***
Волшебство не поддаётся объяснениям и логике. Замок полон магов, а мы мёрзнем. Факелы в коридорах не чадят, не требуют топлива и не греют. Тепло у каминов в гостиных и на кухне. Балдахины в спальнях не для красоты, а для удержания тепла. Это так по-английски. Из этого торжества логики выбивается лишь Большой Зал. Каким образом там тепло, и какого чёрта так нельзя сделать по всему Хогвартсу?***
Учась на дому, я не понимала всей прелести каникул в феврале. Дура. А теперь приходится страдать. Пережить февраль в каменном замке мне, мёрзнущей даже летом, было сложно. Ради сохранения тепла пришлось пожертвовать свободой перемещений. Повсюду ходить с толпой. Завтраки, обеды, лекции, посещения библиотеки. Моя жизнь превратилась в ад. Шумный и голодный. В самые холодные дни не могла даже дойти до кухни. Вот как сегодня. Привычный подъём в пять утра значил лишь одно - до завтрака ещё несколько часов. Хотелось послать всё к чертям собачьим и не вылезать из горячей ванной. Хотелось вообще многого. Остаться здесь и раствориться в воде, обрезать волосы, как тогда, в детстве, и не усложнять мои отношения с расчёской, поесть борща со сметаной и чесночными пампушками, не выходить из комнаты ближайший месяц, заткнуть уши наушниками, отрезать себя от мира и людей. Впасть глубоко в детство и не волноваться ни о чём. Но приходилось делать совсем другие вещи. Вставать, разделять пальцами влажные пряди, съедать очередное яблоко, потому что лучше так, чем тошнота от сладкого или голодная резь в желудке, сглатывать кислую слюну, одеваться потеплее, бежать на разминку с квиддичной командой, а по возвращению будить соседок, гурьбой идти на завтрак, уроки, повсюду. Сердце глухо бьётся. И повторять, как молитву в тёмную ночь. ненавижу, ненавижу, заткнись, я сожгу вас всех «Это дети, они безобидны, так нельзя».***
В комнате у Пэтера тепло. И пусто. А за дверью шумно. Колуму лет, кажется, шестнадцать. И ему наплевать. На холод, на февраль, на позднее время и на воскресенье. Он хочет шуметь, смотреть кино, кататься на машине с друзьями. И он кричит об этом. Дядюшке явно сегодня не до меня. Поэтому я достаю флакон с обезболивающим, пишу дозировку и аппартирую назад, в Хогвартс. Уже там завожу все, кажется, музыкальные шкатулки и начинаю методично залечивать все свои ранки и мозоли. Одну за другой. Расцарапать, прижечь и наслюнявить. Легко, больно и без свидетелей.***
Сейчас отрублюсь. Короткая перезагрузка, быть может, улучшит ситуацию. Мне нельзя. Я в Большом Зале: если отключусь, это непременно заметят. И тогда меня отведут в лазарет. Будут со мной разговаривать. Меня точно оставят там. Защищённую от остального мира со всеми его звуками лишь тонкой ширмой. Если она вообще будет. Хуже всего во время общих трапез. Мне плохо, заткнитесь, хватит чавкать, твари. — С тобой всё в порядке? Смотрю на своего соседа и пытаюсь понять, что со мной теперь не так. Но он молчит, а я продолжаю сооружать бутерброд. — Да хватит сжигать мой завтрак! Ох. Мне однозначно надо начать разговор, но откровенно лень, и я просто смотрю ему в глаза, пытаясь телепатически извиниться. Выходит только смутить мелкого… Мелкого. Да, определённо надо запомнить имена или фамилии моих сокурсников, но чего нет - того нет. Вот, ну просто молодец, Мэйв.***
Гербология - неплохой предмет. За рисунки на конспектах, даже если они не совсем по теме, декан не ругает, объём работ в теплицах небольшой - огороды мы явно не копаем, а ещё там очень тепло. Настолько тепло, что я вот-вот засну. На уроках, благодаря слизеринцам, тихо. Мерный шорох срываемых листьев скрадывает человеческие звуки. Ни их шёпот, ни их дыхание не слышны мне. Ничего, кроме шуршания листьев. Апатия будто отрезает меня от остального мира и не убирает, нет, но засовывает раздражение куда-то глубже.***
Хлам, хлам, хлам. Переутомление меня убивает. Времени, отведённого мною на сон, недостаточно. Что такое пять часов против интенсивного применения магии? Выручай-Комната огромна. Меня можно расчленить по суставам и разделить: отдельно кости, отдельно мясо и органы, а потом разбросать по горам вещей, в каждую по одной частице внутреннего мира, и, кажется мне, что на всё не хватит.***
Кажется, после прошлого раза я должна была повесить предупреждающую табличку на дверь. Впрочем, однокурсницы уже впали в когнитивный диссонанс. Моя комната, девочки-хаффлпаффки, цветной картон и блёстки. Подготовка ко дню Святого Валентина не была совсем бесполезна. Я узнала заклинание не просто рандомно меняющее почерк, а придающее написанному вид выбранного заклинателем шрифта. И что кого-то зовут Мэри. Они вырезают сердечки, что-то пишут, смущаются. Такие серьёзные. А я чувствую себя одновременно слишком старой для вещей подобного рода, и слишком ребёнком, чтобы понять, зачем они это делают. Им одиннадцать лет, я в это время… Впрочем, не мне, с моими-то эмоциональными проблемами, определять грани адекватного поведения у детей.***
