то спокойную мелодию, так что, когда Питер открыл глаза, он ни на секунду не удивился, что они уже приехали. - Может тебе кофе сделать? Питер кивнул, скидывая кроссовки прямо у двери. Гвен быстро провела ему экскурсию по квартире, пока закипал чайник, и сказала, чтобы он устраивался в её комнате, как у себя дома, а она всё принесёт им туда. Они были одни дома, и Питер наверняка бы чувствовал неловкость и смущение, если бы спал ночью хотя бы час. - Лазанья или паста? Гвен вернулась в свою комнату с целым подносом, заставленным чашками, тарелками с бутербродами, мясной лазаньей с сыром, пастой с томатами и грибами. Питер чуть слюной не подавился, увидев всё это. Гвен усмехнулась и предоставила ему весь поднос, заявив, что ни капельки не голодна. Питер, который не ел с прошлого утра, был готов съесть бегемота под сыром с плесенью, который он очень не любил. Час они действительно занимались химией. Гвен искренне пыталась вникать в темы, задавала вопросы, когда чего-то не понимала, в общем – была прилежной ученицей. Питер был доволен, сыт, изо всех сил старался не уснуть, и его вполне можно было назвать достойным учителем. Но потом Гвен устала – она начала отвлекаться, шутить, отвлекать Питера и, в конце концов, капризничать. - Я напишу всё на ногах и надену юбку, - тянула Гвен, болтая ногами в воздухе, пока Питер уговаривал её пройти ещё хотя бы одно соединение. – Вот здесь, - она ткнула пальцем в точку на ноге, где у парней заканчивались боксёры. – Буду прямо на экзамене приподнимать юбку, осторожно, и списывать. А сяду, наверное, с тобой. Питер представил себе эту картину и почувствовал, как быстро заливается краской до самых кончиков ушей. Гвен рассмеялась, сползая с кровати ещё ниже. Теперь её голова свисала с матраса, а она, казалось бы, этого вовсе не замечала. - Боже, ты такой милый, когда смущаешься! Смущение от этого не проходило ни на секунду. Питер старательно отвлекался от мыслей, и получалось у него сносно. Гвен говорила ещё что-то, но Питер просто вытащил из рюкзака телефон Элли и встрепенулся, увидев сообщения от неизвестного, но очень знакомого ему, Питеру, номера. «Питер Приезжай Ты мне нужен Элли» - Гвен, я должен идти, - без промедления заявил он, уже вскочив с кровати. Девушка моментально подскочила следом за ним, буквально прыгнув между ним и дверью. Вид у неё был виноватый, но хотя бы смущалась теперь она, а не Паркер. - Извини, что так давлю, Питер, но… Он почувствовал катастрофу до того, как она случилась. Правда это было не паучье чутьё. Это был взгляд Гвен, мягко опустившийся на его губы, кончик её языка, скользнувший по пересохшим губам, тёплая рука, коснувшаяся его ладони, волосы, которые она заправила за ухо. И всё-таки, предотвратить эту катастрофу он не смог. Это было приятно, тут не поспоришь. Однако, когда Гвен коснулась своими губами его – он ничего не почувствовал. Просто именно физически это было приятно. Целовалась она потрясающе. Но, когда Питер поцеловал Элли, в нём словно лопнул пузырёк с нагретым мёдом, и этот мёд моментально начал растекаться по венам, сладкий и согревающий. Питер мягко коснулся плеч Стейси, отстраняясь. Паук-Дьявол протестующее взвыл. Паук-Ангел запел от счастья. - Гвен, я, - он смотрел на неё, впервые такую растерянную, и не мог сказать ни слова. Мир издевался над ним, внезапно обрушив на него женское внимание, с которым он и не знал, как обращаться. Лучше бы он с десяток раз сразился со Стервятником, чем вот так стоял, как осёл, и подбирал слова. – Я так не могу, извини… - Я слишком давлю, да? - Нет, ты… не в этом дело. Просто… просто я влюблён в другую. Извини. Гвен опустила взгляд, кивая. Сделала шаг в сторону, пропуская Питера к двери. Он осторожно прикрыл её за собой. И отчаянно ненавидел себя в данный момент. Людей надо спасать не ему, а от него.