Любовное безумие не охватило Хогвартс, но несколько валентинок постоянно парило над выходом из Большого зала в ожидании своих жертв. Но особенно жалко, по моему мнению, выглядели отправители, пытающиеся сделать вид, будто это не у них из кармана вылетело очередное сердечко. Конечно, я не присоединилась к этому цирку. Я просто швырнула в голову Уиллига яблоко с привязанной к черенку квадратной открыткой. Слегка промазала, но, думаю, синяк на плече точно останется. Сначала он уставился на меня неверящим взглядом, а прочитав написанный мной стишок, заржал. Как конь.***
Сегодня в библиотеке было очень мало людей. Побледневшая Мышь не сводила с меня глаз. Ей, что, тоже нужен красный квадрат с моей сомнительной поэзией? Стоило вспомнить об этом провале, как подаренная утром открытка шлёпнулась на моё эссе. Уиллиг выглядел очень… несчастно. — Знаешь, когда я пообещал показать кузенам свою первую валентинку, я не думал, что мне вообще в этом году что-то прилетит. Скажи, что ты издеваешься, пожалуйста. — Нет, я была серьёзна. Он уронил голову на ладони и заскулил. — Меня засмеют, о Мерлин, они этого не забудут. На простой, без украшений, карточке светился написанный готическим шрифтом стих: «Тесто жёлтое, Начинка вкусная. Ты должен мне фейерверк, Иначе я тебя не кормлю». Мышь в ступоре, Эгню страдает - план-минимум на день Святого Валентина выполнен.***
— Это объясняет, почему тебя не было в четверг, но мне достаточно и одной валентинки. Мы, конечно, договорились встречаться по воскресеньям, а сегодня суббота, но у меня несколько мешков с валентинками - плевать на систематичность. — Это не моё, мне подбросили, офицер, честно! — Мне, как я понимаю, тут ничего нет. — Дядюшка, сердец у тебя и на работе хватает, а смысла в дарении красной картонной задни… gluteus maximus, я не вижу. Пэт тихо смеётся, и до вечера мы перебираем валентинки. Самой бездарной стало большое блестящее сердце, подтверждающее, что из магов поэты никакие: «…Твои глаза, будто алмазы Они блестят и режут вазы Тебе лишь стоит улыбнуться, И я мечтаю их коснуться…»*** Бедный Люциус.***
— Грэхам, стойте. Мне даже интересно, зачем я профессору Снейпу. Не отдариться же он решил - с конца каникул прошёл уже месяц. — Вы, дети, не умеете ставить правильные приоритеты. Вы весьма старательная ученица, и мне казалось, что данное высказывание не относится к вам в критичной мере, но ваши последние действия заставляют меня усомнится в вашем благоразумии. Что. — Пока вы находитесь на территории Хогвартса, вам доступна весьма обширная библиотека, представляющая достаточную информацию по многим отраслям магии, но вы предпочитаете тратить имеющееся у вас время на занятие столь бесполезное. Воу. Теперь я понимаю, что подразумевали люди, говорящие о том, что я слишком много говорю. Мне надо было умереть и переродиться ради этого понимания. Весь мой последующий разговор с профессором, включая его обличающий монолог в начале, можно было вместить в несколько простых предложений: — Вы не дура, так зачем бегаете за квиддичной командой? — Исключительно для поддержания физической формы. У меня есть планы на лето, а ещё это важно для применения некоторых заклинаний. — Хорошо звучит, свободны. Но в реальности это всё затянулось почти на час. И мне пришлось в одиночестве возвращаться в гостиную: урок трансфигурации уже был пропущен. Никогда не любила бегать, но февраль в Хогвартсе многое меняет. Господи, как же холодно.***
Вот он - край. Стоило только отвязаться от компании, как я уже лежу посреди коридора, оскользнувшись на тонком слое льда. Скоро конец февраля, а становится лишь холоднее. Мне кажется, что сейчас, пока я лежу, мои органы покрываются тонкой коркой льда. К чёрту всё это, вот просто к чёрту. И я аппартирую. На путешествие от Шотландии до Таиланда, уходит минут десять, но пляж, на котором меня выбросило, того стоит. Вначале я снимаю зимнюю накидку с шарфом, потом тёплую мантию, затем — толстовку, за ней сапоги и штаны. Избавившись от носков и колгот и оставшись лишь в длинной футболке, я иду к воде. Тёплое и прозрачное море - то, чего мне определённо не хватало.***
А вот и первая выгода от разбора Выручай-Комнаты - в обмен на серьгу с маленьким розовым камушком мне накрыли полный стол всякой вкуснятины. Тайская кухня такая… Яркая. Она сладкая, острая, кислая, горькая и солёная. И всё это вместе. Часто трудно определиться, каково же блюдо на вкус - кислое или сладкое, а может быть сладкое и соленое. Мой язык жутко пекло уже к середине трапезы - куда там бодроперцовому зелью. А потом я, босая и сонная, обнимая мантию и сумку с одеждой, шла по горячей земле, и искала неприметное место для аппарации. Спать.